— Мне попадались такие менты, которые голос разума вообще не слышали. Им говоришь, а они свое талдычат. Этот хоть слушать умеет…
— А сестра Бориса сядет?
— Думаю, что он ее выгораживать будет.
— Почему?
— Давай рассуждать логически. Поймали его одного в лаборатории. Значит, нет смысла ему ее сдавать. По сговору лиц они больше получат.
— Ее привязать никак не получится?
— Не получится. Если она сама не признается. Или он от злости ее не решит сдать. Но это навряд ли. Не такие они тупые, чтоб самим себе с пола срок поднимать.
— Он молчать будет, чтоб ему кто-то с воли грев слал, — высказался Петька.
— Откуда такие мощные познания в тюремной лексике? Колись…
— Мишка друганом стал.
— Какой он тебе друган? Таких друзей за хрен да в музей. Он урка готовый. Нет у урок друганов. Есть лохи. И ты один из них. И мы с мамой для них такие же. Для них все, кто не они — лохи…
— Не правда. Он меня уважает.
— Петька, запомни. Нет у уголовников понятия дружбы. Как только ему будет выгодно тебя использовать, как туалетную бумагу, он тобой подотрется. И про твою помощь забудет. И про то, что ты друг тоже. Тем более там у папаши не одна ходка была. Рецидивист…
— Это не так…
— Погоди. Скоро они тебя будут склонять на какую-нибудь авантюру. Ты не вздумай поддаваться. Посмотри на их жизнь. И подумай, хочешь ли ты так жить? По тюрьмам скитаться. А там, кстати, вонь ужасная…
— Откуда сведения?
— Вот удивил ты меня своим наивным вопросом. Бывала я там. По делу приходилось туда пару раз пройти. Там, скажу я тебе, та еще обстановка в камерах.
— А я и не собираюсь с ними в разбоях участвовать.
— Они тебя втемную могут попытаться использовать. Если в тюрьму сядешь, то на кого пса оставишь?
— Да не собираюсь я с ними ни в чем участвовать. И не думал даже.
— И не думай. И ничего никогда у своего Мишки не бери. Ни в долг, ни насовсем. Ни на время, ни навсегда. Никогда не бери. Платить придется по самой высокой цене.
— Совсем не брать?
— Совсем. Никогда эти люди ничего просто так ни для кого не делают. Обязательно потом тебя заплатить заставят. Не так, так этак…
— И что теперь? С ним не общаться?
— Просто дистанцируйся. Находи предлог, чтоб с ним не общаться. Не друг он тебе. Совсем не друг. Запомни это. Он будущий разбойник. По стопам своего отца пойдет в тюрьму. Династия, черт их дери. Да и Грейс к нему настороженно относится. Ты заметил?
— Заметил. Рычит, когда он подходит. А пару раз чуть не тяпнул.
— Вот. Собака умнее тебя. Она чувствует плохие намерения твоего дружка по отношению к тебе. И предупреждает.
— Разве собаки понимают людей?
— Вот ты даешь. Ты биологию изучал?
— Ну…
— Палки гну. Сам тогда должен знать, что человек в стрессовых ситуациях выделяет определенные гормоны. Собака чует, что запах человека изменился. Страх чует, злобу, вранье…
— Ну, вы хватили. Вранье-то как он учуять может.
— Английские ученые доказали, что при вранье человек выделяет гормоны стресса. Научно доказанный факт. А у собаки нюх в тысячу раз тоньше человеческого. Так что любые изменения в настроение человека Грейс учует. А он Мишку твоего на дух не переносит.
— Почему вы так думаете?
— Сам посуди. Много людей ты знаешь, облаянных твоим псом?
— Мало.
— А Мишку твоего он не только облаял, но и укусить пытался. Дважды. Если мои слова ни о чем тебе не говорят, то послушай своего умного пса.
— Да понял я, понял… Давайте праздновать.
В общем, поговорили по душам. Петьке наставлений надавала. А то ишь, нашел себе среди разбойников друзей. Посмеялись. Радостно на душе так стало. День прожит не зря. Злодея наказали. А завтра немца навещу…
С утра пораньше стала собираться в больницу. Накрасилась. Причесалась, нарядилась. Не знаю почему, но мне захотелось быть сегодня красивой. Еще вчера решила навестить Александра и немца нашего помоечного. Может, просто почувствовала себя женщиной, а не просто женой…
— Здравствуй, Генрих.
— Здравствуй, Ирина.
— Как твое самочувствие?
— Сказали, что нормально.
— Кто сказал?
— Врач и медсестра.
— А ты сам как думаешь?
— Голова пока еще побаливает. А так хорошо.
— Скоро выпишут?