Коттеджный поселок «Вешки-95» светился от новогодних гирлянд, развешанных почти во всех дворах, и от бесконечных салютов.
Чета Супониных ждала гостей. Собирались отмечать Рождество. Должны были приехать Ащеуловы, Сальниковы, обещал быть Люсик, жаль, что Алисочка не вернулась еще из своего «места силы» и где-то вечно в командировках пропадает ее муж Павел, но с особым нетерпением Виктор Семенович ждал Кирилла Зубова, как, впрочем, и его жена Наталья Григорьевна.
Гости в этот раз приехали почти одновременно. Дом сразу наполнился людским гулом — поздравляли, шутили, сплетничали в ожидании ужина.
Наталья Григорьевна, выждав удобный момент, увела Кирилла в свою комнату. Многозначительно поглядывая на молодого человека, заговорила с укором:
— Кирик, я ждала! Когда же ты пригласишь меня где-нибудь посидеть, а, котик?
— Наталек, я уже заказал столик, — соврал Зубов.
— О! Что я слышу! А я приготовила тебе подарок, зайчик мой. Надеюсь, тебе понравится. — Наталья Григорьевна метнулась к старинному комоду и выдвинула нижний шкафчик. Она достала бархатную коробочку и с торжествующим видом поднесла ее слегка растерявшемуся Кириллу — у него подарка для нее не было.
— Что это? Ты всегда что-нибудь придумаешь. — Любовник взял футляр и начал медленно его открывать, стараясь скрыть восторженное нетерпение, а заодно и успеть придумать оправдание для себя. — Ах, Наталек, какая вещь! Я давно мечтал о таких часах! — Он притянул к себе Наталью Григорьевну.
— Наташа! Наталья Григорьевна, ты где? — раздался голос Татьяны Ивановны, жены Бориса Аркадьевича Сальникова.
— Иду! Иду-у-у! — откликнулась хозяйка дома, высвобождаясь из объятий Кирилла, выразительно посмотрела на него и, приложив палец к губам, вышла из комнаты.
Она спустилась на первый этаж, где, конечно же, в центре внимания находился Борис Аркадьевич с очередным анекдотом, а возле него стояли Ащеуловы и Люсик.
Немного погодя вышел и Кирилл и тоже направился в гостиную на первом этаже, где его перехватил Виктор Семенович.
— Кирилл, зайдем ко мне в кабинет на минутку.
— Конечно, — быстро ответил Зубов и посмотрел, не оттопыривается ли у него карман, где лежит подаренная коробочка с часами.
Разговор намечался не из приятных.
— Как наши дела? — издалека начал Виктор Семенович.
— Всё под контролем, — поспешил заверить Кирилл.
— Наш главный объект?
После неудачного самовольного «визита» к Гергардт у Зубова было время успокоиться и всё обдумать.
— Уехала, — уверенно соврал он.
— И что, не возвращалась?
— Нет.
— А у меня другие сведения, — угрожающе проговорил Виктор Семенович, приближаясь к Зубову. — Ты что, щенок, вздумал со мной шутки шутить?! Уничтожу, и следа не останется!
Зубов попятился назад, лихорадочно соображая, как выкрутиться без больших потерь. В конце концов он не сделал ничего такого.
— Виктор Семенович, успокойтесь. Я — как на духу, всё расскажу. Бес попутал. А кто бы устоял?..
— Рассказывай, гаденыш! Я же тебе сказал, в квартиру пока не соваться. Ждать, наблюдать.
— Я… Я проводил ее на автобус. Правда. Откуда она потом взялась, сам не пойму.
— Передумала ехать, забыла что-то, плохо стало. Что непонятного?!
— Да, теперь-то я понимаю. А тогда всё так неожиданно — даже толком осмотреться не успел. Она вернулась. Ну… я убежал.
— Она тебя видела, запомнила?
