Смерть родителей должна была сплотить Ричарда и Эми. Особенно после ее рассказа про старый велосипед. Но этого не произошло. Брат замкнулся в себе, перестал смотреть ей в глаза. А однажды ночью сквозь неспокойный сон Эми слышала, как кто-то всхлипывает у нее под дверью. Она была уверена, что это был Ричард.
Дерек переселился в ее комнату. Он спал на отдельном спальнике, внимательно следя за самочувствием своей бывшей девушки. Ночью Эми часто просыпалась от страха и воспоминаний, видя бесстрастное и окровавленное лицо Льюиса в тенях, но Дерек обнимал ее, наступал рассвет и все заканчивалось.
Ей уже не было совестно из-за измены с Итаном. Потому что Дерек был прав, приравнивая паузу в отношениях к расставанию. Это понимали оба. Между ними не существовало тех отношений, за которые она отчаянно цеплялась в прошлом. Всякий раз, когда Эми смотрела в лицо Дерека, она видела Итана. Жалкая подделка под настоящего человека окончательно заменила в ее сердце оригинал.
К сожалению.
Потому что Дерек смотрел на нее с теплотой и болью, а Итан выжидал, когда Эми сама приползет к нему. Вряд ли червь боялся с ней заговорить. Скорее всего, он просто понимал, что ничего уже не будет как раньше, и выжидал удобного момента, чтобы… что? Эми не хотела даже предполагать, какую участь для нее придумал этот дьявол. Однако какая-то ее часть постоянно стремилась к нему. Это была та самая ненавистная и безумная часть ее сознания, которая легко привязывалась к любому, кто хоть немного коснулся чувствительного сердца Эми. Пусть даже теперь оно походило на яблоко, которое прогрызли насквозь мерзкие насекомые.
«Ужасно», — думала она, неосознанно концентрируясь на темных всполыхах Итана внутри.
Рана, которую Эми нанесла ему, уже заросла. Судя по размеренным и почти убаюкивающим, словно волны, прикосновениям изнутри, червь снова спал. Видимо Итан решил попытаться восстановиться окончательно, и теперь она знала, почему.
Ричард рассказал, когда они завтракали вместе.
— Это он говорит, что проявляется только у взрослых носителей ради благополучия их психики, но на самом деле нет, — уверенно произнес брат, намазывая масло на тост и все еще не смотря Эми в глаза. — Судя по старым записям самого Льюиса, червю нужно как минимум несколько лет, чтобы созреть, до этого он по идее уязвим. Поэтому поначалу он предпочитает молчать, не дает себя обнаружить. Зато потом предстает во всей красе. Гарантирую, что парочку детей он все-таки свел с ума.
— Он говорил, что ему нужна сформировавшаяся психика, — ответила Эми, глотая безвкусный чай.
Рядом рыкнула Нэнси.
— Я не отдам ему моих детей, — ее грозный голос испугал разве что Дерека. — Они не будут проживать весь этот ужас.
Ричард положил руку на плечо Нэнси и сжал пальцы.
— Не волнуйся, мы еще посмотрим, кто будет смеяться последним. Мы не проиграем.
Эми все же удалось поймать взгляд брата. Его лицо заледенело, не позволяя показывать сдерживаемые эмоции, но проскочивший в глазах стыд можно было разглядеть не напрягаясь.
— Значит, мой случай особенный, раз он заговорил так сразу, и у меня есть несколько лет до тех пор, пока он не созрел окончательно.
Дерек посмотрел на Эми как-то затравленно.
— Чтобы избавиться от него?
— Чтобы научиться противостоять, — ответила Эми. — Я хочу сделать все возможное, чтобы никто больше не страдал.
— Даже червь? — удивился Дерек.
— Даже, — уверенно произнесла Эми, надеясь, что Итан подслушивает.
Нэнси укоризненно помотала головой. Однако стоит отдать ей должное — после произошедшего со старшими Томпсонами она делала все возможное, чтобы больше не срываться на Эми зря.
— Пацифистка, — из ее уст это звучало как оскорбление. — Он заслуживает наказания.
Эми повесила голову.
— Я знаю. Каждый должен ответить за свои поступки.
Ричард скривился. Только Эми знала, что эти самые слова постоянно повторял детям Гейл Томпсон.
Казалось, Эми противоречила сама себе. Поэтому с ней больше не пытались говорить на серьезные темы. Окружающие подумали, что Эми еще просто не определилась со своим решением, но это было не совсем так. Никто, кроме, пожалуй, Итана, не видел, с какой силой сжались кулаки Эми на ее трясущихся от нетерпения коленях.
В очередную ночь, когда на месте Дерека, лежащего в полутьме в своем спальнике, Эми представляла Итана, в ее голове зрел план. Она должна была выбраться из этого места как можно скорее, чтобы раз и навсегда остановить Льюиса. Эми ни секунды не сомневалась, что убийца снова сбежал, когда захватил заложника. Он как никто другой прекрасно умел использовать любое свое преимущество.
