Осталось только поменять того, с кем жить. А вот тут мне пока ничего не ясно. Думать надо. И держать ухо востро. Сейчас с этими делами расхлебаюсь, отдохну от душевных мук и займусь своей жизнью вплотную. Наверное, нужно было пострадать. Иначе не поняла бы, что не с тем человеком живу. Не на того время свое трачу. Не тому любовь свою отдаю…
На работе первым делом взяла себе кофе с пирожными, открыла ноутбук и засела изучать присланные мне Максом сведения. Четко работает Макс. Обещал за три дня нарыть информацию. Столько всего нарыл, что долго разгребать придется. Накопилось неизученной инфы валом. Поэтому и очнулась я только после того, как уборщица и посудомойки заглянули ко мне в кабинет, чтобы попрощаться и напомнить про время.
Время пролетело незаметно. И даже мысли не промелькнуло про своего мужа. Глядишь, и позабуду про неверного супруга. И хорошо бы. А то надоело страдать. Мало того, я заметила, что эта моя неопределенность всем нервы трепет. Вроде с кислой миной я одна тут должна ходить. А почему-то у всех лица скуксились. Значит, порчу всем настроение.
— С этой проблемой надо срочно что-то делать. Соберись, тряпка. Хватит ныть. Нас ждут великие дела! — сказала сама себе. А сама закрываю дверь в кафешку.
— Ира, с кем ты там разговариваешь?
— Сама с собой.
— Это же явный признак сумасшествия.
— Вот с тобой, Петруха, точно с ума сойти можно. Сколько раз говорила не подкрадываться так тихо.
— Да я не подкрадывался. Я вас давно зову. Вы просто в себе были.
— Ну а теперь вышла наружу. И у нас много дел.
— Куда теперь полезем? В нас будут стрелять?
— Размечтался. Максимум по шее надают. И то навряд ли.
— Почему?
— Мы с тобой — недостойный объект для приложения физических усилий. Ты у нас подросток по паспорту. Да и по внешнему виду тоже. Я подростком кажусь из-за внешности своей. Мелкая пигалица. Такую даже бить страшно. Вдруг прибьют ненароком. Малышня мы с тобой. А что делают с малышней, которая лезет, куда не просят?
— Подзатыльники раздают и матерят.
— Не весь арсенал ты перечислил. Главное забыл. Пендели под тощий зад. Это самое главное оружие против подростков нахальных и любопытных… Стреляют пусть в людей серьезных. А на нас даже патроны жалко. Се ля ви, мон шер…
— Так это же хорошо.
— А кто говорил, что плохо. У нас с тобой сейчас самая выгодная возрастная позиция для наших дел. Нас всерьез никто не воспринимает. Внимания на нас не обращают. Шастают здесь какие-то подростки, и что с того? Они везде шастают. Нигде от них спасения нет. А наделать мы много чего можем. У тебя так вообще привилегированное положение.
— Почему?
— Тебе еще четырнадцати нет. Тебя даже не осудят.
— Точно. Значит, я везунчик.
— Не сильно-то радуйся. Эта лафа скоро кончится. И тогда кранты тебе, Петруха.
— Что делать на неделе будем? А то скукота какая-то настала. Выходные же на носу.
— Угу. Скоро суббота. Ну что? Переворошим осиное гнездо в выходные палкой? Погуляем на костях упырей?
— Я только за. А кого мочить будем? А менты в курсе?
— Пока нет. Мне еще подумать надо. Взвесить все, чтоб как можно сильнее их к наркоте привязать.
— В каком смысле?
— Смотри. Уже несколько дней нет этого химического запаха. Значит, он лабораторию прикрыл. Надолго ли?
— Может, он съехал?
— Или что-то произошло, вот он и затаился.
— Или настряпал отравы и теперь ищет сбыт.
— А ты прав. Молоток, Петруха. Об этом я в первую очередь подумала. Он может искать, куда партию пристроить. На этом его заловить можно.
— Сами мы не сможем. Ментов подпрягать придется.
— А кто говорит, что мы сами будем геройствовать? Нам за это деньги не платят. Обязательно ментов возьмем в дело.
— Значит, вы опять всех мышей переловите, а сметану будет лопать кто-то другой? Опять какой-нибудь инспектор Лестрейд?
— Ничего не поделаешь. Жизнь не справедлива. Ну ты не расстраивайся. Мы себе тоже праздник устроим…
Пришли домой радостные. Насмеялись и нагулялись. На этой радостной ноте и закончился мой день.
На следующий день к Никите ранним утром к дому пришла делегация из жителей поселка. Они выдвинули требования.
— Открывай свои магазины! Разбогател на народном добре ирод рода человеческого! — начала высказывать требования от лица жителей всего поселка баба Нюра.
— Буржуи проклятые. Сталина на вас нет! — подхватила Мария Ивановна.
— Когда магазины откроются? — просто спросила адекватная старушка.
— Магазины не работают и работать больше никогда не будут, — оповестил население Никита.
— Как это не будут работать? А мы как же? — забеспокоились сплетницы.
— Как хотите. Я магазины продаю. Так что вам придется в город ездить.
— Как в город? Ты обязан нас продуктами снабжать.
— Мы второй день без хлеба. Ты за что на нас осерчал, милок? — спросила Никифоровна.
— Хоть у одной ума хватило узнать причину такого отношения к себе, — пробурчал Никита.
— Так и за что нас на голодную смерть обрек?
— Не надо утрировать. В городе все купить можно. Или в соседнее село идите за покупками.