— Эта больная кому-нибудь под машину кинется.
— Оно тебе надо? Знаешь, сколько ее оформлять придется? Придется спецбригаду вызывать. Потом ждать, когда ее оформят. Пусть погуляет еще на свободе.
— Тогда пошли отсюда от греха подальше.
— Выпустили шизиков на волю.
— Точно.
— В дурдоме, наверное, день открытых дверей.
Они докурили и вошли внутрь. Надо было ехать на вызов… Вот тут и приехала та машина, которую она караулила. Она не разглядела, был ли муж внутри. Но номер машины был тот, в который они с розовой девкой запрыгнули. Тома представила, как муж сидит внутри, такой несчастный и напуганный. Она решила его спасти. Во что бы то ни стало…
— Посади меня…
— Зачем?
— Посади меня, — страшным замогильным голосом говорила дежурному она и угрожающе надвигалась на него всей своей громадной тушей.
— За что я вас посажу, женщина? Идите домой! — пропищал от страха дежурный.
Он бы и более грубо ей мог ответить. Но его смущал дуршлаг веселенькой расцветки на голове.
— Посади меня…
И дежурный решил от греха подальше посадить ее временно в обезьянник. Пусть с ней другие разбираются. А то эта психическая тут дел натворит. Все на вызовах. Кто его от нее защитит? Некому. Он реально оценил свои физические данные и ее возможности и решил больше не сопротивляться такому искреннему желанию тетки посидеть в клетке.
Только когда Тома очутилась внутри, она поняла, что там нет ее бедного мужа, но есть злыдня фифочка в розовом. Правда, на голове у фифочки красовалась не розовая богатая шевелюра, а реденькие беленькие волосы. Просвечивала кожа головы. И стало этой тетке жалко фифу, которой уже кто-то выдрал с корнями все волосы.
Розовая, увидев свою оппонентку, попыталась спрятаться в угол за толстую соседку. Но толстая ее за спину не пустила, решив, что та хочет нанести ей коварный удар в спину. Розовая поняла, что ей конец…
— Пусик где?
— Кто?
— Муж мой где?
— Не бейте меня. Я правда его не знаю…
— Где мой муж?
— Его сразу отпустили. Разобрались во всем и отпустили.
— Наверное, он дома уже, — с улыбкой успокоилась тетка.
Мужа ее менты отпустили сразу, еще когда поехали на адрес. Отстегнули от наручников розовой фифочки и указали на выход. Девица в халате говорила про убийство. А мужик слезно просился домой, к любимой жене, к своей Томе. Вот и отпустили его. Пожалели убогого. Ему еще предстоит с разъяренной женой объясняться. Мужик трусцой побежал к магазину, радуясь свободе.
Смотрит, а на дороге их сумка стоит. Жена, наверное, устала тащить и бросила поклажу. Это был битый жизнью и женой дядька. Он шустро подхватил покупки и поскакал в магазин рассчитаться и кое-что прикупить к столу.
К приходу жены он решил подготовиться. Оказалось, что он все так же горячо любит свою жену. Свою Томочку. И она его тоже любит. Вон как за машиной мчалась, не отставала. Чем до жути напугала ментов. Пусик стал гордиться своей женой. Его у любовницы предполагаемой отбить хотела. Он сейчас дома богатый стол к ее приходу накроет, и они вдвоем посидят, молодость вспомнят…
Тому, разобравшись во всем, отпустили. Пришел какой-то мужичок при погонах и стал разбираться с теми, кто за решеткой.
— Говорить по очереди. Сначала ты, с посудой на голове.
Тетка стоит, выпучив глаза. К кому обращается этот большой начальник?
— Говори. Нечего глаза тут пучить… Дуршлаг на башку зачем надела?
Когда ее с обеих сторон толкнули тощая и толстая, она поняла, что это к ней обращается строгий начальник. И вспомнила, что был у нее в руках дуршлаг. Только она думала, что его в погоне потеряла. Ан нет. Хоть дуршлаг сберегла…
— Он бежать мне мешал.
— На голову-то зачем нацепила?
— Так удобней было бежать… Он в руках мешался.
— Логично. Голову не жмет?
— Нет.
— Снимай.
— Хорошо.
— Иди домой. И скажи спасибо, что я сегодня добрый. А то определили бы тебя с таким довеском на голове в дурдом и все…
— Спасибо.
Начальник открыл решетку и выпустил тетку. Она быстро попрощалась и помчалась на радостях домой. Надеясь, что ждет ее в квартире живой и здоровый муж…
Таким же образом полицейский начальник разобрался с остальными обитателями обезьянника. Всех отпустил домой. Нечего им здесь делать. Сейчас толпу с происшествия привезут. Массовая драка. Обезьянник надо было освободить для мигрантов…
Розовая заказала такси, и они поехали к Грише все вместе. Зефирка, чтоб забрать у любовника свои деньги. А толстая соседка — проконтролировать, чтоб не было между розовой и ее Гришей разврата… Григорий ехал и думал, что завтра надо с квартиры съемной съехать. Иначе толстая соседка его добьет…
Мы же тем временем сидели у Маринки дома. Деньги пересчитали. Там была вся сумма, что взял у нее Гриша. То ли это ее деньги, то ли он со всех баб трясет одинаковые суммы.
— Хорошо, что деньги хоть вернули.
— Как ты вообще на него клюнула? Не видела, с кем связалась? — спросила Мара у Киры.
— Ты знаешь, Мара. Я вот не смогла бы отличить мошенника альфонса от нормального мужика, — попыталась я вступиться за Кирюху.
— И деньги бы ему дала? — ехидно спросила Мара.
— Нет уж. Тут уж фигушки им. Я вообще считаю, что мужикам свои деньги женщина не должна давать ни при каких обстоятельствах. Любовь любовью, а деньги они сами должны зарабатывать.