«Ну, или правильнее говорить — они», — подумала Эми, вздрогнув в очередной раз от осознания правды. Она все еще не могла привыкнуть к мысли, что мертвые носители могут ожить в твоей голове. Но, с другой стороны, если Эми так легко переходит к ним, они тоже вполне способны дотянуться до нее. В этом была определенная логика.
Дерек не спал. Сегодня он отвлекал ее от неприятных мыслей, но так или иначе любой их разговор становился печальным.
— Я подумал, что действительно хотел бы вернуть свою прежнюю жизнь, — честно признался он. — То время, когда мы только начали встречаться, а я выиграл кубок университета, было лучшим в моей жизни. Я был так счастлив.
Эми тяжело вздохнула. Ее грудь сдавило чувство вины. Она изначально считала отношения с Дереком ошибкой, просто не могла сопротивляться своей жадной сущности.
«Тебе не нужно такое чудовище, как я, Дерек. Рано или поздно я сожру либо себя, либо тебя».
— Мне жаль. Я бы тоже многое отдала, чтобы отмотать время вспять. Можно было бы предотвратить твою аварию.
— Смерть твоих коллег и родителей.
— Да даже убийства Саймона. Только представь.
— Совсем другой мир.
Эми кивнула головой. Что-то она окончательно размечталась. В своих мыслях Эми не позволила Ричарду совершить убийство и даже мысленно воскресила бабушку. И теперь почти видела, как Мэрилин тянула к ней свои худые руки, а пустые глаза хранили знакомую тайну всех носителей червя. Даже из воспоминаний на Эми смотрел Итан.
ОПЯТЬ
Эми вцепилась в свою голову, пальцы сразу запутались в волосах. Дерек посмотрел на нее с опасением, но Эми только отмахнулась от него.
— Думаю, нам обоим нужно признать, что ничего не будет, как раньше, — она отвернулась к стене. — Голова разболелась. Спокойной ночи.
— Эми… — нерешительно начал Дерек, зная, что она слушает. — Когда я говорил, что хочу вернуть прежнюю жизнь, я имел ввиду и тебя. Правда.
Тягостное молчание давило сверху сродни толщи воды. Эми чувствовала себя погребенной заживо в самой пучине.
— Прости, — больше она ничего не могла сказать.
Если бы Эми только повернулась, внимательно всмотрелась в столь любимые ранее глаза, она бы обязательно поняла, насколько легко обычные слова влияют на человеческий разум. Всего одно «прости», наполненное ужасающим смыслом, не просто окончательно разбило Дереку сердце, оно выело его изнутри. Дерек смотрел в темноту, не смея даже моргнуть. Через какое-то время Эми услышала, как он поднимается и выходит из комнаты. Почему-то она снова подумала о плачущем несколько дней назад у двери Ричарде.
***
— Какой у тебя план?
Это было первое, что она услышала от Итана за несколько ужасно долгих невыносимых дней, потраченных по большей части на траур. Эми как раз находилась в общей кладовой и перебирала старую одежду, пытаясь найти что-то полезное. Для Ричарда и Нэнси все выглядело как обычная инвентаризация под оправданием «хочу помочь», но Итан определенно знал Эми лучше всех остальных.
— О, ты все же решил проснуться, — беззлобно, несмотря на их предыдущий разговор, ответила Эми. — Тебя долго не было. О каком плане ты говоришь?
— Ну, если уж мы теперь играем на опережение, грубой ошибкой было бы не обрести все свои преимущества, — легко и непринужденно произнес он, от чего у Эми по коже пробежался холодок. — Что гораздо интереснее — почему ты ни разу не пришла ко мне? Пусть твоя обида очень глубока, ты бы пришла, я знаю. Даже если чисто ради того, чтобы еще раз попробовать «вскрыть» меня, маленькая садистка. Раз этого не произошло, ты готовишься.
— Маленькая садистка? — Эми от удивления обронила садовые перчатки, которые держала в руках. — С каких пор я вдруг стала садисткой? Ты ведь прекрасно знаешь, насколько сильно я не хочу причинять страдания другим.
Итан саркастично хмыкнул, не давая никаких ответов. О чем он думал в этот момент, осталось для Эми загадкой, которую сейчас не особо хотелось решать, потому что нигде в хранилище, куда ее пустили впервые одну, не было оружия или патронов. Даже кухонных ножей нет… как и на кухне, с тех пор, как Итан вселился в нее. Но планы нельзя было менять. Сегодня Эми сбежит обратно в Лондон.
— А что тебе до моих планов? Помочь хочешь?
— Мне придется, — спокойно, как само собой разумеющееся, произнес Итан. — Я не могу допустить, чтобы с тобой что-то случилось. Мне жаль, если голос разума на тебя никак не влияет, но оставить тебя одну не смогу.
Как назло, сердце медленно и болезненно сжалось.
