Кажется, Эми хотела о чем-то поговорить с Домиником. Она вроде помнила, что у нее были вопросы к детективу раньше, но сейчас настолько сосредоточилась на предстоящей миссии, что решила повременить с допросом. Доминик тоже молчал, все время кусая губы. Иногда он поворачивался в сторону Эми, как будто собираясь заговорить, но потом опять смотрел на дорогу. Так они и доехали до дома адвоката. Доминик заглушил мотор.
— Ладно. Давай так, — начал он, — если вдруг увидим кого — сразу вызываем полицию.
— Понятное дело.
— Правда? Для тебя тоже, хочешь сказать? — Доминик посмотрел на нее с насмешкой, но видя недоумевающее лицо, решил пояснить. — Я навел про тебя справки. Кажется, кто-то недавно своими силами решил разобраться с одним психом. Не запори нам все дело. Смелость смелостью, но включай голову.
Она нахмурилась.
— Я вызвала полицию, если тебе так интересно. Просто времени оставалось мало, надо было проверить котельную самой.
— Ты могла бы…
— Ты тянешь время, Доминик? — Эми искренне не понимала причины этих неожиданных обвинений. — Я поступала по ситуации, поверь, дело не в храбрости. И там я была совершенно одна, а сейчас нас двое. Я согласна делать все, что ты скажешь, ты здесь главный. Я не подведу тебя, обещаю.
Его лицо вытянулось, брови взлетели вверх, даже рот приоткрылся. Доминик действительно выглядел очень удивленным. Словно поняв это, детектив резко отвел взгляд.
— Вылезай из машины, — и сам первым открыл дверь, выбираясь на улицу.
Эми совсем не понимала чувств Доминика, наверное, поэтому Итан вдруг посчитал своим долгом объяснить ей ситуацию:
— Ты его смутила, Эми, — вот теперь она сама была смущена. От посмеивающегося над ее реакцией Итана становилось еще хуже.
Доминик ждал у входной двери, но Эми решила прежде всего осмотреться. Она задрала голову и сощурилась. Сегодня поразительно хорошая погода. Солнечные лучи отражались в окнах домов, искрили в лужах от прошедшего ночью дождя, впивались в нежную сетчатку глаз.
— Он живет здесь, — произнес Доминик, показывая пальцем на окно пятого этажа, когда Эми оказалась достаточно близко. — Ну, или жил. Ты слушаешь?
— Да, конечно, — ответила Эми, теперь разглядывая дом темно-коричневого насыщенного цвета. Как и многие постройки в городе, этот дом был вплотную прижат к соседним зданиям. И располагались они своеобразной «лесенкой» — от самого высокого — к самому низкому, различаясь только по количеству этажей. Дом Ноа Барлоу стоял точно по центру и насчитывал пять этажей.
— Как видишь, — продолжал ее вводить в курс дела Доминик, — улица довольно оживленная, парковки рядом нет. Ноа вообще не ездит на автомобиле, предпочитает гулять до метро. Но вот у Льюиса может быть автомобиль. Парковочная зона вон там — трехэтажная постройка — он показал пальцем на север, и Эми послушно проследила за направлением. — Я думал, что Ноа может быть там, но как протащить на себе сопротивляющегося адвоката по улице?
Эми вспомнила случай Клариссы.
— А что если ему угрожали, и он не особо сопротивлялся?
— Тогда его могли увезти далеко отсюда, и наши поиски бессмысленны.
— Его могли похитить не здесь, а у офиса.
— Проще всего сделать это именно здесь — не так многолюдно, хотя и все равно соседи есть, не отрицаю. Многие из них еще и встают рано, но Ноа никто не видел. Смекаешь? Даже в момент, когда он выходил из дома.
— Ты спрашивал окружающих?
— Да, в основном потенциальных свидетелей — собачников. Они с самого утра уже на улице. Ничего подозрительного не заметили. Странно, словно Ноа вообще не покидал дом. Просто исчез сразу, как только вышел за порог квартиры. Тут рядом парк, за домом, — задумчиво произнес Доминик. — Но там не настолько густые деревья, чтобы спокойно прятать и пытать человека. Можно предположить, что Льюис все еще в доме.
Эми вздрогнула.
— Вломился в чужую квартиру, хочешь сказать.
— Да, но точно не у жены. Она была слишком спокойной, я бы заметил, если бы с ней было что-то не так. Однако если она в сговоре…
— Ужасная мысль.
— Верно. Давай зайдем внутрь. Хотя погоди, сейчас.
Пришлось подождать, пока Доминик не переставит машину на стоянку. Эми осталась перед дверью, провожая взглядом синий бампер автомобиля. На сердце было неспокойно, а от вспыхивающего то и дело адреналина чуть подрагивали пальцы.
— Итан, как ты думаешь, что с Ноа? — тихо прошептала она себе под нос.
— Я думаю, что вы на верном пути. Если бы Льюис хотел убить Ноа, тот уже был бы мертв, а его труп — найден. Льюис из тех людей, кто предпочитает действовать решительно и наверняка, а не проводить время в засаде в ожидании.
— Получается, Ноа действительно может быть жив.
— Либо тело все же хорошо спрятано. Как вариант. Хотя и не в стиле Льюиса, он вечно разводит… грязь.
Пришлось прервать разговор. Доминик вернулся и первым вбежал в дверь, Эми последовала за ним. Теперь им предстоял нервирующий долгий подъем по лестнице. Подумать только, Льюис может быть в какой-нибудь из квартир, мимо которых она проходила. Сидит там, смотрит в глазок, выжидает момент.
