"…Если вы завели много друзей, значит недостаточно избирательны…" WR
Лифтом я пользовалась редко. В легких vans на удивление приятно сбегать по лестнице, жаль, что скоро придется напяливать сапоги и месить городскую грязь. Еще я любила шарфы, длинные толстой вязки, обматывая такие вокруг шеи несколько раз, можно оградиться от всех невзгод. Часто я делилась ими с Ритой, что бы потом отстирывать их от въедливого запаха ее "Salvador". Надеюсь, она дружила со мной не по этой причине.
С Ритой, мы сблизились с седьмого, с тех самых пор, когда два наших параллельных класса слили воедино. Дружба наша не была чрезмерной и все захватывающей, заключалась не в том, что бы делиться самым сокровенным, а что бы по необходимости поддержать друг друга или прийти на помощь в вопросах учебы. Именно поэтому, я не спешила делиться с ней возникшими чувствами к однокласснику. Зачем? Если у меня самой не получалось разобраться в этих выматывающих, с трудом сдерживаемых, подростковых волнениях, которые казались зыбкими и нереальными.
Несмотря на то, что мы довольно тесно общались, хорошо узнать ее за эти три года, мне так и не посчастливилось, и просчитать ее реакцию на мое признание, никак не получалось. Ну что мне сказать? Я и сама не разобралась, что именно испытываю к этому парню. Возможность сидеть за одной партой, обсуждать общие школьные проблемы и в целом держаться вместе, — не дает права на случайность быть понятой.
В школу и обратно мы ходили вместе, успевая обсудить кучу мелких тем. Сейчас, она окинула меня быстрым взглядом, заострив внимание на темно бордовых зауженных брючках, которые я одела в первый раз и сделала в честь этого жест, хорошо знакомый нам обеим. Волосы у Ритки были рыжими, такой же длинны как мои. Кто-то, еще в те, детские годы, назвал ее "Лисой", с тех пор так и осталось, хотя на мой взгляд, она больше походила на белку.
— О, и шарфик в цвет! — Она дернула за конец бордового шарфа, поправляя его на моей шее, — как тебе Онегин, складный стишок, да?
Я не стала говорить, что прочла Онегина еще в восьмом, чтоб не дать ей повода в очередной раз обозвать меня "синим чулком" или монашкой. Она частенько мягко подшучивала над моим образом жизни. И все мои доводы, в которых я ссылалась на привередливого братишку, не позволяющего мне "сторонних" подростковых увлечений, ее не впечатляли.
Однажды, она даже обмолвилась, что мне нравится идти на поводу у брата, обвинив в чрезмерной привязанности к нему. С тех пор я ничего не объясняю и не доказываю, и делаю вид, что все в моей жизни происходит исключительно по моей личной воле. Хотя о синдроме Адели, так называемой, болезненной привязанности, прочла не одну статью.
Схватив под руку, она прижалась ко мне, будто пыталась согреться, хотя погода была на удивление комфортной, я даже не застегнула куртку.
— Чего ты такая кислая с утра, словно небо в клеточку? — Дернула меня за руку попутчица, — поссорилась с братом?
Я удивленно вскинула брови, не уловив, чем именно подтолкнула ее к таким выводам.
— При чем здесь мой брат?
Давно не жаловалась ей на Никиту.
— Не знаю, — качнула головой Рита, — но если бы мне ежедневно укорачивали плавники..
Она тут же замолкла, не договорив. Противная же!
Рита давно и всерьез увлекалась танцами, была артистична и стройна, самоуверенна и горда, не знаю по какой причине мы встретились и сдружились. Иметь в своем окружении такую подругу было сложно. Я, своей сдержанностью и интровертностью, часто выводила ее из себя. "Снежная, ты когда- нибудь застрянешь внутри себя и не выберешься!" — частенько неслось с ее стороны в мой адрес. Я не находила причин не согласиться, но очевидно, именно в этой плоскости, противоположности характеров, мы казались друг другу интересными и поддерживали вполне сносные отношения. Словоохотливая подруга, в некоторой степени компенсировала мою задумчивость и молчаливость и я частенько доверяла ее мнению. Все ее выводы по тем или иным вопросам казались мне более чем разумными.