— Ты — еще не голос разума, — усмехнулась Эми. — Но за компанию спасибо, даже если ты делаешь это не по своей воле. Постараюсь не злоупотреблять твоей добротой, обещаю.
— Добротой… ну да, — отрешенно и глухо отозвался голос. — Попытайся не злоупотреблять моей силой.
— Только в экстренных случаях.
Кажется, Итан ей не особо поверил. Будь он прежним, разговор определенно складывался бы легче. Но стоило Итану в очередной раз проснуться, как что-то у него внутри неизбежно менялось, выворачивалось наизнанку, обнажая его озлобленность на этот мир, едва скрываемое разочарование в людях. Эми чувствовала, что даже сейчас он сравнивает ее с другими своими носителями: анализирует каждый поступок и предвкушает ошибки. Он ждал и одновременно боялся, что она пойдет по стопам остальных, отсюда и странности в поведении. Еще он очень жалел об их слиянии, ведь теперь некоторые его чувства были перед ней как на ладони.
Это оказалось до одури обидно…
Неожиданно в комнате включился дальний свет. Еще одна лампочка, висевшая над стеллажами мигнула, тут же озаряя все пространство ярким светом. Эми предпочитала работать в полумраке, поэтому сейчас недовольно зажмурилась. Дверь открылась, и в кладовую зашел Ричард.
— Ты нашла, что искала?
— Да, — Эми кивнула в сторону теплой шерстяной кофты, теплой куртки и пачки батареек для фонарика. — Этого мне пока хватит, жаль, колготок у вас нет. Мне нужно ведь сказать об этом и Нэнси?
Ричард махнул рукой.
— Забудь. Лучше не отвлекай. Она занята в лаборатории, потом отчитаешься.
— Это из-за анализов, которые я сдала утром? Что-то не так?
Губы Ричарда искривились в подобии улыбки. Плечи напряженно приподнялись.
— В общем и целом, нет. Поговорим завтра, иди спать, хорошо?
Пожелав друг другу спокойной ночи, они разошлись в коридоре. Эми помедлила, искоса посматривая на чужую дверь до тех пор, пока в нее не зашел Ричард. Она знала, что ее брат закрывается на ночь, и когда в полнейшей тишине раздался щелчок, удовлетворительно кивнула головой. Дерек вторую ночь не приходил в комнату Эми. Иногда его тяжелые шаги можно было слышать со стороны заброшенного и пыльного второго этажа. В прошлый раз, когда она порывалась поговорить с бывшим парнем, Ричард остановил ее и попросил не отягощать ситуацию. Эми стало плохо от этих слов, и она послушно оставила главаря их небольшой группы разбираться с проблемой.
«Но мне кажется, Дереку стало только хуже после разговора с Ричардом. Я даже не видела, чтобы он сегодня ел, да и не спускался почти. Совсем как призрак».
Ужасное предчувствие чего-то неизбежного царапало внутренности, но Эми пока не понимала, стоит ли вообще ей прислушиваться к себе. Особенно теперь, когда план окончательно сформировался.
Эми не стала забирать ничего из вещей, даже попрощалась со своим телефоном, который так и не удалось украсть у Ричарда. После трагедии ее брат, можно сказать, находился «на своей волне», стал более задумчивым, однако все равно оставался проницательным. По крайней мере, достаточно проницательным, чтобы не оставлять Эми одну в башне и закрывать дверь на двойной замок. Эти дни Эми беспрекословно выполняла все его поручения и делала вид, что окончательно сдалась. К ее разочарованию, Ричард похоже в это поверил.
Пробираться в темноте было не в новинку. Итан терпеливо ждал, когда носитель попросит частицу его силы и воспользуется «ночным зрением», но Эми держала свое обещание не дергать его по пустякам. Коридор был изучен до мелочей, так что даже попавшаяся на пути коробка не стала сюрпризом. Преграду можно было просто перешагнуть. Из-под двери лаборатории бил свет. В кромешной темноте эта яркая полоска казалась чем-то вызывающе инородным, будто ловушка. Поэтому подходить ближе не хотелось. Эми остановившись всего на пару секунд, прикрыла глаза. Набрав воздуха в легкие, она уверенно преодолела оставшееся расстояние, легко прикоснулась к ручке двери и нажала на нее. Дверь, недавно смазанная, бесшумно открылась и закрылась. Эми была внутри.
Судя по громким звукам клацанья по клавиатуре, Нэнси сидела за ширмой. Не останавливаясь, она что-то печатала. Даже когда дверной замок слегка клацнул, Нэнси, полностью погруженная в работу, ничего не услышала.
Эми не нужно было лишний раз осматриваться, чтобы вспомнить, где и что лежит. Встав на цыпочки, она подкралась к дальним ящикам, аккуратно выдвинула самый нижний и взяла один из одноразовых скальпелей, сваленных в отдельную кучу. Только она собралась распаковать его, как клавиатура затихла. Эми замерла в одной позе, с опаской смотря в сторону ширмы. Раздался тяжелый вздох, Нэнси что-то пробубнила, а затем снова принялась за работу. Эми же извлекла скальпель из упаковки, надавила пальцем на острие, но вовремя остановилась.
