— Я боюсь,
прошептала я Нейту.
— Ты мечтала об этом целую
вечность. Только скажи все самое важное.
Не трать время.
5 МАРТА, «ГРЯЗНЫЙ БИЛЛИ»
Бар, официантка, кем я стала тем вечером пятого числа, дышала через мешковину, натянутую на голову. Среди коробок и стеллажей складского помещения. Я поправила грудь, стараясь прикрыть прядями волос вставшие от предвкушения соски.
Антихристы в нокауте отлеживались по квартирам, а охранники Ковчега давно были убиты пулей в голову. Жестоко, но я не думала об их жизнях — я стремилась увидеть Дамьяна, с которым так давно потеряла связь. Я читала меню, краем глаза изучая входящих гостей.
Я также купила для моего белого ангела подарок в его двадцать третий год жизни — хирургический чемоданчик с изобилием инструментов. Когда-то давно я бы не стала делать такой подарок — призывающий к убийствам. Но ныне все мы стали другими людьми. Я перестала его порицать, только поняла и приняла, искренне полюбив каждую черту его характера, будь то порок или достоинство.
Когда-то давно я бы попыталась изменить Яна, подмять под себя и вырезать того, о ком мечтала.
Когда-то давно я бы не сделала подарком побуждение убивать, не дала бы знать, что приняла его гомицидоманию.
Я запомнила его небольшую мечту о хирургическом чемоданчике. Купила самый дорогой, не жалея денег. Именно деньги стали яблоком раздора для нас, и я хотела изменить это любой ценой и любым номиналом.
Вошла компания, ведомая Дамьяном. Он был великолепен: полностью белоснежный, объятый хорошей одеждой и ароматом хвойно-сандалового парфюма. Режущий белый цвет его водолазки, брюк и плаща в пол ударил по глазам. В темном баре он казался реальным ангелом.
Я тяжело направилась к его свету, как жалкий мотылёк.
— Добрый вечер, дорогие гости, чего желаете? — Я раздала всем по книжке меню.
И напоролась на застывший взгляд Яна. Он узнал мой голос.
Для всех них прошли секунды, но для меня — вечность существования мироздания. Его глаза все ещё были цвета яркого янтаря, родные и серьёзные. Я протянула последнее меню строго ему, взглядом намекнув на содержимое. Я оставила записку.
Мы сделали вид незнакомцев, попрятав друг от друга глаза. Я была так горда тем, что он понял мои немые просьбы не подавать вид. Горда его величием и умом.
Его соратники бросили пару шуток о моем наряде и сделали заказ. Я отнесла лист с записями другому официанту и попросила заменить меня. А сама схватила подарок и рванула к назначенному месту встречи. На задний двор, где стоял внедорожник Нейта.
Низ живота тянуло к ядру Земли, колотило сердце где-то в горле. Я никак не могла найти сил расслабиться — все нервно нарезала круги в ожидании Яна. Меня трясло от предвкушения, я готова была взорваться в этом тягучем моменте томления. Почему-то было неловко и даже страшно.
Хлопок двери и несколько шагов в мою сторону. Я не смогла обернутся и взглянуть на моего белого ангела.
Но я прошла так много, чтобы быть там.
Руки на моих плечах. Горячие и сильные. Он обнял меня сзади, упав подбородком на макушку. Я забыла, как дышать.
— Мила, я так скучал по тебе..
— Ян, — я не сдержалась и заплакала, стесняясь собственных всхлипов и стараясь не тревожить его слезами, — прости меня.
— Я не виню тебя, мое солнце. Я был так потерян без тебя.
Я вывернулась из его объятий и повернулась, робко протягивая подарок с идиотским красным бантом.
Я чувствовала себя странно, не могла спокойно принять ситуацию и крепко обнять его. Что-то мешало, — что-то, похожее на то, что я отвыкла от его родных касаний. Мне пришлось многое пройти, и потерять бесценное в этой борьбе, но теперь, когда моя цель была достигнута, я не поверила в реальность. Все казалось ненастоящим и чужим.
Дамьян принял подарок и разорвал упаковку. Да, он широко улыбнулся. Да, я помнила, что он хотел именно это.
— Ты вспомнила наш столетний разговор? — тепло спросил он. Под его взглядом я таяла. Как воск. Сознание улетучивалось газовыми облаками, я забыла, как говорить. — Все хорошо, Мил?
Кивнула, чувствуя предательскую слезу, скатившуюся по щеке.
