Именно сегодня было настолько холодно, что он решил сидеть на диване в гостиной одетым в пальто. Серые стены его двухэтажной квартиры были старыми и местами облезлыми от времени. Высокие окна, занавешенные тяжелыми синими занавесками, практически не пропускали свет с улицы, а те солнечные лучи, что все же проникали в комнату, казалось, почти полностью состояли из крупиц пыли.
Доминик не сводил глаз с неразожженного камина. Не сводил так долго, что становилось понятно — он глубоко задумался и обогрев помещения его не особо волнует. Его правая нога, стоявшая на полу на носке, все время подпрыгивала, будто ее владелец готовился пуститься в бег в любую секунду.
Когда в дверь постучали, он не шевельнулся, однако рефлекторно чуть повернул голову в сторону шума. Меньше чем через минуту постучали снова. И тогда Доминик распрямился, провел рукой по лицу, встал и быстрым шагом направился к двери. За ней стояла девушка, словно высеченная из камня. Эта ассоциация рождалась сама собой при одном взгляде на ее равнодушное лицо. Она не пошевелилась, когда дверь перед ней открылась, и даже взгляд ее был направлен ровно в то место, куда она смотрела и раньше. По стечению обстоятельств, именно там и находились глаза Доминика.
— Доброе утро, мистер Холдер. Я Эми Томпсон. Мы виделись в «Черной кошке» сразу после…
— Да, я помню, — он сощурился, скептически ее осматривая, — просто Доминик, — и отошел в сторону, тем самым приглашая гостью внутрь.
Она в нерешительности поджала губы, обводя взглядом темный проем перед собой, но затем сделала шаг вперед. После случаев с Саймоном и Льюисом она немного побаивалась мужчин. Даже в вагоне метро, пока добиралась сюда, ей пришлось забраться в самый угол, где контакт с противоположным полом сводился к минимуму. Она не стала мужененавистницей. Конечно же, нет, в конце концов, она все еще нуждалась хотя бы в Дереке и отце. Просто видя людей значительно крупнее себя, Эми сразу представляла их крепкие руки на своей шее. К сожалению, избавиться от таких «видений» пока не представлялось возможным. И приглашение в пустую темную квартиру, а также скрип закрывающейся двери за спиной, заставили ее сердце пуститься в голоп. Эми сделала глубокий вздох, якобы осматривая помещение, а потом легко и незаметно выдохнула, возвращая спокойствие. Доминик прошел мимо, то ли не заметив ее состояния, то ли не собираясь пускаться в тяготы психоанализа. Он сел ровно на то место, где сидел до прихода Эми.
— Нашла адрес через сайт? — спросил детектив.
— Да. Он достаточно информативен.
— Садись в кресло.
Эми кивнула, дотронулась до спинки кресла, но не последовала приказу.
— Могу я раздвинуть шторы?
— Зачем?
— Тут слишком темно, — сказала она, внимательно всматриваясь в лицо собеседника.
— А, хорошо, вперед, — он равнодушно махнул рукой и громко зевнул, не подумав прикрыть рот ладонью. Стали видны почти все его зубы, десны, розовый язык. И Эми поняла, что услугами стоматолога, в отличие от услуг горничной, Доминик точно пользуется.
«Но манер никак нет. Вообще» — заключила она, пока не зная, нравится ей такая беззаботность или нет. Тем не менее, разрешение было получено. Эми дотронулась до местами проеденных молью штор (что однако было заметно только при близком и внимательном их разглядывании), после чего резко развела руки. Кольца на карнизе громко отъехали в стороны, звякнули. Эми пришлось закрыть глаза, когда облако пыли ударило ей в лицо.
— Можешь кашлять, — с насмешкой произнес Доминик, абсолютно не чувствуя стыда за состояние своего жилища.
— Воздержусь, — морщась, ответила Эми, после чего протерла глаза и повернулась к хозяину дома.
Пусть родители привили ей некоторые полезные привычки, среди которых уборка, Эми было глубоко наплевать, сколько пыли лежит перед ней. Ее единственная причина убираться — комфорт и мнение окружающих. Доминик же, похоже, брезговал и этим.
