3
Сейчас, это тело, то есть меня относительно вылечили, хотя, как мне кажется, не будь меня, вряд ли мой предшественник находился бы сейчас здесь, скорее всего его бы уже похоронили, или в лучшем случае отправили в дурку. Ну да ладно бог с ним, как говорится, а вот в чем провинился именно я, что меня поставили в такие условия, до сих пор не могу понять.
Пока меня радует только одно. Это то, что находящийся со мной пацан покинул вагон буквально на прошлой остановке. Другими словами, некому на зоне будет рассказать о том, каким он видел меня после больнички. Хотя конечно жаль, что я пришел в себя несколько поздновато. Можно было ему козу показать в стиле доцента, обещать моргало выколоть и пасть порвать. Просто так, ради прикола. Мне бы все одно ничего за это не было, ему было бы страшно, а мне весело. Может караульного напугать попробовать. Хотя не стоит, судя по интеллектуальному выражению его лица, он недалеко ушел от меня недавнего. К тому же вооружен, еще начнет стрелять ненароком.
В деле наверняка есть некая отметка о том, что я был "слегка не в себе", но она в основном касается начальства и вряд ли дойдет до основного контингента, но даже если так, то веры ей будет немногого. И совсем другое дела, если бы об этом рассказал тот парнишка. В этом случае ничего, кроме низшей касты мне бы не светило. А так какие-то слухи появятся, всегда можно найти отмаз. Тем более, что в качестве доказательства будет только отметка в личном деле, а учитывая «потерпевшего» поверят скорее мне, чем этой отметке.
Сейчас, когда я относительно оклемался, решил посмотреть, что у меня есть из вещей. До этого дня, как-то не особенно обращал на это внимание, и только благодаря тому, что пацан, с которым я ехал, видимо просто побрезговал моими вещами, я и обнаружил, что они у меня имеются.
Помимо продовольственного пайка, выданного в дорогу, то есть двух буханок серого хлеба, примерно килограммового куска уже изрядно обгрызенного за время пути, свиного соленого сала обнаружил чемодан, средних размеров, обтянутый брезентом. И не надо говорить, что так не бывает. Но взрослой да, на это никто не смотрит, а вот на малолетке с этим очень строго. По словам моего знакомого прапорщика, один такой пацанчик, написал жалобу, что у него пропал чемодан с вещами во время пути в колонию. Перевернули все на свете, объяснительные писали все, кто хоть как-то контактировал с ним с момента получения его дела в СИЗО и до его приезда в колонию. А чемодан, все это время спокойно находился в камере следственного изолятора, уже у совсем другого человека. В итоге оказалось, что чемодан и все его содержимое малолетний преступник проиграл в карты еще находясь в изоляторе, и потому отправился в путешествие налегке. А вот по прибытии в колонию, решил накатать жалобу об утере вещей и постараться их вернуть. Вещи, разумеется, в итоге вернули владельцу, только вот приехавший вслед за чемоданом очередной малолетний зэка рассказал об этом случае остальным, и как итог, написавший жалобу, ожидал окончания срока обживаясь возле параши. Это все конечно поучительно, но с некоторых пор, началась обязательная проверка личных вещей перед отправкой. И если они имелись в наличии, то так или иначе, они оказывались у своего владельца. Их либо передавали через караул, либо подряжали кого-то еще, если сам владелец был не в состоянии их перенести самостоятельно. То есть так как это произошло со мной.