Я довела до апофеоза его облик, мастурбировала ночами на его пальцы и стонала его имя, но теперь боялась даже коснуться. Должно быть, слишком много времени прошло. Я встретилась со своим ожившим идолом, с мечтой, и не находила сил что-то сделать или сказать. И я поняла, что великим благословением были наши отношения до того переворота.
Теперь же я не могла просто говорить с ним.
— Я чувствую тебя таким далеким, — тихо проронила я.
— Прости, — он наплевал, что я отстранялась от его рук, крепко обнял, приподняв над землей. — Я должен был найти тебя, но все твердили, что отец убил тебя. Я смирился с твоей гибелью.
— Ян… Кто сказал тебе, что меня убили?..
— Все говорили так. Я был у твоего отца. Прости, я убил его. — Он крепче прижал меня к себе. — Прости, я не смог сдержаться, хоть ты и просила не трогать близких тебе людей. Прости, мое солнце, но я не смог не отрезать его чёртову башку, когда он с улыбкой рассказывал, что собирался с тобой сделать.
— Да плевать, что он мёртв, Ян, — я обняла его лицо ладонями. — Мне теперь все равно на их смерть. Я хочу просто вернуть тебя и уйти.
— Где ты была? Почему не пришла ко мне раньше? Я сходил с ума от мысли, что твоё тело покоится где-то на дне Темзы.
Я только сейчас поняла, что он говорил со мной на английском. Я возненавидела этот язык. Англия так поменяла нас, так сильно шрамировала и без того больные души, так наплевала нам в сердца, что я чёрным гневом воспылала к этой стране, к этому бывшему другу-Лондону, извечно плачущему и тоскливому, какой была когда-то сама.
— Ян, ты сбежишь вместе со мной? — сказала я впервые за долгое время на сербском.
— Я мечтал об этом долгое время, — улыбнулся он мне, повторив переход на родной язык.
— Волим те мој бели анђеле*.
Я поцеловала его. Впервые я сумела преодолеть себя и прижаться сухими губами к его. Мои сны и грезы воплотились в явь. Я снова обрела счастье.
Мы сбежали в машину Нейтана и закрылись внутри. Я завела авто и набрала Нейта, вся дрожа и боясь возможных преград. Я искренне страшилась тех, кто способен был отобрать Дамьяна.
— Фауст, ты где? — почти закричала я от волнения.
— Слежу за товарищами Дамьяна. Все «зелено»? Ты забрала его?
— Да, мы в машине. Бери Леви и идите сюда! Пора сваливать!
Я бросила трубку и взглянула на Яна, сидящего рядом.
— У тебя появились друзья? — с заметной ревностью заметил он.
— Да, как и у тебя. Рут Галлагер, например.
— О, — отвращенно скривился он, — та ещё паскуда. Все норовилась залезть мне в штаны. Погоди, — насторожился Ян, — ты куда попала, Мила? Откуда про Рут знаешь?
— Ян, я член Антихристов. Ваших врагов.
Он хотел что-то ответить, но осекся, глядя недовольно в мои глаза. Я почувствовала себя нашкодившим ребёнком.
— Я не буду ругаться, — скорее сказал себе, нежели мне. — Просто объясни, как это, черт возьми, произошло?
— Я все расскажу, обещаю, но тебя нужно вывезти отсюда. Топор, Мясник и Кузнец ведь не отпустят тебя просто так?
— Отпустят. Мы вместе строили план побега из этой сети терроризма. Их тоже нужно забирать.
— Ты шутишь? Они твои охранники, думаешь, все ваши планы не иллюзии, чтобы втереться к тебе в доверие? Лидер их подослал в качестве слежки за тобой, Ян!
— Я знаю, Мила. А ещё я знаю, что Ричи колет всем членам Ковчега героин под видом витаминов для поднятия духа! Мясник мне и доложил, чтобы я не подсел!
— Зачем он это делает?
— Способ удержать группу в узде. Если у членов будет зависимость, то они никуда не сбегут и, соответственно, не растрепят важную информацию в мир. Это бразды правления, контроль, Мила. А неугодных просто обкалывают насмерть. Это проще, чем марать руки в крови и объяснять группе причину смерти их товарища.
— Ян… Ты уверен в своих приятелях?
— Как в себе самом. Сегодня мы вырвались из Ковчега, чтобы назначить дату побега. Надоело выполнять грязную работу и рисковать ради каких-то чертей, а ещё осточертело притворяться, что под героином. Я уже в фильм могу на главную роль пойти.
— Дамьян… Если мы заберём и их, — а они наши стопроцентные враги — то спокойно бежать может не получиться. Где гарантия, что они действительно не враги?
— Я же не дурак. Проверял их много раз. Могу я хотя бы предупредить их?