— Если я вдруг почувствую его за дверью, я тебе скажу. И не забывай о своем преимуществе, — подбадривал ее Итан.
Преимущество, точно. Эми провела рукой по карману куртки. Там, внутри, своего часа ждал револьвер. Достаточно маленький для того, чтобы поместиться в карман, и достаточно смертоносный, чтобы защитить ее жизнь. Эми чуть было не встала как вкопанная, потому что вспомнила о вещах, оставленных в отеле. Среди них лежали патроны. Револьвер же в кармане оставался по большей части бесполезным.
— Пообещай мне кое-что, Итан, пожалуйста, — произнесла она, пользуясь тем, что Доминик отошел на значительное расстояние.
— Слушаю тебя.
— Если он вдруг доберется до меня, сделай так, чтобы я не почувствовала боли. Как с Саймоном. Хочу умереть безболезненно, — она договорила и прошла последний пролет, отделяющий ее от пятого этажа.
Доминик, путая немой вопрос в ее глазах с личным обращением к нему, пожал плечами. А Итан сделал так, чтобы Эми почувствовала руку, сильно сжимающую ее похолодевшие пальцы.
— Я обещаю тебе, — произнес он.
Следов борьбы обнаружено не было. Придверные коврики — не свезены, цветы на подоконниках — не опрокинуты. Никаких царапин на дверях или мазков крови на стенах. Ничего необычного. На четвертом этаже спокойно покинули квартиру молодая девушка с парнем. Если бы они задрали головы, то удивились бы, заметив, с каким интересом на них смотрят Доминик с Эми, но даже этого не произошло. Вдруг детектив цокнул языком и уставился не вниз, а вверх. Эми сразу поняла, о чем он думает.
— Крыша, — тихо произнесла она.
Доминик ничего не ответил, что было не особо в его характере. Вместо этого он неспешно стал взбираться по ступеням, делая все возможное, чтобы его шаги оставались максимально тихими. Эми шла по пятам, повторяя чужие движения. Когда перед ними замаячила дверь, ведущая на крышу, под низким крутым треугольным потолком, стало ясно — Льюис наверняка здесь. По крайней мере интуиция подсказывала именно это. Доминик потянулся к дверной ручке, легко нажал на нее. Замок едва заметно щелкнул. Тогда детектив прижался к двери плечом, надавил. Дверь начала поддаваться, но когда узкая щель едва пропустила солнечный свет, вдруг во что-то врезалась, остановилась.
Эми и Доминик переглянулись между собой. Все было понятно без слов. Что-то снаружи мешало им пройти дальше. Доминик приложил ухо к щели, прислушался, посмотрел через нее.
Внутри головы что-то щелкнуло, зачесалось. Мягко, и вместе с тем поразительно громко, Итан произнес:
— Подойди ближе.
Она повиновалась, хоть и нарвалась на шипение Доминика. Эми только слабо улыбнулась детективу, старясь сменить его гнев на милость. Они боялись сказать друг другу хоть слово, поэтому могли общаться исключительно жестами. И сейчас Доминик приложил палец к губам, подсказывая не создавать лишнего шума. Право говорить имел только Итан.
— Хм… Ближе к стене. Коснись ее.
Эми сглотнула, а потом жестами попросила Доминика поменяться с ней местами. Он ничего не понял из ее планов, однако послушался, когда Эми сама аккуратно подвинула его за рукав плаща. Стоило только подойти ближе, как Итан взволнованно вздохнул.
— Чувствую, за стеной.
Значит, они были правы.
Доминик тем временем снова прильнул к двери и прислушался. Он нахмурился, подошел к Эми, только открыл рот, чтобы что-то сказать, как неподвижно застыл. Виной этому стало негромкое, но отчаянное мычание кого-то по ту сторону стены. Доминик тут же достал телефон, его пальцы замельтешили по экрану. В эту же минуту стало слишком оживленно. Шаги, шорох, громкий удар, прерывающий чужой стон. В скором времени стало ясно, что ударов слишком много. Кажется, Льюис разозлился… либо решил заканчивать. Из-за этой невероятной жестокости, просачивающейся с той стороны, даже воздух вдруг показался колюче-ледяным.
В глазах Доминика неуверенность и страх боролись с отчаянным желанием поступить правильно. И тогда он, скрипя зубами и смотря в напряженное лицо Эми, принял решение. Ей тоже следовало поддержать его. Эми засунула руку в карман и вытащила пистолет. Не успело лицо детектива исказиться от удивления, как она продемонстрировала абсолютно пустой барабан. Грустная улыбка растянула дрогнувшие губы Эми, будто извиняясь за бесполезность. Доминик принял пистолет и, не имея возможно сказать «спасибо» вслух, ограничился кивком головы.
Пора приступать. Пока не стало слишком поздно.
Она поняла, чего добивается детектив по тому, как Доминик отошел назад на несколько шагов. Не успела Эми отговорить или образумить его, как тот уже разбежался и, развернувшись боком, понесся к двери.
— Опрометчиво, — недовольно произнес Итан. — Следовало дождаться подкрепления.
«И ждать, пока Льюис убьет Ноа?» — подумала Эми. Уж она-то понимала причину поспешных действий.
Эми вжала голову в плечи, когда дверь с шумом распахнулась, ударилась о стену. Толстая ветка, просунутая через дверные ручки, из-за детектива раскололась на несколько частей, разлетелась во все стороны. Доминик ввалился на крышу и, конечно же, не удержавшись, распластался на земле. Однако он тут же умудрился вскочить на ноги, а после быстро повернул за угол и… Эми потеряла его из виду. Что ей теперь делать?