— Ух, ну и дерьмовая сегодня погода, — скривившись, бросил он, смотря в окно за спину Эми, — гадость, задерни обратно.
— Можно хотя бы тогда включить свет?
— Да пошутил я, садись… Шучу, говорю, отойди от штор.
Эми послушно кивнула и прошла к креслу. Она дотронулась до ручки, а потом максимально аккуратно стала садиться. Слишком глубокое и низкое кресло было неудобным, и Эми под конец не сдержавшись, еле слышно застонала от неприятных ощущений под повязками. Прошло всего два дня с тех пор, как ее выписывали, строго-настрого запретив перенапрягаться, а теперь она проехала полгорода и вынуждена сидеть в ужасном кресле. Доминик прекрасно видел ее мучения.
— Ну, если что, можешь и постоять.
— Я в порядке, спасибо, — Эми распрямилась на своем месте и послала ему легкую не особо искреннюю улыбку.
Доминик поморщился, глядя ей в лицо, но промолчал. Его глаза оставались яркими и эмоциональными, даже когда лицо находилось в стадии покоя, они то и дело за что-то цеплялись, оглядывали, высматривали. А сейчас предметом их интереса стала врушка-Эми.
— Мистер Холдер, я…
— Доминик. Просто Доминик. Сказал же.
Она развела руками. Собеседнику была важна неформальность общения, пусть так.
— Доминик, я хочу поговорить о том, что ты в тот день делал в «Черной кошке».
— Пытался расследовать кражу, — он фыркнул, — очевидно же. Или тебе нет?
«Да он просто издевается надо мной, — поняла Эми, видя, как одновременно с этой ее догадкой губы собеседника чуть дернулись в ухмылке. — Не буду обращать внимания на эти выпады».
— Очевидно, что в тот день ты расследовал кражу, — кивнула Эми, — не очевидно, почему ты решил, будто во всем виноват Льюис Фрэмптон.
Доминик невнятно промычал себе под нос, а потом равнодушно пожал плечами.
— Мне никто и не поверил. Хоть сколько угодно объясняй, почему я так решил. А что толку? Для полиции — маловато информации, для родителей твоего парня — тоже. Так почему ты здесь?
— Тебе должно быть известно, что расследование зашло в тупик. В отличие от родителей Дерека, я хочу тебя выслушать.
Доминик невесело рассмеялся.
— Ой, какая благородная, — он сощурился, сканируя Эми. И та вдруг поняла, что частный детектив перед ней вполне себе способен видеть ее насквозь, — да вот какая незадача. Даже если твой порыв логически объясним, то вот толку от нашего общения — ноль, бесконечная пустота в абсолюте. Так почему я вообще должен говорить с тобой о Льюисе, если это ничего не даст?
— А почему нет? — Эми огляделась в поисках подсказки на вопрос Доминика. — Пока я не пришла, ты просто сидел здесь и задыхался от пыли. Почему бы не поговорить хотя бы со мной?
Он закатил глаза к облезлому потолку.
— Чтоб ты знала, «просто» я никогда не сижу. Я думаю. Но, допустим, я подыграю. Давай поговорим о Льюисе, может, наведешь меня на какую-нибудь мысль. С чего же мне начать? — вопрос был чисто риторический, потому что Доминик не обдумывал ответ ни секунды. — Льюис происходит из довольно богатой семьи ныне почти всех покойных Фрэмптонов. Думаю, ты уже знаешь об этом, если читала о нем. В убийстве пятерых из них Льюис и подозревается. Хотя, «подозревается» неподходящее слово, как по мне. Его вина почти доказана.
— Почти, но не доказана же.
— Если бы он все же явился на суд, то уже была бы доказана. Хотя его побег тоже своего рода доказательство, и самое сильное. Ну, так продолжим? О чем я? Льюис — ублюдок, перебивший свою родню, также у некоторых из них он своровал всякое-разное, и теперь заслуженно носит клеймо «вор».
— Что он крал?
