— Я вообще ее не знаю. Она исподтишка, по подленькому в постель ко мне залезла. Обалдеть…
— Не расстраивайся. Я все прекрасно поняла. Схитрила рыжая плутовка. Пока ты спишь, она в кровать к тебе нагло залезла. Чтоб я это увидела. В расчете на то, что я психану, развернусь и разорву с тобой отношения. Но прокололась хитрюга. Что делать будешь?
— Что тут можно сделать?
— Может, надо потребовать от администрации увольнение нахалки, которая, пользуясь своим служебным положением, пыталась тебя подставить?
— Мне ее жалко. Ну ее. Забудем…
— Знаешь, раз тебе ее жалко, то и оставайся с ней. Может, у вас с ней уже давно такие близкие отношения? И я просто не вовремя пришла? Желаю вам счастья с мисс Поппинс, — сказала и пошла из больницы.
Вот скажите мне, это нормально? Ему медсестру жалко. А меня не жалко? Что я пережила, когда в его постели увидела толстозадую медсестричку? Тем более она давно на меня злобно глазами зыркает. Ничего, что я сначала вообще решила, что он с этой мамзель спит?
Пусть тогда с ней остается. Раз ее жалко, это значит, уже какие-то чувства он к этой рыжей испытывает. Может, он с ней рядом полежал и воспылал к ней чувствами. Может, они давно уже такие ночевки практикуют? Не хочу ничего больше знать про них. И двойственность мне эта надоела. Вроде любовь у него ко мне, но на мои чувства ему плевать.
Вышла из больницы и поехала на работу. Леша со следаком уже стояли на пороге кафешки.
— Что еще нарыла, ищейка? — спросил детектив.
— Есть адрес дамочки, из-за которой немец чуть на тот свет не отправился.
— И где она обитает? — вступил в разговор полицейский.
— В нашем районе. Оранжевый дом.
— У нас нет оранжевых домов.
— А какие есть? — удивилась я сверх меры. Пять минут назад я проехала мимо оранжевого дома.
— Коричневые.
— Интересное кино. Леша, посмотри вон на те дома. Какого они цвета?
— Напротив кафе?
— Ага.
— Оранжевые.
— Коричневые, — настаивает на своей версии следователь.
— Э, батенька, да ты дальтоник. Коричневые более темные. А это оранж.
— Ладно. Не будем спорить по пустякам, — не стал он продавливать свою версию.
— Не будем. Короче, у меня есть ее адрес. Без номера квартиры. Квартиру придется устанавливать самим.
— Как? Она сразу насторожится.
— Мальчишки поработают. Они в засаде посидят и выследят нашу кралю.
— Их выгонят взрослые.
— Это если они шумно сидеть будут. А если тихо и по очереди. То никто их не выгонит.
— А что дальше?
— Обыск в доме. Если повезет, то еще и обнаружите наркоту.
— Интересно, кто она.
— Вот и узнаем. Я у бабок. А ребятня проследят за ней и установят номер квартиры.
— Как-то это все ненадежно…
— Ненадежно, делай сам. Вот тебе номер дома и подъезд. Я что могла, сделала. Вспугнете — это ваши проблемы. Так бы сразу все дела замкнул. Все бы сошлось.
— Погоди. Больно ты горячая. Сразу в бутылку лезешь. Я же не говорил, что твоя идея не подходит. Главное, чтоб пацаны ее не вспугнули.
— А мы не только пацанов привлечем.
— А кого еще?
— Девчонок. Будут изображать, что у них чувства. А с чувствами они ни у кого подозрения не вызовут. Я с ними на завтра договорюсь.
— А сегодня что?
— Сегодня возьму Грейса и попытаюсь бабулек местных разговорить. Посижу на лавочке, лясы с ними поточу.
— Типа мимо проходила?
— Точно.
— На том и порешим, — обрадовался детектив, что ему не придется на эту ерунду тратить время.
— Мы установили, чей был телефон в доме. Можно сказать, что я наверняка знаю имя и фамилию трупа, — похвасталась я.
— Ты хочешь сказать, что наши эксперты не смогли установить, а ты вот так быстро — раз, два и установила?
— Угу. Этот номер был оформлен на гастарбайтера.
— Это полиция уже установила.
— А вместе с этим телефоном все время передвигался второй телефон. Те же адреса, те же остановки. Биллинг совпадал с телефоном человека, которого звали при жизни Саврасов Альфред Иванович.
— Хочешь сказать, что этот Саврасов имел два телефона?