— Девчонки, а что случилось?
— Ничего. Пить будем.
— За что?
— Мара с бойфрендом рассталась, — поведала мне Кира.
— Праздновать будем или горевать? — я уточняю на всякий случай. Надо же мне знать, как себя вести.
— Горевать… наверное. Хотя фиг его знает, — ответила Маринка.
— Значит, ты не уверена в своих чувствах. И это хорошо.
— Почему?
— Потому. Радоваться надо. Я по себе поняла, что людей надо отпускать.
— Тебе легко рассуждать. Ты замужем побывала. Тебе теперь торопиться некуда. А мы даже не отметились на этом поприще.
— Ну и что? Побывала замужем, а теперь рада, что вырвалась из клетки. Место рядом освободилось. Мужик, как рейсовый автобус: один от остановки отошел, второй придет скоро. Выбирай, на какой садиться…
— Интересно рассуждаешь, — резюмировала Кира.
Девчонки уже до моего прихода накатили. И теперь находятся на той стадии, когда все слезы выплакали. Пришла пора подружек веселить и вселять уверенность в завтрашнем дне. Девчонок убедить надо, что день этот будет счастливым. И прискачет к ним великолепный принц на белом коне.
— Знаете, я поняла одно. Лучше быть одной, чем вместе с кем попало. Теперь мне нервы никто не трепет. Тишина, спокойствие. Да и мужики рядом крутятся. Один другого лучше.
— И замуж зовут?
— Некоторые зовут. Не о чем горевать, девчонки. Мы молодые и красивые. С профессией и с квартирой. Руки, ноги целы. Голова на месте. Как положено, на плечах, а не в заднице. Москва — город большой и женихов здесь хоть ковшом черпай. Выбор не ограничен…
— И туристов немерено, — Кира в своем репертуаре. Она все за иностранца замуж хочет.
Итальянца ей не хватило, чтоб сделать выводы об иностранных женихах. Как человек не поймет, что все мужики одинаковы по своей сути. Иностранцы даже хуже наших. Они изнежены и стерильны в плане чувств. Лично мне жить в чужой стране некомфортно. Я могу там находиться какое-то время, а потом хочу домой. Так сильно хочу, что невмоготу. Наверное, я патриотка, и это уже не лечится.
Иностранные мужчины напоминают целлофановые пакеты. Стерильные, ровные, одинаковые и абсолютно бесцветные. Все как один. О чем с ними разговаривать? Они фильмы наши не понимают. Мультики тоже. Классику даже если читали, то ничего не поняли. Иностранный муж — это не мое…
— А как твой Никита? — переключила Мара внимание на меня.
— Никак. Разводимся.
— Мне очень жаль.
— А мне нет.
— С ума сошла? — Кира удивленно смотрит на меня.
— Понимаешь, Кира. Он разлюбил. А я, наверное, и не любила. Зачем двум людям вместе жить, если они больше не любят? Жить надо с любимыми. И никак иначе.
— А если просто сошлись. От одиночества, от тоски. Чтоб рядом живая душа была. Если просто не знают, что есть любовь. Нет, конечно, слышали про нее, но не видели и сами не ощущали. Как тогда жить? Одинокой или сойтись с тем, кто хотя бы не вызывает тошноты?
— Не знаю. Может и так можно. Но я любви хочу. Чтоб на мне свет клином для него сошелся. Чтоб весь мир во мне одной заключен был. Чтоб он умирал без меня. Чтоб страсти-мордасти были…
— А ты будешь барыней стоять и позволять целовать себе ручку?
— Почему же только ручку? И ножку, и все остальные места, — попыталась я перевести разговор в шутку. Слишком серьезный разговор получался у нас. Не для попойки тема…
— Иришка, колись. Ты хотела ему изменить?
— Нет. Просто хотела уйти.
— Уйти и не отомстить?
— Месть глупа. Она ни к чему хорошему не приводит. Ты тратишь свое время на чужого человека, чтоб сделать ему больно. А становится только тебе горше и больней. Зачем это? Отпусти его, развернись и уйди, чтоб не видеть раздражитель. И займись своей жизнью. Я так считаю…
— Почему ты от своего мужа ушла? Он же тебе, по сути, не изменил, — задала вопрос Мара.
— Почему ушла? Чисто интуитивно. Так захотела. Другого выхода на тот момент не видела. Теперь поняла сама. И попытаюсь объяснить, как это вижу я. Может, со стороны все видится иначе, но для меня все обстоит примерно так.
— Интересно послушать? Я тоже голову все ломала, зачем ты от такого красавца уходишь… — поддержала подружку Кира.
— Понимаете, я всегда считала, что жизнь — это скоростной поезд. В лучшие годы жизни нам кажется, что мы им управляем. Сидим такие в униформе за пультом и только нам решать, куда ехать и с какой скоростью. Хозяева своей жизни. Счастливые от возможностей, которые есть у нас. В обычные времена мы едем в качестве пассажира. Уже не мы решаем куда. Нас везут другие машинисты. Не мы рулим. И униформы красивой у нас нет. Но зато сыто, комфортно и без заморочек. За тебя все другие люди сделают: путь выберут, накормят и напоят. Правда, машинист поезда может оказаться жопоруким и пустить поезд под откос.
— Рукожопым, — поправила меня Маринка на свой лад.
— Пусть так. Сути это не меняет. А иногда бывает, что обнаруживаешь себя лежащей на холодных рельсах. Слышишь стук приближающихся колес. Понимаешь, что сама освободиться не можешь. И на помощь извне надеешься.
— Жуть какая. Кошмар, — вставила Кира.
— Такие разные ситуации. И такие похожие. Любому из нас необходимо, чтобы рядом были люди, которые по-настоящему нас любят. Которые за нас и в огонь, и в воду, и даже на рельсы.
— Где ты таких сейчас найдешь? — возмутилась Мара.
— Есть разные. Представь. Не смог оторвать меня от рельс. К примеру, между рельс руку зажало. Так он помчится навстречу поезду, предупредить. Затормозит состав, рискуя жизнью. Или вообще на рельсы ляжет рядом.
— Нет таких. Хоть убей меня. Чтоб мужик ради женщины рисковал? Да не в жизнь, — резюмировала Кира.
— Мне не нужны случайные попутчики, которые со мной будут ровно до того момента, пока поезд не оказался совсем рядом. Из чего я делаю вывод, что не стоит размениваться на случайных попутчиков. Они временщики и пройдут со мной лишь часть пути. И не нужно заострять свое внимание на тех, с кем вообще не по пути. Меня устраивает только единомышленник на рельсах со мной, рядом, по соседству. Чтоб рядом были только верные и надежные попутчики в моем поезде жизни. А транзитные пассажиры пусть идут мимо. Их я удерживать не буду…
— Красивая сказка, — сделала вывод Мара.
— Но не реальная. Одинокая старость при таком подходе обеспечена, — продолжила за ней мысль Кирюха.
— Но я так хочу. И не надо мне говорить про стакан воды на старости лет, — подвела итог я.
— Так выпьем же за нашу свободу! — выкрикнула Маринка.