— Ничего интересного, к сожалению. Никаких засушенных голов или коллекции эмбрионов. Довольно скучно, но сюда в основном относятся картины, книги, драгоценности, какие-то документы о родословной ну и, конечно, деньги. Большинством из этого распоряжались фамильные юристы после того, как Льюис загремел за решетку.
— А, так Льюис уже сидел?
Доминик кивнул.
— Полгода отсидел, обкраденная родственница настояла, чтоб его выпустили. Ну и зря… он ее убил через неделю. Подстроил как несчастный случай, а потом перешел к следующему родственничку. И так было пять раз, — Доминик показал Эми ладонь и хаотично зашевелил пальцами, — пять! Хотя сидел только однажды. Вот какому идиоту не пришло в голову повязать его хотя бы после второй сомнительной смерти — вопрос, но не к нам. Поэтому, идем дальше. У Льюиса определенно была своя система отбора ценностей, которые его интересовали. Какие-то он не брал, какие-то брал. В любом случае, его сомнительная коллекция досталась родственникам погибших. Хм, родственникам родственников — ирония, да? Ну, а те большую половину продали.
Эми задумчиво погладила подбородок, заглянула в полные жизни мечущиеся глаза собеседника.
— Неужели какие-то вещи оказались в «Черной кошке»?
— По моим сведениям — да, — загадочно произнес Доминик, после чего продолжил: — но даже среди них не нашлось того, что он искал. Я знаю, что все украденное он выбросил.
— Это так. Но я все равно не понимаю. Вещи, что он украл, были очень простые и, можно сказать, дешевые.
— О! — Доминик еще больше оживился, хотя, казалось бы, куда больше, его глаза округлились, брови устремились вверх. — Ты видела часть его коллекции?
Вот теперь ему действительно было интересно сидеть рядом с Эми. И та воспрянула духом, почувствовав себя нужной. Она подняла свою руку и показала вытащенные из кармана часы.
— Предполагаю, что тогда это из коллекции Льюиса, они, как мне недавно сказали, были вместе с остальными в шкафу, который он обчистил.
— Ну, надо же, так ты свистнула под шумок побрякушку? А кажешься скучнее, — удивительно, но в глазах Доминика сверкнуло восхищение.
— Вовсе нет! — несмотря на чужое одобрение, возмущенно фыркнула Эми. — мне Дерек подарил.
«Под шумок я свистнула только книгу, — тем не менее, вынуждена была признать Эми, — видимо, тоже из предметов Льюиса, все они были в тех коробках»
Несмотря на правду, Доминик не казался разочарованным. Он не сводил взгляда с раскачивающихся из стороны в сторону серебряных часов, с каждой секундой все больше напоминая голодную собаку, перед которой машут костью.
— Дай посмотреть, — он схватился за часы, и Эми пришлось отпустить цепочку. Доминик стал быстро вертеть их, открывать крышку и закрывать ее обратно, пытался увидеть хоть что-то интересное. Судя по складке между бровей — тщетно. — Будь я девушкой, обиделся бы на такие подарки, очень дешевое серебро, грубая работа. Сколько они там стоят? Один фунт?
— Мне нравятся такие вещи, — категорично ответила Эми, пытаясь выгородить Дерека в чужих глазах, — не всем хочется ходить в золоте и сапфирах.
— Не вам с Льюисом точно, — перестав разглядывать часы, Доминик подбросил их, и те приземлились точно на колени гостьи.
Эми передернуло от его сравнения. Очень не хотелось иметь что-то общее с сумасшедшим. Однако она все еще видела странные «сны», если можно так сказать. Дотронувшись до часов, Эми замерла. Что если перед ней как раз лежит причина ее связи с убийцей? Доминик тем временем решился рассказать вторую часть истории:
— Четыре дня назад Льюис убил еще одну свою родственницу Эбигейл Кирк. Конечно, пока не сказали, кто это сделал, но вроде все очевидно тем, кто знает о Льюисе. Ты вот слышала о ней?
В глазах защипало, и Эми прикрыла их на долю секунды. Нужно было срочно взять себя в руки.