— Всё так быстро произошло. Не думаю…
— Вот именно, что не думаешь. Наградили тебя родители внешностью, а мозги в голову не вложили…
Виктор Семенович замолчал, усмехнулся про себя: «Я тебя на понт, дурака, взял, уж слишком глазки бегали, а ты и раскололся. Впрочем, все это было предсказуемо. Большими деньгами запахло, вот и купился», — а вслух сказал:
— Запомни: для больших денег и голова большая нужна. А с маленькой не унесешь. Ни деньги, ни ноги. Продолжай следить и не вздумай… Еще один такой фокус и…
— Всё сделаю, Виктор Семенович. Не знаю, что на меня нашло, не знаю…
— Пошли к гостям. Нас, наверное, уже потеряли, — распорядился Супонин.
Кирилл облегченно вздохнул: «Кажется, пронесло», — подумал он и, пошатываясь, первым вышел из кабинета.
Мысль о том, что Кирилл мог забрать драгоценность и теперь только делал вид, что ничего не нашёл в квартире, у Виктора Семеновича, конечно, промелькнула, но он тут же ее отогнал — трусоват был его помощник для такой аферы и глуповат к тому же.
«Убирать его надо, и как можно быстрее, пока этот «мачо» совсем всё не испортил… если уже не испортил. Пусть всё утихнет, успокоится, а там видно будет, как лучше. Дело деликатное, столько времени прошло. Здесь надо с умом, можно и влипнуть по глупости — ни за что».
Минуты через две он тоже покинул кабинет и пошел к гостям.
В это время к дому Супониных подъехала еще одна машина и начала требовательно-радостно сигналить. Все присутствующие встрепенулись: вроде больше никого не ждали.
— Кто бы это мог быть? — спросил Люсик.
— Никак Алиса собственной персоной! — заулыбался Борис Аркадьевич.
— Она же еще не вернулась, — возразила его жена Татьяна Ивановна.
— А больше некому, — уверенно произнесла Наталья Григорьевна.
Муж, спускавшийся по лестнице, был явно чем-то озабочен, если не сказать огорчен. Она не стала его ни о чем просить и сама поспешила к двери.
И действительно, в гостиную вошла сияющая Алиса, а за ней, немного погодя, появился и ее муж Павел, высокий, в очках, сутулящийся от долгого сидения за компьютером. В одной руке он держал пакеты, другой — снимал запотевшие очки.
Наталья Григорьевна тут же пришла ему на помощь, позвав из кухниНину принять пакеты. Виктор Семенович тоже подошел. Едва кивнув Алисе, он пожал руку ее мужу. А потом, не дожидаясь Нину, сам подхватил пакеты и понес на кухню.
Гостиная оживилась еще больше — Алиса обычно приезжала одна. Павел — человек занятой и, как говорит Алиса, «любитель сидеть на диване в своей квартире, а не в гостях».
После обычных в таких случаях приветствий и расспросов в гостиной образовалось два центра притяжения. Возле Бориса Аркадьевича с его нескончаемыми анекдотами и «случаями из жизни» сгруппировались Владимир Анатольевич Ащеулов, друг детства хозяина дома, и его жена Ирина Витальевна, не жаловавшая Алису — не ее круга птичка. Алиса, тоже не промах — пообщаться на любую тему и блеснуть красным словцом, оказалась в окружении Люсика, Кирилла Зубова и, конечно, Павла, который, как правило, сидел близко, но отстраненно.
Виктор Семенович с малоразговорчивой Татьяной Ивановной — что неудивительно при таком-то говорливом муже! — устроились отдельно, и Виктор Семенович так возбужденно что-то рассказывал своей собеседнице, что Наталья Григорьевна, отдавая в зале последние распоряжения домработнице Нине, несколько раз с интересом посмотрела в их сторону.
Хозяйка дома любила удивлять гостей. Вот и сегодня замышлялось нечто грандиозное или, скорее, необычное.
Два центра притяжения по законам физики, да и жизни, неизбежно должны были притянуться, а потом оттолкнуться, что и произошло минут через двадцать после прибытия слегка припозднившихся Алисы и Павла Лытниковых.
— Алиса, а как там поживает Страна чудес? — расплылся в хитрой улыбке Борис Аркадьевич, намекая на «место силы», откуда приехала Алиса.
