Идем уже назад по гаражу. Кто-то где-то стонет. Да так жалобно.
— Потаскуха. Хоть бы людей постеснялась. Прекрати трахаться, сволочь похотливая! Тут порядочные девушки идут! — заголосила я опять. И опять на таких децибелах, что мама не горюй…
Мужика как ветром сдуло. Ага, не вытерпел моего мелодичного звонкого голоса. То-то же! Знай наших! Дорогу назад мы знали. Вышли за ворота. И я решила напоследок еще поиздеваться.
— Сразу бы так. Сволочи, ………, …………, ………… Долго я кричала за воротами. Нам отвечало только эхо. Матерками…
Отошли от ворот метров на двести.
— Девки, у них там заложник.
— Иришка, да с чего ты взяла?
— Вы стоны разве не слышали?
— Мы подумали, что это кого-то трахают.
— Ты для того, чтоб они успокоились, изобразила возмущение потаскухой?
— Ага. Когда трахают, то стоны ритмичные. А это именно человек стонет, чтоб его услышали. Мы ее последняя надежда.
— Значит, надо звонить ментам. Там ворованные машины. Если там еще и заложник, то мы спасем чью-то жизнь. С этим не шутят. Вдруг ее там пытают или насилуют. Может, она голодная, больная…
Я стала звонить следователю. Объяснила, в чем дело. Он понял меня с полуслова. Спустя двадцать минут гаражи штурмовали крепкие парни в масках и в форме. Из гаража стали выводить по одному бандитов. Того, которого я пытала, вывели последним. Он увидел меня и упал в обморок. Придется ментам его тащить в автозак, а он хряк большой и тяжелый.
— Вы бы скорую вызвали. У него инфаркт, по-моему.
— Да ладно. Нас испугался?
— Не вас.
— А кого? Вас?
— Ну да.
— Девчонки, вы себя в зеркало видели? Кого вы напугать можете? — парни засмеялись.
Не смеялись только азиаты. Они сидели в автозаке с такими выпученными глазами, как будто у них у всех запор одномоментно случился. Я показательно сделала вид, что открываю рот. Они все заткнули уши руками. Дошло наконец-то, что со мной шутки плохи.
Из гаражей вывели двух девушек. Одна была сильно избита. Вторая была посвежее.
— Кто из вас застонал?
— Я. Я Клава.
— Умница, Клава. Ты себя спасла и подругу.
— Она мне не подруга. Я ее не знаю. Ее недавно сюда привезли. А я просто сирену услышала. И очнулась…
— Иришка, ты поняла? Ты теперь у нас будешь сиреной.
— Дошутитесь. Я же опять заорать могу. Глотка у меня луженая, орать я могу долго, как оказалось…
Тут приехала скорая, вызванная ментами. У пациента оказался инфаркт. При смерти мой любимец. Столько от меня вытерпел. Увезла его скорая вместе с ментом. За девушками приехала вторая скорая. Их осмотрели и забрали в больницу. С ними поехал еще один мент в сопровождение.
Людей в форме понаехало немерено. Стали в гаражах все осматривать и протоколировать. Мы оставили свои координаты и смотрели, как слажено работают менты.
— Иришка, он сказал, что у тебя голос, как оружие массового поражение. Как в воду глядел мужик.
— У меня тоже голова как-то ненормально гудит. Как будто ведро на голову одела и по нему кто-то ударил. Теперь все в голове, как сквозь вату слышу, — пожаловалась мне Мара.
— Зато они поняли, что с нами шутки плохи.
И опять из вредности сделала вид, что собираюсь орать. Азиаты все разом закрыли уши руками. Наконец и омоновцы обратили на это внимание.
— А чего это они уши руками закрывают?
— Боятся, что я орать начну.
— Почему?
— Так один не закрыл. Теперь с инфарктом лежит.
— Да ладно?
— Хотите попробовать?
Девки мои разом замотали головами. Они-то уже контужены мной.
— Кто следующий? — ехидно спрашиваю.
— Что-то желающих нет, — отвечают хором омоновцы.
— Вот не знала за собой таланта. Доводить людей до инфаркта…
Омоновцы стояли и смотрели на нас, не веря во всю эту чушь. И тут из кустов кто-то как заголосит. Я испугалась, руками уши зажала. Оказалось, это наши дети сидели в кустах и меня записывали на телефон. Шельмы…
Попросила их удалить записи. Все-таки я там материлась как сапожник. Стыдно мне. Они не хотели удалять. Петька процесс проконтролировал. У некоторых самолично все стер.
Пришла домой. Мама сразу стала задавать вопросы.
— Иришка, как дела?
— Все нормально.
— Нашли ту машину?