Нэнси все еще была очень погружена в свое занятие. Ее глаза уже начали слипаться, рот то и дело растягивался от очередного короткого зевка. Весь ее организм отчаянно просил об отдыхе, но она упорно смотрела в экран монитора, стараясь задокументировать все, что выясняла. На экране монитора то и дело текстовый документ сменялся новыми рентгеновскими фотографиями и томографией Эми, которые с каждым днем становились все более пугающими. Изображение мозга было выведено на весь экран. Нэнси хмыкнула и дотронулась ногтем до подозрительно черной затылочной доли, постучала по экрану. Но вдруг к ее спине что-то прижалось, перед глазами промелькнула чужая рука и застыла у горла.
— Это скальпель, так что не двигайся, — Эми надавила на зажатый в руках инструмент, но очень деликатно — не оставляя раны.
Нэнси же, тем не менее почувствовав острие на коже, громко сглотнула. Страх на несколько секунд парализовал ее.
— Так и знала, что ты чокнутая, — произнесла она, безуспешно пытаясь скрыть страх в голосе. — Что тебе нужно?
— Ты. Не волнуйся, вредить тебе я не стану, если будешь слушаться. — Не давая пленнице оправиться от потрясения, Эми продолжила: — Вставай.
Нэнси нехотя поднялась на ноги, из-за долгого сидения в одной позе, колени ее тихо хрустнули. Эми развернула пленницу к себе спиной, все еще держа нож у чужого горла, а потом открыла второй ящик письменного стола, достала оттуда пистолет и ключи от яхты. До оригинала Ричарда она так и не добралась, но и запасные сгодятся — какая разница?
— Черт, — выргулась Нэнси, по звукам угадывая, что произошло.
— Где ноотроп, который вы мне вкололи?
— В соседнем ящике.
— Одевайся, — спокойно произнесла Эми, беря пару ампул и кидая на стол перед врачом куртку, которую нашла в кладовой.
Угрожать огнестрельным оружием оказалось легче, по крайней мере не нужно постоянно контактировать с жертвой. Она и так будет бояться отойти от тебя хотя бы на один лишний шаг. Чисто интуитивно Эми понимала, что Нэнси очень хотела закричать, когда обе оказались в темном коридоре. Но она также понимала, что этого не произойдет, ведь врач всегда считала сестру Ричарда безумной. Происходящее только подтверждало сей факт, а значит, нужно слушаться. Кто знает, может, Эми, сговорившись с червем, действительно перестреляла бы всех здесь.
Однако когда они оказались на улице в разгар непогоды, когда Нэнси поежилась от холода и осознала, что Эми тащит ее куда-то в сторону леса, запаниковала.
— Куда ты? Ворота закрыты, ключ только у Ричарда.
— Нам не нужен ключ, — произнесла Эми, со всей силой сжимая чужую руку. — Иди за мной.
Промозглый ветер завывал над головами, черное небо готовилось в любой момент пролиться сильным дождем. Стекла в окнах угрожающе дребезжали. Погода будто уговаривала людей одуматься и вернуться под крышу — в безопасность и какой-никакой уют. Однако Эми упорно тянула за собой Нэнси.
С каждым шагом сопротивление заложницы ослабевало. Кажется, она начала потихоньку сдаваться. Эми уже без труда удалось дотащить ее до полуразрушенной стены, превращенной в стрельбище. Нэнси с удивлением обнаружила рядом стремянку, которая еще утром стояла в кладовке. Она бросила многозначительный взгляд на Эми, но та лишь кивнула в сторону лестницы.
— Пожалуйста, залезай.
— Нет.
— Не спорь.
— Там настоящий огромный лабиринт!
— Я знаю, мы проберемся.
— Черта-с два мы проберемся! И я не собираюсь там блуждать, тем более с тобой!
Они уставились друг на друга, замолчав и обдумывая ситуацию. Эми вглядывалась в бледное лицо по-настоящему напуганной Нэнси, но не позволила росткам жалости расцвести. Нет. Ни что не сможет остановить ее сейчас, ведь на кону нечто большее, чем собственная безопасность или нежелание Нэнси сотрудничать.
Заложница вдруг неискренне тускло улыбнулась и резко выдернула свою руку. Эми поморщилась от боли в пальцах.
— Ты ведь не выстрелишь в меня. Да, — светло-голубые глаза сверкнули почти безумием, что означало одно — в собственные слова она не верила, но готова была проверить решительность Эми.
Тогда Нэнси попятилась, почти ликуя, когда увидела пистолет, опускающийся в карман. Пусть интуиция наверняка подсказывала: «что-то не так, Эми слишком спокойна», тем не менее, другого шанса могло и не представиться. Нэнси развернулась и побежала в сторону замка, но тут земля под ее ногами затряслась, разверзлась. Разлом рассек грунт и пожухлую траву, разрезал перед собой все, что находилось на пути, обнажая пульсирующую рану земли.
