"Справедливость по любому восторжествует, ведь так?"
И в мире моих иллюзий наконец- то воцарится покой. Только бы нащупать ту грань между реальностью и вымыслом, между желаемым и несбыточным. и этим чем — то сереньким, что не может определиться, чью сторону занять: каверза! Зубастая стерва, изгнившая падаль, искоса поглядывает. ждет, посасывая пальчик, и этот мальчик, что за ее спиной, кто? Кукловод. Мой палач.
Хлебные крошки здесь не помогут. Путь лишь в одну сторону, а там остановиться. Просто остановиться и не обратно, а просто дальше. Дальше вперед. Если повезет.
Ступени все с меньшей скоростью мелькают перед моим взором. Замедляю шаг. Не хочу, боюсь. Разве я не имею права бояться? Да я первая трусиха из всех!
Механизм все равно сломается, так хочет владелец чудовищного уродливого механизма.
Бывает все, конечно, проще. С молчаливого согласия кого- то свыше, злобная псина рвет твою щиколотку и ты, задыхаясь от ужаса, проваливаешься в безумство, потому что боль, словно иглы, пронзает тебя насквозь, заставляя корчиться словно ржавый осенний лист на штормовом ветру. И чья — то родная, знакомая рука, перерезая опасным бутылочным осколком артерию псине, в одну секунду превращает тебя в безумца, который на протяжении кошмарно долгого времени будет пытаться выравнять чашку весов истины: жаль собаку или себя. А стоит ли моя жизнь этой крови? " Ты должна все видеть и запоминать, когда- нибудь это пригодится…". Да. Смирилась. Я оказалась важнее. А теперь важнее Волков. И не важно чья кровь прольется.
Железная дверь с грохотом захлопывается за моей спиной. Улица "Сайлент хилла". Пустынно. Тусклые уличные фонари трусливо жмутся у торца дома. А для меня лишь дьявольский прищур ярко красных фар темного седана. Щурюсь. Резкий осенний ветер гнет голые, похожие на чахоточных пациентов псих больницы, стволы и ветви деревьев. Чем не свидетели? Жаль немые, безногие, безглазые… ну хоть такие. Все равно надо идти…
Куда это все заведет? Знаю. До вывернутых наизнанку от страха кишок.
Но шанс все таки есть.
Не чувствую в своей ладони ручку дверцы машины. Мне интересен лишь застывший профиль на водительском месте, с которого не свожу взгляд. Ну да… все таки сам, собственной персоной.
Я медлительна, осторожна.
— Сядь и захлопни эту чертову дверь!
Злится. Значит трудно все контролировать.
— Где Ден? Что ты с ним сделал?
— Пешка в обмен на королеву. Вроде такой был замысел.
Тон голоса его, настолько жесткий, ледяной, что я морщусь, боюсь оцарапать свой слух.
— Что это значит? Конкретней! — Допытываюсь я, осознавая, что получу только ту информацию, которую он готов мне предоставить. Но узнать нужно больше, как можно больше, что бы составить план нападения или наоборот, отступления.
Водитель скалится.
— Сейчас покажу наглядно, тут недалеко.
Блокировка на всех дверях срабатывает, вбив в мое трепещущее сердце осиновый кол. Вздыхает мотор.
— Зачем я здесь? Что тебе нужно? — Вспыхиваю я, под волной накатившей тошноты.
— Заткнись! Ты мешаешь слушать музыку.
О чем он? Магнитола не работает! Эта странность вводит меня в ступор.
Он безумец! Психопат! Душевнобольной! Что он собирается сделать? Куда везет?
У меня не было возможности обрисовать картину всецело, логически выстроив цепочку его дальнейших шагов. Этот ядовитый паук сплел слишком прочную сеть. Все это время был рядом, прикидывался милым красавчиком, шутил, лгал, играл, блефовал. Как ему это удалось?
Ловлю его настороженный взгляд в зеркале заднего обзора.
— Что, Джей, тебе не терпится? Потерпи, — шепчет он, запрокидывая голову, отличный момент, резануть по артерии на открытой моему взору шее. Но я сдерживаюсь. Не хватает смелости, уровень страхаеще не поглотил меня окончательно. И я еще маюсь в жалости и сочувствии к этому уроду, ведь лишить жизни совсем не просто.