— Черт, все меняется в таком случае, — я прикусила ноготь на большом пальце. С секунду подумала и решительно выскочила из машины, чтобы подбежать к окну Яна и попросить: — Кто из них самый достойный доверия?
— Локи Вестгот. Что ты собралась делать? — Он открыл дверь и поспешил выйти. Я с усилием надавила, закрыв моего белого ангела в авто. — Мила? Не молчи! Я не отпущу тебя туда!
— Не переживай, мой милый Ян, — я достала из фартука револьвер Троя, показав свою способность защищаться. Второй же я сохранила как память о его жизни. Жизни Троя, так рано закончившейся. — Я могу за себя постоять. Мясник, да? Как он выглядит?
— На меня чем-то похож. Белобрысый такой, с татуировкой на предплечье. Нет, Мила, ты не пойдёшь никуда без меня!
— Значит так, Ян, ты на вес золота сейчас, и я не имею права показывать тебя потенциальным наблюдателям. Ясно? Вот ключи. Если кто-то решит подойти слишком быстро, то гони из города. — Я отошла, но вспомнила об оружии и вернулась, открыв багажник. Бросила на переднее сиденье катану Нейтана и попросила: — Режь каждого, если придётся.
— Радмила, что с тобой стало? Ты лично просишь меня убивать? — Он схватил меня за руку, не желая отпускать внутрь «Грязного Билли». — Что ты собираешься делать?
— Ян, я не хочу больше терять тебя, понимаешь? — Я просунулась грудью в окно и обняла Дамьяна за шею, поцеловав каждую прядь его пепельных волос. — Просто будь здесь, а при случае бери катану и защищайся. Я так хочу забрать тебя отсюда и сбежать к морю. Ты же помнишь нашу мечту, да? Дом на берегу моря и собаку? Я обещаю, что мы будем счастливы, Ян. Я так тебя люблю, — я смазано поцеловала его в губы и рванулась в бар.
По пути к столику, где сидели друзья Дамьяна, я столкнулась с Нейтаном и Леви. Ударилась и чуть не повалилась на пол. Меня подняли и негласно вопросили, что я собиралась делать.
— Мясник. Мы забираем его тоже.
— Ты одурела? — полушёпотом вскрикнул Леви.
— Ян сказал, что ему можно верить. Мне нужна ваша помощь.
Они переглянулись. Оба кивнули, ожидая стратегию.
— Отвлеките Топора и Кузнеца. Не знаю, как, но прямо сейчас! Я сама поговорю с Мясником.
— Нет, Оф, даже не думай, исключено! — наотрез отказался Нейт.
— Отлично, тогда я иду говорить сразу с тремя.
— Я ведь тебе потом зад надеру!
— Да, хорошо, только делай, что я сказала, Фауст!
И парни, шипя от неодобрения, умчались выполнять задание, параллельно размышляя, как это сделать. Скоро Нейтан под видом администрации бара попросил Топора пройти за ним, а Леви нарочно пролил на Кузнеца эль и вышел «поговорить» на улицу.
Я подсела к Локи.
— Айзек слишком хорошо тебя описывал, я сразу тебя узнал, — скучающе оповестил Вестгот. — Здравствуй, Радмила.
— Знаешь, что это значит?
— Представляю.
Мы оба наклонились друг к другу. Я даже опешила нашей синхронности.
— За соседним столом сидит наш лидер и пара его шавок под герычем. Они уже начинают нервничать из-за пропажи Айзека, — прошептал он быстро.
— И что делать?
— Шавок убрать, а лидера будет полезно связать и забрать.
— Как прекрасно подвернулся случай, — ухмыльнулась я. — Мы как раз планировали его отловить, а он вот сидит, пиво потягивает. Поможешь?
— Помогу. Ребят только не трогайте, они не при делах.
— Ты про тех двоих?
— Да, которых ваши «случайно» облили и вывели отсюда. Тревор и Михаил. Они хорошие парни, тоже просто свободы хотят. Отпустите их, пусть идут домой. А меня можете забрать.
— Как жертвенно.
— Они мне как братья.
— Хорошо, я поняла. С чего начнём?
— Я выведу Ричарда покурить, а вы глушите его.
— Окей, начали тогда.
И мы зажужжали над новой стратегией, как усердные пчёлы. Я передала сведения Леви и Нейтану, а сама караулила лидера с пустой бутылкой наготове. Не знаю, как полегли «шавки», но Ричарда я успешно вырубила посредством удара по затылку. Локи расслабился, даже заулыбался, когда помогал грузить тело лидера в багажник. Напоследок он харкнул в его лицо и сел на заднее кресло, хлопнув Яна по плечу.