Нэнси охнула, закричала и приземлилась на колени прямо возле расщелины, а потом на трясущихся ногах поднялась, кинула полный злобы взгляд в застывшую Эми.
— Это все не по-настоящему! Я знаю! — крикнула она, сделала шаг. Нэнси сорвалась и полетела вниз.
Точнее, она так думала.
В реальности Эми смотрела на покачивающееся из стороны в сторону лишенное всякой жизни тело. Глаза Нэнси были широко распахнуты, в них отражался первобытный ужас, но в остальном Нэнси больше напоминала поломанную куклу, чем человека. Эми же, наконец, убедилась в своей теории. Да, именно так со стороны и выглядят люди, что идут за галлюцинациями, которые посылает червь. Стоит только поверить иллюзии, теряется связь с реальностью. Все действие окончательно переходит в сознание. Так произошло и в прошлый раз, когда Эми позвала иллюзорных птиц, чтобы напасть на монахиню в теле Льюиса. Но именно так же Эми убедилась, что возможности носителя червя, действительно, поразительны. По крайней мере той части, которая позволяла контролировать сознание родственников. Чтобы активировать такой навык, совсем не обязательно перемещаться в призрачное тело.
Самого червя, больше похожего на гигантского извернувшегося внутри змея-искусителя, чужая сила ни капли не удивила. Вероятно, эту способность открывали и до Эми. Он даже не стал жаловаться на очередной оторванный от себя кусок — лишь поморщился, тут же залечивая образовавшуюся рану. И эта рана сейчас действительно была практически ничтожной, по сравнению с предыдущей. Тьма Итана росла в геометрической прогрессии. Сложно представить, чем он действительно готовился стать в скором времени.
— Итан, — тихо произнесла она, будто боялась потревожить неспокойный сон своей незадачливой пленницы. — Нэнси ведь высоты боится, я права? Твои галлюцинации чаще всего отражают фобии?
— Чаще всего, — с каким-то темным любопытством и едва скрываемым удовольствием произнес бархатистый голос в голове. — Сломленным разумом легче управлять.
— Звучит отвратительно.
— Так нужно, — уклончиво произнес он. — Но разве можешь ты меня винить? Эту пропасть создала ты, а не я.
Эми промолчала, поджав губы. Итан в который раз был прав. Она ведь и сама поступала, как он. Угрожала, манипулировала. Пусть и неумело, но все же поступок совсем не достойный. Вряд ли родители ей бы гордились. Одна мысль о них разожгла внутри прежний пожар, и все сомнения отпали сами собой.
Эми подошла к Нэнси, дотронулась до задеревеневшего плеча, и та очнулась.
— Нет! — она взмахнула руками, а потом рухнула на колени, тяжело дыша. — Что ты сделала? Полоумная! Ты совсем не похожа на Ричарда. Я так и знала, что так будет! Ты мне с самого начала не нравилась!
Эми в который раз схватила Нэнси за запястье, заставила подняться на ноги и подтолкнула в сторону стремянки.
— Ты мне тоже. Поэтому заткнись нахрен, пожалуйста. Вставай и иди.
Итан лукаво захихикал, а Эми поморщилась. Она ведь и забыла давно о том недообещании, что дала ему в кинотеатре. Ругательство почему-то вырвалось автоматически, хотя раньше такого не происходило. Нэнси зашипела, но послушно повиновалась чужому приказу. Лоб ее все еще был липкий от испарины, а ноги дрожали. Наверное, полет был очень долгим.
Преодолев забор, нужно было повиснуть на руках и спрыгнуть на землю, чтобы переправа получилась максимально безболезненной. Но оттуда, как не прыгай, невозможно забраться обратно, это путь в один конец. Взгляды Нэнси, обращенные на Эми, были полны негодования, но хотя бы попытки побега прекратились.
Впереди возвышались высокие изгороди. Они были сотканы из тисовых деревьев и проволоки, которая блестела в свете фонарика. Именно из-за нее невероятно прочные живые коридоры уже много лет сохраняли свой внешний вид. Перед людьми простирался ужасающих размеров лабиринт, в котором были закопаны рабы кровавой баронессы, а прямо впереди — один из коридоров и сотни вариантов нарваться на тупик.
Эми на секунду прикрыла глаза.
— Я слышала, что в лабиринте надо держаться всегда одной стороны, идти только либо вправо, только либо влево, касаясь стенок, — вдруг произнесла Нэнси, семенящая следом.
— Спасибо, что сказала, но у нас нет времени собирать все тупики, — ответила ей Эми, поднимая голову на черное небо. — Утром мы должны быть уже в Лондоне.
— Это невозможно!
— Возможно.
