Зак хотел продолжить чтение, но его внимание внезапно отвлеклось от текста на экране. Окно кабинета на первом этаже выходило на дорогу. А на дороге, заливая кабинет мигающим неоновым светом, стояли три полицейские машины. Он слышал, как люди выкрикивают друг другу указания.
Он встал так резко, что его стул опрокинулся. Он схватил холщовый мешок с оружием и помчался к площадке и вниз по лестнице. За матовым стеклом входной двери виднелись тени. Когда он достиг конца лестницы, в дверном проеме внезапно раздался грохот. Дверь задрожала в раме, и Зак представил полицейских с другой стороны, открывающих дверь с помощью пневматического тарана. Он знал, что еще одного удара дверь не выдержит, поэтому не стал медлить. Через несколько секунд он выскочил из задних дверей, пробежал через весь сад и перелез через деревянную ограду.
Он увидел их только тогда, когда его ноги приземлились: три офицера, один из которых держал на поводке немецкую овчарку, бежали по переулку в его сторону. Собака лаяла, один из офицеров кричал. Они были не дальше двадцати метров и приближались. Парализованный паникой, Зак беспомощно смотрел на них.
Собака снова залаяла.
— На землю! На землю!
Зак перестал колебаться. В паре метров позади него стояли две зеленые урны на колесиках. Он вскарабкался на них, а затем прыгнул через кирпичную стену, которая образовывала одну сторону переулка. Он тяжело рухнул на асфальт с другой стороны, но быстро поднялся на ноги. Он находился на автостоянке современной церкви из красного кирпича. В это время ночи тут было безлюдно, поэтому он бросился по стоянке, мимо самой церкви и вышел на оживленную главную дорогу.
Он пробежал тридцать метров, уклоняясь от случайных прохожих, пока не дошел до автобусной остановки. Двери красного одноэтажного автобуса как раз закрывались, когда к ним подбежал Зак. Он постучал в дверь и крикнул во весь голос:
— Пожалуйста, впустите! — на тошнотворный миг ему показалось, что водитель проигнорирует его, но затем раздалось шипение, двери открылись.
Зак хлопнул своей проездной карточкой — на имя Гарри Голда — по считывающему устройству и поспешил по автобусу, оглядываясь и отчасти ожидая, что на него нападет вооруженная полиция.
Но затем двери с шипением закрылись. Пока автобус уезжал, он прошел до самого конца, чувствуя взгляды других пассажиров. Возможно, это была игра света, но ему показалось, что он увидел человека в форме с собакой, появившегося на расстоянии примерно двадцати метров.
А может, это был просто пешеход. Зак не мог знать об этом. Он сел и осторожно положил холщовый мешок себе на колени. Он попытался вспомнить все, что читал на компьютере Ладгроува. Ричард «Сонни» Хердер… «Дик» для друзей… погиб в результате взрыва бомбы 18 июня 1973 года.
18 июня 1973 г.…
Зак посмотрел на часы. 11:59. С каким-то болезненным предвкушением он смотрел, как тикают секунды.
00:00. 18 июня.
Во рту пересохло. Он закрыл глаза. Его разум представлял собой запутанный клубок из догадок и теорий, но один факт горел ярко. Сегодня была сороковая годовщина смерти Хердера. Ладгроув писал рассказ об этой смерти, и если ужасные события последних нескольких дней были каким-то образом связаны с взрывом бомбы сорок лет назад, третий взрыв могли запланировать на сегодня.
Но Ладгроув был мертв. Теперь он не мог дать ему ответов.
Зак сидел с закрытыми глазами, тщательно обдумывая, каким должен быть его следующий шаг.
18 ИЮНЯ
17
СМЕНА НА КЛАДБИЩЕ
Полночь.
Обычно хорошее и спокойное время для работы в больнице. Не этой ночью. Эта ночь была не лучшим временем для работы в больнице. Эта ночь была похожа на смену на кладбище.
Сначала бомба в метро. Доктор Купер был вызван, когда ужасно раненые тела были доставлены в хирургическую. Трое из них умерли при нем, и врачу был не важно, сколько жизней он спас, всегда вспоминались те, кого он потерял.
