Убойная смесь невообразимых и вместе с тем простых приемов. Знания, переработанные и усовершенствованные. Адаптированные лично под меня приемы и уловки. Вроде и то, что мне показывали, но не совсем то, а что-то новое. Рассчитанное на самозащиту такого маленького и слабенького карлика, как я…
Второй гиббон молчал. Ни слова не проронил. Сгреб своего поверженного напарника в кучку. Закинул его на плечо, чтоб вынести. И застрял в дверях. Я сначала подумала, что он просто по габаритам не может пройти. Застрял. А потом поняла, почему он заморозился. Он рассматривал фотографию на стене. Долго рассматривал. Потом повернулся ко мне лицом и сказал первое слово. Я просто обалдела. Он еще и говорить умеет…
— Извините.
— Скажи хозяину, что коль ему надо, то сам пусть и приезжает.
— Угу.
— Ты все понял?
— Угу.
— Не перепутаешь?
— Нет. Извините.
Он просто улыбнулся. Надо же. Как улыбка меняет лицо. Может, не такой он и питекантроп. Или это он с перепуга так очеловечился. Подумал, что сейчас и ему прилетит с ноги…
Больше никто ко мне не приезжал. Наверное, пока Корнеев раздумывает, как меня достать. А все-таки интересно знать, зачем я ему понадобилась… Любопытная картина вырисовывается. Он наверняка своего настоящего сына искать задумал. И тех, кто его убил.
Неужто хочет меня нанять, его сыночка искать? Тогда почему так нагло себя вел его охранник? Когда просят, так нахально себя не ведут. Просят по-другому и с другими интонациями. Не может же он меня угрозами заставить вести расследование. Я не его подчиненная. И не полицейский, на которого через начальство надавить можно под страхом увольнения. Непонятно себя вел его охранник. Слишком борзо… Питекантроп какой-то…
Вечером забежала в магазин и прикупила фрукты Сане. Пришла в палату. Он лежит грустный.
— Чего грустим?
— Тебя жду.
— Пойдем гулять?
Пошли в беседку. Сидели, разговаривали, смеялись. А он забавный. И с ним весело. С Никитой в последнее время все стало как-то грустно и серо. И я ничего с этим одна не могла поделать. А с Сашей легко и весело. Ну и кого бы вы предпочли на моем месте? Того, кто умней, веселей, красивей…
Не заметили, как время нашего свидания истекло. Смеялись и целовались. За Саней прибежала медсестра. Призвала к порядку, мол, в палату извольте пройти, сударь. Вам по графику спать полагается в такое время, а не девок кавалерить…
Ревниво оглядела меня с ног до головы. Пристально рассматривала, как врага. Не удивлюсь, если она мысленно мне на лбу точку поставила для контрольного выстрела. Как я ее понимаю…
Мужик-то красавец. И не женат к тому же. Палата платная, значит, деньги у него наверняка есть. А тут приперлась шмакодявка какая-то выгодного жениха уводит… И это она не знает, что у него свой бизнес и дом большой в коттеджном поселке недавно купил. А то бы бой уже шел не на жизнь, а на смерть. За руку и сердце, а главное, за кошелек красавца…
— Больной, в палату! — голосить медсестра стала еще от дверей в больницу. На всю ивановскую проорала.
— Сейчас.
— Не сейчас, а сейчас же.
— Приду, когда захочу.
— Тебе пора. Иди, — попробовала я поддержать медсестру.
— Да ну ее… Давай лучше целоваться…
И опять на два часа в беседке задержались. В общем, он пошел в палату в десять часов. Я за ним. Предупредила маму, что домой не приеду. Но зачем-то соврала. Сказала, что у немца буду. И зачем врала? Самой не совсем понятно…
В палате с Саней только и делали, что целовались. Ворковали до утра. Вели мы себя тихо, разговаривали полушепотом и никому вроде не мешали. Смеялись тоже тихонько, чтоб никого из соседних палат не разбудить. Только медсестра утром таким взглядом меня провожала. Я думала, что убьет…
На работу я явилась к обеду. Приехал Корнеев. Зашел в кабинет. Долго стоял и смотрел на фотографию. Повернулся ко мне. На лице удивление неподдельное.
— Где ты с ним познакомилась?
— Изба горела, я вошла… А мимо кони проносились…
— Хамишь?
— Догадливый…
— Теперь понятно, откуда в тебе столько наглости.
— Вы по делу? Или пришли любезностями обменяться?
— У него приемчикам научилась?
— Что вам угодно?
— Найди мне сына.
— С этим вам лучше идти в полицию.
— Они не найдут.
— С чего вы решили, что я могу найти? Вы меня переоцениваете.
— Скорее недооценил. Экспертиза показала, что он не мой сын.
— Знаю. Не бывает так, чтоб левша вдруг стал правшой. Да и любил ваш сын себя сверх меры. Не стал бы он свое лицо столько раз резать. А к достоинству своему вообще никого бы не подпустил. Кроме женщин, естественно…
— Возьмешься?
— Нет.
— Почему?
— Не хочу.
— Я хорошо заплачу.
— Нет у меня лицензии на этот вид деятельности. Наймите детективов.