— Вот и всё, что мы сегодня узнали, — заключил свой рассказ Томазо Антуан Джонсон, происходивший, как и первый совет, в библиотеке Фальконе.
Все слушали молча, не перебивая рассказчика, лишь эмоции то и дело скользили по задумчивым лицам, а в холле отбивали минуты часы. Отчего-то их было слышно громче всего… Особенно в той тишине, что наступила вслед за словами частного сыщика.
Первой, как ни странно, отмерла оробевшая было в незнакомом ей доме, среди чужих людей, жавшаяся к сестре Беатрис Харпер.
Она вскинула подбородок и, глядя как бы нейтрально, но все-таки на инспектора Ридли, сказала:
— Я знала, что Розалин никогда бы не сделала то, в чем ее обвиняла та гадкая женщина. — И сжав руку сестры: — Я только не понимаю, почему сама ты молчала, не защищая себя. Если бы ты только призналась, что это камеристка миледи заманила тебя в комнату графа, это многое бы изменило!
Розалин дернула головой, не желая, казалось, и думать об этом, и ответила совсем тихо:
— Я просто боялась, что такие слова сочтут наспех придуманной отговоркой, чтобы себя оправдать. У миссис Поттер, в конце концов, не было повода сотрудничать с графом: все знали, что хозяйка и он на ножах, а значит, и камеристка графини не на его стороне. Мне бы никто не поверил…
Джек видел, как дернулся кадык Ридли, как сжались его кулаки — неужели он, в самом деле, все это время считал, что невеста изменила ему? Но при этом, Джек хорошо это помнил, с каким пылом он защищал ее, обсуждая дело де Моранвиллей еще тогда, до отъезда в Италию. А теперь и смотреть в сторону Розалин Харпер не удосуживался…
Изображать безразличие у него выходило отменно, вот только было оно напускным. И наигранным. Вот кто умел преотлично играть свою роль неприступной твердыни!
— Зря вы так полагаете, мисс, — возразил девушке Джонсон. — Ваш жених вам поверил бы, полагаю, и потому еще раньше проверил показания Поттер. А там, глядишь, эта женщина проговорилась бы раньше!
Он давил на больное, Розалин Харпер и так мертвой хваткой вцепилась в сестру: вот-вот проткнет ее руку тонкими пальцами — Джек не мог на это смотреть.
— К чему теперь сожалеть о былом? — спросил он. — Самое главное, что сейчас мы на верном пути. А исходя из рассказа мистера Джонсона, кажется определенным, что граф виновен в смерти своего сына.
— Жаль, мы не можем его самого об этом спросить… — вскинул бровь Джонсон.
— Почему это? — Беатрис Харпер сверкнула глазами. — Неужели лишь потому, что он знатен и богат, он избежит правосудия?
Джонсон как-то по-новому, Джек прежде не видел у него этой улыбки, улыбнулся мисс Харпер.
— Дело не в знатности и богатстве, мисс, чтобы вы знали, — терпеливо пояснил он, — а в материях, нам, увы, недоступных: граф мертв. Он покончил с собой прошлым вечером!
Мисс Беатрис округлила глаза, но быстро взяла себя в руки.
— То есть он, раскаиваясь в содеянном, лишил себя жизни? Вот вам и доказательство его сопричастности в смерти Анри, — заявила она.
В принципе Джек и сам думал так в свете рассказанного миссис Поттер, но инспектор Ридли вдруг покачал головой.
— Боюсь, самоубийство де Моранвилля еще не доказано, господа, — сказал он. — И, должен заметить, вряд ли будет доказано: у доктора Максвелла, которого я попросил осмотреть тело, появились сомнения на сей счет. Он полагает, графа могли застрелить, выдав его смерть за самоубийство… А доктор редко когда ошибается, у него наметанный глаз.
— Святая Мадонна! — выдохнул старый граф, по всему пораженный не меньше прочих. — Кто мог пойти на такое?
И снова быстрее прочих оказалась младшая мисс Харпер:
— Миледи де Моранвилль? — предположила она, смутившись, когда несколько пар глаз обратились к ней разом. — Она прошлым днем сбежала из-под надзора доктора Маккензи — и вот граф убит.
— Предположительно убит, — поправил ее инспектор. — Это еще не доказано.
Джек сказал:
— Доктор Максвелл редко когда ошибается, а посему два этих события — исчезновение миледи де Моранвилль из больницы и смерть графа — кажутся подозрительными. Вы не находите, Ридли?
Инспектор кивнул.
— Но графиня, насколько мы знаем, страдала душевным расстройством, — откликнулся он, — и не помнила ничего из того, что случилось той ночью, когда погиб ее сын.
— А если предположить, что она вспомнила… — сказал Джонсон. — Доктор Маккензи сказал, что последние дни перед исчезновением пациентка вела себя очень тихо и перестала искать, как делала прежде, своего новорожденного ребенка.
Ридли среагировал моментально:
— Кто-то ее навещал в последнее время? Вы справлялись об этом?
— Обижаете, инспектор: об этом я спросил в первую очередь.
— И?
— Ее навещали отец с матерью и… какой-то мужчина, назвавшийся кузеном миледи.
— Его имя?