Доминик не смог застать убийцу врасплох. Напротив, тот спокойно стоял на месте почти у края крыши, не выказывая и капли страха ни перед гостем, ни перед высотой. Даже когда на него направился пусть и пустой, но все же настоящий револьвер, и бровью не повел. Доминик всего на секунду позволил себе отвести глаза от убийцы и оценить состояние жертвы. Ноа вроде бы еще дышал — грудь тяжело, но заметно поднималась и опускалась, правда лицо стало сплошной красной маской. Кровь изрядно попортила весьма дорогой деловой костюм.
А на улице было все также солнечно. Слишком солнечно для того кошмара, который происходил на крыше. Лучи солнца, отражающиеся в крови адвоката, казались нереальными. Внизу проносился гул машин. Постепенно где-то поблизости образовывалась пробка — послышались длинные автомобильные гудки.
Льюис сильно изменился с того момента, когда его в последний раз показывали по телевизору. Сегодня он выглядел куда хуже, чем по всех репортажах. Замызганная отросшая борода, откуда-то взявшаяся дырявая шапка, огромная ветровка, скрывающая силу его мышц, да потертые штаны. Со стороны Льюиса подул ветер, и Доминик поморщился.
— Ха, и в каком же бомжатнике ты скрывался?
Льюис пригвоздил его к месту своим обманчиво спокойным взглядом. Его лицо было измазано грязью и выглядело гораздо более состарившимся, чем есть на самом деле. Все в его виде — обман. Если чему и верить, то подобранной как у гончей, позе, да массивным кулакам, готовым вот-вот обрушиться тебе на голову.
— Твое лицо кажется знакомым, — вдруг заинтересованно произнес он. — У тебя ко мне какое-то дело?
Доминик постарался замаскировать свою нервозность за натянутой полубезумной ухмылкой.
— Есть одно, но для начала отвали от Ноа.
Как только произнесли его имя, мужчина всхлипнул, а потом попытался отползти подальше от Льюиса. Однако стоило убийце просто посмотреть на жертву, как та передумала шевелиться.
— Да, так я и думал. Ты не случайный прохожий. Значит, мы действительно знакомы, — несмотря на свои слова в сторону Доминика и напускное спокойствие, Льюис поднял ногу и со всей силы наступил на голень Ноа, тот замычал сквозь кляп, по его лицу покатились крупные слезы. — Но если ты прекрасно знаешь, кто я, то действуешь опрометчиво. Почему я должен отпустить Ноа? — он больше не обращал внимания на пистолет в руках Доминика. — И какое отношение ты вообще к нему имеешь? Хм… кого же ты мне напоминаешь? — Льюис снова поднял ногу и ударил израненную конечность еще раз.
Блеф не действовал. И, очевидно, адвокат уже не имел для Льюиса той ценности, что раньше. Но если бы только можно было протянуть еще немного времени…
— Чего ты добиваешься? — спросил Доминик.
— Если ты здесь, то должен знать. Скажи, ты от него? Это он тебя послал? — голос Льюиса изменил интонацию, стал куда более напряженным, будто сама мысль о ком-то конкретном задевала его за живое, выводила из себя.
Доминик же растерялся. Его рука, слишком долго выпрямленная, слегка затряслась.
— О ком ты? — нашел в себе силы произнести Доминик, испуганно сглотнув, когда на каменном лице Льюиса вдруг возникла неуместная искренняя улыбка.
— Об Итане.
Доминик услышал пока еще тихий, но подбирающийся все ближе, вой полицейской сирены.
— Ты все еще веришь в Итана? Спустя столько лет?
— Знаешь, я тебя так и не вспомнил… — произнес Льюис, — но я тут подумал, что мне твоя личность и не интересна.
Секунда, и Льюис бросил быстрый взгляд в сторону весьма красноречивых звуков. Но если Доминик планировал увидеть отчаяние или хотя бы панику на лице убийцы, то этому не суждено было произойти. Потому что в следующую секунду Льюис засунул руку в карман своей грязной куртки и вытащил оттуда черный блестящий пистолет. В отличие от того, что в руках Доминика, точно опасный.
Дуло было нацелено точно в лицо Доминика. Детектив не мог и пальцем пошевелить, да он бы и не успел. Но прежде чем Льюис нажал на курок, мимо пролетела тень. Эми обхватила Льюиса руками, врезалась головой в грудь и инерцией собственного тела заставила убийцу оступиться, полететь вниз. А там снизу — такое же здание, разве что меньше на этаж, еще одна крыша. Над головой Доминика просвистела пуля, и он закрыл глаза. А когда открыл, ни Льюиса, ни Эми уже не было перед ним.
Итан сдержал данное недавно слово. Эми почувствовала удар, но не почувствовала боли. С каким-то затаенным ликованием и ничем не перебивающимся отвращением она так же отчетливо услышала, как что-то хрустнуло в теле Льюиса. Кажется, звук шел со стороны головы. Льюис упал спиной вниз и, похоже, сильно приложился затылком.
Как только тело под ней перестало двигаться, Эми с максимально возможной ей скоростью поднялась на ноги. Ощущения были странными — будто конечности управлялись электронным пультом, встроенным в мозг. Она не чувствовала даже ветра, обдувающего ее лицо и развивающего пряди волос, выбившиеся из косы.
— Так, а что дальше? — спросила Эми, нуждаясь в чужих инструкциях.
— Бери его пистолет! — нашел ответ Итан. — Пока не очнулся.
— Точно!