— Моя преподавательница.
— Серьезно? Ладно. Уже целых два совпадения, связывающих тебя с Льюисом. Как интересно. Что еще ты знаешь?
— Я ничего не знаю, — пожала плечами Эми, — кроме, возможно, следующей жертвы. Правда, не из родословной Льюиса.
Сказать, что Доминик был удивлен, это ничего не сказать. У него буквально отвисла челюсть.
— Говори, — тихо прошептал он.
— Знаешь кто такой Найджел Барлоу?
— Их семейный юрист, занимался вопросами наследо… а… о… Я понял. Но он сейчас живет в Канаде, а Льюис невыездной. И, к тому же, из дома Кирк ничего не было украдено, кроме денег. Кто знает, может Льюис просто решил оставшихся родственников перерезать, так и зачем ему юрист?
— И все же, что-то из коллекции не дает ему покоя, раз он влез в «Черную кошку». Я думаю, Льюис может попытаться связаться с мистером Барлоу, чтобы выяснить, куда делись его вещи. Он точно что-то ищет.
— Так и станет Найджел с ним разговаривать.
— Только если его не выманить, — видя немой вопрос в глазах собеседника, Эми продолжила: — Льюис ведь может взять в заложники кого-то, кто дорог мистеру Барлоу? — Не хотелось думать об этом, но она помнила, как Льюис угрожал миссис Кирк, что убьет ее мужа. К тому же, этот псих убил медсестру во время побега, а значит, кромсать он любит не только тех, кто связан с ним узами крови.
— У него есть сын, адвокат. Он из Лондона, да. Я видел его сайт и понимаю, к чему ты ведешь. Вероятность того, что ты права, низкая, но если все так — ужас, надо бы предупредить полицию. Если они будут слушать… ведь доказать, что Льюис ищет свое наследство, мне не удалось.
— Почему вероятность низкая?
— Кто-то рассказал Льюису про «Черную кошку», следовательно, информаторы свои у него есть. Есть ли смысл караулить в таком случае Найджела?
— Да. Действительно, — Эми поджала губы и замолчала. Ей никак не хотелось сообщать о том, что говорил Льюис Эбигейл перед смертью.
— Однако попытка неплохая, Эми, неплохая. Откуда ты знаешь о юристах Льюиса? Признавайся, — он сощурился, прожигая ее своим жестким взглядом на месте.
Эми чуть было не вросла в свое кресло, понимая, что снова придется солгать.
— И-итан, — сказала она, заикаясь и пока не понимая, почему вообще произнесла это имя, лишь однажды произнесенное Льюисом. — В-возможно, он наш общий знакомый.
— Вау! — Доминик удивился, но резко принял наигранный максимально равнодушный вид. — Ты его откуда знаешь?
— Если можно так выразиться, не то что бы я знала его лично…
— Колись давай, хватит мямлить, — Доминик рыкнул, громко застучал пальцами по подлокотнику.
Конечно, она замолчала, сложно взять и признаться. Но если Доминик знал этого некого Итана, может он знает и все остальное? Эми воодушевилась только от мысли разделить с детективом мучающую ее тайну.
— Скажем так. Именно от него я и узнала о передвижениях Льюиса, — буквально наугад бросила Эми слова в воздух, лишь бы разговорить собеседника.
Но попала точно в цель.
— Слышишь тот же голос в голове?
Эми думала, что избрала максимально безопасный для себя путь, и когда Доминик сам догадался обо всем, только обрадовалась. Однако его взгляд, задержавшийся на ее лице, почти моментально из равнодушного превратился в усталый и наполненным раздражением.
— Только еще одной психованной не хватало. Ты лежала в той же палате, что и он? Оттуда набралась?
— Я адекватная. И ничего я такого не говорила.
— Да по лицу видно. Эх… Я так и знал, — Доминик поднялся с места и указал на выход. — Сваливай отсюда, безумная. Чтоб через секунду ноги твоей здесь не было. У меня нет времени на все это дерьмо, знаешь ли. Я занят.
