Сердце бешено колотилось в груди молодой девушки, идущей по серым коридорам исправительного учреждения.
Сзади, громко чеканя шаг, и то и дело, казалось, просто так, для порядка, подгоняя Юлю браным словцом, шагала строгая надзирательница.
Какая из камер моя? Как встретят меня сокамерницы? Продержусь ли я три года, полученные за то, чего не делала? Именно эти мысли мелькали в голове девушки.
— Стоять, Климова! К стене! — глухо каркнула надзирательница, давая Юле понять, что они пришли.
Девушка уткнулась лицом в холодную стену, ожидая, пока грозная женщина освободит ее запястья от наручников.
Надзирательница отворила дверь внутрь одной из камер. Та издала такой жалкий скрежет, от которого Юлю невольно передернуло.
— Твое новое жилище на ближайшие три года, — пробасила с усмешкой женщина, будто была рада, что Юля попала в такую ситуацию. — Так что располагайся.
Юля неуверенно переступила порог камеры. Внутри было пусто. Ее сокамерницы всё еще были на работах.
Приглядев себе место, Юля присела на низ двухъярусной кровати и стала раскладывать свои вещи.
В этот момент из коридора послышался громкий топот, ржущие голоса и дверь в камеру, издав все тот же противный жалобный скрежет, распахнулась.
Внутрь, одна за другой, толкая впереди идущих в спину, вошло семь представительниц женского пола.
И если бы не платки на их головах, можно было бы подумать, что среди вошедших есть не только женщины, но и мужчины.
Юля медленно повернула испуганное лицо в сторону тех, с кем ей предстояло провести бок о бок три года.
Сейчас должно было состояться первое и решающее знакомство, от которого и зависит, как к ней здесь будут относиться дальше.
Вошедшие в камеру девушки переглядывались между собой и молча кивали на побледневшую от страха Юлю.
— Новенькая, — пролетел по камере глухой шепот. — Новенькая…
— И довольно-таки борзая, — из толпы вперед выдвинулась полная женщина с изрядно помятым лицом. — Лапа, а ты ничего не перепутала? — добавила она, сверля Юлю презрительным взглядом.
— Она же не знает, — преградила путь разозленной женщине хрупкая девушка с голубыми глазами. — У меня место есть, а это чужое, — схватив Юлю за руку, она поволокла ее к другой кровати.
— То-то же, — женщина грохнулась на место Юли и принялась с любопытством ее рассматривать.
— Меня Полина зовут, — голубоглазая спасительница улыбнулась потерявшей дар речи Юле. — А эта грозная женщина Тая. Она нормальная, просто характер такой…вредный…
— Меня Юля зовут, — почти беззвучно ответила девушка.
— За что сюда попала? — достав из носка припрятанную жвачку, спросила Тая. — Сразу видно, что не нашенская…краля…ухоженная…
Она еще раз окинула взглядом Юлю, громко хрюкнув:
— Скоро тебе жизнь сладкой не покажется.
— Я по ошибке здесь, — Юля присела на отведенное ей спальное место.
— Все мы тут ни за что, — громко захихикала Тайка, хотя хохот этот больше напоминал конское ржание.
— А ну тише там, — надзирательница с наружной стороны пару раз для устрашения стукнула дубинкой по двери камеры.
— Коза, — оскалилась Тая. — Так за что ты сюда попала, зая?
Юля, путаясь в словах и запинаясь через слово, рассказала своим новым "подружкам" о том, как ее подставил сводный брат.
— Говорила же, что от мужиков одни беды, — Тайка в сердцах сплюнула на пол. — История твоя, печальная, конечно. Но налог платить все равно придется…
— Какой налог? — удивилась Юля, и ее пальцы задрожали. — У меня нет денег…
— А ты найди, — сухо бросила Тайка. — У тебя две недели. Оплата два раза в месяц по две тысячи рублей. На волю кому-нибудь черкани.
— Да у меня нет никого: ни матери, ни отца, — развела руками Юля, осознавая, что она, кажется, крупно влипла.
— А вот это уже плохо, очень плохо, — зевнула Тайка. — Так, все, я вздремну. Тишину держите.
После ее слов сразу же стало тихо, и через пару минут громкий храп женщины разошелся по стенам небольшой камеры.
— Ты не бойся, мы же тут работаем, наскребешь, — шепнула Полина Юле. — Обойдется как-нибудь.
Но слова Полины Юля уже не слышала, она с содроганием осознала, что три года здесь не выдержит.
Две недели девушка жила в спокойствии. Ад начался по истечении четырнадцати дней.
Тайка, переваливаясь с одной ноги на другую, словно утка, медленно подплыла к Юле, увлеченно читавшей книгу.
Со всей силы пнув по железной ножке кровати, баба-гром грозно спросила:
— Ты до фига умная что ли, как я погляжу?
Юля подняла на Тайку удивленный взгляд. Ей было странно, что такая женщина, как она, решила с ней поговорить об образовании.