Все это время они шли, руководствуясь только интуицией и памятью Эми. Иногда казалось, что вот-вот откроется короткий путь, но каждый из коридоров неизменно вел в очередную петлю. Холодный ветер выл над головами, срывал листья с деревьев, поднимал мелкие ветки, мешал нормально рассмотреть дорогу перед собой. Вскоре Эми закрыла слезящиеся глаза и замедлилась. Сейчас она, наконец, была уверена, что стоит на нужной точке — месте, где начинался ее ужасный сон. Да, верно. Нужно пройти вперед. Потом еще. Поворот направо.
Эми двигалась так, как запомнила, вскоре дошла до хорошо знакомой развилки. Внезапное чувство дежавю не могло обманывать, и она поежилась от одной мысли:
«Что если дежавю, которое я чувствовую иногда, на самом деле просто воспоминание предка?»
Кое-как освободившись от паранойи, Эми вернулась в реальность и осмотревшись, осознала, что не знает, куда идти. В этом месте сон обрывался. Тогда Итан, обернувшись кольцом вокруг нее, забрал Эми из кошмара, а сейчас только наблюдал. Во сне она побежала направо, освободившись от пут, но баронесса, наверняка, выбрала бы левый коридор — откуда доносился бой часов.
Уже предчувствуя победу, Эми облизала пересохшие губы, повернула голову.
Перед ней — тупик.
— Здесь должен был быть проход! — громко произнесла она, неверяще разглядывая стену растений перед собой.
Рядом послышался недовольный вздох.
— Кто бы сомневался… — тихо буркнула под нос Нэнси, закатывая глаза. — Теперь мы можем пойти обратно? Я запомнила дорогу.
— Нет.
— Эми Томпсон…
Собственное имя, произнесенное с такой ненавистью и презрением, вдруг показалось чужим, заставило посмотреть на ситуацию по-иному. Эми видела собственное обманчиво бесстрастное лицо и уже готова была возненавидеть саму себя, когда почувствовала что-то еще… Она всем нутром ощущала не взгляд Нэнси. Та по-прежнему смотрела лишь в грозное небо. Эми аккуратно медленно обернулась.
— Заметила? Только попроси, и я вмешаюсь, — вдруг раздался в голове предупреждающий голос Итана.
Она поняла, что Итан имел ввиду, когда увидела еще один тупик. Путь назад тоже был отрезан. Оставался правый коридор, который встречался во сне. Окружающий мир за пределами света фонарика стал еще более враждебен, чем раньше. Ветер взвыл. Тьма застыла в дальнем углу и грозилась заглотить любого, кто только подойдет к правому повороту.
— Нэнси, что ты видишь? — произнесла Эми, оглядываясь.
Сначала ее заложница ничего не поняла, но потом тоже завертела головой по сторонам. Судя по стремительно бледнеющему лицу, реальность изменилась не только для Эми.
— Тут все другое, — подвердила Нэнси, а потом потянулась в сторону выросшей за ее спиной живой изгороди. — Но почему? Как так пр…
Эми скорее почувствовала, чем увидела, как извернулась лоза, предвкушая прикосновение человеческих рук.
— Стой! — вспоминая сон, вскрикнула она, подскакивая и хватая чужую руку. — Не трогай. Если поверишь в иллюзию, в ней и останешься. Ты ведь только что выбралась из расщелины, должна понимать!
Нэнси выдернула руку, но ничего не сказала. Если уж Эми решила играть роль главной, то пусть делает это до конца. Они в нерешительности застыли перед единственным открывшимся проходом. Ноги дрожали у обеих. Время будто застыло, и только прерывистые вздохи отсчитывали секунды. Прошло ровно пять вздохов, прежде чем Эми заставила себя поднять руку и посветить вперед.
Там было лицо. Белое и безжизненное, как фарфоровая маска смерти. Изуродованное с одной стороны — кусками отсеченное — лицо, словно вытесали из камня. Ярко-красные губы складывались в умиротворенную улыбку. Тонкая шея имела отчетливый синий отпечаток от веревки. Огромное бардовое платье с кружевом и тугим корсетом только придавало хозяйке лабиринта еще большее сходство с куклой. Тьма заклубилась у ног баронессы, и та открыла огромные водянистые глаза, выплыла вперед. Именно что не шагнула, потому что ноги и руки не двигались. Ее вела сама тьма, отравляющая все, до чего только могла дотянуться. Лианы, которые обвивали стан баронессы, вдруг стали напоминать своими очертаниями человеческие руки.
Красные губы приоткрылись.
— Ты снова здесь, un amant, — раздался удивительно живой голос из мертвого тела, — Разве это не прекрасно? Столько наших детей разбрелось по свету, двое из них прямо перед мной. Ах, чем же я заслужила такое счастье?
Находиться под взглядом мертвой баронессы оказалось невыносимо — хотелось отвернуться, чтобы не видеть покойницу. Однако невыносимее всего казалось оставить призрак без внимания, ведь тогда что угодно могло произойти. Веки налились свинцом, а в глазах стала скапливаться слеза, но даже моргать было страшно. В противовес людям, Итан не боялся, он только недовольно цокнул языком.
