— Вооруженный?
— Угу.
— Значит, он против нас может и ножиком начать махать. Пошли по его адресу. Разыграем его. Как, говоришь, его зовут?
— Друга?
— Хоть друга, хоть отца.
— Мишка.
— Пошли к твоему Мишке.
Пришли в соседний дом. Петька позвонил в дверь. Открыл дверь его одноклассник. Он не спал. Вышел к нам на площадку.
— Как отца зовут?
— Вам зачем?
— Предупредить. Сейчас за ним менты приедут. Десятка ему корячится.
— Гонишь.
— Вот те крест. Зови папашу.
На площадку вышел урка. Именно такими: худыми, жилистыми, с мордой кирпичом, их изображают в кино. Вылитый киношный злодей.
— Тебя интурист опознал. Сейчас менты прискачут.
— Гоните, — процедил он и цыкнул в мою сторону.
— Ну и хрен с тобой. Тебе, идиоту, десятка за иностранного подданного корячится. Хочешь за дерматиновую куртку десятку схлопотать?
— За какую куртку? Что ты гонишь?
— Ты про камеры слышал, что их везде напичкали? Так там твоя рожа видна, как на фото: в профиль и в анфас. Не ошибешься.
— И что теперь делать? — высунулась с вопросом его подружка. Или кто она ему там.
— Отдать его вещи. Мы скажем, что в помойке их Грейс нашел.
— А все ты, лярва жадная. Курточка хипповая, курточку классную хочу. Стерва жадная! Прибью! — начал он орать и наступать на свою сожительницу с кулаками.
— Ты ее потом прибьешь. Сейчас некогда, менты на хвосте. Барахло тащи быстрей. А то загремите по сговору лиц. Оба.
Пока полупьяные родители туго соображали, Мишка быстро все шмотки собрал и притащил. Всучил их Петьке. Значит, не хочет, чтоб родители по этапу отправились.
— Спасибо, братан. Не забуду, — сказал он Петьке.
— Ты, сеструха, говори, если что. Помогу, — это уже в мой адрес прозвучало своеобразное «спасибо» от его отца.
— Сочтемся. От ментов попробую отмазать, — ответила я скромно. И мы с Петькой помчались к Айболиту.
На улице Петька стал меня допрашивать с пристрастием.
— Теть Ир, а почему ты сказала, что куртка дерматиновая?
— Для того, чтоб они ее нам отдали. Они дорогую куртку из натуральной кожи ни за что не отдали бы. А дерматиновую, пожалуйста, забирай…
— А я было думал тебя поправить. Потом подумал, что тебе видней.
— И правильно сделал, что промолчал. Куртка у немчуры шикарная. Просто эти разбойники хороших вещей мало видели. И нам на слово поверили.
— Ну и хорошо.
— А кто говорит, что плохо. На дурака не нужен нож. Ему с три короба наврешь, — запела я вполголоса.
— И делай с ним что хошь, — продолжил песню Петька.
Прибежали в клинику вовремя. Пострадавшего переодели в его вещи. Майку чужую с него сняли.
— Это что за майка? — доктор меня спрашивает.
— Не знаю. Она на помойке валялась, я на него натянула, чтоб не замерз. Он же практически голый был. Только в боксерах. Вот и прикрыла, чем могла.
— Понятно. А его вещи где взяли?
— Они там на помойке валялись.
— А почему раньше вы их не видели?
— За баками не заметили.
Пострадавшего увезли в больницу. Ехать с ним пришлось мне. Нужен же нашим врачам переводчик. Вот так я оказалась в больнице, где лежал мой муж. Решила заодно и Никиту навестить.
Ночь. Тишина в больнице. Зашла в палату к мужу. Присела на стульчик рядом с кроватью. И крепко заснула. Умаялась я переводчиком работать. Практики давно не было. Вот и скрипела мозгами с трудом. Правда, немец меня понимал с полуслова. Значит, не все еще позабыла. Договорились, что я у мужа буду в палате, если что. Двойная польза: я родственника навещу, и переводчик под рукой у врачей будет.
Никите снился сон. Он спит в своем доме. Рядом Иришка сопит под боком. В плечо ему уткнулась. Есть у нее такая привычка — в него утыкаться. А он и не против. Только сейчас понял, какое это было счастье, когда она, в него уткнувшись, спала. Сопит тихонько как ребенок. Проснулся и вот тебе сон в руку.
Жена спит на его руке. Правда, он в больнице, а не дома у себя. И она одета так, как будто с собакой гуляла. Не для посещения больного одежда. В палату заглянула медсестра. Растеряна. Разглядывает их.
— Извините, пожалуйста. Нам переводчик нужен, — сказала она шепотом.
— Где же я его вам возьму.
— Вон она, рядом с вами прикорнула. Разбудить бы.