— Чем? — спросила она и украдкой бросила взгляд на пыльный опустевший диван.
— Вставай! Проваливай!
Словами не передать, насколько Эми пожалела о произошедшем. Как говорят: было обидно до слез. Однако она крепко сжимала ремешок сумки и изо всех сил старалась держать себя в руках. Доминик явно не был скуп на эмоции, и его грубые слова до сих пор звучали в ушах.
«Определенно не стоило ему говорить. О чем я только думала? Я и сама не знаю, кто такой этот Итан, Льюис просто упомянул его при мне, но слова Доминика про голос в голове… Это совпадение? Кто вообще может мне поверить?» — думала Эми, подходя к своему дому.
Перед входной дверью она постояла немного, задрав голову вверх и рассматривая серое небо. Рядом зажегся уличный фонарь, подчеркивая сгущающийся туман, вдалеке закаркали вороны и взмыли вверх, уже наступили сумерки. Эми не торопясь осматривала пожарную лестницу у торца здания, соседа, вышедшего на свой балкон, чтобы вытряхнуть плед. Она не понимала, как ей теперь жить с тем, что она увидела и узнала. Сегодня в лице Доминика Эми практически нашла единомышленника, но упустила свой шанс, ляпнув лишнего. Она пошла вперед, волоча ноги. Эми даже уже по сторонам не смотрела, концентрируясь на том колючем вихре из эмоций внутри. Он то поднимался, щекоча горло, то успокаивался, будто кто-то невидимый приказывал ему не беспокоить и без того усталую Эми.
Лифт приехал на ее этаж, заиграла короткая мелодия. Эми подняла голову и вышла на лестничную площадку. На окне сидел знакомый кот и, увидев свою соседку, встрепенулся, навострил уши и уставился на нее.
— Только не говори, что ждал меня, — тихо произнесла Эми и без какой-либо брезгливости протянула руку к коту. — Нет, скажи мне именно это.
Черная морда понюхала ее пальцы, а потом принялась тереться о них, довольно урча. Кот сегодня был поразительно ласков. Эми легко ущипнула мохнатый бок, за что получила такой же легкий укус в запястье, после чего улыбнулась.
— Сейчас принесу тебе чего-нибудь поесть, — пообещала Эми и отстранилась.
Уже два дня она живет в квартире в одиночестве. Надо признать, когда Кларисса уехала, дышать стало проще. Все же слишком долго Эми волновалась за свою подругу, а теперь та в безопасности и ведет себя почти так же активно, как и раньше. Если брать во внимание их переписки в групповом чате. Однако квартира стала еще менее дружелюбна. Пребывая в этих стенах, Эми не чувствовала себя в безопасности даже со смененным замком. Засыпать по ночам стало сложнее, комната казалась слишком большой, а взгляд почти всегда был прикован к одному пустому дивану. И появилась еще одна странность: в те минуты, когда дыхание Эми становилось настолько медленным и неслышным, ей чудилось чужое — более ровное и спокойное, совсем рядом. Чужак (который, однако, не воспринимался ее расслабленным разумом, как именно «чужак») казался привычным и даже в какой-то степени — желанным.
Стало ясно, что слуховые галлюцинации несколько приятнее визуальных, так что ничего против Эми не имела. К тому же таинственный гость приходил только тогда, когда она пыталась заснуть, и от него не веяло какой-то опасностью. Чужак никак не проявлял себя, помимо распространения вокруг лечебного спокойствия. Если бы Эми не слышала его каждую ночь с тех пор, как увидела Льюиса в очередном «сне», она бы до сих пор глушила тревоги таблетками.
«Похоже, мой разум смилостивился надо мной», — решила после очередной такой ночи Эми, и решила ничего не менять. Эми и не могла не признавать, что ее расстройство переходит всякие границы. Однако она научится получать от галлюцинаций удовольствие и пользу, рано или поздно она обязательно овладеет этим знанием.
Эми вновь вспоминала голос, который слышала в котельной.