В душу к друг другу мы никогда не лезли и в общем-то терпимо к этому относились. Да, мне вполне хватало меня самой, а подругу такие вещи, как познание чужого внутреннего мира, не интересовали и вовсе.
— Плавники? Я что, рыба по-твоему? — Отвечаю отвлеченно, в надежде перевести тему беседы в другое русло. Жалею, что ранее часто откровенничала, делясь эпизодами своей жизни с братом. Необходимость кому-то выговориться, неоднократно одерживала верх. Первое время, после трагедии, брат действительно переходил все мыслимые границы — никаких ночевок у подруг, никаких летне-вечерних посиделок в компании, никакого общения в соц сети. Я понимала, он был растерян, так же, как и я, и частенько перегибал палку в страхе потерять свой авторитет. И эта его дисциплина въелась в меня так, что спусти меня сейчас "с поводка", я бы потерянно топталась на месте, не зная в какую сторону бежать.
— Золотая рыбка… Не обижайся, я просто завидую..
— Чему?
— Твоей выдержке.
Я даже не успела удивиться.
— Секундочку… — Рита отклеилась от меня и сунула руку в карман. Заглянула в экран разрывающегося рингтоном сотового, и торопливо отошла. Ее коротким фразам — "да" и "хорошо", я не придала особого значения, но то, что последовало после, меня удивило.
— Мне нужно отлучиться на минуту, — в ее лице я заметила беспокойство. Рита порылась в своем рюкзаке, зажала что-то в кулаке и протянула школьную сумку, — подержи и иди, я догоню тебя…
Я посмотрела вслед спешно удаляющейся подруге, удобнее пристраивая ее тяжелую сумку набитую учебниками, в руке, и шагнула в направлении школы. В какой-то момент, из пышных кустов микробиота растущего у тротуара, выскочила черная кошка и прошмыгнула мимо, у самых носков обуви. Эффект неожиданности заставил меня испуганно вздрогнуть, резко остановиться и унять разыгравшееся сердцебиение. Отдышавшись, я обернулась, и тут же заметила яркую куртку подруги. Рита выныривала из салона черного седана и как только отошла на пару шагов, машина за ее спиной тронулась, и набрав скорость, скрылась за одной из тесно стоящих в этом спальном районе, многоэтажкой.
В ожидании, я раздумывала над тем, что только что увидела. Не помню, что бы подруга упоминала о знакомых на дорогих авто. Родители ее такой точно не имели.
— Кто это был? — Спросила я, как только вернула рюкзак Рите.
— Тебе лучше не знать, — самодовольно бросила та и как-то неестественно скривившись, добавила, — самое интересное ты все равно уже пропустила.. — В конце речи подруга держит драматическую паузу, во время которой уголки ее губ заметно дрожат от ухмылки.
Я пожала плечами и двинулась вперед. Не хочет говорить — ее дело. Обиделась ли я? Не думаю. На отрезке данного времени мои интересы плавали в другой плоскости.
— Эй, подожди!
Школьный двор был забит учащимися, разноцветными портфелями и сумками, грудой сложенными у ступеней крыльца и у стволов одиноко стоящих деревьев. Слишком рано. Тему летнего отдыха каждой, мы успели обсудить еще в сентябре. И черт меня дернул за язык спросить, чем она занималась вчера.
— Вчера вечером, не поверишь, мы ходили с Ильей в кино. Выпросил! Неплохой фильм, но больше, без тебя, я с ним туда не пойду. Весь сеанс злостно приставал.
— А я здесь при чем? — Изумилась я, рассматривая толпу у школы, в поисках серой куртки Макса Вронского.
— Сядешь между нами и не дашь этому болвану трогать меня загребущими руками!
Вот именно это мне и не нравилось в Рите. Она редко позволяла себе выслушать чужое мнение, делая акцент на своем личном или просто ставя перед фактом.
"Ничего себе работенка!" Я скривилась, давая понять, что это не самое лучшее для меня. Лезть в их отношения, в которых я ничегошеньки не смыслю, было бы верхом моей тупости. — Спасибо, Рит, но это даже не забавно. И как насчет того, что я заочно против?
— Ну, а зачем же тогда нужны подруги? — Удивилась Рита и протянула мне мятный аптечный леденец от кашля, который секунду назад выловила в кармане.
