— Который? Первый или второй? И тогда почему сын сказал деду, что уезжает, а сам остался здесь и глаз с него не спускал?
— А дочка про родственника знает?
— В том-то и дело, что ни про каких родственников она не знает. Ей отец ничего такого не говорил.
— Как все запутанно. Но это не объясняет про уголовника. Что там за уголовник?
— Участковый зря панику поднял. Паникер. Это мужчина средних лет. В тюрьму попал за убийство.
— Убийство? И ты говоришь паникер?
— Мама, он в аварию попал. Сейчас у него цейтнот. Его на работу нигде не берут.
— Правильно. Кому урки нужны?
— Ему идти воровать, что ли, прикажешь? Жить-то он на что-то должен.
— И ты, естественно, ему помогла устроиться на работу. Так?
— Угу. Ты же сама говорила, что делай добро и бросай его в воду. Он нормальный. Не пьет, не курит. И спокойный как танк. И еще сообразительный.
— Вот он и сообразил, как тебя на помощь раскрутить.
— Ему, представляешь, в каком-то магазине такое барахло продали. Времен перестройки. Он стоит в этой пивнушке и, как путешественник во времени из прошлого, пиво смакует.
— Он еще и пиво пил. Иришка, ты у меня совсем ничего не боишься?
— Почему? Боюсь. Уродов отмороженных боюсь. Но этот не такой.
— Ладно. Я тебя услышала. Давайте поедим, и я тебе расскажу, что я узнала от нашей Веры Михайловны.
— Значит, ты на меня не сердишься? Я же правильно поступила. Одним неприкаянным станет меньше.
— Запомни, дочка, бросая бумеранг поступков, заранее думай, как будешь ловить бумеранг последствий.
Сели за стол покушать. Но не тут-то было. Поесть спокойно не удалось. Петька все время тарахтел, успевал есть и болтать.
— Когда я ем, я глух и нем. Петя, ты разве не слышал такую поговорку? — попыталась успокоить его мама.
— Слышал. Но тут интересные дела творятся.
— Где?
— В гараже, где менты были.
— Что там опять не так?
— Оттуда запахи опять появились.
— Откуда именно?
— Мы так и не поняли. Дня три не воняло. А теперь опять химией вонять стало. Пацаны все обшарили. Из гаражей запахи идут. Больше неоткуда.
— Значит, опять химичат. Поймать бы. В гаражах надо все осмотреть…
— И как вы туда попадете? Менты там все обыскали, ничего не нашли.
— Значит, где-то что-то они прозевали. Спустя рукава менты осматривали. Наша задача туда проникнуть и найти.
— Думаете, что они не нашли, а мы найдем?
— У полиции собаки не было тогда. А у нас есть.
— Я Грейса гробить не дам. И не просите. Пусть хоть весь город передохнет от этих таблеток. Мне Грейсюта дороже.
— Петька, никто собаку гробить не собирается. Просто мы там арендуем помещение. И под видом арендаторов будем постепенно обыскивать шаг за шагом. Рисковать Грейсом никто не собирается.
— Это вы сейчас так говорите. Не дам собаку. Это мое последнее слово.
— С чего ты решил, что мы его угробим?
— У него нюх пропадет, если он нюхать химию будет.
— Другие собаки нюхают и ничего. Не пропадает у них нюх. Ты подумай хорошо. Наркотики собаки ищут? Ищут. По много лет ищут, работают.
— Так то служебные. Их этому учат. А у нас даже образца нет, чтобы он знал, что искать. Вы об этом подумали?
— А вот это мы упустили. На начальном курсе дрессировки он наркотики точно не учился искать.
— Значит, надо поймать наркомана и отнять у него наркоту, — выдвинул Петька предложение.
— Так он вам ее и отдаст, — засомневалась мама.
— Отдаст. Мы с ним договоримся, — заявила уверенно я.
— Как? Подойдем в темном переулке и потребуем: «Жизнь или наркота?» — заржал Петруха во весь голос.
— А Петька прав. При выборе между жизнью или наркотой приличный наркоман выберет дозу.
— А неприличный?
— И неприличный тоже.
— Значит, надо его заинтересовать.
— Как?