— Нейтан, я люблю тебя,
сказала Морган.
— Прости, но ничего не выйдет.
— РАДМИЛА—
Я не знаю, куда меня везли. Только каждый визг машины снаружи сверлом ввинчивался мне в уши. Каждая тряска чувствовалась кувалдой, дробящей кости. Я кричала и умоляла помочь. Было больно даже дышать.
Свет, чей-то голос, меня несли на руках, а я помню вой. Мой вой. Тело страдало, и я рыдала на руках кого-то. Так жалобно и противно, что хотелось вырезать себе голосовые связки.
—..эй, ты слышишь меня?
Я что-то промычала.
—..те… б… я… на… чали… ко… ми..
В ушах двоилось и троилось, гудел белый шум, становящийся столь громким, что мне казалось, что бежала кровь по мочкам. Я была глухой, но всё внутри истязало слух. Биение сердца взрывало барабанные перепонки. Стреляло.
Я не знаю, сколько времени прошло. Но оно тянулось слишком медленно. Я умоляла кого-то, кто говорил со мной, убить меня. Тяжела была эта ноша. Я не хотела бороться с болью, чтобы после снова жить. Оно того не стоило. Я плакала тому человеку, даже не понимая, кто он, чтобы наконец меня зарезали.
Я не могла открыть глаза и взглянуть на мир. Их жгло даже закрытыми. Я хотела пить. Я хотела чего-то, но не знала чего. Что-то требовало мое тело.
— Эй, Офелия, ты слышишь меня? — мужской незнакомый голос.
Я смогла открыть глаза. Его лицо плыло, но я смогла разглядеть голубые глаза.
Я кивнула.
— Меня зовут Нейт. Ты могла уже слышать обо мне. Фауст, «Вампир», «Дракула». Я бывший член Антихристов.
—..ты же мертв, — просипела я.
— Не совсем. Слушай, тебя знатно накачали наркотой. Что-то мощное, пока сам не понимаю, чем конкретно. Я буду держать тебя здесь, пока ломка не пройдет. Терпи. Неделя прошла, может, еще через одну ты придешь в себя.
И на том я снова осталась наедине с той болью. Это и есть наркотическая ломка? Я готова была умереть, чтобы не чувствовать более ничего.
***
Когда прошли дни, и я стала приходить в себя, то Нейт стал говорить со мной чаще. Он был высоким и подтянутым, со шрамом вдоль глаза и брови. Он походил на сатаниста той символикой на одежде, и имел необычно длинные клыки. Мантия-балахон, как у члена Ку-Клукс-Клана, цепь с головой козла и серьги с крестами. Он был так непохож на остальных. Вампир во плоти, совершающий темные таинства во имя Дьявола на кладбищах.
Но он был добр ко мне. Не сосчитать, сколько раз он держал меня за руку, пока я рыдала от боли, сколько раз он менял повязку на лбу. Я не видела в нем врага.
Я просидела три недели в его странном жилище отшельника. Это была хибара лесника за городом, где пахло стариком и прахом. На стенах висели чучела из волков и лис, а главным трофеем возвышалось ружье. Дом времен восемьнадцатого века, где жили многие деды, ходившие на зверя.
Нейт принес мне суп и сел на табурет.
— Ну, я в норме. Рассказывай, — попросила я.
— Инсценировка. Кто-то был предатель. Мы шли на задание. Я, Немезида, Морган, Кирк и Цефей. Там никого не должно было быть по сведениям, но в итоге все сбежали, а я остался с целой армией ковчеговцев наедине. Я пытался вызнать, кто именно дал указание уходить, оставив меня одного, но это не так легко. А теперь есть ты, и тебя тоже хотят убить.
— С чего ты вообще взял, что тебя пытались убить? Просто вы попали в западню.
— Странно, что попал в нее только я один. И меня как раз направили именно туда, где я и погиб бы. Но самое главное то, что я слышал, что они сказали. «Как и обещали Антихристы. Отлично справились».
— То есть тебя отдали в руки Ковчегу?
— Да. У них был какой-то уговор, и меня должны были убить. Но я просто подорвал из всех, а сам сбежал.
— Не могу поверить..
— Я тоже не верил. Но меня тоже пичкали наркотой, чтобы я не был в силах вынюхивать. Я начал сомневаться во всей группе, следить за ними, но в итоге кто-то стал травить меня амфетамином. А последняя миссия должна была меня убрать. А теперь и ты на моем месте. Что задумала?
— Сбежать из группы.