«Хочу услышать его еще раз, — призналась себе Эми, чувствуя себя зависимой. — Хочу поговорить с ним». — Она попыталась себя одернуть, осознавая неправильность подобных мыслей. Люди обычно не желают того, чтобы в их разум вторгались сомнительные сущности. Просто хотеть чего-то подобного было уже гигантской проблемой.
Кот рядом мяукнул, не понимая, почему Эми вдруг застыла напротив него, смотря пустыми глазами на подоконник. Но от навязчивого кошачьего «мяу» она пришла в себя.
— Точно. Еда.
Эми повернулась к двери, прислонилась к ней плечом, приблизила ключ к замочной скважине и ощутила, как улыбка, вызванная приятными мыслями, сползает с лица. Она несколько секунд разглядывала странный кусок бумаги, торчащий из двери, надеясь, что он ей только кажется.
Эми убрала ключи обратно в карман, выдернула скрученную в несколько раз бумагу. Пока Эми разворачивала записку, она пыталась вспомнить, в каком качестве ее сантехника в квартире. Что если это записка от соседей, которых она нечаянно затопила? Бумага в руках была плотной, вырванной из хорошего альбома. Она приятно шелестела в руках, пока Эми разворачивала не особо аккуратную «трубочку». Перед глазами замелькали буквы, написанные поразительно безобразным размашистым почерком:
«Хочешь жить? Тогда УЕЗЖАЙ»
Эми почувствовала, как ее конечности вдруг похолодели. Но дыхание оставалось все таким же обманчиво спокойным. Видимо столько потрясений за короткое время все же возымело некоторый эффект, ведь Эми удалось довольно быстро взять себя в руки. Она повернулась к коту.
— Ну и кто здесь был?
Кот, естественно, молчал. Но никто и не ожидал, что животное вдруг заговорит. Эми как бы пыталась задать этот вопрос и ему, и себе, всему окружающему пространству. Она коснулась ручки двери, и только тогда ее сердце забилось быстрее.
«Льюис?» — подумала Эми и чуть было не отскочила назад.
Он не ограничился бы записками. Он из тех, кто будет ждать внутри, а не пугать предостережениями. Да и как он найдет Эми так быстро? Он ведь даже не знает, что Эми находится в Лондоне! Нужно срочно что-то предпринять. И для начала Эми решила проверить замок. Ключ вошел как по маслу, дверь сразу открылась без малейшего дискомфорта, из-за чего Эми сделала вывод, что ее хотя бы не взламывали. Уже хорошая новость. Теперь следовало отринуть все свои эмоции и разобраться в произошедшем. Эми подозвала к себе кота, но тот отказался заходить, развернувшись к окну. Тогда она закрыла дверь.
Вариант первый, — Эми разулась, прошла в гостиную и, развернув записку, положила ее на стол, — это розыгрыш. В пользу теории говорили карикатурные «пугающие» буквы. Но можно было предположить, что у кого-то просто слишком плохой почерк. Ну или кто-то отчаянно пытался скрыть свой настоящий почерк за этими каракулями.
Вариант второй, — Эми развернула листок на другую сторону, но та была пустой, — Некто, знающий о неприятностях Эми, решил ее предупредить. Но откуда он узнал? Она рассказала о произошедшем только Доминику, после чего поспешила домой. Даже если бы детектив узнал, где искать Эми, он просто не успел бы прийти сюда раньше нее самой.
Она еще раз провела пальцем по бумаге, глубоко задумавшись. Ей показалось странным, что записка написана именно на таком дорогом листе, многие ли злоумышленники оставляют угрозы подобным образом? Только если хотят намекнуть…
Эми хмыкнула себе под нос, села на корточки и выдвинула нижний ящик стола, вытащила свой альбом и открыла его. Чертеж собора Парижской Богоматери сразу на первой странице — вольная интерпретация, на другой странице был эскиз скульптуры из Гайд-парка. А на третьей… Эми замерла. Дыра и вырванные клочки бумаги. Так стало понятно, откуда появилась записка, но Эми все равно взяла ее и приложила к альбому. Идеальное совпадение.