— Страна чудес живет, это мы тут поживаем, — быстро парировала Алиса.
— Ну, кто поживает, а кто и живет, — уверенно заявил Борис Аркадьевич.
— Когда идет дождь, бегай по лужам, — пошла в атаку Алиса.
Борис Аркадьевич не растерялся:
— Ага, а когда дует ветер, подставь лицо.
Все увлеченно следили за словесной дуэлью и рассмеялись после слов Сальникова.
И тут неожиданно прорезался Люсик, сосед Виктора Семеновича, коттедж, в котором он жил с родителями, располагался на той же улице, впрочем, их связывали и мелкие деловые отношения.
— А когда идет снег, открой рот, — попытался он пошутить, посматривая на Алису.
Неизвестно, как бы продолжилась и чем закончилась словесная дуэль, но тут в гостиную вошла Наталья Григорьевна.
— А когда хозяйка зовет к столу, иди-и-и, — протянула она в предвкушении комплиментов.
Все снова засмеялись.
Алиса, конечно, не могла промолчать:
— Ну что, — сказала она, вставая, — попробуем и «шубу» съесть, и в платье влезть.
Гости дружно покинули гостиную.
За столом расселись также по группкам. Центр Бориса Аркадьевича на правой стороне, а Алисы — на левой. Хозяева — во главе стола.
Когда наступила относительная тишина, Наталья Григорьевна встала и торжественно возвестила:
— Сегодня у нас… Нина, вноси!.. «Легенда прерий»!
Нина с подобающим такому случаю выражением лица внесла большое блюдо, на котором горкой возвышался вареный, слегка обжаренный картофель, посыпанный чем-то зеленовато-коричневым.
Все замерли, глядя на «легенду».
Первым отреагировал Сальников.
— Бывал я в ресторанах и в Лондоне, и в Париже, а такого не видел. Ну удивила, Наталья Григорьевна! Ну удивила, — стараясь не рассмеяться совсем уж откровенно, «восхитился» Борис Аркадьевич.
Женщины с интересом пытались понять, чем же посыпана картошка.
— Это еще не все, — промолвила раскрасневшаяся хозяйка дома. — Нина, вноси!
Нина, как на поклон, вышла второй раз. В руках она держала поднос, на котором стояли розетки. С «зеленой сметаной» — как определил для себя Люсик, а Кирилл Зубов «загнул» ещё покрепче, и тоже только про себя.
— Это йеменский соус «Хульба»! — торжественно объявила Наталья Григорьевна, выкрикнув последнее слово.
Тут уже всем трудно было не рассмеяться. Улыбалась и хозяйка, довольная произведенным эффектом.
— А не «хульнет» нас с этой «Хульбы»? — не удержалась от бестактного вопроса Алиса, в общем-то выразив общее волнение по этому поводу.
Если бы это сказал кто-то другой, то нанес бы хозяйке обиду. Алисе такое прощалось, поскольку ей покровительствовал сам Борис Аркадьевич.
— Не буду вас мучить. Соус сделан из пажитника и картофель посыпан им же. Очень полезный продукт. На столе, если вы еще не заметили, лежит нарезанный сыр с ним же. Рекомендую.
— Наливаем! Мужчины, позаботьтесь о дамах. — Виктор Семенович встал, оглядел всех, невольно задержав взгляд на Кирилле Зубове, и поднял свой бокал. — На правах хозяина скажу первый тост. Дорогие мои! Давайте… — Виктор Семенович запнулся и сказал явно не то, что хотел сказать вначале —… выпьем за жизнь! Счастливую и достойную!
Наталья Григорьевна удивленно посмотрела на мужа — к чему такие речи, всем присутствующим за столом и так неплохо жилось.
— И желательно долгую! — торопливо добавил Люсик уже под звон бокалов.
Мужчины налегли на мясо, взяв для приличия и успокоения хозяйки по чайной ложечке новомодного соуса. Женщины увлеклись салатами и тоже не спешили оздоравливаться «Хульбой». Зато сыр с красным вином пошел на ура и картошечка не подкачала, хотя и была обсыпана не пойми чем.