Эми все еще была в шоке от своей выходки, поэтому руководство Итана — того, на кого можно положиться, — оставалось крайне желанным. Ее руки не тряслись, когда она разжимала пальцы Льюиса, убирала указательный палец с курка. Она не испытывала брезгливости или страха, прикасаясь к грубой грязной коже. Только механические действия.
Глаза Льюиса оставались закрытыми, не открылись они и тогда, когда Эми застыла перед ним с оружием в руках.
— Давай, — строго произнес Итан. — Стреляй. — Голос, густой и темный, просочился в ее уши, заволок сознание. Все звуки улицы померкли. Остался только он и эти два сказанных слова.
Эми застыла. Обратилась в камень. Разве могла она просто убить Льюиса? Разве это правильный выбор? Он лежит перед ней, такой жалкий, бледный, без сознания. Живое человеческое существо.
С одной стороны был Итан — насточиво убеждающий ее нажать на курок, с другой — она сама, отчаяно умоляющая не терять себя и дальше. После Саймона часть души Эми умерла в той самой котельной, что-то невинное и ценное, а сейчас она готовится отдать еще одну — Льюису. Что станет с Эми, если она выстрелит в человека, который даже глаза не открыл? Уже сейчас темное безумие просачивалось в нее с каждой каплей все больше, отравляя ее сущность, привнося хаос в ее жизнь.
«Сейчас здесь будет полиция. Мне не нужно все брать на себя, ведь так? Я не хочу больше убивать! Только не снова! Иначе этот кошмар никогда не закончится».
Тьма внутри почувствовала эти изменения и разочарованно застонала, ощетинилась и с рыком кинулась к Эми.
— Стреляй же! — воскликнул Итан, и голос его, слишком громкий, оглушил.
— Нет! — закричала Эми. — Я не буду! — Эми посмотрела в небо, продираясь сквозь удушающую пелену сомнений, в которую ее закутал Итан, после чего швырнула пистолет. Он, пролетев по прямой траектории, стал падать вниз и быстро скрылся из поля видимости в самом дальнем углу.
— Ты сделала выбор, — процедил голос, полностью пропитанный желчью. — Теперь беги. Так быстро, как только сможешь.
Эми почувствовала себя слишком уязвимой, задрожала, а потом снова повернулась к убийце. Льюис уставился на нее. В его глазах не было ничего кроме ужасающей силы ненависти. Он заглядывал прямо в ее голову, смотря в скрытую ощетинившуюся во взаимной ненависти тьму. Они были готовы вцепиться друг в друга, вырвать с корнем и смять своего врага. Но на их пути была Эми.
— Бе-ги, — повторил Итан.
Льюис вскочил с места так резко, вытягивая руки вперед, чтобы схватить ее, что Эми лишь чудом увернулась из цепкой хватки. И это после падения на голову! Непостижимо, почему он вообще может двигаться. Куда ей бежать? Кажется, сверху кричал Доминик, также Эми слышала вой полицейских сирен поблизости — уже почти рядом с домом.
Еще секунда — и Эми труп, ее никто не спасет от рук обезумившего убийцы.
Но ноги были как никогда легкими, дыхание — не сбивалось. Поэтому в сердце теплилась надежда. Эми бежала вперед, сломя голову так быстро, как только могла. Вдруг справа оказалась чужая рука, схватила за плечо. Эми рванула в противоположную сторону, ударилась о высокую металлическую трубу, но смогла отцепиться от преследователя. Однако теперь они поменялись местами, и Льюис ухмылялся, косясь в сторону двери — выхода с крыши, рядом с которым стоял.
Неужели у нее нет шанса?
Перед глазами возникла яркая картинка. Тот самый вид здания со стороны, который она видела еще снизу. Картинка возникла всего на мгновение, а потом исчезла.
— Пожарная лестница справа, — сказал напряженный и зыбкий, утягивающий к себе, голос из недр собственной головы. — Прыгай.
Льюис готовился ловить ее, но Эми вдруг понеслась в другую сторону. Он вынужден был последовать за ней, но замешкался и застыл в тот момент, когда девушка без каких-либо сомнений просто сорвалась с крыши. Снова ускользнула. Подойдя ближе, он увидел ее силуэт, уже бегущий по пожарной лестнице, слышал, как быстро она перебирает своими ногами, как жалобно скрипит металл под ней. Вот теперь Льюис был взбешен, потому что жертва вдруг оказалась более прыткой, чем он считал. Эта Эми даже под ноги не посмотрела. Просто прыгнула. И Льюис точно знал, кто конкретно ей помогает.
Эми бежала вниз. Воздух обжигал легкие, глаза застилала легкая пленка слез, которые скапливались сами собой от сильного ветра, дующего в лицо. Оставалась только дорога перед собой — лестница, что показалась бесконечной. Вот Эми миновала еще один пролет, и еще один. Удивительно только, что не споткнулась.
Лестница под ней затряслась, и Эми вцепилась пальцами в перила, чуть было не падая. Сверху бежал Льюис.
«Хватит уже!» — взмолилась она, чувствуя, как страх мигом вытесняет все остальные чувства. Спина взмокла так же, как и ладони, скользящие по перилам. Воздух казался тяжелым, замедляющим. Иначе как объяснить то, что Льюис опять ее нагонял? И это несмотря на небольшую фору.
Последний пролет. Но Эми забыла, что лестница идет не до первого этажа, а обрывается. Всего одна ошибка, несбавленная вовремя скорость и неаккуратный прыжок. Эми падает на землю, кубарем катится вперед. Висок обожгло, что-то закапало на щеку.
— Не отключайся! — закричал Итан, — Слышишь, Эми!