— Я ждал довольно долго, теперь твоя очередь, быть милой и услужливой, как ты это умеешь. Притворись серой мышкой, послушной тихоней, и тогда я, пожалуй, дам тебе шанс выбрать.
— О каком выборе ты говоришь? — Интересуюсь я, вжавшись в боковую дверцу, словно у него есть возможность броситься на меня со своего места, не заглушив двигателя.
— Ты задаешь не те вопросы! — Взрывается он.
— Хорошо! — Ору я в ответ. Мой организм не выдерживает перенапряжения. — Все понятно с твоими посланиями на мою почту, вне сомнения это именно ты хлопнул входной дверью в тот поздний вечер, когда вынырнул словно бес из ванной комнаты. И фотки, ты ведь просто выкрал их из нашего с Никитой дома, как и ключ от гаража! Но причем здесь я и мой брат? Зачем такие подставы? Чего ты хочешь? Как тебе подобные вопросы, ответишь?!
— А!! Так ты думаешь это все из-за тебя? Нет, перекрестись. — Злится парень за рулем. И мне не понятно, что так сильно его задело. — Сука! Ты вообще лишняя! Ты долбанная ошибка, сбой в программе, вредоносный вирус. Никогда не обваливалась мыслью, что ты тянешь его на дно, словно переполненная ненужным хламом телега, который ему жаль отпустить? Какую пользу ты приносишь, маленькая, тупая лгунья? Виснешь на его шее, заслоняя собой весь мир? Что, молчишь?! Пользовалась его заботой, вниманием, любовью, личным временем, а когда под нос сунули неопровержимые доказательства измены— возненавидела! Ведь так? О, представляю твое лицо, представляю какие мысли тебя посетили. Удиви меня, признайся вслух в том, что мы оба и так знаем.
Влад извергает все вышесказанное на одном дыхании, зло, с расстановкой, так что слюна брызжет с его рта. Жестко жмет на педаль тормоза и меня опрокидывает на заднем сиденье, словно неваляшку.
И я даже не успеваю свыкнуться с той мыслью, что секунду назад меня обвинили в злоупотреблении любовью и заботой брата. Оглядываюсь, переведя взгляд от пугающего силуэта, который давит на меня своим безумством и варварством, узнаю двор Волкова. Его дом, подъезд.
— Вот и приехали! Выходи Джей, шевели ножками. Твой дружок ждет тебя, поторопись пока он не околел. Влад обернулся и обжег меня ледяным взором. Некоторое время мы сидим в полной тишине. Я решаю, хочу ли продолжить дальнейший путь или просто сбежать от этого психа, пока еще не поздно.
— Я устал Джей и чертовски зол, не заставляй меня применять силу.
К своему собственному удивлению я скалюсь в ответ. Естественно от нервного перенапряжения и леденящего душу страха. Теперь я отчетливо понимаю, что опасаюсь дальнейшего, боюсь увидеть беспомощного одноклассника, содрогаюсь от чудовищной задумки этого кукловода, которою не могу просчитать.
Помедлив, неторопливо вылезла из теплого нутра машины в промозглую осеннюю ночь. Мышцы ног дрожат и едва не подламываются в суставах. Я иду молча. Не оборачиваюсь в сторону своего конвоира. Мысленно борюсь со страхом, но все еще полна решимости защитить себя в случае необходимости.
Денис лежит на полу кухни, вниз лицом, с выкрученными назад руками, запястья которых перетянуты проволокой. Бросаюсь к нему, тут же позабыв про свой страх, чтобы помочь, избавить от пут, проверить его состояние, но Влад неожиданно хватает меня за волосы и возвращает обратно к стене в прихожей.
Нависает надо мной, зло перекосив лицо:
— Нет, нет, нет, так не пойдет сучка, сначала завершим наши дела.
— Что с ним? — вопрошаю я, несмотря на то, что Влад всем своим видом наводит ужас. И получаю увесистую оплеуху. Получить удар по лицу от взрослого сильного парня больно, еще больнее когда твой нос еще помнит о свежей травме. Я ахаю наклоняя лицо, борясь с приступом жуткой боли, взрываясь слезами.