И вот сейчас я впервые открыл чемодан, переданный с воли от любящей бабушки. Когда-то в будущем у меня было нечто похожее, впрочем, подобные фанерные чемоданы, обтянутые натуральной кожей старого боевого Дерматина, были, пожалуй, у всех жителей СССР. В первую очередь в глаза бросились фотографии и картинки из советских журналов наклеенные на внутренней части верхней крышки. Причем наклеенные так плотно, что оторвать их было практически невозможно. С них на меня смотрели погибшие родители, которых я не помнил в этой жизни. На соседней фотографии была бабуля вместе со мной. А особенно поразила фотография бабушки, в полевой форме и с немецким автоматом в руках, сфотографированная в каком-то лесу, в группе таких же как она партизан. О том, что бабуля прошла всю войну, будучи заброшенной в партизанский отряд, и часто выходившая в рейды на оккупированную территорию, я знал из доставшейся мне памяти и даже в какой-то степени гордился ею, хотя она, по сути, была чужим для меня человеком. Кроме еще нескольких фотографий с нею и со мной, остальная площадь крышки была заклеена вырезками из журналов. Причем создавалось впечатление, что если фотографии появились благодаря бабушке, то все остальное лепил сам Семен, ведь среди всех остальных картинок, преобладали в основном гимнастки и пловчихи в купальниках. Похоже при этом предпочтения отдавались тем картинкам, на которых грудь была наибольшего размера.
Содержимое чемодана тоже было собрано с любовью и пониманием. Здесь имелись пара трусов и маек, пять пар нитяных, и пара вязанных носок. Толстый вязаный шерстяной свитер с высоким горлом, пара брюк и куртка похожие на рабочий костюм, которые обычно выдают на заводах. Мягкие домашние шлепанцы, не знаю пригодятся ли они в колонии, но даже с виду были очень удобными и похоже теплыми. Насколько я помню, бабушка всегда выступала против курения, однако сейчас в чемодане обнаружились десять пачек сигарет «Прима» и блок из десяти коробков спичек. Одна из сигарет была тут же вынута из пачки и закурена. Но уже через пару затяжек я закашлялся и с удивлением обнаружил, что в сигарете имеется закладка из десятирублевой купюры, которая тут же была извлечена и перепрятана, под стельку моих ботинок. Оказывается, старушка не зря партизанила всю войну, и прекрасно знала куда можно спрятать деньги, с некоторой гарантией, что их не сразу обнаружат. Уже следующую сигарету, я тщательно обмял, чтобы убедиться в отсутствии закладок, и только после этого закурил. Еще в чемодане имелись пара кусков земляничного и кусок хозяйственного мыла, мочалка, новенькая зубная щетка и металлическая коробочка с порошком, а также бритвенный станок и пачка лезвий «Восход», лежащих в той же пластмассовой коробочке. Я автоматически провел ладонью по своему лицу и понял, что последнее мне пока без надобности. Похоже бриться я еще не начал. Тут же в чемодане обнаружилась эмалированная кружка, алюминиевая ложка завернутые в вафельное, или как принято говорить на зоне – полотенце в клеточку. Кроме того, на самом дне обнаружилась толстая общая тетрадь в клеточку, с пара конвертов в ней, пара шариковых ручек и набор цветных карандашей. Один из конвертов оказался довольно толстым, хотя и не был подписан и заклеен. В нем обнаружилось письмо от бабули:
Дорогой внук! Сёмочка!
Если ты все же читаешь это письмо, значит я старалась не зря, собирая эти вещи тебе в дорогу. Сейчас уже поздно высказывать мои претензии, по поводу твоего поведения, тем более что ты все их прекрасно знаешь. Да и особого толка повторять не вижу смысла. Ты уже сделал все, чтобы испортить себе жизнь, и винить во всем этом должен только себя. Единственное, что хочу сказать, так это то, что я все равно люблю тебя точно так же, как это было и до этого дня. Правда встретиться нам вновь скорее всего уже не придется. Учитывая три года твоего заключения, не думаю, что я доживу до того, дня, когда ты выйдешь на свободу. Учитывая мой возраст и нервотрепку, произошедшую с того момента, как тебя посадили в тюрьму вряд ли все это улучшило мое и так уже пошатнувшееся здоровье. Вдобавок ко всему, я даже не смогу навестить тебя в колонии, хотя о возможности подобного интересовалась с первых дней твоего заключения. Как объяснили мне знающие люди, ты отдавил кому-то мозоль, и тебя скорее всего отправят очень далеко от нашего города. Но так или иначе, постарайся написать мне, как прибудешь на место, чтобы хотя бы знать, где ты находишься.