— Я… я не могу… — застонала она, покачиваясь из стороны в сторону.
Она действительно пыталась бежать дальше — по переулку, оставалось всего ничего до спасения, впереди маячила дорога, но тело вдруг предало ее. Объекты перед глазами задергались, земля стала уходить из-под ног.
— Черт, — Итан больше не собирался мешкать. — Впусти меня.
Тепло внутри разрослось и превратилось в жар, ставший всеобъемлющим. Итан просил открыть дверь, удерживающую его. Он аккуратно постучал, терпеливо томясь в ожидании, и Эми с трудом в последний момент повернула ручку.
— Входи, — омертвевшим слабым голосом произнесла она, а потом сознание окончательно померкло. Последнее, что она видела — как ее собственные ноги, несмотря ни на что, продолжают бежать вперед.
***
Ночь. Острый полумесяц пронзает полупрозрачные облака. Серебристая дорожка из белого потрескавшегося кирпича ведет вперед, во кромешную темноту, куда не падает рассеянный лунный свет.
Эми с трудом может передвигать своими ногами. Каждый шаг — как хождение по раскаленным углям. Каждый шаг отдается болью во всем теле, но ноги упрямо идут вперед, сами по себе. Эми почувствовала себя марионеткой, которой слишком уж легко управлять. Все, что было ей под силу — движение глаз. Да, кукольник забыл прошить нитями ее веки, чтобы отобрать и эту свободу, так что Эми могла смотреть. На ней было длинное платье из красного бархата, бледные руки скрывались под тонким черным кружевом перчаток, а шею душил воротник-стойка. Плащ, едва согревающий плечи, тащился за ней, постоянно цепляясь за мелкие ветки, стебли и колючки. Почти сразу Эми поняла, что находилась не в своем теле.
«Жестокая баронесса… Еще один рассказ из той книги».
Эми видела незнакомый сад с огромным живым лабиринтом из роз. Красные цветы угрожающе нависали над ней, их нежные лепестки превратились в пожухлые рваные лоскуты, а увядающие листья кружили над головой и шелестели под ногами. Каждый раз, когда она проходила мимо очередного бутона, он поворачивался к ней, упирался взглядом в сгорбленную трясущуюся спину. Эми чувствовала эти прикованные взгляды слишком отчетливо, и она не удивилась, когда одна роза вдруг заглянула прямо в лицо. Полуопавший бутон почти не имел в середине лепестков, зато имел почерневший глаз, чей зрачок был подернут мутной белой пеленой. Эми интуитивно понимала, что этот глаз принадлежал очередному рабу, который был жестоко убит баронессой — похоронен заживо в ее саду. Разлагающаяся плоть, по мнению хозяйки, была наилучшим удобрением для прекрасных когда-то цветов.
Но если это сон, то почему Эми не проснулась от боли в ногах или осознания нереальности?! Она должна досмотреть эпизод до конца…
Где-то над головой раскатился гром, но он быстро сменил тональность. В тот момент, когда ударил снова, Эми услышала только бой часов. Они пробили раз, два, три… Десять… Двенадцать… Тринадцать… Шестнадцать… Да этим звукам нет конца! Бой часовой башни издевался над хрупким человеческим сознанием. Каждый удар становился громче предыдущего. Когда в ушах стала скапливаться кровь, Эми не выдержала. Она задрала голову и закричала, вкладывая в этот крик все свое отчаяние и страх.
Сама реальность задрожала, ветер подхватил ее крик и приумножил, превратил в эхо.
— Выпустите меня отсюда! — кричала она, не понимая даже к кому конкретно обращается.
Ее крик стал сродни разорвавшемуся снаряду. Он разрезал невидимые оковы, тащившие ее вперед, и Эми освободилась. Дорожка перед ней раздвоилась, и вместо того чтобы и дальше, но уже по своей воле, идти по освещенному пути, она побежала в другую сторону. Чернота почти укрыла ее от чужих глаз, но стебли под ногами зашевелились, поползли по щиколоткам. Эми взглянула вниз и поняла, что все это время шла по острым шипам. Босые ноги кровоточили. Новых ран с каждым движением роз становилось все больше.
Эми упала на колени, а потом и лицом вниз. Хищные растения обвивались вокруг ее тела, и легкая одежда не была преградой на их пути к человеческой крови. Ноги, руки, бедра, голова оказались в агонии, но Эми больше не кричала — не могла найти в себе сил.
Тогда она сдалась. Закрыла глаза, пытаясь смириться со своим живым гробом. Но тогда же она поняла — сейчас, в этом самом месте тоже есть тьма. Вот она — совсем близко, ютится под кожей век, ожидает в сжатых кулаках. И Эми обратилась к ней, потянулась своим сознанием.
«Защити… Меня…»
Тьма возникла из нее самой, заструилась, закружилась. Она отцепила каждый из шипов и окутала Эми в теплую дымку. Точно, тепло…
— Итан?
Эми проснулась.
С неба падали мелкие капли воды. Они пролетали одна за другой, опускаясь на ее лицо. Дождь был совсем незначительным, можно сказать — едва заметным, солнце упрямо светило сквозь редкие тучи, не позволяя погоде окончательно и бесповоротно испортиться.
«Солнце, да… когда я убегала от Льюиса, мне в глаза тоже било солнце… а потом… — Эми часто задышала. Она посмотрела влево, вправо, а потом нахмурилась. Погони нет. Но где она вообще находится? Сейчас ее тело, обессиленное и опустошенное, лежало на земле — среди коротко подстриженной травы. — Парк? — она оглядела зеленое аккуратное поле и не заметила каких-либо кустов или деревьев в пределах видимости. Только когда на глаза попался высокий белый флаг, который трепетал на ветру, она поняла, что лежит на поле для гольфа».