— Вот уж по кому я точно не скучал, — будничным тоном произнес он, равнодушно смотря на свою знакомую. — Но она довольно сильна здесь. Попроси, и я прогоню ее.
Эми с трудом утихомирила свое бешено стучащее сердце, благодаря всех богов, когда баронесса вдруг замерла на одном месте, больше не приближаясь. Зато дорожка за ней — кроваво-красная — расцвела жухлыми уродливыми цветами.
— Какая жалость, я хоть и чувствую тебя, но больше не слышу твоих слов, un amant, — ее взгляд изменился, стал более осмысленным. — Дорогая, назови мне свое имя, — голос, обращенный к Эми, тоже был иным — более вкрадчивым, заговорщическим, менее кокетливым.
Черные клубы дыма, которые все еще вздувались и опускались у подола длинного платья, поползли в сторону людей, но не посмели зайти за какую-то невидимую обычному взгляду границу.
— Меня зовут Эми, — выдавила она из себя, удивляясь тому, что голос совсем не дрожит.
— Эми, скажи, может, желаешь ты стать той, что живет вечно, что правит низшими созданиями, что не знает разочарований и боли? Завершить мой собственный путь?
— Вечная жизнь невозможна.
— Возможна, если ты пожелаешь. Ты можешь создать свой собственный мир. Я провела в таком очень много лет, а когда просыпалась — в реальности проходило только несколько мгновений. Я бы могла научить тебя.
Всего на секунду она представила свою семью за обеденным столом. Воспоминание из детства, где они все были счастливы.
— Иллюзии не для меня. Не хочу так жить.
— Тогда как насчет просто «жить»? Оно не оставит тебя в покое, подчинит или убьет, как и всех нас. Возьми меня с собой. Я чувствую брешь в твоей голове, сомнения, тревоги и страхи. Я поделюсь своим опытом, помогу подчинить чудовище из самых страшных снов. Оно невероятно и способно осуществить буквально все твои самые смелые мечты даже в реальности, если знать, как им управлять. Но никому в одиночку не удастся справиться с ним.
Впустить в себя прошлого носителя? Перед глазами предстало лицо Льюиса, и Эми помотала головой.
— Нет, — решительно заявила она, чем удивила баронессу. — Мне это не нужно и подчинять я его не собираюсь. Мне не нужна его сила.
— Зато ему нужна ты. Однажды, моя Эми, ты закончишь, как я. Когда он решит, что и тебе пора дать потомство, ты не сможешь контролировать растущее из головы желание, не сможешь удовлетворить жар своей плоти и станешь бросаться на всех, кому не посчастливилось оказаться рядом с тобой. Я родила дорогому Эберу двадцать потомков, которые разнесли мою линию крови так далеко, как только могли. Однако, чувствуя я, что слабеть начала наша наследственность, — белесые глаза, поддернутые гнилью, с презрением посмотрели на дрожащую рядом Нэнси.
История баронессы Эми не испугала, а вот красноречивое молчание Итана — возможно. Будто почувствовав это, он обволок своего нынешнего носителя знакомым теплом. Тем самым, нежность которого спасала душу, а сейчас только подчеркивало ужас происходящего. Ведь если вместо этого тепла, по телу Эми распространится тот знакомый жар…
Баронесса понимающе медленно кивнула головой. Единственная серьга в ухе блеснула ярким красным камнем.
— Я с тобой так не поступлю, ты совсем другая, — произнес Итан, но от его слов легче не стало.
— Все равно, — произнесла она. — Я не впущу тебя в свой разум. Хватит.
Эми напряглась и поморщилась, изо всех сил стараясь справиться с той заслонкой, которая появилась в ее сознании. Окружающее пространство затрещало. Эми чувствовала необыкновенную силу иллюзии, но не оставляла попыток развеять ее. Итан, без какого-либо просьбы дотронулся до натянутой нити между разумом и галлюцинацией, а потом легко разорвал.
Улыбка баронессы померкла, цветы за ее спиной окончательно сгнили.
— Если вдруг передумаешь, — произнесла она, расплываясь в воздухе, — ты можешь воззвать ко мне. Помни, мы все живем в памяти друг друга. Моя частичка всегда будет в твоей крови.
Баронесса исчезла. Но Эми с Нэнси еще долго чувствовали на себе взгляд мутных безжизненных глаз, пока пробирались через лабиринт.
***
Яхта резво вошла в поворот, подпрыгивая на небольших волнах. Звук мотора и плеск воды заглушал любые посторонние звуки. Кажется, Нэнси решила покончить со своей миссией как можно быстрее, поэтому гнала на полную. Эми тоже хотелось как можно скорее разобраться со всем Вскоре Суррей остался позади.
Эми равнодушным взглядом окинула проплывающее мимо судно, уже не боясь, что Нэнси выкинет что-нибудь дикое. За эти несколько часов, что они провели наедине, обе успокоились. Кажется, Нэнси даже поверила, когда Эми объяснила, что перед ними не был призрак в лабиринте. Всего лишь ожившие воспоминания их общего предка, тянущиеся к Итану.
