Дэн, с момента ухода Оксаны, а иначе он её не называл, жил и двигался как во сне. Он ругался с женой, она угрожала ему, а сам думал, как ему приблизится к детям и любимой женщине. Как вымолить прощение у той, которую уничтожил сам? Он еле-еле дождался, когда Ольга наконец-то уехала, и упав на кровать в одежде, вспоминал, каждую черточку, каждый шаг. Он видел глаза девочки, боже, она даже назвала её Даниэлой, как брата!
На следующий день он караулил Ксению на улице, и когда она утром уехала на работу, поехал за ней. Так Дэну удалось узнать, что она работает управляющей в довольно большом отеле. Однако охрана к ней не пустила.
Тогда Дэн забронировал лучший номер отеля, и переехал туда. С гостем отеля она не имеет права отказаться разговаривать! Добиться встречи было не просто, он пообщался со всеми менеджерами по нарастающей, но все же настоял, и Ксения его приняла.
— Я так понимаю, ты упорный, и не отстанешь от меня? То есть, с тем же упорством, с которым ты стремился меня уничтожить, теперь ты будешь меня преследовать? Скажи, Дэн, как ты мог — спать со мной, жить, и целый год планировать мое унижение, носить в себе ненависть? — Она говорила тихо, устало. Дэну было больно смотреть ей в глаза.
— Я любил тебя, я понял это сразу, как мне сообщили что ты покончила с собой….
— А до этого мы были вместе почти три года, больше года жили в одной квартире, спали в одной кровати — и ты меня презирал? Чего ты хочешь? О каком прощении может идти речь? Оксана умерла. По твоему желанию. А сейчас есть Ксения, есть Милана, есть сеньора Вальдес, в конце концов.
— Ты вышла замуж за испанца? И мои дети носят его фамилию? Как ты успела? — вопросы звучали глухо, и совсем не это хотелось ему говорить.
— Ну моя жизнь тебя не касается. Ты хотел поговорить — говори. У меня много дел. — Она отвернулась к окну, и ему показалось что на глазах ее сверкнули слезы.
— Прости меня, я все годы молю Господа, и теперь прошу тебя — прости меня. Я буду стоять на коленях, я сделаю все что скажешь, только прости меня… Я хочу видеть тебя и своих детей. Пожалуйста! У меня нет никого и ничего дороже вас! Я не уйду, позволь мне видеть вас… — Он и правда опустился перед ее креслом на колени, взяв в руки обе ее ладони. Ксения выдернула руки, Дэн горько улыбнулся, понимающе убрав руки
— Как у тебя все просто! Решил — уничтожил, попросил прощения — опа, семья как по волшебству. А завтра опять что-то узнаешь и что? Нет, я не могу рисковать сердцем и детьми. Я прощаю тебя, но видеть не хочу, уходи!
— Можешь вызывать полицию, я не уйду. Мне нет жизни без вас, если ты не позволишь мне быть рядом, видеть вас хоть изредка, мне нет смысла жить. Я больше не могу жить без вас.
— Шантаж? Будешь пугать меня самоубийством?
— Нет, не пугать. Мое сердце просто не выдержит, я слишком долго умирал каждый день и каждую ночь, вспоминая тебя. Я казнил себя, я проклинал себя, я просил у тебя прощения. Если бы я мог что-то изменить, я отдал бы свою жизнь, чтобы этого не случилось…Я знаю, ты не можешь любить такого монстра, но позволь мне изредка приходить к вам, видеть тебя и детей, хотя бы раз в месяц. Я буду жить этой надеждой.
— Не могу любить… Не могу, но не буду врать — я-то люблю тебя как прежде. Но рисковать детьми не буду. Поэтому, я разрешу тебе встречаться с детьми один раз в месяц, но ты клянешься, что они не узнают от тебя, что ты их отец. Если проговоришься — я расскажу ВСЮ правду и ты их потеряешь навсегда.
Дэн стоял на коленях оглушенный. Любит как прежде? Но не будет рисковать… Он боялся поднять глаза, чтобы Ксения не увидела в них бешеной радости. Если любит, он сделает все, чтобы вымолить ее прощение!
— Встань, — попросила Ксения, — сюда могут войти, и ты испортишь мне репутацию.
Дэн вскочил, неуклюже опершись о пол, потом суетливо сел в кресло напротив, отряхнул колени, и поднял глаза на женщину. Она смотрела на него с такой болью, что у него кольнуло в груди.
— Подходи завтра к шести вечера, я закончу работу и поедем домой. Сегодня я должна предупредить домашних, что завтра жду гостей. А ты будь готов, возможно сегодня к тебе придут, моя охрана. И завтра, извини, проверка обязательна, никакого оружия, из гаджетов — только телефон. Если обнаружат хоть что-то лишнее, забудешь о встречах. Все, свободен, сеньор Нейман. Мне нужно работать.