— Ясно. Но они тебя живой не выпустят. Раз пошла наркота, то скоро тебя вовсе пришьют.
— Нейт… Я… Мне нужно просто сбежать. Ты знаешь про Дамьяна?
— Слышал. У них сейчас идет война из-за этого типа. А тебя уберут, как только извлекут выгоду.
— И что мне делать?
— Быстрее ловить Дамьяна и валить отсюда.
— Но это почти невозможно! К Яну не дают подступиться.
— Антихристы и не дают. Это вполне реально. Тебя загоняют в рамки и держат в узде. Ты просто не видишь. Я с этим Дамьяном дважды пересекался на улице. Так что устроить вам встречу реально. Никто его так не охраняет, как тебе кажется.
— Как? Помоги мне!
— Надо понять, кто предатель. И убить. Тогда можно будет не бояться уходить. Все решится, когда чертов ублюдок сдохнет! Если это Цефей… То я отрежу ему хер, твою мать!
— Вы же были друзья?
— Братья. Не по крови, но факт остается фактом. Я лично убью его, если окажется, что Иуда он.
— И какой план?
— Ты вернешься в группу и скажешь, что тебя поймал Ковчег. Скажешь, что сбежала. А там следи за ними изнутри.
— Это нереально. Я не смогу следить за каждым.
— Стрелок сразу минус. Он тоже под наркотой, значит, чистый. Леви, Эсфирь и Морган. Смотри за ними.
— У тебя есть хоть какие-то зацепки?
— Может, Морган. Она хорошо разбирается в медикаментах. И часто сама возит еду в группу, прикрываясь заботой. Могла подмешать что-то в еду.
— Зачем ей это?
— Я бы обрадовался, если бы знал мотив. Тогда было бы сразу ясно, кто. Может, двойной агент? Работает на других?
— Звучит так фантастически, — вздохнула я. — Все скучают по тебе. Морган до сих пор плачет.
Натаниэль поджал губы и отвернулся. Ножичком ковырнул край стола и снова взглянул на меня.
— Ты бы знала, как я хочу вернуться к ним. Это моя семья. Но я не могу, пока не узнаю, кто из них решил меня убрать.
— А после чего ты начал подозревать их в измене?
— Денег приходить стало вдвое меньше, мы стали ругаться между собой. Как будто этот урод специально нас провоцировал. Да и чувствовал, что что-то не то творится.
— Морган последний раз говорила, что общалась с Кузнецом. Они могли сговориться?
— Все возможно. Не хочу ее подозревать, но не имею на это права. Я ведь люблю ее.
— А мне сказали, что ты любил какую-то студентку меда..
— Нет, я наврал дебилу Цефею, чтобы он не подкалывал меня перед ней. А этот олух протрепал всей группе об этом. Но и саму Раэну я динамил, потому что она хотела серьезных отношений, а я хотел только спать с ней. Нет, я любил, но не настолько, чтобы жениться и так далее. А она хотела именно того от своего мужчины. Поэтому дальше поцелуев и неловких взглядов не дошло. Но сейчас… — Нейт сжал кулаки, — боже, я так хочу вернуться..
Я стеснённо обняла его. Странно, что ныне я была так тактильна к чужакам. Но мне было жаль его — одинокого и забытого, мертвого для близких.
— Давай вместе уберём этого урода и будем счастливы? — прошептала я.
— Я готов. Спасибо тебе.
***
Я должна была покинуть Натаниэля в ту же ночь, но он остановил меня.
— Я наблюдал иногда за тобой. И за вашими тренировками. Ты ведь хотела научиться самообороне?
Нейт достал из-под кровати катану.
— Забавно. Все люди держат под кроватями катаны и гранаты?
И я задержалась ещё на неделю. В том густом лесу, где гнила хибара Нейта, мы и упражнялись. Это было настоящее японское кэндо, — фехтование катаной. Я чувствовала себя истинным самураем, парируя его атаки, уклоняясь и коля в бока.
Мы упражнялись до измождения и падали на мох, спали по два часа и снова дрались, царапаясь и падая снова на тот же мох. Мои ноги выли, и я переставала их чувствовать, руки обессиленно роняли оружие, а я без сознания валилась на колени, чтобы не менее уставший Фауст унёс меня обратно в дом.
Мы ели овощи и мылись в тазу с ледяной водой, и иногда я засыпала прямо в нем, совершенно уставшая и слабая. Крепатура мучила меня во снах, и Нейту часто приходилось ложиться вместе со мной, чтобы вовремя разбудить и помочь перенести судороги в икрах. Ночи в той старческой обители пронизывали и без того замёрзшие тела колючим морозом. Я верила, что именно такие холода закоренели в Сибири, и люди там стали настоящими льдинами.