Мне разрешили передать тебе чемодан с вещами. Я собрала в него все, что по моему мнению и некоторому опыту может понадобиться тебе в дальнейшем. Там находится новый рабочий костюм, тот самый что тебе выдали на практику, теплые и обычные нитяные носки, банные принадлежности зубная щетка, мыло и бритвенный станок. Я знаю, что ты пока еще не бреешься, но вскоре он обязательно понадобится. Не смотри на то, что он довольно старый, зато очень похож на тот, что ты всегда восхищался, видя у меня в комнате. Да-да тот самый сделанный из патрона снайперской винтовки. Этот, разумеется, фабричного изготовления, но чень похож на имеющийся у меня. Кроме того, я хоть и была против твоего увлечения табаком, но прекрасно понимаю, что в тюрьме все это тебе пригодиться. Почему-то сразу же вспомнилось о том, что твой дед, тоже предпочитал «Приму», но всегда доставал сигарету из центра пачки, по его словам, в центре сигареты всегда вкуснее и меньше рассыпаются, а вот те которые находятся по бокам, всегда полупустые. Не знаю, правда это или нет, но он всегда утверждал именно так. Зато теперь ты сам можешь проверить это. Мне сказали, что нож, даже обычный столовый класть нельзя, это является запрещенным предметом. В принципе я понимаю твое начальство, но все же хотелось бы напомнить тебе наш недавний разговор, состоявшийся перед летней практикой, и предостеречь тебя от лишних эмоций. Жаль, что медикаменты тоже оказались запрещены, я помню, как ты жаловался на головную боль, часть случавшеюся у тебя во время практики, и свои больные зубы, которые ты так и не вылечил, сколько бы я тебе об этом не говорила. Впрочем, если ты покопаешься в своей памяти, то найдешь способ, как облегчить свою боль, не зря же я тебя этому учила, хотя лучшим все же будет обращение к врачу. Это у нас в отряде, было проблемой, потому и выискивали разные способы, а у тебя наверняка будет такая возможность.
Если я все же не доживу до твоего возвращения знай, что все инструменты, которые ты с такой любовью собирал для своей домашней мастерской, во всяком случае большую их часть, я сложила в твой чемоданчик и поставила его на верхнюю полку в нашем сарайчике, именно там где ты так любил что-то мастерить.
Прости меня старую, за то, что не смогла воспитать тебя так, как это было нужно, и упустила из виду твое поведение. Знаю, что ты не веришь в бога, да и я сама не верила в него до последнего момента, но сейчас я постоянно молю его о снисхождении к тебе, и надеюсь, что он услышит мои молитвы. Знаю, что ты любишь и умеешь рисовать. Поэтому в чемодане найдешь цветные карандаши. Надеюсь это, как-то облегчит твою жизнь в лагере. Во всяком случае, дядька Пантелей, утверждает, что художники там живут гораздо лучше обычных заключенных.
Любящая тебя от всей души, твоя бабушка Елизавета Федоровна Горобец.
P.S. Не хотела писать об этом боясь расстроить тебя, но Катя Шаповалова вышла замуж сразу же по возвращении из Сочи, куда она вместе со своими родителями ездила в тот момент, когда тебя закрыли в изоляторе. Хотя и надеюсь, что это известие не слишком расстроит тебя, потому что видела, как ты к ней относишься.
Еще раз обнимаю, и крепко целую тебя, твоя бабуля…
Прочтя адресованное, теперь уже именно мне письмо, я на некоторое время задумался. Похоже все сказанное в нем было написано не просто так а с некоторым намеком. Чего стоит только тот факт, что бабушка прямо выделила в письме, что помимо всего остального, в Моем чемодане находятся инструменты и деньги. Кроме того, дала намек на сигареты и бритвенный станок. С сигаретами все предельно ясно, тем более что я уже выудил один червонец, достав лежащую с края пачки сигарету. Теперь нужно разобраться со станком. Думаю, что там тоже можно найти, что-то интересное. После немногих попыток, станок распался на части, и внутри полой ручки, я действительно обнаружил записку написанную почерком бабули тонким пером на папиросной бумаге. В итоге письмо оказалось даже длиннее и гораздо подробнее того, что что было положено официально, и которое наверняка прочли все кому было положено это сделать. В новой записке, подробно рассказывалось обо всех тайниках сделаных везде, куда только было возможно дотянуться.