Альбом выпал из рук, Эми вскочила на ноги и принялась озираться по сторонам. В квартире кто-то был. Только теперь Эми заметила, что некоторые вещи лежат не на своих местах. Их было немного — кофта и халат поменялись местами, оставленная на журнальном столике тетрадь, оказался на диване.
«В моих вещах рылись! — поняла Эми, пытаясь совладать со своим неоднозначными эмоциями. Деньги в заначке из-под коробки хлопьев оказались нетронуты, как и документы и прочие личные вещи. — Может, записка не мне, а Клариссе? От какого-нибудь приятеля Саймона, но откуда у него ключ от нового замка?»
Эми не сможет оставаться здесь на ночь. Она не знала, куда идти, но стала собирать одежду в дорожную сумку, одновременно косясь в сторону двери. Все движения были быстрыми, но не очень точными, из рук постоянно что-то падало. Вот и сейчас, резко распрямившись, Эми головой врезалась в полку со своими книгами, зашипела от боли и стала тереть полыхающее огнем место ушиба. Вниз с громким свистом, а затем и глухим стуком, упали две книги. Одна учебник, а другая — роман, взятый по рекомендации миссис Кирк. Эми потянулась ко второй книге, к благородной темно-зеленой обложке.
— Книга… — вырвалось слово из ее рта.
Эми тут же быстро распрямилась, чуть было снова не врезаясь в полку, стала нервно осматривать книги на ней, впопыхах проводя пальцами по корешкам. Результат показался ей неубедительным, и Эми еще раз проверила наличие каждого экземпляра.
Книга, украденная из «Черной кошки», была украдена вновь. Какая ужасная судьба. Но теперь Эми была уверена, что здесь побывал тот, кто точно знает о Льюисе и ее своеобразной связи с ним.
«Остается только Доминик… я больше никому ничего не рассказывала».
От этих бесконечных рассуждений появилась головная боль. Эми взглянула в окно — с каждой минутой становилось темнее, а значит, и опаснее. Собрав все самое важное, Эми застегнула молнию и закинула сумку на плечо. В комнате заметно потемнело, в коридоре особенно, поэтому рука потянулась включить свет. Эми шикнула сама на себя. Нельзя, чтобы в окнах горел свет, иначе станет известно, что Эми дома. Нет, сейчас самое главное выскользнуть на улицу, желательно ни с кем не столкнувшись.
Когда человек взволнован, то далеко не всегда отдает отчет своим действиям. Именно по этой причине Эми никак не могла найти один свой сапог.
«Зачем я вообще разувалась в такой ситуации? Было бы разумнее ходить в обуви, чтоб если что выскочить назад…» — Эми несколько разочаровалась в своих умственных способностях, но когда сапог нашелся, все это недовольство ушло на второй план.
Стоило ей только всунуть ногу, застегнуть молнию, как во входную дверь кто-то постучал. Эми вздрогнула и замерла, она не могла ни моргнуть, ни вздохнуть. Но время не замерло вместе с ней. Спустя всего секунду стук раздался снова, Эми сглотнула, но не решилась даже в глазок посмотреть на того, кто стоит в коридоре. Она боялась выдать себя малейшим шорохом, случайным вздохом, шелестом стоящих в коридоре пакетов.
Кто-то по ту сторону двери затих. Больше не раздавалось никаких звуков, но Эми не спешила радоваться, ведь удаляющихся шагов тоже не последовало. Пришелец просто прислушивался. Она распрямилась, посмотрела на зажатый в руках сапог. Хорошо хоть один успела надеть. Стоило ей всего на секунду перебороть страх, как случилось самое худшее — скрежет в замочной скважине.
Кто-то пытался войти.
На спине выступил холодный пот, кровь отхлынула от лица. В считанные секунды Эми оказалась в ванной комнате. Свет она, конечно, не включала, и дверь оставила полузакрытой. Через маленькую щелочку видно было плохо, но главное, чтобы чужак ее не заметил, не обратил внимания на широко раскрытые испуганные глаза, смотрящие на него из темноты.
«Он зайдет, я выбегу. Лишь бы дверь не закрыл. Нет, не закроет!» — паника нарастала с каждой секундой.