— «И только с медведями и спали, чтобы согреться», — смеялась я, падая на постель после тренировки.
Я рыдала, просыпаясь посреди ночи, и Фауст зачем-то дул мне на голени, когда мышцы внутри скрипели в спазмах. Я стёрла эмаль на зубах, и клыки стали более острыми, — прямо как у моего наставника. Я дважды прокусывала ими насквозь язык. А перед сном мы мечтали.
—..а я бы забрал Морган и улетел куда-то, где всегда тепло и солнечно, — делился Нейт.
— Дамьян тоже хочет. Только к морю, и чтобы не было людей. Он бы тебе понравился. Он тоже кровь любит. Только я не знаю, пьёт ли ее. Зачем ты это делаешь? — я перевернулась на живот и посмотрела на него.
— Она вкусная.
— Да ты шутишь! — я улыбнулась, ткнув его локтем.
— Правду говорю! Я ее сливал в бутылку и даже иногда жарил с мясом. Но самая вкусная — свежая, ещё горячая.
— Ты «Сумерки» перечитал в юношестве?
— Нет, — рассмеялся он, — просто однажды в детстве брат выбил мне все молочные зубы, и я напился крови ненароком. Вот и вошёл во вкус.
— То есть ты прямо, как вампир… э… берёшь и кусаешь человека в шею?
— Не-ет, клыки в фильмах и в реальности отличаются. В деле ты ими только с большим старанием проткнешь кожу, а до артерии и вовсе не доберёшься. Там только ножом если перерезать и куда-то сливать. Но можно и просто ртом присосаться. Но, опять таки, всю не выпьешь, даже если сильно постараешься. Литр максимум, потом блевать начинаешь от перенасыщения.
— Это так дико… — поразилась я. — Настоящий кровопийца.
— Не хватает фрака и светобоязни.
— А не мерзко?
— Мне нет. Только ВИЧ подхватить можно, потому я аккуратно к этому подхожу.
— Что, просишь сдать анализы?
Мы рассмеялись. Странно, что я стала такой открытой за тот месяц. В зеркале на меня смотрела не я: какая-то свежая и окрылённая девушка с блестящими глазами. Я считала, что это результат приёма наркотиков — отголоски искусственной эйфории и экстаза.
— Нет, молюсь богу, чтобы не заразиться.
— Умно. На то ты и Фауст — мозг Антихристов.
— Я просто стратег и великолепный человек. Я бы сказал даже, что сверхчеловек.
— А робости тебе не занимать.
А на рассвете, под утреннюю изморозь и леденящую свежесть хвои, мы снова брали старые катаны и шли крутить пируэты. Мокрая трава и слизни под ней настойчиво мешали нам работать — мы падали и сдирали об торчащие корни ладони. Я также заработала хороший шрам на бедре — веер моего же выпада на противника рассек плоть под самые мышцы. Мы с Фаустом долго копошились со швами и моими истериками, когда он заливал рану водкой и протыкал иглой.
На шестой день я потеряла сознание прямо посреди битвы, упав навзничь в траву. Помню, как перед тем я хрипела, еле хватаясь за воздух дрожащими губами, как облик Фауста плыл перед глазами, и как моя голова будто сдетонировала с глухим шипением в ушах. И темнота. Всю ночь тело знобило, и уставшие кости хрустели даже от вздохов.
— Прости, это очень экстремальное обучение, — он подул мне на лицо.
— Все нормально, я готова заниматься ещё.
— Куда тебе? Отлежись день.
— Нельзя. — Я поднялась на локтях, собираясь вернуться к катане. — Мне нужно быть готовой.
— К чему?
— Чтобы другие не страдали, когда придут убивать меня. Трой чуть не погиб дважды. Чтобы я могла предотвратить смерть Яна, когда за ним будут охотиться и Ковчег, и Антихристы. Хочу быть достаточно сильной, чтобы убить всех к чертовой матери! И, наконец, чтобы убить того, кто пытается убить меня!
— Как много «убить», — заметил он.
Я замерла.
Не знаю, зачем, но взглянула на себя в зеркале.
И не сдержалась.
— Офелия? — Натаниэль дернулся, когда я схватилась за лицо и расплакалась. Он взял меня за плечи и настойчиво тряхнул.