Когда-то читал книжку о том, как в прошлое провалился паренек, вместе со своим смартфоном и доступом в интернет. Похоже у меня точно такая же ситуация. Правда вместо смартфона, или ноутбука, сюда же попал и мой чемоданчик, который я готовил для своего друга Жорки. Во всяком случае, судя по бабулиному письму, в чемодане сейчас находится все то, что когда-то вложил в него я сам. Включая деньги, инструменты и все остальное. Подумав об этом, попытался проверить свою догадку, и тут же извлек из чемоданной ручки, перочинный нож. Правда долго не стал им любоваться, и сразу же отправил его обратно на то же место. Если не нашли до сих пор есть надежда, что он сохранится и дальше.
После того, как все описанное во втором письме подтвердилось, оно было сожжено, а я усевшись на край вагонной полки закурил, и решил проверить, перешли ли ко мне вместе с памятью и навыки Семена. Достав из чемодана тетрадь, о чем-то задумался, и автоматически начал рисовать грушу. Да обычную большую спелую грушу, сорванную с дерева и положенную на ровную поверхность. В какой-то момент показалось, что занимаюсь этим не я, а кто-то свыше водит моею рукой. С каждым новым штрихом, наносимым мною на бумагу, я все больше и больше убеждался в том, что парень действительно умел хорошо рисовать. Почему в таком случае он стал учиться на слесаря, я так и не понял. Хотя возможно тут был причиной возраст бабушки. Ведь если она была довольно пожилой, что в принципе не удивительно, учитывая, что она прошла войну, то сейчас ей должно быть около семидесяти, а то и больше. Просто парень хотел получить хоть какую-то профессию, чтобы обеспечивать себя самому. Хотя судя по случившимся событием вряд ли причина была только именно в этом.
Но тем не менее сейчас нарисованный мною плод казался мне почти настоящим. Добавив несколько штрихов к рисунку, я положил тетрадь на крышку чемодана лежащего на полке подле меня, а затем слегка повернул тетрадь, чтобы взглянуть на рисунок, под нужным углом. Увиденное меня просто поразило. В будущем подобные рисунки назовут 3D- живописью. Груша не просто напоминала сорванный с ветки плод, она действительно была им. Во всяком случае мне казалось именно так, когда я смотрел на этот рисунок. Что-то будто щелкнуло у меня в голове, и сам не осознавая, что делаю я потянулся к рисунку, и дотронулся до него. А через мгновение в моих руках оказалась та самая недавно нарисованная мною груша, но самая настоящая. Не совсем осознавая, что произошло, я поднес ее к носу, вдохнул исходящий от нее аромат, а затем откусил кусочек.
Мой рот тут же наполнился свежим ароматным и непередаваемо вкусным соком спелой груши, я же от неожиданности замер, боясь пошевелиться и спугнуть чудное мгновение. Не веря в то, что произошло, я перекатывал во рту откушенный кусок плода, и тупо разглядывал находящуюся в моей руке грушу. Сам не веря в происходящее, я услышав шаги приближающегося по внешнему коридору караульного, тут же отвернулся и постарался, как можно быстрее съесть этот самый плод. Пусть все это только плод моего воображения, но мне показалось будет правильным съесть это. Уже проглотив все, у меня в руке остался только коротенький черешок, когда подошедший караульный, принюхавшись вдруг произнес:
- Что-то так грушами запахло, что аж самому захотелось.
