— Кто это? — спросил Зак.
Озорные искры вернулись в глаза Майкла.
— Твой новый босс, — сказал он. — Корреспондент «Daily Post» по вопросам природы. Нужно будет спросить его, когда приедешь утром.
— Как его зовут?
— Родни, — сказал Майкл.
— Родни?
— Верно, Зак. Родни. Родни Хендрикс. Уверен, вы поладите. Говорят, он любит пинту или две за обедом. Тебе должно хватить времени, чтобы подсмотреть.
Габс вздохнула.
— Мне бы очень хотелось, чтобы он перестал употреблять это слово, — сказала она, ни к кому не обращаясь.
— Почему? Это то, что мы делаем, не так ли?
— Конечно. Но это звучит так грубо.
Майкл пожал плечами.
— Не так грубо, как убийство сотен невинных людей, — сказал он. И, не сказав больше ни слова, он вывел Габс и Рафа из квартиры, оставив Зака наедине с фотографией своего нового босса, досье на Джошуа Ладгроува и мыслями.
Габс была права. Все в досье Ладгроува предполагало, что он был ужасным. Зак был удивлен подробностям. Его исключили из двух школ за издевательства, и он пошел в армию в шестнадцать лет, потому что на этом настоял его отец, военный. Издевательства не прекратились, когда он присоединился к вооруженным силам. В досье содержалось семь записей его командира, в которых говорилось, что он получал жалобы на физическое и словесное насилие от молодого Ладгроува. Было две жалобы на то, что он украл личное имущество у своих товарищей. После увольнения из армии он нашел работу в местной газете, при этом солгал в своем резюме. Там он поднялся по лестнице. Был как-то раз женат. Брак длился шесть месяцев, и она ушла, жалуясь, что он ее избил, хотя она не выдвинула обвинений. Читая между строк, Зак пришел к выводу, что именно его способность запугивать людей делала его хорошим журналистом.
Он отложил папку в сторону, растянулся на диване и включил телевизор — ему нужна была пауза, прежде чем он попытается внезапно стать кладезем знаний о повадках воробьев. Тот же репортер, которого он смотрел на острове Святого Петра, говорил с волнением, но внимание Зака привлекла постоянно бегущая строка в нижней части экрана. 1 ПРОПАВШИЙ ВЗРОСЛЫЙ ОБНАРУЖЕН МЕРТВЫМ ВО ВЗОРВАВШЕЙСЯ БОЛЬНИЦЕ… ПРЕМЬЕР-МИНИСТР: «ЧУДО, ЧТО НЕ ПОСТРАДАЛО БОЛЬШЕ ЛЮДЕЙ ОТ ЭТОГО ТРУСЛИВОГО ПОСТУПКА. БЛАГОДАРЮ СЛУЖБУ БЕЗОПАСНОСТИ ЗА ИХ НЕПРЕРЫВНУЮ РАБОТУ… 37 ПОГИБШИХ ОТ ВЗРЫВА В МЕТРО. 60 ВСЕ ЕЩЕ СЧИТАЮТСЯ ПРОПАВШИМИ. СПАСИТЕЛИ СЧИТАЮТ, ЧТО ШАНСЫ НАЙТИ ВЫЖИВШИХ НЕБОЛЬШИЕ… СООБЩАЮТ О ПОЛУНОЧНЫХ ВЫСТРЕЛАХ НЕДАЛЕКО ОТ БОЛЬНИЦЫ ХАРРИНГТОН, ЮЖНЫЙ ЛОНДОН. ПОЛИЦИЯ ПРОСИТ ЛЮДЕЙ, УВИДЕВШИХ ЧТО-ЛИБО ПОДОЗРИТЕЛЬНОЕ, СООБЩИТЬ… ГЛАВНЫЙ КОМИССАР И СЕКРЕТАРЬ ПОДТВЕРЖДАЮТ, ЧТО УРОВЕНЬ УГРОЗЫ ТЕРРОРИЗМА ПОВЫСИЛСЯ ДО КРИТИЧНОГО ВПЕРВЫЕ С 7 ИЮЛЯ. ЖИТЕЛЕЙ ЛОНДОНА ПРИЗЫВАЮТ БЫТЬ «БДИТЕЛЬНЫМИ». СЛУЖБЫ БЕЗОПАСНОСТИ ПРИНИМАЮТ ВСЕ ВОЗМОЖНЫЕ МЕРЫ ПРЕДОСТОРОЖНОСТИ В ЭТО ТРЕВОЖНОЕ ВРЕМЯ.
Зак смотрел на эти слова. Все возможные меры предосторожности в это тревожное время? Если бы только это было правдой. Майкл был прав. Три кроссворда наверняка означали три взрыва, и в данный момент они были едва ли ближе к разгадке того, где и когда будет третий взрыв.
А время, как всегда, было на исходе.
17 ИЮНЯ
12
«NY HERO»
Лондон изменился.
Из-за взрыва в Пимлико два дня назад та ветка метро не работала. На других линиях были задержки. Пассажиры автобусов и даже пешеходы на улице смотрели друг на друга с подозрением, и Зак заметил страх на лицах многих, спускавшихся по ступеням к метро.
Он стоял на краю вокзала Виктория, возле лестницы, держа бесплатную газету, которую кто-то только что сунул ему в кулак. На обложке была изображена больница в момент обрушения, а на снимке довольно отчетливо был виден вертолет, с которого на веревке болтались два человека. Журналисты увеличили изображение Зака и Габс, но их лица были размыты и неузнаваемы, слава богу. Ему было бы трудно оставаться в тени, если бы все в газете — многие копались в новостях о бомбах — увидели его черты лица. Он услышал вдалеке две сирены, несущиеся в разных направлениях. Когда одна из них исчезла, стало слышно третью. Сама местность кишела вооруженными полицейскими в бронежилетах.