— Ну да, умею читать со школы, — решила пошутить Юля, но тут же поняла, что Тайку ее грамотность не особо-то и интересовала.
— Деньги когда отдашь? Две недели прошли, — надувая огромный пузырь из жвачки, больше, чем ее собственное лицо, спросила Тайка.
— У меня нет, — Юля медленно захлопнула книжку, даже не запомнив страницу, которую читала.
Все эти дни она надеялась, что Тайка про этот налог забудет. Потому как та все четырнадцать дней молчала о деньгах и заговорила о них только сейчас.
— Ну, дорогуша, это твое дело, что ты не пошевелила и пальцем, чтобы их раздобыть, — Тайка огромными ручищами стянула Юлю со второго яруса кровати и поставила перед собой. — Радуйся, что я добрая и даю тебе срок еще две недели. Но отдать придется не четыре уже, а пять тысяч. Процент…Так что ускоренно ищи деньги, краля! — сухо добавила женщина, легонько щелкнув девушку по носу.
Девушка испуганно закивала головой и медленно попятилась к стене.
— Что будет, если я не найду деньги? — спросила Юля у Полины, рассматривающей местами потрескавшуюся старую фотографию.
— Не знаю, мы всегда находили деньги. Не связывались с ней, — отмахнулась голубоглазая девушка.
— А почему бы не устроить Тайке бунт? Нас же больше! Какое право она имеет брать с нас деньги? — немного подумав, предложила Юля.
— Ага, рискни. Одна уже устраивала. В больничке потом лежала полгода. Не, не хочу, — фыркнула Полина, поежившись от воспоминаний.
— А когда нам зарплата из швейного цеха придет? — Юля с надеждой тронула Полину за плечо.
Полина поспешно спрятала фотографию в нагрудный карман платья и тихо фыркнула:
— Да какие там деньги… мы их и не видим. Они на карточку идут. По выходу отдадут.
— А ты где деньги берешь, чтобы налог платить?
— С воли. Свои подкидывают. Мать. А у тебя мать есть? — спросила Полина, но тут же вспомнив слова девушки о том, что на воле у нее никого нет, покачала головой. — Сожалею.
Юля задумчиво присела на край спального места Полины и с тоской посмотрела на решетчатое окно.
****
Тайка долго ждать не стала. Утром следующего дня она всей своей громадной массой прижала Юлю к стенке.
Громко отрыгнув ей в лицо, она проскрежетала:
— Осталось тринадцать дней! Нет денег, ищи богатого папочку!
Юле составило большого труда, чтобы высвободиться из-под Тайкиной массы. Не чувствуя от страха ног, девушка направилась в швейный цех.
Хотелось реветь и рвать на себе волосы. Все валилось из рук. Настроение Юли заметила и надзирательница Люба.
Она лучше всех относилась к своим подопечным.
— Климова, а ну поди-ка сюда? — окликнула Люба задумчивую Юлю. — Что случилось? Лица на тебе нет.
— Что-то самочувствие не очень…душно, — соврала Юля.
Не могла же она рассказать Любе всю правду. Девушка хорошо была наслышана о том, как здесь обходятся со стукачами.
— На вот коробки отнеси в прачечную, заодно проветришься, — надзирательница кивнула на три здоровых коробки у стены.
Юля подхватила коробки на руки и выскользнула на крыльцо. После дождя воздух был особенно свеж.
Как же ей сейчас хотелось на свободу! Бросить эти коробки или прямо вместе с ними рвануть к воротам на глазах у всех?
Юля с тоской посмотрела на открывшиеся в этот самый миг ворота и черную покатую машину, въехавшую на территорию колонии.
Как только машина притормозила, из нее вальяжно выпорхнула стройная женщина в черной длинной мантии, скрывавшей изгибы фигуры.
Юля смекнула, что незнакомке не больше сорока. Следом за ней из машины выскочил парень в белой рубашке и темно-сером шерстяном пиджаке.
— Богатей, — проворчала Юля, бросив коробки на ступеньках.
Парочка медленно направилась в сторону девушки, продолжавшей стоять на крыльце.
Когда незнакомцы поравнялись с Юлей, женщина, кивнув на нее, громко произнесла:
— Если ты и дальше будешь себя так вести, то окажешься в этих стенах и женой твоей рано или поздно станет какая-нибудь зечка!
Парень, окинув Юлю изучающим взглядом, остановился и сговорчески ей подмигнул:
— Как зовут тебя, жена?
— Что?
— Имя твое как?
— Юля, — растерянно ответила девушка, по инерции поправляя сбившийся на бок платок.
— Если будут проблемы, звони, — парень сунул Юле в руку визитку.
Женщина, заметив, что ее спутник приостановился возле заключенной, обернулась и презрительно фыркнула:
— Егор, еще не хватало, чтобы все увидели, что сын судьи общается с какой-то грязной зэчкой.
Юля разинула рот, провожая взглядом уходившую парочку, навстречу которой тут же высыпала чуть ли не вся администрация тюрьмы.