— Как так? У нас же всего раз было, — недоуменно и больше у себя, нежели у Юли, спросил парень. — Я даже не знаю, что сказать, — растерянно добавил Егор, чуть не сев мимо стула.
— Гадать не приходится, каков будет твой ответ, — девушка состроила парню гримасу. — Не переживай, с тебя и с твоей мамы я ничего не попрошу. И деньги…ну те, что я тебе торчу, я верну.
Егор ничего не ответил, он молча смотрел в пол. Его жизнь за последние четыре месяца изменилась кардинально.
Мать, наверное, была права, подумал парень, женился бы давно на Алине и горя не знал.
Конечно, если не считать ее нытья, что она хочет новый "IPhone" или слетать на Бали в десятый раз за год.
А что может дать ему эта девушка, с которой он связался по глупости? Егор поднял на Юлю глаза.
Конечно, она не так ухоженная, как Алина, но не настолько тупа и глупа, как последняя.
И если вспомнить те разы, когда происходили их встречи…Он бы еще раз их повторил с удовольствием.
Нет, он ни о чем не жалеет. И черт его подери! Эта девушка, эти глаза…он просто дал слабину, спасовав перед трудностями.
Нет, он будет за нее бороться и ни в коем случае не допустит, чтобы Юля родила в стенах колонии его ребенка.
— Сейчас уж. Отмазаться от меня решила? — произнес игриво парень и, вскочив со стула, схватил Юлю за руку. — Будешь рожать мне наследника!
— А как же твоя мама? — удивленно спросила девушка, пытаясь незаметно смахнуть с глаз слезы радости.
— А маме мне придется все рассказать.
Егор не стал долго тянуть с этим и в тот же вечер застал свою мать на кухне, пившей горячий чай.
— Мам, у меня к тебе дело, — Егор остановился в дверном проеме. — Я хочу поговорить о Юле Климовой.
— Что? — судья застыла с кружкой в руке. — Ни слова в моем доме об этой уголовнице.
— Ее нужно вытащить на волю, — не обращая внимания на возгласы матери, произнес Егор.
— Ты часом головой там не ударился? — судья не заметила, как поставила кружку на край стола, отчего та накренилась, и ее содержимое вылилось на халат Людмилы.
Женщина выскочила из-за стола и принялась стряхивать с себя капли горячего чая.
— Вытаскивай Юлю, мама! Ты же не хочешь, чтобы твой внук родился в колонии? — ехидно бросил Егор.
Людмила презрительным взглядом окинула сына и с прискорбием осознала, что именно она его вырастила таким.
— То есть, ты считаешь, что вправе требовать от меня, чтобы я вытащила на волю эту уголовницу? Ты в своем уме? — с осуждением спросила она, плотно сжав губы.
Глаза Егора забегали, и он, решив, что слишком надавил на мать, виновато пробурчал:
— Просто озвучил проблему, которую тебе решить по силам. Ты же судья.
— Ну да, ты хочешь, чтобы я поставила под удар свою карьеру из-за чужого ребенка? — женщина по инерции затянула потуже халат.
— Вообще-то, это твой внук или внучка, — Егор прислонился спиной к дверному косяку.
— Мне интересно одно, сынок, как ты умудрился так вляпаться? Все свидания для этой…я даже имя ее произносить не хочу в своем доме, были запрещены, — Людмила вопросительно взглянула на сына.
Егор многозначительно хмыкнул, на его лице появилась натянутая улыбка:
— Теперь это не имеет значения. Но ты же знаешь ответ: деньги делают все!
— Тебе мало девок? Или захотелось острых ощущений? — с напором проговорила судья. — Помогать я ей не буду! И вообще, я никогда не признаю ее ребенка. Мне все равно, чей это внук. Моим он никогда не станет.
Людмила поставила на стол пустую кружку, которую она все еще держала в руках:
— А ты уже, как я посмотрю, достаточно взрослый, поэтому эта проблема сугубо твоя! Тебе ее и решать.
Егор в дурном расположении духа отправился к себе в комнату. Мать помогать ему не собиралась.
Связей, чтобы вытащить Юлю на волю, у него тоже не было. Да и вообще, сегодня он окончательно понял, что мать никогда не смирится и не примет заключенную Климову в свою семью.
И не только ее, но и ребенка. А это значило, что она может лишить и своего младшего сына того, к чему он так привык.
— Оно того не стоило, — пробурчал Егор, плюхнувшись на кровать. — Наверное…
*****
Юля ждала Егора каждый день. Каждый раз вздрагивала, когда отворялась тяжелая дверь камеры и надзирательница сообщала, что к кому-то пришел посетитель.
Так миновало еще четыре месяца. И Юля окончательно поняла, что Егор больше не придет.
Сокамерницы же стали замечать, что в худенькой Юле что-то изменилось: она набрала вес, и животик предательски стал выступать вперед.
— Ты что беременна? — прошептала Полинка, выпучив глаза. — А от кого? От сына судьи?
Юля ничего не ответила, но так посмотрела на Полину, что та поспешила ретироваться, лишь на прощание бросив:
— Видно же, что ты ему и даром не нужна, раз не приходит. Тоже мне нашла, с кем связаться. Лучше бы и не рожала.
— Замолчи! — Юля вскочила с места и вцепилась в шевелюру Полины.
Сокамерницам стоило большого труда, чтобы растащить двух разъяренных девушек.
— Больная, — прокричала Полина, ощупывая голову, на которой не хватало приличной пряди волос.
*****
Юля Климова лежала на втором ярусе, держась рукой за живот. Девушку мутило.
— Полинка, слышь? — грозно спросила Юля. — Давай поменяемся, тяжко мне отсюда прыгать.
— Ага, щас, — огрызнулась сокамерница. — Я тебе свои волосы никогда не прощу.
— Было бы что прощать, — зашлась в смехе Климова. — На воле парик купишь.
Полинка что-то хотела ответить зазнавшейся сокамернице, но потом передумала, пробурчав:
— Радуйся, что с пузом.
— Чему уж тут радоваться? — вздохнула сверху Юля. — Не так я свою жизнь представляла.
— А как? — Полинка уставилась на Климову.
Но та не успела ответить, потому как в камеру вошла надзирательница:
— Ходить больше надо в твоем положении, Климова.
— Где тут ходить, — скривила лицо Юля.
— Вставай, там к тебе посетитель.
— А я никого не жду, — Юля облокотилась на локоть. — Так что пусть посетитель катится ко всем чертям!
— Вставай! — надзирательница подошла к кровати и со всей силы пнула по ней. — Кому говорят? А то не посмотрю, что ты в положении.
Юля презрительно фыркнула, но возразить больше недовольной женщине не посмела.
— И кто там такой пожаловал, что я должна выйти?
Однако ее вопрос остался неуслышанным, и Климовой пришлось теряться в догадках, кто решил ее навестить.
Егора она уже не ждала и правильно делала. Войдя в комнату для посетителей, Юля увидела стройную женщину в строгом черном платье.
Она узнала ее сразу, это была мать Егора — судья Людмила Громова. И что ей надо?
Юля развернулась на месте и хотела уйти, но надзирательница резко преградила ей путь:
— Тебя ждут!
Поддерживая рукой живот, Юля приблизилась к Громовой:
— Чего вам надо?