Скоро подошли и мои друзья. Леви стёр со лба брызги крови и усмехнулся:
— Малышка, а ты бомба.
— Теперь будь осторожнее со словами, — неловко попросила я, взглянув на Яна, наблюдающего за нашей беседой. Он был недоволен. — Ты уложил их?
— Ага. Пробил головы о толчок.
— Тех двоих тоже выпроводили, — уведомил Нейтан. — И? Что теперь?
— Мы сорвали куш, Дракул! — улыбнулась я. — Лидер у нас, Ян тоже, так ещё и куча информации!
— Дракула-хуякула! — захохотал Леви. — Давно я не слышал, чтоб тебя так звали!
— Заткнись, Цефей, — прогремел Нейт. — Валим теперь?
— Йеп, — кивнула я.
Мы решили рассредоточиться, отправив Леви и Мясника на такси, Нейта с лидером в багажнике в его внедорожнике, а мы с Яном рванули к мужчине, что сдавал в аренду древний «Понтиак».
Дамьян сел за руль и повёз наши уставшие тела за пределы Лондона — туда, где ждали в двухэтажном доме остальные «домочадцы».
Мой белый ангел был дьявольски красив в свете перемигивающихся фонарей пустого шоссе. Его руки сжимали руль уверенно, чуть перекатывались вены под кожей, а я все не могла насытиться его присутствуем. Мой Ян был заметно уставшим, — он придерживал тяжёлую голову ладонью, опираясь локтем на дверь машины. В открытое окно рвался сиротливый поток ветра, гонявший по пустоши вокруг свежесть и чувство сладкой свободы.
Истома теплилась среди кишечника, желудка и селезенки. Гудела и свербела внутри, как паровой двигатель. То было чувство достигнутой мечты. Опустошающая тёплая слабость в теле.
— Мила, ты правда не хотела меня видеть тогда?
— Нет, я хотела тебя слишком сильно.
— Я до сих пор ненавижу себя.
— А я люблю тебя больше жизни.
Он посмотрел на меня.
— Больше жизни?
— Я готова была пожертвовать своей, чтобы хотя бы единожды сказать тебе, что люблю, что виновата перед тобой. И я жертвовала чужими. Ян, я стала так похожа на тебя..
— Ты убивала ради меня? — не поверил он.
— Почему ты так удивлён? Я ведь и раньше делала это. Помнишь того фараона в моем доме в Сербии?
— «Фараона»? Где ты нахваталась этого бандитского жаргона? А твой первый выстрел я помню, да. Но ты не хотела этого. Пришлось. Я помню, как ты ненавидела себя за убийство. Сейчас ты другая.
— Мы все стали другими в побеге за счастьем, Ян. Мне пришлось научиться, чтобы найти тебя. Было так много помех и преткновений, что пришлось и самой измениться, чтобы остаться способной противостоять этому миру. Да, пожалуй, я люблю тебя больше жизни.
Ян остановил машину у въезда в лес. Молча глядел в его чёрные недра. А я ждала слов.
— Прости, что тебе пришлось это пройти.
— Ян, ты не виновен в этом. Я боролась за мечту.
— Я должен был просто остаться с тобой тогда. Столько синяков на твоих руках, столько шрамов! — Ян ударил по рулю и вышел из машины. Я выскочила за ним, осторожно подступив рядом и сев на передний бампер. — Я ведь сразу понял, что твой отец настоящий ублюдок с сальными глазами. Он плакал, но я слышал фальшь. А ещё я знаю, что люди, ставшие когда-то больными уродами, не меняются. Он ведь избил тебя?
— Ты так переживаешь из-за моего отца?
— Я переживаю, что ушёл и не защитил тебя до того, как мы оба попали в секты.
— Все в порядке, Ян.
Я робко взяла его за мизинец и потянула к себе. Он дрожал от гнева, и я впервые поняла, насколько он страшен в этом чувстве. Но я была счастлива, ведь тот гнев был любовью ко мне. Его желтые глаза, казалось, рычали голосом преисподнии. Он был все тем же страшным монстром с несмываемой кровью на руках. Но моим страшным монстром.
Он навис надо мной, руками уперевшись по обе стороны от бёдер. Сам не свой от злобы, смотрящий в мои глаза исподлобья. Я обвила его торс ногами и примкнула губами к его губам.
Слишком горячая грудь. Я обожгла ладони, посмев запустить руку под его белую водолазку.
Но несмотря на жгучий ток мои руки продолжали петлять по его мышцам, чуть царапали кожу и старались прижать сильнее.