— Как… я… — она хотела задать вопрос вслух, чтобы его услышал Итан, но вдруг почувствовала насколько сухо во рту. Настолько, что язык не ворочался. Она ничего не могла сказать, пока как следует не откашлялась и не дождалась появления под языком слюны.
Итан куда-то запропастился. Сначала Эми испугалась, что тот сбежал от нее из-за недавнего недопонимания, но потом отчетливо ощутила небольшой сгусток трепещущей темноты внутри своей груди. Он тоже выбился из сил, помогая ей. Итан спас ее, несмотря на то, насколько в ней разочаровался.
«Он был так зол, когда я отказалась убивать Льюиса. Его можно понять, в итоге Льюис чуть было не добрался до меня».
Она ощущала едкое чувство вины и убивающую наповал благодарность. Также в этом бурном коктейле из эмоций плескалось счастье, что все обошлось малой кровью. В прямом смысле. Эми дотронулась до виска и тихо ойкнула. Сильной боли не было, но ее смутило, что вслед за пальцами кожа решила тоже немного спуститься ниже. Хотелось найти зеркало, но, кажется, сумка осталась у Доминика в машине. Черт с ним с внешним видом. Было бы неплохо понять, куда ее вообще завел Итан.
«Неужели он и вправду управлял моим телом?»
Ее успокаивал тот факт, что голос в голове оставался просто голосом до тех самых пор, пока она сама не позволила ему большее. Видимо, разрешение носителя необходимо для подобных фокусов. Иначе ничто не помешало бы Итану убить Льюиса самому, он определенно пошел бы на это. Эми прекрасно ощущала жажду крови Итана, когда тот встретился с Льюисом лицом к лицу, она помнила, как взорвалась в ней его энергия. Нет, хорошо, что она не послушала его. Думая о Льюисе, Эми вспомнила, что тот слишком быстро оправился от падения с одной крыши на другую вниз головой. Будто он не чувствовал боли, как и сама Эми… Неужели часть Итана все еще внутри головы убийцы и тот может использовать ее, как ему вздумается? Это бы объяснило, почему Льюис казался многим таким неубиваемым, таким самоуверенным и сверхсильным.
Она попыталась встать, но не смогла. Ее ноги абсолютно не слушались. Эми упала на землю и оказалась в такой же позе, что и раньше. Тело оставалось слишком слабым, голова немного кружилась. При том что отдохнувший разум предельно прояснился. Она чувствовала себя так, будто проспала несколько дней и теперь, наконец, выспалась. Все же во внезапном отключении сознания были свои плюсы.
— Давай, ты сможешь, — тихо сказала она себе под нос, а после досчитала до трех и приподнялась на локтях. Это ей удалось, но праздновать победу было рано.
Шелест ног по траве, недовольный бубнеж откуда-то со спины. Ну вот, ее все же нашли. Стало досадно и очень стыдно. Наверняка хозяева поля для гольфа или спортсмены примут ее за пьяную студентку, умудрившуюся как-то проникнуть на территорию. Шаги за спиной стали только громче. Но она не могла развернуться, чтобы взглянуть в глаза своей новой проблеме. Эми закрыла веки и, набрав воздуха в легкие, позволила себе расслабиться, вновь упасть на спину. Человек остановился, тень нависла над лицом.
— Ладно, безумная, я тебя все-таки нашел.
Она открыла глаза и с удивлением уставилась в надменное, пышущее самодовольством, лицо Доминика. Однако его улыбка оказалась мягкой и умиротворенной.
— Как ты меня нашел? — спросила она.
— Ты забыла, что разговариваешь с частным детективом? — он ей подмигнул. — Я от тебя в шоке, мягко говоря. То, как ты пролетела мимо меня с крыши и как носилась по переулкам от психопата, заслуживает отдельной короткометражки. Но ты же безумна, что с тебя взять, — его слова прозвучали как стопроцентная сконцентрированная правда, которую нельзя оспорить. Доминик совершенно не задумывался о том, задевают ли его слова чужие чувства.
Но, как и прежде, они задевали. Эми хотела держаться подальше от термина «безумная». Тем не менее, она ни слова не сказала Доминику, а ее недовольство можно было различить разве что по сжатым в тонкую полоску губам. Все равно если бы она попросила Доминика так ее не называть, он бы поступил по-своему. Эми решила просто перетерпеть. Кажется, подобное чувство она испытывала ото всех прозвищ, которые давал ей Дерек. Кстати, о нем.
Доминик как раз сел рядом, громко зевнул, не удосужившись даже прикрыть рот рукой, и задрал голову к небу.
— Ты что-нибудь нашел на Дерека? Теперь ты веришь, что он не причем?
Доминик не взглянул на нее, неожиданно заинтересовавшись облаками.
— Ничего конкретного. Прежде чем ты начнешь пилить меня и доказывать, что ты так и говорила и надо было послушать тебя, я скажу, что и не совсем с пустыми руками пришел. Твой Дерек очень странный тип. Знаешь, где он провел последние несколько дней?