Я отказалась, задумавшись над ее вопросом. Но очевидно, он оказался риторическим, потому что не дождавшись ответа она продолжила.
— А потом, мы сидели в нашей беседке. Длинный подошел из восьмого и Ольга с белым кроликом.
Я резко обернулась и заглянула ей в глаза, которыми она все это время изучала собравшихся.
— Что ты сказала? — Напряглась я, ощущая себя на пороге некого открытия.
— В смысле? — Не поняла подруга моего удивления.
— Ты сказала Белый Кролик? — С придыхание произнесла я, выискивая в ее лице ответ.
— Какой Белый кролик? — Ритка пожала плечами. — Я сказала, длинный пришел и Ольга с братом Горика.
Я похлопала ресницами и выдохнула. Гориком, все в нашем классе звали Егора, тихого улыбчивого парнишку; Ольга встречалась с его старшим братом. Надо же было так ослышаться!
Окинув школьный двор отсутствующим взглядом, мне все таки посчастливилось заметить статную фигуру Вронского. В одиночестве он шагал через футбольное поле, склонив голову набок, придерживая рукой лямку школьного рюкзака на плече. Одет он был просто, но с той небрежной элегантностью, по которой можно судить об отменном вкусе парня. Короткая легкая куртка нараспашку, не позволяла скрыть оливкового свитера тонкой вязки, с вертикальной белой полосой. Поверх ровной горловины выступали уголки воротничка однотонной рубашки. С ушной раковины свисал тонкий белый провод гарнитуры и мне нестерпимо захотелось узнать, какому именно стилю в музыке, он отдает предпочтение.
— Так вот, — Рита встряхнула рыжими волосами, и кому-то в толпе кивнув, продолжила, — Ольга рассказала, что между Максом и Волковым произошел конфликт. Новенький якобы, отказался записываться в команду по баскетболу, ну на тот матч, который будет между школами. Представляешь, чем это все может закончиться?
— Нет, — отведя взгляд от приближающегося к школьному двору объекта, который меня секундой ранее заинтриговал, отозвалась я, — чем?
Услышав это, я надо сказать, удивилась. Макс, тайна моего неокрепшего разума, управлялся с мячом не хуже других. Он не был качком, но обладал высоким ростом, крепким телосложением, выверенной подвижностью, такой обладают профессиональные фехтовальщики, сильными руками, видела я его подтягивающимся на физкультуре — это впечатляло… Но позже, поразмыслив, пришла к выводу — на это были веские причины. Баскетбол — командная игра, в ней нужно уметь подстраиваться под других участников, уступать и в конце-концов раскрыться, а Максу это было совсем не на руку.
Он, по большому счету как мне казалось, с легким презрением относился к парням из нашего класса, по крайней мере за год обучения в этой школе он так ни с кем не сдружился. Да и хотел ли? Выходец из очень обеспеченной семьи, не понятно по каким причинам оказавшийся среди подростков среднего достатка, интеллектуально развитый, успевший к семнадцати посетить многие европейские страны, в совершенстве знающий три иностранных языка (англичанка в изумлении хлопала в ладоши, когда появлялась возможность посоревноваться с учеником прямо на уроке), повидавший многое из того, о чем нам всем приходилось только мечтать, он не мог найти достойного партнера по общению в данном окружении. Наверняка, его удивляла наша бестолковость и приземленность. Господи, как меня угораздило зациклиться именно на нем?
Да, в нашем классе негласно был один лидер — Денис Волков, а Макс, как новый элемент таблицы Менделеева, существовал отдельно от всей этой кутерьмы. Под Волкова- заводилу, стелиться он не стал, сразу и очень четко дав всем понять, что играть по устоявшимся до его прихода в наш класс правилам, ему неинтересно. Какой к черту при таком раскладе баскетбол? Дена и Макса в одну команду? Очнитесь! Хотите посетить бой быков, где каждый будет тянуть "одеяло победы" на себя?
Жаль, конечно. Я бы с удовольствием понаблюдала за его игрой.
— Межличностным конфликтом! Кто-то Макса даже п*диком назвал, — продолжила Рита, — ну-у, что бы хоть как-то повлиять. И ни-че-го, определенно.
Я с опаской уставилась в лицо подруги. Та лишь пожала плечами. Не думаю, что она правильно поняла мой немой вопрос.