Губы Яна на шее и тяжелое дыхание, сопровождаемое мурашками вдоль позвоночника, взорвали мне голову, я впервые смогла выдохнуть его имя ему же в губы, прижимаясь бёдрами к тазу.
Я схватилась за шею Яна и поцеловала. Несмело коснулась языком его нижней губы, на что он прорычал, поднимая меня с бампера, и уронил на задние кресла авто, впившись зубами в шею. Я вспомнила Фауста и его тягу к крови, чуть усмехнулась, когда мой белый ангел рвал латексную униформу официантки.
Он остановился, чуть отпрянув от моего обнаженного тела, возлежащего на кожаной обивке кресел чёрного «Понтиака». Наверное, я была красива в его одурманенных глазах: уставше поднимающиеся мокрые груди сверкали каплями пота, похудевший живот с легко намеченными кубиками вздымался следом за грудью, и тонкие ноги подрагивали от перевозбуждения, стараясь прикрыть стыдливую наготу, лишенную трусиков. Гладкая и бледная, истекаемая соками, к которым прильнул Ян, целуя меня в грудь.
Я сорвала с его торса водолазку, бросив себе под голову, и огладила грудные мышцы. Он стал заметно тверже и внушительнее в размерах, — я поняла это, когда свет луны выхватил из жестких теней силу его спины, ее скалистую рельефность. Те крупные плечи заслоняли собой все пространство надо мной, и я различала лишь контровый свет, очерчивающий перекаты мышц Дамьяна.
Столь крупный и сильный, но с нежными пальцами, скользящими по линии моего живота вниз. Мягкие и бережливые поцелуи под ухом — я не могла не задыхаться.
Он взглянул на меня, когда ладонь накрыла половые губы, и средний палец скользнул внутрь. Я зарделась его обнажающего взгляда и потянулась за поцелуем, рукой помогая ему мастурбировать мне. Немые вздохи и жар, пылающий океаном лавы внутри. Я впервые не чувствовала холод — только неумолимое кипение и неясное жжение.
— Ян… — простонала я счастливо. Рукой потянулась к его члену. —..Не томи..
Он чуть стянул с себя брюки, и давно отвердевший орган бодро дернулся, чтобы встать крепким колом. Я вспомнила его флирт в лечебнице, кажется, столетней давности: он тогда шутил про «двадцать плюс». Я улыбнулась его правде.
Он подался ко мне, примкнув головкой к клитору. И двинулся, скользя в головокружительном алгоритме, что вызывал во мне волну исступления, такую, что я терялась во времени и пространстве. Член был куда лучше пальцев, щекоча и натирая тот чувствительный бугорок, — центр женского наслаждения, сосредоточие нервов, так сильно бьющий током при касаниях.
Я кончила бы, не останови он движения. Ян поцеловал меня в горячий лоб и чуть приподнял мне таз, что пришлось обвить его ногами. Его член снова скользнул вдоль половых губ и застыл, пока Ян сплетался со мной языками и оттягивал момент пенетрации.
— Я люблю тебя, мой белый ангел, — прошептала я ему в губы.
— Я тоже тебя люблю, мое солнце, — ответил он, забирая все последующие слова.
Секунда, и член уткнулся в меня изнутри. Ему не хватало места, и я повела тазом вперёд, стараясь принять его под корень. Схватилась за руки Яна и нанизала себя сильнее. Белый ангел посадил меня на себя, сильнее раздвинув мне ноги, так, чтобы войти до упора, и толкнул ещё раз.
Я схватилась ногтями за его лопатки и вскрикнула. Он был жесток со мной. Наказывал за грехи. И любил, сжимая за горло.
Мучая зубами кожу шеи.
Шепча в ухо «я оттрахаю тебя, как животное».
Лишая воздуха пылкими и неутолимыми поцелуями.
Я была столь беспомощна в его руках, так мала, насаживаемая на крупный член, что казалось, нутро мое разрывалось. Слишком грубо и страстно, — я не могла не заполнять окружение стонами.
Холодный бампер «Понтиака» стал вторым ложем для тела, где Ян взял меня снова. Он держался за мою шею и сжимал зубами кожу своего пальца, прерывая желание стонать вместе со мной. Заглушая свой рык тем длинным пальцем. Шипел и вскидывал голову навстречу чёрному небу, показывая остроту кадыка и длину широкой шеи.
Это не было сексом. Нет, он трахал меня, как животное.
Вбивал в машину, что стучали кости таза, трепал кожу зубами, что сочилась кровь, сжимал за волосы, что скальп готов был слететь сам.
*Я люблю тебя, мой белый ангел.