— Ну, чума. Как они его выследили?
— Поставили на пост номер один, к бабке одной, камеру для наблюдения.
— Где камеру взяли?
— Места знать надо.
— У нас в полиции такого оборудования нет. А если и есть, то фиг дадут. Не допросишься. Запарят рапорты и прошения разные писать.
— Я вам еще подарочек подготовила.
— Какой?
— Еще одно доказательство, снятое скрытой камерой. Внутри гаража. Там все. Как он в гараж заходит, как его открывает, как работать начинает, как расфасовывает.
— Как внутри? Вы внутрь заходили?
— Нет, не заходили. Зачем? Камеру специальную на гибком шланге спустили в вентиляцию. Оттуда и снимали.
— И как видео?
— Получилось отлично.
— Давай, — протянул руку. Ждет.
— Сейчас не могу дать. Сначала видео покажут киношники, они мне за это платят. Потом они вам его передадут. Извини, но мне тоже людям платить что-то надо. Они работали. Время свое тратили. Людей надо поощрять.
— Так сама же говоришь, что тебе помогали бабки и дети. Какие им деньги?
— А им, по-твоему, денег не надо? А тому, кто техникой обеспечил? Камеры — не дешевое удовольствие. Он что, морковку сырую грызть должен? Этот человек тоже на вознаграждение рассчитывал. Ты же получил премию? А они чем хуже? Времена советские прошли. За грамоту и вымпел нынче только лохи трудятся…
— Понятно. Только как я это оформлять буду…
— Как информацию, полученную от анонимного источника. Или от СМИ. Вам виднее, как это лучше оформить. Мое дело было помочь застукать Бориса.
— Давно ты его вычислила?
— Да сразу. Он не сильно прятался. Наглый и борзый…
— А почему мне не сказала? Почему за нос водила?
— Ты парень горячий. Сразу его брать бы кинулся. Так?
— Ну так. Взяли бы, а потом бы раскололи.
— А если не раскололся бы Борис? Молчал бы как партизан. Что бы ты сделал?
— Отпустил…
— Вот именно. У нас задача была какая?
— Какая?
— Привязать его к наркоте, чтоб не отбрыкался в суде присяжных. Что мы с тобой и сделали. И нас с законченным делом можно поздравить.
— Его еще посадить надо. Надолго.
— Сколько лет ему дадут?
— Не меньше одиннадцати. Если по максимуму, то пожизненно.
— Главное, чтоб он по амнистии не вышел. А то даст ему небольшой срок наш самый гуманный суд в мире. Мы же гуманные в этом плане до безобразия…
— По таким статьям амнистия не положена. Не пятьдесят третий год, когда убийц и марафетчиков пачками бездумно выпускали.
— Пусть бы получил побольше и отсидел все от звонка до звонка…
— Будет сидеть, я сказал, — гордо, подражая голосом Глебу Жеглову, сказал следователь.
Ну что же. Ему есть чем гордиться. Такое дело большое раскрутил. Накрыл наркоторговца с поличным…
Вечером пришла домой с работы. Накрыт праздничный стол. Петька сидит на кухне счастливый. Мама тоже. Интересное кино…
— По какому случаю гуляем?
— Так наркобарона же сегодня утром взяли. Весь двор гудит.
— Бабульки разболтали?
— Они самые.
— Болтун — находка для шпиона. Что народ говорит?
— Так по телеку все показывают. По всем каналам крутят.
— Как ты думаешь? Он надолго сядет? — маму интересует, чтоб не было у нас наркотиков во дворе.
— Может, повезет и дадут пожизненное. Все-таки пять человек умерли от его наркотиков.
— А мент сможет доказать? Он же тупой, — высказался Петька. Как все подростки, он любит судить о людях в черно-белых тонах.
— Не настолько тупой, чтоб такое дело профукать и не довести до суда. Даже если бы он захотел, такое громкое дело ему начальство просрать не даст.
— А вдруг? Ты же его не знаешь…
— Он поумней многих полисменов будет. Ему хватило ума прислушаться к чужому мнению. И потерпеть немного. Гордыню свою поприжать. А это говорит о способности ясно мыслить.