Ксении позвонила на работу рыдающая няня. Детей похитили из детского сада. От такого известия ноги приросли к полу, она вспомнила предупреждение Игната, что Дэн принесёт ей большую беду. Неужели Дэн? Не может быть он таким подлым, втереться в доверие и увезти детей. Она набрала Ника, тот сразу же взял трубку.
— Я все знаю, мы едем за Дэном, полицию известили. Она уже едет, приезжай в детский сад, мы там будем через полчаса.
Ксения побежала к машине, долго не могла вставить ключ в замок, кое как вырулила со стоянки, дорога показалась ей бесконечной, слезы мешали видеть, и про себя она молилась, только бы живы, только бы вернули, пусть запросят любые деньги, она продаст дом, она отдаст всё…
В саду ее няня, воспитательница и полиция находились в кабинете директора, женщины плакали, путано объясняли. Показания разнились — воспитатель говорила, что это няня привозила и представила ей новую няню, а Мария Петровна говорила, что эта женщина искала садик для своих детей.
Описание машины дали обе, синий минивэн, но номер не помнили. Полиция искала камеры наблюдения, где мог быть зафиксирован номер машины. Через два часа их отправили домой.
Мария Петровна, рыдая, просила прощения, рассказывала, как познакомилась с русской женщиной, та назвалась Машей, была такой расстроенной, сбежала от мужа, как она ее пожалела. Она винила себя, Ник в гневе велел ее уволить, полиция запретила уезжать, и бедную пожилую женщину посадили под домашний арест.
Пустой дом давил на нервы, Ксения не находила места. Дэна, после допроса в полиции, привезли к Нику, и Ксения присутствовала на допросе. По описанию женщины, Дэн не узнал Ольгу. Светлые волосы она прятала под бейсболкой, и кто это мог быть, ему не пришло в голову.
Через четыре часа по камерам наблюдения удалось установить номер машины. К утру выяснилось, что машина была арендована во Франции, и к моменту, когда полиция туда приехала, машину уже вернули. Имя арендатора — какая-то русская Марина Усольцева, никому ничего не сказало. Это женщину объявили в розыск. Но ни в одном отеле Испании такая женщина не проживала.
Ольга же, ненавидевшая детей в принципе, а детей Ксении особенно, со спящими детьми легко доехала до границы, её никто ни разу не остановил. Старалась заправляться на маленьких деревенских заправках, там же брала с собой стаканчик кофе. Ах, как замечательно придумали этот Евросоюз! Никаких границ, нет таможни, и она легко вывезла детей из страны! Что делать с детьми дальше, она не думала. Планировала оставить где-нибудь возле приюта. Возле Марселя обратила внимание на странное заведение — много арабов, негров, очереди с детьми, шум и гам. Она вышла, прошлась осмотрелась, это был пункт распределения беженцев. Толпа народа, суета, как раз то, что нужно. Ольга покрутилась в очереди, принесла детей, и усадила их прямо на бордюр, еще покрутилась немного, никто не поднимал шума, и она убежала в машину, и быстро уехала в аэропорт.
Следующий день она встретила уже у Маринки, та долго рассматривала её якобы новые губы, и сделала вид что все хорошо. Так же незаметно удалось вернуть документы на место. Все, месть совершена!
Она упала и спала сутки, её не мучила совесть, она представляла горе Ксении и упивалась этим. Для усыпления бдительности Маринки посидела у нее еще два дня, наслушалась детских воплей, и улетела домой. Довольная собой до крайности.
А в Испании продолжались поиски похищенных детей. Всем патрульным машинам были переданы фото женщины в бейсболке и очках, охранники Ника, включая десяток, прилетевших из России, круглосуточно ездили по городу, вглядываясь в лица женщин. Но бесполезно, и похитительница и дети пропали.
Ксения не ходила на работу, боялась отойти от телефона, все ждала звонка похитителей. Но звонка все не было, от тишины в доме у нее начались галлюцинации, ей чудился смех детей, потом что они ее зовут. Она засыпала сидя в кресле, и просыпалась через полчаса, ей чудилось что звонит телефон.
Ночью она пришла в комнату, где держали Дэна, он так же выглядел измученным и почерневшим от горя.
— Зачем ты меня нашел, зачем? Ты опять принес мне только горе, это все из-за тебя! Из-за тебя я чуть не умерла в ледяной воде, я бежала из страны, я не мешала тебе жить! Ну почему ты, почему ты не забыл меня? Почему ты, как какое-то чудовище, появляешься и разрушаешь всё?