Дэн как пьяный поднялся в номер. Он не верил своему счастью, завтра наконец-то он увидит своих детей, поговорит с ними, и при этом с ним будет Оксана! О, дети же! Нужны подарки! Он кинулся к компу, выяснить, что интересует детей пяти лет, где детский магазин. Мужчина был готов скупить весь магазин, и от отдела к отделу количество пакетов росло — здесь были и мягкие игрушки, и планшеты, и куклы, и машинки, и какая-то одежда. Ловкие продавцы, видя маловменяемого человека, быстро смекнули, что можно заработать. Они уточнили возраст детей, и несли все самое дорогое. Багажник автомобиля был полон под завязку, когда Дэн вспомнил про сладости. Еще один забег, и ещё пара огромных пакетов.
Ксения дома выдержала бой с Ником, который резко прекратил разговор и уехал на свою половину, впервые заперев двери на ключ. Потом ее ругал Макс по телефону. Потом звонил Игнат, и убеждал, что ее поступок опрометчив и напрасен.
— Дорогая моя, люди не меняются. Этот человек уже принес в твою жизнь горе, а теперь ты открываешь двери большой беде!
— Оставьте все меня в покое, он все же отец Алекса и Даньки! Это моя жизнь!
Детям она сказала, что приехал дальний родственник их России, и завтра придет к ним в гости. Дети, игравшие с няней в настольную игру, были увлечены, и только согласно кивнули головой.
Вечером Дэн ждал охранников Ксении, но никто не пришел. На следующий день он дергался с утра, а к выезду был готов за два часа. С пяти часов он сидел в холле, не отводя глаз с двери коридора, откуда должна была появится Оксана. Потому не заметил, как к нему подошли двое.
— Сеньор Нейман? — голос вернул его к реальности.
— Да, это я. Что вы хотели?
— Мы охрана госпожи Вальдес. Если вы хотите попасть в дом, предъявите к осмотру машину, и все личные вещи. Так же мы будем вынуждены вас обыскать.
— Машина здесь на стоянке. Пойдемте. А что значит обыскать меня?
— Полный личный досмотр. Это условие обязательное, требование босса. Если вы против, мы вас не допустим в дом сеньоры.
— Я могу узнать имя босса?
— Это закрытая информация. Любое несоблюдение требований приведет к отказу в посещении.
После досмотра Дэну оставили небольшую упаковку печенья, и две маленькие игрушки. Все остальное пришлось унести в номер. Машину проверили досконально, потом так же тщательно его карманы. Швейцарский нож в бардачке сочли оружием и велели убрать. Выбросить было жаль, Дэн оставил временно его у администратора. Наконец унизительная процедура была закончена, появилась Ксения, ровно поздоровалась и прошла мимо, к своей машине. Дэн выехал следом, едва удерживая руль внезапно взмокшими руками. Охрана поехала за ним.
И вот, наконец-то, они вошли в дом. Ксения остановилась у входа и крикнула:
— Дети, я дома! — в ответ раздался вопль и по лестнице дробно застучали детские ножки. Они добежали до матери, и тут увидели постороннего человека, пошли чинно и перестали кричать.
— Дети, это дядя Дэн, наш дальний родственник из России, он хочет познакомиться с вами.
Дети прилипли к матери, и сверлили его своими темными глазами, потом мальчик, который видимо все-же был посмелее, сказал:
— Добрый день, меня зовут Алехандро Антонио. Можно говорить Саша, это по-русски, да мама? Или Алекс.
— Ну, а ты, принцесса? — Дэн опустился на колени, протягивая девочке мягкую игрушку — какого-то жуткого рогатого розового пони. — Как зовут тебя?
— Даниэла. Я ж тебе говорила, ты был тогда на пляже! — Маленькая вредина не взяла игрушку, спряталась за мамой.
— Хорошо, идемте ужинать, и пить чай. Мария Петровна! — Нянька выглянула из столовой. — Я заказывала доставку из ресторана, все привезли?
— Да, Миланочка, все уже на столе, я накрыла. Прошу всех к столу.
— Пригласи Ника, пожалуйста. А вы все мойте руки, и покажите дяде Дэну. — Важный от порученного дела Алекс, махнул рукой в сторону белой двери:
— Прошу вас, дядя Дэн, это сюда.
Даниэла шла сзади молча, Дэн вымыл руки, Алекс подал ему полотенце. Потом они сосредоточенно вдвоем мыли руки в одной раковине, тщательно вытирали. Такие большие и самостоятельные! Сколько он потерял, сколько он не видел! Ник не спустился к ужину. Ксении было даже легче от этого, хоть и немного жаль.
За столом Дэн расспрашивал детей об их садике, что они любят, и не мог оторвать глаз, как серьезно и старательно они орудовали ножом и вилкой. Потом Данька, все-таки сказала:
— Мам, а почему дядя такой глупый? Ничего не знает, и только все спрашивает и спрашивает.