— Сказал, что пойдет в поход с другом. Хотя должен уже скоро…
— Соврал. Он в городе. — Эта информация не удивила. Эми с самого начала знала, что «поход» — крайне странная отговорка, но ничего не могла с этим поделать. А Доминик продолжал: — И часто посещает Национальную галерею, по вторникам и четвергам. Возможно, в субботу тоже приходит, но в последний раз я не смог там оставаться, чтобы проследить. По нему и не скажешь, что он любитель музеев. Уж не знаю, связано ли все это как-то с Льюисом, может, я действительно ложный след взял тогда у твоей квартиры. Если так, думаю, что Дерек тебе изменяет. Я уверен, что он с кем-то встречается. Подцепил какую-нибудь студентку с факультета искусств и пудрит ей мозги. К сожалению, он меня чуть было не спалил, так что пришлось слишком осторожничать, в итоге его я потерял. Но, знаешь, навел я о нем справки. Бывший спортсмен, любитель девушек с «загадкой», типичный… Эй, все нормально?
Эми резко поднялась, абсолютно наплевав на то, что от такого движения ее стало раскачивать из стороны в сторону, а перед глазами заплясали черные точки таких размеров, что закрыли все окружающее пространство. Она никак не могла переварить то, что сказал Доминик.
— Нет смысла изменять, — твердо произнесла она. — Разве не легче просто бросить меня, если что-то не так?
— Таким как он — нет.
— О чем ты?
— Пытается усидеть на двух стульях. Погуляет немного, потом вернется обратно, будто ничего и не было. А дальше все повторится по новой, и только друзьям своим будет рассказывать, какой он герой-любовник.
— Нет, ты ошибаешься. Дерек не такой.
— Это ты ошибаешься, — упорно настаивал Доминик, все же повернувшись к ней лицом и прожигая ее упертым взглядом. — У него было слишком много девушек, Эми, чтобы уже выработать определенную статистику. Я поспрашивал о нем у членов его бывшей команды, притворившись спортивным журналистом. Таким типам нужно только одно. А нагуливаются они ближе к сорока, если по молодости случайно не обрюхатят кого и не женятся. Но женам потом тоже изменяют. Держалась бы ты от него подальше.
Эми облизала пересохшие губы и нахмурилась. Ее чувства оставались неизменными.
— Я знаю, что Дерек был таким, но он говорит, что изменился. Я верю ему. Ты не понимаешь, после своей травмы он… как это сказать, поумнел, стал рассудительнее, сдержаннее.
Доминик громко фыркнул.
— Задепрессовал просто. Когда найдет новую цель в жизни, все вернется на круги своя.
— Я останусь при своем мнении.
Она не знала наверняка, откуда в ней взялась эта слепая вера в другого человека. Но она помнила, как Дерек смотрел на нее, как называл всеми этими дурацкими, оставшимися привычкой из прошлой загульной жизни, прозвищами, как искал в ней утешение. Эми действительно была дорога ему. Доминик закатил глаза так сильно, что Эми с секунду видела только чистые белки глаз.
— Говорю же — безумная, — он поднялся на ноги и посмотрел на нее сверху-вниз. — Что с тобой делать? Идти можешь?
Она помотала головой. Доминик цокнул языком, но без лишних разговоров поднял ее на руки. Эми слишком устала, чтобы заботиться о том, как они выглядят со стороны, поэтому, сдавшись, уронила голову на грудь Доминика.
Детектив шел довольно долго, ни словом, ни видом не выдавая того, что устал. Он бережно прижимал ее к себе и относился слишком по-доброму. Что несвойственно этому частному детективу. Только тогда, когда к ним приблизился небольшой гольфкар, а впереди показались главные ворота, Эми поняла, в чем причина такой благосклонности.
— Спасибо за спасение, — быстро сказал Доминик, стараясь сделать свой голос максимально обезличенным и равнодушным.
Он сказал это сейчас специально, чтобы Эми ничего не успела ответить. Машина остановилась перед ними, взволнованный сотрудник подбежал к Эми, бросил оценивающий взгляд на ее лицо, закачал головой. Ожидаемых обвинений не последовало. Эми помалкивала, лишь изредка поддакивая детективу. Видимо, Доминик придумал ей какую-то легенду, а она теперь должна играть определенную роль. Впервые за долгое время она позволила себе просто довериться другому человеку. Их усадили в гольфкар, довезли до выхода, наспех заклеили найденным пластырем рану на виске Эми, а потом отпустили на все четыре стороны. Когда Эми оказалась в машине Доминика, а он завел мотор, завязался разговор.
— Что ты им такого сказал, что они разволновались?
— Что ты шизофреничка, страдающая паранойей и галлюцинациями. Я твой несчастный парень, который не в первый раз отыскивает сбежавшую тебя. Кажется, я сказал, что тебе часто мерещатся гонящиеся за тобой собаки. Не помню точно.
У Эми отвисла челюсть от такой наглости. Она обиженно засопела.
— Мог придумать что-то получше? Я не похожа на шизофреничку.
— Правда? То-то эта легенда ни у кого не вызвала подозрений, и нас спокойно отпустили. К тому же это объясняло, как ты умудрилась перемахнуть через забор. Кстати, а зачем ты действительно это сделала, напомни?
— Ничего я тебе не скажу, — скрыла правду за обидой Эми.
— О, да брось. Я знаю, что Льюис перестал преследовать тебя у сквера…
Но Эми отвернулась к окну. Ей бы действительно не помешало и самой знать, как она оказалась на поле для гольфа. Телефон в кармане завибрировал. Звонили из отеля, сообщали, что аренда номера закончится через час, а она еще не забрала вещи. Стало обидно — ведь ночь Эми вообще не провела в отеле, но делать нечего. Ей пришлось смириться с мыслью, что между побегом от Льюиса и пробуждением на поле прошло больше времени, чем она думала.
«Для Итана, наверняка, было обременительно заботиться о теле столько времени», — подумала Эми, все еще надеясь, что ее отказ от убийства не испортит их отношения.