— Я не мог ожидать, что кто-то из моего окружения окажется таким монстром, прости, я виноват. Я опять виноват. Дети найдутся и уеду, и больше не буду тебе мешать. Пойми, для меня это тоже страшная беда.
— Скажи мне, что это за женщина, она же не навредит моим детям? Скажи! Почему ты молчишь! О, неужели…
— Не знаю я кто это, и на что она способна, я совсем, совсем ничего не знаю. Но она ненавидит тебя, это ясно. А может это враги Ника?
— Нет! Пока ты не появился, все было хорошо? О! — Ксения упала в рыданиях на пол. — Запомни, если с ними что-то случится, если их не найдут живыми, я сама убью тебя. И её. Когда найдут, а Ник найдет её, он найдет её, даже под землей. — Ее слова потонули в рыданиях, а Дэн слушал и умирал внутри — даже сейчас она надеется на Ника, а не на него.
Вошедший охранник поднял Ксению, оттолкнув Дэна. Её увели, в доме запахло сердечными каплями, такой знакомый запах, он преследовал его весь первый год после исчезновения Оксаны. Дэн стоял у окна, но ничего не видел, слезы застилали глаза, сжимал кулаки и проклинал себя.
Ник тоже сильно переживал похищение детей, он боялся всего, что их убьют, увезут в какой-нибудь заштатный приют, продадут на органы. Он знал, как страшно маленькому ребёнку остаться один на один с враждебным миром, и сожалел, что они в просвещенной Европе. Дома он бы давно нашел эту сволочь, и уже снял бы шкуру в буквальном смысле.
Его специалисты пытались добыть в телефонной компании данные по телефону жены Дэна — местоположение, разговоры и движение, пока она была единственной подозреваемой. Но Ольга Нейман улетела в Берлин, и из Берлина никуда не выезжала. Данные по телефону изъяла полиция, а они действуют медленно, и в рамках закона, и если она была здесь на машине, а не прилетела на самолёте — не проверить, не поймать. Подкупить никого не получилось, и осталось только искать по улицам. Из местных баз данных получили все адреса съемных домов и квартир, сперва проверяли с русскими фамилиями, таких набралось более трехсот адресов. Но за пару дней все адреса будут отработаны, но что мешает преступникам вывезти детей из города? А может они давно уже в другой стране?
Ольга вернулась домой, в их квартире с Дэном было тихо, пусто и невыносимо душно. Казалось, что стены смотрят с упреком, люстра кивает подвесками, да-да, мы все знаем, что ты наделала! Ольга бросила вещи и поехала к Сергею, как бы не упивалась она своим поступком, но хотелось поделится, получить поддержку, что она всё сделала правильно.
— Лялька, милая. То ты требуешь, чтобы я вывел все деньги, то лететь куда-то срочно. То появляешься внезапно, боже, что с тобой? — Любовнику уже надоели её истеричные звонки, метания, он уже мечтал от неё избавится, но слишком многое их связывало, да и сумасшедшие глаза Ольги пугали.
Ольга села на диван, видно было, что она очень устала, под глазами синева, всегда безупречное лицо отекло, морщинки не разглажены десятком кремов, руки немного дрожат.
— Рассказывай, похоже мне есть что услышать. Что ты натворила?
— Почему ты так решил? Я была у сестры, просто переживаю из-за развода. Расскажи лучше, как у нас дела.
— Дела у нас отлично. Деньги уже на счетах на Кипре. Под все большие контракты я взял авансы, они тоже там. Счета фирмы на долевое тоже пусты, провел как предоплату за материалы и оборудование, пришлось отдать часть средств, где десять, где тридцать процентов. Фирму, ту дочку, через которую все выводили, я продаю, по доверенности Дэна. Через два дня сделка. Она уже по факту, ничего не стоит, но подвернулся идиот, почему не взять еще пол-лимона? Квартиру свою я тоже продаю, и, если Дэн не появится еще три дня, мы с тобой благополучно отчалим. Домик в Черногории я уже присмотрел. Только есть один момент, ты должна знать — деньги ушли все. Долевое будет завершать не на что, дольщики пойдут в суд, и твоего муженька посадят. Ты этого хочешь? Мне друга жаль, зачем так жестоко? Может оставим ему на жизнь, половину? — Сергей видимо еще мучился совестью, а его любовнице, после совершенного, это было раз плюнуть.