— Селеста! Нельзя так о взрослых! Дядя хочет узнать вас поближе.
— Зачем? У него что, нету своих девочков и мальчиков? — Наивный ребенок всегда говорил, что думает.
— Нет, Данечка, у меня нет других девочек и мальчиков, поэтому я хочу стать вашим дядей, родным, понимаешь? — Дэн пытался с улыбкой ответить на выпад ребенка, но получилось плохо, и горечь в своих словах слышал явно.
— Я Даниэла, или Селеста, ты не моя мама, нельзя меня так называть! А почему ты не заведешь себе детей, у тебя же есть жена, я ее видела там! — Дочка махнула головой куда-то туда, имея в виду пляж.
Дэн не знал, что сказать. Настолько неожиданным был выпад девочки. Он видел, как Алекс толкнул ее локтем, но девочка насупила брови и упрямо сложила ручки на груди, демонстрируя, что ушла в отказ.
— Наверное, кто-то не хочет десерт, а сегодня мороженое с фруктами. — Глядя в окно, между делом сказала Ксения.
— Нет, мамочка, мы хотим. Мы так больше не будем, правда Алекс? — Хитренькая малышка сразу забыла обиды.
После ужина Дэн пошел с детьми в игровую, Ксения провела его по дому. Дом впечатлял, легкий, светлый, просторный. Имитация под старину, но на самом деле современный и удобный. Он был поражен количеством картин, портретом Ксении на первом этаже, фотографиями на лестнице, отовсюду на него смотрели Ксения и дети.
Увидев его недоумение и восторг, женщина открыла дверь рядом с игровой — все стены были завешаны работами, явно талантливого человека. На центральной, где Ксения в профиль сидит у большого окна беременной, он узнал известный снимок:
— Я же видел этот снимок в журнале! Он выиграл какой-то конкурс! Неужели это ты? — Теперь он явно узнавал свою Оксану, еще ту, давнюю.
— Это работы моего мужа, Игнасио Вальдеса. Он художник, пишет картины и фотографирует. Это самая известная его работа, но вообще-то, он неоднократно выставлялся в выставочных залах Америки, Франции, ну и здесь, конечно.
— Да, это наш паппи Игнат, вот его портрет! А это — паппи Макс, а это паппи Ник. Мы ездили тогда в Диснейленд! У нас с Алексом целых три папы! Мы их всех любим! — Это прибежала неугомонная Даниэла, и стала показывать фото, где все были с красными шариками на носу и воздушными шарами на палочках в виде животных.
Через полчаса дети свободно щебетали с Дэном, как со старым знакомым. Он играл с ними в машинки, пил чай «понарошку» с куклами, был волком из сказки, и возил царевича. Время пролетело незаметно, в девять Ксения сказала, что детям пора мыться и спать, а Дэну пора уходить.
Дети вприпрыжку убежали с няней, Ксения пошла провожать Дэна. Его сердце пело от радости и сжималось от горя, а вдруг и правда, только через месяц он сможет увидеть детей?
— Когда я могу прийти? — Тихо задал жгучий вопрос.
— Ты же скоро уедешь в Россию, и приезжать не сможешь? Приходи послезавтра, детям ты понравился. Они будут рады.
— А ты? — Он попытался взять ее за руку. Но женщина резко отстранилась, и ушла из холла. Охранник открыл перед ним двери, и как показалось Дэну, смотрел свысока и с презрением.
Да, все же шантажом он вынудил ее впустить его в дом, но будет ли ему от этого легче, ведь ему мало просто видеть ее, такую любимую, такую желанную и недостижимую. Металлические ворота закрылись за ним, отсекая его от самых любимых.
Две недели длилось его горячечное счастье — через день-два ему разрешали встретиться с детьми. Он забыл обо всём, делах, жене и жил только этими встречами. Даже звонок его бухгалтера не разбудил в нем тревоги.
— Вадим, ты доверяешь своему заму? Мне не нравятся странные дела на фирме. — Новый главбух говорил как-то неуверенно, потому что знал об их многолетней дружбе.
— Сергею? Да, конечно, он мне как брат. Я дал ему самые широкие полномочия, пока меня нет.
— Смотри сам, но лучше бы тебе приехать.
— Нет, я пока не могу, у меня дела, личные. Это очень важно, потом разберусь!
А потом грянул гром — разрушивший его жизнь, и жизнь Ксении. В этот день встреча с детьми не планировалась, и он сидел в номере. Вдруг ворвались четверо охранников Ника, скрутили ему руки. Следом на коляске въехал человек, в черных тонких перчатках, и с неподвижным лицом.
— Где дети, сволочь? Это ты подстроил их похищение? Тебе не жить! — Дэн узнал этот скрипучий шепот, но напугало его не это. Дети! Кто-то похитил его детей! — В машину его!