— Поверь Джей, мне уже давно никого не жаль! Моя жизнь превратилась в отвратную пустоту с тех самых пор, когда от меня отказались. А вот Ника я все таки спасу, от болезненной привязанности. Знаешь какую свободу он обретет потеряв тебя? Давай ты просто пожертвуешь собой, ты же хочешь этого. Ты и сама устала. И он, наконец, обретет свободу.
— Что? — я набираюсь храбрости что бы заговорить. — Что тебе нужно от Никиты? У тебя есть свой брат, неужели….
— Заткнись! Он мне не брат! Этот выродок от союза молодой мрази и моего папочки мне безразличен, так же как ты и весь остальной мир! Никто из них не выдержал экзамен на тему заботы и любви. Это тебе повезло! Чертовски повезло, но ты в отличии от меня, всего этого не достойна!
Я уже ничего не понимаю, мысли разбегаются в стороны перестав взаимодействовать между собой. Причина и следствие. Его не поняли? Не до любили? Предали? И за это он мстит мне?
Я молчу сжавшись у стены, пытаясь найти слова утешения, что бы образумить его.
— Раздевайся! — Влад срывает с меня куртку и отступает на шаг. Наклоняется над спортивной сумкой, стоящей тут же, в прихожей, у наших ног. Я слежу за его движениями сквозь распущенные волосы, которые лезут мне в лицо. В его руках блестит узкий рулон фольги, а на дне сумки я замечаю еще несколько таких же. Жуткий поворот, все таки безумен.
— Зачем? — шепчу я. — Зачем эта фольга?
— Красивая, яркая обертка для сладкой конфетки с приторным вкусом, — мерзко шутит он. — Такой ты всегда была для него. Мы оба знаем, от чего Ник так помешан на тебе. Хочу, чтоб запомнил тебя именно такой, когда найдет. Раздевайся Джей, у нас мало времени. Если ты будешь услужлива, ты умрешь без боли.
Он поднимается и делает шаг в мою сторону. Ну вот, он признался, что не выпустит меня отсюда живой. Теперь мои руки развязаны.
— Влад, постой… я же имею право на последнее желание перед тем как…, — не могу произнести слово, "умру". — Я не стану просить ничего не возможного. Хочу увидеть тату на твоей спине.
Парень смотрит на меня лихорадочным взглядом, хмуря брови. И вдруг жутко улыбается, обнажив клыки.
— Ты такая дурочка, Джей. Я предоставлял тебе столько шансов, но ты не воспользовалась ни одним из них. Это так легко, играть твоим неокрепшим разумом: мучить, запугивать, пускать по ложному следу, — он говорит это снимая куртку и разворачиваясь ко мне спиной. Стягивает майку и я закусываю нижнюю губу, ощущая, как вновь собирается влага в уголках глаз и щекочет в носу. На гладкой загорелой коже, между бугорками напряженных мышц вдоль позвоночника, я различаю длинную фразу в причудливых завитках:
W
h
i
t
e
r
a
bb
i
t
chek
Последние буквы стыдливо прячутся в поясе его джинсов.
Я громко вскрикиваю, что то матерное и вскидываю руки, обнажая запястья. Бросаюсь к его спине, вонзив стекло в податливую плоть и режу, рву, истязаю эту жуткую, отвратную надпись на его коже, которая перевернула весь мир вокруг меня, превратив в параноика, в жертву, в монстра. И мне все мало…слишком мало разорванной кожи и кровавого месива.
Влад шипит, выгибается, матерится, резко отскакивает и мне все труднее настигнуть его. Он выворачивается, бьет меня рукой. От боли, в страхе отступаю, в надежде скрыться в комнате Дениса. Но он настигает меня, жестоко хватает пятерней за волосы и делает подсечку. Я валюсь на пол, увлекая его за собой.
— Долбаная, сучка! — Влад склоняется надо мной, вдавив в позвоночник колено, запрокидывает мою голову, все так же не выпуская из рук локоны моих волос. Последнее, что видят мои обезумевшие глаза, перед тем как лоб резко врезается в пол высекая в сознании вспышку, деревянную биту под кроватью Волкова.