Когда вечер был в самом разгаре, началось очередное притяжение оттолкнувшихся центров.
— А что, Алиса, — начал Борис Аркадьевич, — растяжка наконец растянулась? Места силы помогли?
Все знали, что Алиса постоянно «сушится» и растягивается.
— Борис Аркадьевич, я думаю, и вам бы не помешала «сила», — начала издалека Алиса.
— Сила чего, Алисочка?
— Исключительно мыслительной деятельности.
— Намек на возраст? — Борису Аркадьевичу нравилось дразнить Алису. — Как-то я еще, как говорит молодежь, «не припадаю здоровьем».
Ответить Алисе помешал муж. Он вдруг вспомнил — с ним обычно так и случалось, — что забыл в машине вино, которое ему подарили в командировке и которое нужно пить обязательно с… салом, да!
Павел ушел, а немного перебравший Люсик, воспользовавшись моментом, стал приглашать Алису в гости.
— Непременно! С мужем придем! Люсик, я тебя обожаю! — обещала Алиса, чувствуя, что устала и хочет домой.
Шардоне, принесенное Павлом, попробовали, но от сала отказались — хватит на сегодня «экзотики». И только хозяин дома, Борис Аркадьевич и Алиса «заели» вино белыми, с мясными прожилками, малосолеными пластиками. После чего Борис Аркадьевич решил блеснуть эрудицией:
— Шардоне с французского переводится как «чертополох». При чем тут сало? А, Алиса?
— Всё-то вы знаете, Борис Аркадьевич! Наверное, и то и другое чертей отгоняет, — засмеялась Алиса.
— Ладно вам про чертей на ночь глядя, — вклинилась в разговор Наталья Григорьевна. Она была довольна сегодняшней вечеринкой, вот только Кирилл ходил весь вечер как неприкаянный. Скучно ему, что ли? — А не пора ли нам переходить к десерту? Нина, неси. Кому чай, кофе?
Люсик, не дожидаясь десерта, ушел проветриться. Через некоторое время хозяин дома, обеспокоенный долгим отсутствием гостя, решил выяснить, куда тот запропастился. Вскоре после этого вернулся Люсик и радостно сообщил, что Виктор Семенович прислал его за спичками и фейерверками. Как только они всё установят, начнется салют.
Запускали фейерверки в саду. Морозный воздух и отрезвлял, и пьянил, и призывал к жизни. Огненные цветы распускались в небе, держались несколько мгновений и опадали. Все смотрели не отрываясь.
— Есть в этом действе какая-то притягательная сила — вспыхивать и гаснуть, вспыхивать и гаснуть… — философски произнес Борис Аркадьевич, когда отгремела последняя петарда.
— А я побаиваюсь фейерверков, — неожиданно проговорил Кирилл. — В детстве мне чуть руку не оторвало.
Алиса с мужем первыми покинули гостеприимный дом в Вешках — устали, с дороги. Но на прощание Алиса поставила свою точку в их с Борисом Аркадьевичем словесной дуэли:
— Борис Аркадьевич, хорошо идти по свету, за щекой держа конфету, — брякнула она просто, чтобы последнее слово осталось за ней, и сама же поняла, что некстати. — До свидания. — Она помахала рукой и села в машину.
Фраза не задевала и прозвучала скорее «вдогонку». Поэтому Борис Аркадьевич хмыкнул, хотел сказать: «За щекой держа кусочек сала, Алиса» — и промолчал. Он стоял и улыбался, провожая глазами машину Лытниковых, — вечер удался.
Через час уехали Ащеуловы, за ними Сальниковы, вызвав своего водителя с машиной. Люсик ушел спать к себе домой, и только Кирилл Зубов остался и поехал уже совсем поздно.
Тем же вечером на Алтуфьевском шоссе загорелась иномарка. Водитель пытался открыть дверь, но ее, по-видимому, заклинило. Он кричал, задыхался, бил в стекло. Дым быстро заполнял салон. Затем раздался взрыв, и пламя охватило всю машину.