Потом детская больница. Все сотрудники видели по телевидению видеозапись ее разрушения. И не было ни одного сотрудника, который бы не задавался вопросом, будет ли его место работы следующим.
Доктор Купер не был исключением. Он пришел сегодня на работу вопреки здравому смыслу и не удивился, узнав, что тридцать процентов персонала «заболели». В каком-то смысле он не возражал: это означало, что день был настолько загружен, что у него почти не было времени беспокоиться о террористических атаках. Однако теперь, когда он стоял в ярком свете операционной, его лицо было закрыто маской, а руки — плотно сидящими латексными перчатками, его мысли блуждали. Он был потрясен новостью о том бедном человеке, который висел на Вестминстерском мосту, и теперь он был потрясен видом пациента в операционной. Человек на столе был пожилым мужчиной, вероятно, лет шестидесяти, хотя его телосложение было как у человека вдвое моложе. Возможно, именно это позволило ему до сих пор быть живым с огнестрельным ранением. У него были седые волосы до плеч, и доктор Купер неодобрительно заметил запах табака от него. У него не было имени, по крайней мере, никому не удалось найти. Ни один родственник не явился за ним. Было просто удостоверение личности, из-за которого сотрудники службы безопасности больницы нервничали. Доктору Куперу пришлось недвусмысленно объяснить безликому бюрократу, который, казалось, появился из ниоткуда, что его пациента нельзя было перевести в другую больницу, он не выживет. Что случилось с пациентом, Купер понятия не имел. Его только что нашла полиция истекающим кровью после анонимной наводки, и он немедленно бросился в больницу. Это означало, что кто-то знал, что произошло, но молчал.
Плохие вещи творились в Лондоне. Этот случай был одним из них. И казалось, что вся столица затаила дыхание, ожидая, что будет дальше.
— Скальпель, — сказал он.
Рана была тяжелой. Пуля пробила слизистую оболочку живота мужчины и вызвала сильное внутреннее кровотечение. Этот человек был на грани смерти, и во многих смыслах это походило на смену на кладбище. Взгляд доктора Купера метнулся в сторону одного из экранов, окружающих операционный стол. Жизненные показатели его пациента были слабыми. Низкое давление. Низкий пульс. Он нервно переглянулся с анестезиологом.
— Это нехорошо, — сказал он. Анестезиолог тряхнул головой.
Скальпель был острым. Он с легкостью прорезал кожу старика и тонкий слой жира под ней. Когда лезвие рассекло его плоть, кровяное давление человека упало на пару пунктов. Тем не менее, доктор Купер продолжил процедуру.
* * *
Кромешная тьма, но не тишина. Повсюду вокруг них звучал стук и писк грызунов, и не раз и Раф, и Габс чувствовали, как что-то задевает их. Мысль о том, что их окружали крысы, была неприятной, но они их почти не замечали. Все их внимание было сосредоточено на светящемся циферблате с обратным отсчетом.
04:57:56
04:57:55
04:57:54
— Как думаешь, где мы? — выдохнула Габс. Это был первый раз, когда они разговаривали, за час.
— Под землей, — фыркнул Раф. — Похоже, это его образ действий. Первое устройство находилось в туннеле метро, второе — в подвале больницы, — пауза. — Ты в порядке?
— Не совсем.
Они сидели в тишине еще несколько минут, ни один из них не осмеливался сдвинуться с места, на случай, если они потревожат датчик давления под собой.
— Мы же ему не скажем, правда? Я про Зака, — в голосе Габс было опасение, что Раф не согласится.
— Конечно, нет, — твердо сказал он.
— Он оставит нас здесь умирать, — сказала она голосом не громче, чем писк грызунов вокруг нее.
— Я знаю, — буркнул Раф. — Помнишь урок, который мы ему давали? Об Энигме и бомбе в Ковентри?
— Конечно.
— Работает в обоих направлениях. Может, мы сможем спастись, выдав Зака. Но он и Майкл — единственные, у кого есть шанс остановить этого маньяка. Если мы должны умереть, чтобы помочь им… — его голос утих.
— Я никогда не думала, что так все закончится.
— Это еще не конец, — сказал Раф, но его голос звучал не слишком убедительно.
— Что мы можем сделать?
Еще одна пауза.