Да. Лондон изменился. Это был город на грани паники, и для этого были все основания.
Зак тоже изменился за те месяцы, которые прошли с тех пор, как он в последний раз считал себя лондонцем. Изменился с тех пор, как он жил с Элли и ее родителями в Камдене, ходил в школу, как нормальный подросток, слонялся по парку по выходным. Теперь он сразу же заметил MP5, прикрепленные к курткам полицейских, и его разум автоматически обработал все, что он знал об этом оружии. Девять снарядов, скорость 800 выстрелов в минуту. Но не то, что он мог идентифицировать огнестрельное оружие с такой же легкостью, как другие дети его возраста могли идентифицировать новую модель мобильного телефона, заставило его понять, насколько он отличался. А то, что он смотрел на мир по-другому. У входа в «M&S» в десяти метрах от себя он увидел мужчину в кожаной куртке, который тайком поднял рукав ко рту, и его губы шевелились. Он понял, что вооруженная полиция была лишь видимой защитой. Тут также находился тайный персонал, которого обычные люди никогда бы не заметили.
— Не слоняйся, сынок, — к нему подошел один из вооруженных офицеров. Зак кивнул и перекинул рюкзак через плечо. Он хотел уйти, но офицер поднял ладонь. — Погоди, — сказал он.
— Что-то не так? — невинно спросил Зак.
— Прошу, открой рюкзак, — его слова были вежливыми, а тон — нет.
Зак так и сделал. Офицер заглянул, но не нашел ничего более захватывающего, чем пара бутербродов с сыром, потрепанный путеводитель по птицам и книга о Гарри Поттере, которую много читали, хотя Зак ее не трогал. Офицер кивнул.
— Иди, — сказал он и обратил внимание на растерянного японского туриста. Зак покинул это место.
Офисы «Daily Post» располагались на двух верхних этажах офисного здания в сотне метрах к северу от вокзала Виктория. Зак прошел через вращающуюся стеклянную дверь в удобную приемную ровно в восемь утра. Он вытащил телефон из кармана и зажал номер один на клавиатуре, почти рассеянно проходя проверку с Майклом, в то время как остальное его внимание было сосредоточено на окружении. Второй выход был в пятнадцати метрах слева от него. Шлагбаум справа от стойки регистрации блокировал зону регистрации от лифтов. Когда он подошел к столу, секретарша посмотрела поверх очков-полумесяцев на лист бумаги.
— Да? — нетерпеливо спросила она.
— Меня зовут Гарри Голд. Я здесь, чтобы увидеть Родни Хендрикса.
Прошло тридцать секунд, пока она нажимала на клавиатуру и смотрела на экран своего компьютера.
— Гарри Голд, ты сказал?
— Верно, — тихо и вежливо ответил Зак. — Г-О-Л…
— Никакого Гарри Голда, молодой человек, — сказала она. — Уверен, что попал в нужное место? Это редакция газеты. Кого ты хотел посетить?
— Родни Хендрикс.
— Я услышал свое имя?
Зак оглянулся. Позади него стоял человек, фото которого он видел. Он был примерно его роста, но намного старше — лет пятидесяти. Его маленькие круглые очки делали его похожим на крота, а его голубые глаза сверкали, отчего его румяное лицо выглядело очень веселым. Зак странным образом вспомнил Деда Мороза. Если бы Родни Хендрикс носил красный наряд вместо своего мятого серого костюма, сходство было бы поразительным.
— Здравствуйте, мистер Хендрикс, — Зак протянул руку. — Я — Гарри. Гарри…
— Гарри Голд? Да, конечно. Приятно, что глава прислал мне немного подмоги. Обычно все стажеры идут к столу новостей. Или интервью, как без них. Не переживай, Элспет, я заберу его. За мной, Гарри, за мной.
Слова вылетали изо рта Хендрикса, будто он не мог их остановить. Они звучали, пока Хендрикс вел его через мраморную стойку регистрации к лифту.
— Итак, юный Гарри, что привело тебя в священные залы прессы? Сто лет, «Daily Post», дружище. Много традиций. Этажи седьмой и восьмой, парень, нам нужен седьмой, — он нажал кнопку, чтобы вызвать лифт, затем сунул руки в карманы и стоял там, бесцельно насвистывая, пока лифт поднимался с уровня подвала.
— Я надеюсь стать журналистом, — сказал Зак, повторяя историю, которую придумал вчера. — У меня есть дядя, который…
— А?
— Я только что сказал, что…
— А, вот! — двери лифта распахнулись. — После тебя, парень. После… Ах, Ладгроув… Какая неожиданная радость, — Хендрикс не выглядел так, будто это было радостью. Он посмотрел на одинокую фигуру в лифте. Он был высоким — намного выше Зака или Хендрикса — и плотного телосложения. Он был гладко выбрит, за исключением родинки на левой щеке, из которой торчали три волоска. Его волосы были очень аккуратно зачесаны с пробором по центру, а на лбу виднелась постоянная морщинка. В правой руке он держал шариковую ручку. Каждые пару секунд его большой палец несколько раз нажимал кнопку на конце ручки, щелкая.
— Хендрикс, — без особого энтузиазма сказал Ладгроув.