Сидящие в соседней камере зэка, поддержали его слова, сказав что и сами бы не отказались от этого, но увы груш нет в наличии, но могут предложить ароматное мужское достоинство любого из находящихся зесь на выбор. Предложение сопровождалось смехом, и было воспринято сидельцами за хорошую шутку. Впрочем что еще можно было ожидать от зэка. Я же сидел не жив ни мертв, боясь даже пошевелиться или выдать себя каким-нибудь неосторожным словом. Еще раз посмотрев, на оставшийся в моей руке черешок, хотел было отбросить его, но почему-то поднес ко рту и попытался его разжевать. Кисло-горький вкус наполнил полость рта, и привел меня в чувство. Почему-то именно эта крохотная веточка стала лучшим доказательством реальности происходящего, нежели съеденная недавно груша. Именно сейчас я и поверил в то, что действительно у меня это получилось. Не знаю, как и почему, но все это вполне реально.
Но некоторые сомнения все же имелись, поэтому я решил проверить их, нарисовав что-то еще. И следующим рисунком стала вишенка. Обычная небольшая спелая вишенка на длинном черешке и с зеленым листиком, прилепившимся к его кончику. Времени на ее создание ушло гораздо меньше, но почему-то, сколько бы я не пытался выцепить ее с листа бумаги, у меня ничего не выходило. Закурив, я рассматривал ее пытаясь понять, что я делаю не так. Поднеся лист поближе, добавил к рисунку несколько небольших штрихов, которых, как мне показалось, не хватало для правдоподобности, и в тоже мгновение Вишенка оказалась у меня в руке, а затем и во рту. Это была победа! Нет это был реальный шанс на что-то лучшее.
В голову сразу же пришла идея о том, что если у меня получилось нарисовать и оживить фрукты, то почему бы не попробовать нарисовать дверь на волю? Почему я должен терять на зоне три года, только из-за глупых амбиций дрянного мальчишки, чьё тело я занял в момент своего переноса сюда. Ведь это же так просто, нарисовать на стене дверь, или небольшой люк, и выбраться из вагона. Тем более, я заметил, что после того, как я воспользовался рисунком, он сам исчез с поверхности листа. Другими словами. Однажды нарисовав плод, я не смогу питаться им всю жизнь. Рисунок одноразовый. Нарисовал, съел. Захотел еще рисуй заново. Правда имеются некоторые сомнения в том, что будет ли действовать рисунок на другой поверхности, или он работает, только в тетради? В принципе это недолго и проверить. Решив попробовать, я устроился возле наружной стены, и попытался нарисовать на ней небольшой корабельный иллюминатор. Примерно такой же, как имелся на речном катере у Жорика, моего друга из будущего. Учитывая, что я сразу постарался сделать его небольшим, на его создание ушло у меня около трех часов. Единственной проблемой, оказалось то, что я не смог изобразить то, что находится за стеклом этого иллюминатора, и поэтому он никак не открывался. Как я понял, чтобы рисунок сработал, он должен быть максимально достоверным. А не просто выглядеть таковым. Я пробовал и так и эдак, но у меня ничего не получалось, когда в какой-то момент в камерах чуть пригасили свет, а я глянув в сторону коридора, за которым имелись окна, вдруг понял, что наступила ночь, и за окнами темно. Переведя свой взгляд на иллюминатор, я тут же достал черный карандаш и закрасил всю поверхность «стекла» в черный цвет. Мгновением позже, убедившись, что караульный находится на другом конце вагона я дотронулся до рисунка и почувствовав в свои пальцах нарисованную ручку, потянул за нее открывая небольшой проем.
Моя камера тут же наполнилась свежим ночным ветром, запахами леса, травы и душного дыма долетевшего до меня из трубы тепловоза. Похоже, все это заметил не только я, но и караульный. Тут же по коридору раздался приближающийся топот его сапог, а я, постарался, как можно быстрее захлопнуть свое окно, отсекая все эти запахи, и замечая, как нарисованная мною картинка прямо на глазах исчезает с поверхности стены вагона.
В эту ночь я почти не спал, прокручивая в голове мысли о том, чем займусь с самого утра, и какой именно рисунок будет самым наилучшим, для исполнения моего плана на освобождение.