— Нет, солнце моё! Я сказала всё. Значит всё! Жаль, что его квартиру я не смогу продать. Завтра я к адвокату, развод надо оформить быстро. Он тянуть не будет, ему это не выгодно.
— Документы на развод уже у твоего адвоката, пришли неделю назад. Так что подпишешь, и адью.
— Отлично! Значит мы им отомстили. Что ж, можно начинать жизнь сначала.
Начали кутить они в самом крутом ресторане города «Купец», гуляли с размахом. Закончили дома у Дэна, так захотел Сергей — на кровати Дэна, на его белье. В его ванне он поливал Ольгу шампанским, целую ванну набрать, конечно слабо, но пару бутылок Моэта, с пеной и шумом вылил. Расслабленная и пьяная, Ольга стала рассказывать о похищении детей. Они сидели на диване, Сергей обнял её сзади, она откинула голову ему на грудь, и не могла видеть его лица. Сергей же слушал, и стремительно трезвел.
— Ты сошла с ума? Ты украла детей? — Он не мог поверить своим ушам, лохматая макушка на его груди принялась активно кивать.
— Где ты их оставила? В каком городе? — Попытался извлечь полезную информацию из пьяного бреда Сергей.
— А зачем тебе? Ты побежишь их спасать? Или позвонишь дружку, помочь? Так расскажи заодно, что ты его оставил голым! И про тюрьму, что его ждет не забудь! — Ольгу разбирал смех, истерика все-таки настигла этого монстра. — Не хочешь? Это дети Дэна! Дэна и этой суки, его Оксаны! Я ненавижу их, и эту суку, и этого проклятого Дэна! Я хотела, чтобы она узнала, каково это потерять близких людей. Отомстить.
Сергей вышел на кухню, сел на стул. Одно дело, махинации, там можно скрыться с деньгами, а похищение детей — это уголовка, это Интерпол, и бежать в целом мире будет некуда. На хрен ему сдалась эта бешеная сука?
Ольга бегала, истерила и что-то говорила, он ее не слушал и не слышал. Он лихорадочно размышлял, смогут ли его связать с этой бабой? И понимал, смогут. Телефон. Что делать? Только явка с повинной? Это тюрьма, доказать, что он не знал о похищении не получится. Надо бежать, бежать одному.
Он повернулся к Ольге, убить эту тварь? Но, вот только он не убийца… Женщина поняла, о чем он думает, и бросилась перед ним на колени. Обхватила его руки, и торопливо целуя кисти, не отпускала его.
— Я была осторожна, я… я прилетела в Берлин, и я была у сестры. Во Францию я летела по паспорту Маринки, машину брала по её девичьим правам, никто не свяжет это с нами. Они не найдут, не докажут. Мы все равно уедем через три дня. Я должна была отомстить, как ты не понимаешь? Должна.
Сергей упал на кухонный табурет, и рухнул лицом в ладони, на стол. Господи, и с этой бешеной сукой он связался? Что делать? Как от неё избавится? Он больше не желал иметь с ней ничего общего.
Два дня ушли на последние дела, фирма была продана, деньги поступили на счет. Сергей сделал последний шаг, разделил счета с Ольгой. Пояснять ей свои планы он не планировал. Выехали из страны они через Казахстан, Узбекистан. И в аэропорту Ташкента Сергей просто ушел от Ольги, ничего не сказав. Его самолёт улетел на Бали, а она опоздав на свой рейс, искала его в аэропорту, писала заявление в полицию. Симку с телефона он выбросил еще в Красногорске, и больше не собирался иметь с ней дело. До Ольги дошло что её кинули только через сутки, она купила билет и поехала в Черногорию, документы на дом были у неё. Она тряслась от страха, что подельник оставил её без денег, но счета оказались в порядке. Даже больше, чем она ожидала.
Сергей долго сидел, глядя на экран телефона. Позвонить Дэну? Рассказать про детей? Но Ольга так и не раскололась, где она их бросила, а без этого смысла звонить нет.
Когда прошел угар побега, он не мог понять, зачем он сделал все это? Зачем увел деньги у друга? Чем была плоха та жизнь? У него все было — дом, друзья, работа, жизнь. Деньги есть — но нет друзей и родины, бегать до смерти по чужим островам? Без семьи, без детей и друзей? Да чтоб её, эту суку, это все она виновата! К сожалению, Сережа был из тех людей, у кого виноваты все, кроме него.