Звонок завершился. На рабочем столе смартфона, закрывая фотографию Эми и Дерека, было открыто приложение «стикеры».
«Прости. Я заблудился», — написал Итан. Видимо незадолго до того, как упасть без сознания.
Эми не удержалась. Засмеялась. И этот смех, слишком веселый и радостный, для ее изможденного тела, казался несколько неуместным. Возможно, она только что дала Доминику очередное доказательство в пользу теории о сумасшествии, но какая ей разница? Вместе со смехом она чувствовала, как тревога и волнение отпускают.
Доминик забубнил себе под нос, поморщился и долго думал, никак не реагируя на пассажира. Только когда им пришлось остановиться на светофоре, детектив оглядел Эми с ног до головы и заговорил, передал последние новости. Причина, почему Льюис не убил адвоката довольно проста, — отец Ноа, который и нужен был Льюису, не брал телефон. Они пробыли на крыше несколько часов, но мистер Барлоу отправился на утреннее совещание и не видел пропущенных звонков от своего сына. Однако нельзя сказать, что Льюис ушел с пустыми руками, ведь Ноа пришлось рассказать все, что знал он сам.
Поскольку дело было громким, а многих Фрэмптонов Ноа знал лично, процесс он прекрасно запомнил. Несколько лет назад, когда живые Фрэмптоны делили имущество между собой после первой поимки Льюиса, вдруг на сцене появился дальний родственник. Его кровь была слаба настолько, что ему можно было и не надеяться на часть большого куша. В тот день, когда выносили решение в зале суда, молодой мужчина просто внимательно слушал и что-то записывал себе в блокнот. Также Ноа лично видел, как этот дальний родственник разговаривает с Джорданом и Ионой Фрэмптонами. Он ведь вполне мог что-то выкупить, верно? Именно об этом и говорил Ноа Льюису, ничего до недавнего времени не знавшему о загадочном родственнике. Все же в первую очередь Льюис заинтересован в убийстве своей собственной родни — ни для кого это не секрет. Именно таким образом Ноа купил себе жизнь — рассказав о незнакомце. Теперь же адвокат был счастлив, что не запомнил имя и внешность того дальнего родственника.
Итак, Льюис узнал, что остался последний из его рода, кто присутствовал в тот день на суде и имел возможность что-то отхватить из его имущества. Если не по закону, то подкупом и уговорами. Это было не лишено смысла, ведь далеко не все из Фрэмптонов были в хорошем финансовом положении.
Но Эми заботил еще один вопрос — почему Доминик так отчаянно пытается остановить Льюиса, идя на риск. Детектив недовольно фыркал, кусал губы, сопел, но в итоге признался, что когда-то был другом Льюиса. Когда они оба учились в Оксфорде. Вот только если Доминик закончил институт, то Льюис в один из дней окончательно свихнулся, напал на преподавателя естественных наук. Его отсранили, и на какое-то время Доминик полностью потерял своего импульсивного друга из виду, а когда услышал о нем снова — Льюис уже стал убийцей.
— Он всегда был странным, — признался Доминик. — Сейчас совсем крыша поехала. Даже не узнал меня. Я и сам не понимаю, почему общался с ним, да еще и называл лучшим другом. Вероятно, я просто считал его самым нескучным человеком, которого когда-либо знал. Все эти тайные эксперименты, голоса в голове — чудак, одним словом. Открою секрет, который не такой уж и секрет, из-за него я и стал детективом. Буквально.
— В каком смысле?
— Ну, именно я доказал, что Льюис виновен в смерти своих родителей, — Доминик грустно усмехнулся. — Он не признавался мне. Я понял это, как только увидел его после убийства и сложил два плюс два. Но доказать мне его вину удалось только десять лет спустя, когда я получил лицензию и со мной, о Господи, начали считаться! А эта сволочь практически из зала суда сбежала. Черт. Десять лет коту под хвост!
— Так я и думала, что у вас какая-то общая история, — задумчиво произнесла Эми, накручивая локон волос на палец.
— Да, это очевидно, — согласился Доминик, а потом косо посмотрел на нее. — Ты сказала, что Итан ваш общий знакомый?
Эми развернулась, больше не боясь чужого порицания.
— Что если да?
— Боже, — Доминик поморщился, но не взглянул на нее с отвращением. Судя по лицу, он просто смирился. — Второй раз в то же болото… Ладно, давай начистоту. Какой бы не была твоя история, рассказывай.
— Обещай, что не сдашь меня в лечебницу.
— Даже если помощь будет нужна?
— Я серьезно. Лучше убей, — серые глаза Эми пригвоздили его к месту, подсказывая стереть неуместную саркастичную улыбку и оставить шутки при себе.
Доминик просто кивнул, а она все рассказала. С самого начала и до невероятного пробуждения на поле для гольфа. По лицу детектива не было понятно, поверил он или нет, но явно не собирался относиться без должного внимания к ее словам. Пусть за Эми надежно закрепилось одно из самых дурацких в ее жизни злых прозвищ, зато на свете появился хотя бы один нормальный человек, кто знал о ее связи с таинственном существом из темноты.
— Хорошо, я скажу тебе только одно: не теряй связь с реальностью, — непривычно строго произнес Доминик. — Льюис очень долго пролежал в психушке, мне стоило больших трудов доказать, что он вменяем — когда тот убил лечащего врача. Просто не хочется, чтобы ты закончила, как он.
— С моим разумом все будет в порядке.
Доминик с сомнением посмотрел на нее и отвернулся.
— Очень надеюсь.