— Значит, этот Льюис такой же, вот почему он такой аномальный. Согласился стать вместилищем чужих… — она закусила губу, не собираясь озвучивать слово, пришедшее ей на ум
— Душ? — попыталась угадать Эми, сразу по быстрому взгляду понимая, что попала точно в цель.
Нэнси поморщилась.
— Слишком антинаучно.
— Значит, просто «памяти».
— Да. Наше тело хранит память о предках. Передающиеся по наследству болезни и склонность к тем или иным порокам, тому доказательство. Если в нас живет и часть их личности как памяти, в это сложно, но можно поверить.
Эми подняла голову вверх и задумчиво уставилась в окно — прямо на тусклое солнце, закрытое серыми тучами.
— Мне всегда казалось, что я предоставлена сама себе. Что есть только я и все.
Нэнси дернулась в ее сторону, но так ничего и не сказала. Напротив, поджала губы — чтобы точно не говорить.
Воцарилась тишина.
— Эми… — протянул Итан, опуская руку на ее плечо, — мы все еще можем быть вместе. Нас всегда будет двое.
— Ну да, — Эми фыркнула. Как и всегда, в слова Итана отчаянно хотелось верить, но сделать это было крайне сложно. Особенно сейчас. — Эй, Нэнси, как думаешь, какова последняя стадия? Я видела изображение своего мозга на твоем экране перед тем, как забрать тебя.
— Ты хотела сказать «похитить», — едко произнесла Нэнси.
— Пусть так, — сразу согласилась Эми, не собираясь себя оправдывать. — Я хочу знать, что меня ждет. Баронесса сказала, что он заставил ее… хм…
— Видимо, научился вырабатывать гормоны, отражающиеся на либидо, — равнодушно произнесла Нэнси. — но, думаю, с тобой нет смысла так поступать.
— Почему?
— Ты и так дальний потомок. Слишком слабая кровь, а у твоих детей будет еще слабее.
— Надеюсь, ты права.
— Она права! — настаивал Итан, — К тому же ты не сумашедшая рабовладелица, относящаяся ко всем как к скоту. Зачем с тобой так поступать?
Эми ничего не ответила.
— Ты похитила меня только для того, чтобы я тебя в Лондон отвезла? — попыталась максимально небрежно спросить Нэнси.
— Да, не волнуйся, я держу свое слово. Передай Ричарду мои извинения, но я не могу больше оставаться с вами, пока Льюис на свободе. Я даже знаю, кто скорее всего будет его следующей жертвой.
— Так ты поэтому сбежала? Хочешь кого-то спасти?
— Желательно нас всех. Это недостаточно веская причина?
Нэнси выругалась и взгляд ее, обращенный на Эми, вдруг изменился. Больше не было беспричинной ненависти. Она спросила, понимает ли вообще Эми на что идет, а та ответила «да». Какие еще могут быть вопросы, если человек сознательно идет в руки психопата, чтобы защитить окружающих?
Дорога выдалась долгая, мучительная. Изредка перебрасываясь угрозами или страхами, Эми и Нэнси все же приплыли в Лондон. Яхта тихо остановились у верфи. Пришло осознание, что самое сложное — впереди. Только лишь из-за терзаемых предчувствий выходить на улицу не хотелось, однако и сидеть на одном месте больше не было никаких сил. Эми поблагодарила Нэнси, собралась с силами и пошла к лестнице. Однако не успела она сделать и шагу на берег, как бывшая пленница догнала ее.
— Эми, еще кое-что… — Нэнси окинула ее впервые жалостливым взглядом, наполненным противоречием и невысказанных мук. — То, что я сказала насчет слабой наследственности — правда. Ему нет смысла использовать тебя как баронессу. Ему нет смысла создавать потомков. Он хочет переселиться в другое тело, не связанное с нашей кровью. У него все же есть физическое тело — этот червь, что созрел в мозгу, стал окончательно заметен в твоей затылочной области. Его можно вырезать, подсадить в другое тело. Хоть мы и не знаем, что будет с метастазами в потенциальных носителях, проверить стоит.
— Ричард говорил про облучение…
— Это ложь. Червь — не опухоль, хоть и похож. Габриэль не раз пытался воздействовать на Льюиса радио- и другими волнами. Все без толку. Необходимо действовать бескомпромиссно, резко, безжалостно.
— Значит, Ричард солгал мне, он хочет извлечь Итана из меня. Но перенести проклятье на другой род — не выход.
— Я тоже так думала, правда, но ты должна понять, — Нэнси нахмурилась, а ее строгие глаза прожгли Эми насквозь. — Твой брат поступает так ради нас всех. Другого выхода нет, и если хочешь знать, это идея червя. Он сам предложил.
Итан протяжно обессилено вздохнул. И этот его вздох удивительным образом совпал с ледяным порывом ветра, что, казалось, выбил почву у Эми из-под ног.