— Нейтан, я не должна была стать такой! — закричала я сквозь ладони. — Я верила, что смогу остаться человеком в этой истории! Но я сама становлюсь отродьем! Я становлюсь тем, кого должна была лечить в психушках, кого осуждала и кем быть даже не представляла! Я считала, что меня это не затронет, что я просто заберу Яна, и мы уедем далеко прочь от всего этого! Что мы купим дом у моря и будем счастливы! Но… я ведь не смогу выбраться из этого? Да? Я либо умру, либо навсегда останусь здесь? Среди убийств, смерти, опасности и других монстров?..
Он грустно обнял меня. Дал ответ молчанием. И молчание всегда громче криков.
Я уронила голову.
— Я никогда не хотела такого. Просто прогнала того, кого уже тогда любила. Просто истерика из-за своей женской глупости и нехватки внимания… из-за нехватки подтверждения своей важности. Так глупо, что я была обижена ни на что. Просто злилась, что он вёл себя иначе, чем я хотела. Я кричала на него, хотела, наверное, чтобы он меня успокоил, чтобы понял, что я злилась от недостатка его тепла. Что полюбила его, но он был холоден ко мне! Я не знаю, просто я сорвалась, сама не понимая, из-за чего!
— А что было?
— Он протянул мне деньги. Мы перед тем как раз планировали накопить на его самую большую мечту: дом у моря и собаку.
— Так хорошо же, что он принёс деньги.
— Он убил за них.
— Да насрать, Оф, — Нейтан легко погладил меня по спине. — Мы все убийцы и монстры, Дамьян в том числе. Странно, что ты, зная его природу, так обозлилась на кровавые деньги. Ты ведь изначально приняла его убийцей? Он стремился сделать вас счастливыми. Ведь дом и собака и твоя мечта тоже? Ты приняла ее за свою.
Я заплакала сильнее от отчаяния. От невозможности вернуть время.
— Это было последней каплей… — ответила я. — Я просила его не делать этого, но он наплевал на мои слова. Я не сдержалась.
— Ты пыталась перекроить его естество под себя.
— Я пыталась вылепить из него здорового человека!
— Никогда не делай этого! Ты должна либо принять, либо уйти. Третьего не дано ни для кого. Человек — личность, а не пластилин, понимаешь? Ты должна помнить об этом всю свою жизнь. Если ты неготова была принять Дамьяна убийцей, то должна была отказать с самого начала. Ты знала, кто он. Странно теперь удивляться.
Дамьян сказал мне те же слова, но я не придала им значения, считая себя правой. Я помню его уносящийся запах, когда он проходил мимо меня. Его глаза — впервые печальные и плачущие. Я наконец смогла вспомнить, как выглядели его желтые глаза.
Последние дни я билась изо всех оставшихся сил в мышцах, до жжения в ладонях и дрожи ног. Оба раза я натирала стопы в кровь и падала лицом на землю, сдирая кожу и разбивая губы. Но я все равно вставала и рвалась вперёд.
А в нашу последнюю битву я не сумела добежать. Сознание покинуло меня раньше, и Фаусту пришлось ловить мое летящее тело, бьющееся в судорогах навстречу.
И правда, слишком сильные нагрузки. Я и забыла, что значит слово «отдых».
Не помнила, как не кричать от конвульсий и не просить убить себя от той боли.
Но я успешно прошла испытание.
Мне не доставало скорости и опыта, но основные приемы пользования холодного оружия я усвоила.
И ушла от нового товарища со слабой, но способностью защититься.
***
— Оф, ты где? — спросил Нейт по телефону.
— Иду домой. Уже у двери. — Я открыла дверь и вошла в квартиру. Тишина. — И что, ищу?
— Да, в вазах и среди одежды.
Мы сговорились о поиске жучка в моей квартире, и теперь Нейт объяснял мне, как он выглядел.
— Но не вздумай его выбрасывать или ломать. Просто перенеси в самый отдаленный угол, будто просто переместила вещь, где он спрятан. Если это книга или игрушка, то будет выглядеть так, что ты просто решила ее убрать. Выброси всю еду, которая там лежит. Ешь только в заведениях, пей из-под крана и только воду. Наркотики будет легко почувствовать в воде, но трудно в чае, кофе и газировках. И продолжай делать вид, что ты под кайфом. Иначе он просечет, что ты знаешь о нем, и тебя убьют. Давай, если что, то сразу звони и кидай маячки, а я тебя заберу.
— Хорошо, до связи, — кивнула я.
И рухнула на софу в гостиной. Я была измотана и опустошена, что сил встать более не нашла и просто отключилась.