На пороге квартиры стоял посторонний. Если бы не кровь, бившая в ушах, Эми услышала бы чужое дыхание. Визитер прошел внутрь, сделал один шаг — поразительно уверенный, абсолютно спокойный, посмотрел в сторону пустой кухни.
«Не иди в эту сторону», — взмолилась Эми, понимая, что ее прикрытие в любую секунду может раскрыться.
В коридоре промелькнул черный силуэт, Эми увидела спину в черной куртке и сжалась. А после приготовилась к решительным действиям. Он скрылся в комнате, и Эми беззвучно приоткрыла дверь, потом смелее — шире и еще шире, выходя наружу. А потом, набравшись смелости, рванула к выходу. И именно в этот момент в проеме показался мужской силуэт. Эми налетела прямо на него, не разбирая дороги, замахнулась сапогом.
— Эми! Черт! — произнес Хатч Эйбрамсон, но поздно — каблук приземлился ему на затылок, — А!
Она затряслась и обхватила чужую голову руками, пытаясь рассмотреть нанесенную рану. Но ее грубо и весьма заслуженно оттолкнули в сторону.
— Мистер Эйбрамсон, простите! Я-я-я не знала, что это вы! Я очень испугалась, когда вы стали открывать дверь.
— Я же стучал, почему ты не подошла? — мужчина поднял голову и его бледно-зеленые глаза сверкнули злостью. Он все еще держался за свой лысый череп. — Удар у тебя нормальный, конечно.
Эми сгорала от стыда и не знала, куда себя деть. Ненавистный сейчас сапог все еще был зажат в ее похолодевших руках.
— Я могу принести что-то холодное из холодильника.
— Не надо, — Хатч Эйбрамсон — хозяин квартиры и арендодатель — махнул на нее рукой, уже не злясь. Но все же зря он отказался ото льда или замороженного пакета капусты. Если на его лысой голове выскочит шишка или синяк, то их будет отчетливо видно. — Уже неважно. Чего так пугаться? То есть… — Он осмотрел Эми, отчего она почувствовала себя более слабой и беззащитной, чем есть на самом деле. Его сощурившиеся глаза, вдруг приковавшиеся к животу — тому месту, где была рана, оставленная Саймоном, — лишний раз напомнили о случившемся. — Прости. Я слышал от Клариссы, что произошло. Мне следовало позвонить тебе перед приходом, но я думал, что ты в больнице. Если кого и ожидал встретить, то саму Клариссу. Ты вся бледная, может, присядешь?
— Нет, я… — Эми почувствовала, как кружится ее голова. Видимо от напряжения физическое состояние ухудшилось, — я в порядке. Правда. Дело в записке, я нашла ее перед вашим приходом в замочной скважине.
— Какая записка?
Предмет разговора находился в заднем кармане джинсов Эми. Она запустила руку в него, достала клочок бумаги и протянула хозяину квартиры. Он развернул ее, чертыхнулся, ничего не видя, а потом все же включил свет. Хатч потер свои глаза, а потом прочитал записку. Его голова не поднималась достаточно долго, хотя там было написано всего два предложения. Сначала Эми подумала, что возможно почерк оказался нечитабельным для мужчины, но судя по его вмиг напрягшимся плечам, Хатч прекрасно понял написанное. Он оторвался от записки и посеревшим голосом сказал:
— У кого-то своеобразное чувство юмора.
— Мог ли кто-то проникнуть в квартиру?
— По просьбе Клариссы я поменял замки.
Эми отвела взгляд в сторону. Совесть не позволяла ей рассказывать о пропавшей книге или своем оскверненном альбоме. У этого человека столько проблем от квартиранток, что впору подумывать о продаже квартиры.
— Эми, я думаю, тебе надо передохнуть. Поезжай-ка ты домой, к родителям. Мой тебе совет.
Они одновременно посмотрели на сложенную не так давно сумку, и Эми слабо улыбнулась вместо того, чтобы дать полноценный ответ. Именно такой и была ее последняя встреча с арендодателем.