— Вряд ли оно настоящее, но посетитель назвался мистером Аркартом.
— Шотландское имя, — нахмурился Ридли.
Джек с Фальконе дружно переглянулись, и молодой человек произнес:
— Мистер Джонсон, по словам миссис Поттер любовником ее госпожи был некий мужчина из Абердина. Напомните мне его имя…
— Кажется, Коннор, насколько я помню.
— Коннор Кэмпбелл? — У Джека дернулось сердце.
— Понятия не имею, мой друг, но почему вы спрашиваете об этом? — Джонсон даже подался вперед, учуяв нечто сенсационное.
— Да потому, что прошло не более часа, как мы распрощались с неким Коннором Кэмпбеллом, родом из Абердина, который последние несколько лет провел в Испанской Гвинее и лишь недавно вернулся назад. Полагаете, это все совпадение?
Вопрос, что говорится, был риторическим, так как и Джонсон, и Ридли — оба разом почти в унисон осведомились, где этого джентльмена найти.
— Полагаю, если спросить лорда Юманса, он подскажет нам адрес, — пришел Джеку на помощь Фальконе и зазвонил в колокольчик. — Чернила мне и бумагу! — велел он лакею, явившему на зов. И уже минут через двадцать посыльный отбыл с запиской от графа, получив строгий наказ, вернуться как можно скорее.
Все ощущали: они в шаге от долгожданной развязки, и бездействие угнетало. Розалин, неестественно бледная, о чем-то негромко переговаривалась с сестрой, Джек расслышал, как она тихо сказала: «Ты не должна была рисковать ради меня». Ридли мерил шагами пространство между окном и диваном, демонстративно не обращая внимания на обеих… Джонстон, напротив, глядел на сестер со своей странной улыбкой хитрого лиса…
И сказал вдруг:
— Чем больше я размышляю о фактах, друзья, тем более убеждаюсь: миледи де Моранвилль сейчас с этим Коннором Кэмпбеллом. По-другому не может и быть! Должно быть, свидание с ним каким-то образом взбудоражило ее память, и женщина вспомнила, что случилось три года назад. Движимая желанием отомстить, она сбегает при содействии своего amante из больницы и отправляется к мужу, чтобы убить его.
— То есть вы полагаете, что, горящая жаждой мщения женщина, убивает супруга выстрелом в голову, но при этом не забывает обставить это самоубийством? — В голове Ридли звучало столько холодного скептицизма, что даже Джек, подумавший было, что версия звучит очень правдоподобно, усомнился вдруг в ней. А инспектор продолжил: — Вряд ли супруг, взрослый и сильный мужчина, позволил бы ей выстрелить так, как это случилось на деле. — Незаметно от женщин, дабы их не шокировать, он приставил указательный палец снизу под подбородок, имитируя дуло оружия.
Джонсон пожал плечами.
— Не забывайте, у нее был помощник: настоящий отец убитого мальчика. Возможно, на деле выстрелил он…
— На трупе нет синяков, указывающих на борьбу между де Моранвиллем и кем бы то ни было, — возразил Ридли. — А они непременно бы были, удерживай кто-то свою жертву силой из желания выстрелить в голову…
Джек припомнил Коннора Кэмпбелла, тот показался ему приятным мужчиной, особенно в свете знакомства с чудаковатым молодым Юмансом. У Джека не получалось представить его кровожадным убийцей, стреляющим в голову…
— Что ж, — не стал спорить его оппонент, — в таком случае, спросим при встрече у двух голубков, как они провернули эту аферу. Но, как бы там ни было, миледи де Моранвилль снова свободна, и этим убийством, коли это они его провернули, им удалось убить двух зайцев сразу: и отомстить убийце ребенка, и избавиться от ненавистного мужа.
И вдруг подала голос Розалин Харпер:
— Но я все же не верю, что Мишель де Моранвилль мог убить маленького Анри. Он любил мальчика… Это слишком…
— Ужасно? — подсказал Джонсон. — Но, мисс Харпер, этот мир отвратителен до безобразия, вам ли не знать?
Женщина стиснула руки, но ответила твердо, не дав сбить себя с толку:
— Мистер Джонсон, у любого поступка должны быть причины. Причин же убивать мальчика у отца не было! Он всего лишь хотел его увезти, чтобы через него управлять его матерью. Именно так я вижу ту ситуацию…
— Возможно, вы видите что-то неправильно… — улыбнулся ее собеседник, и старый граф предложил выпить чаю, не позволяя разрастись неприятному спору.
В итоге чай пили в гнетущем молчании и, когда прибыл посыльный с ответом от лорда Юманса, все разом выдохнули от облегчения.
— Молодой мистер Кэмпбелл проживает на Кросс-стрит в Ислингтоне, — сообщил граф, пробежав записку глазами. — В доме под номером тридцать шесть.
— Едем! — подорвался на ноги инспектор Ридли.
— Весь к вашим услугам, — встал рядом Джонсон.
Обе мисс Харпер тоже поднялись, но благодаря мягкому увещеванию графа Фальконе их удалось убедить остаться на Брэдфорд-сквер дожидаться мужчин, что Беатрис Харпер, конечно, не очень понравилось.
Джек подумал, что будь здесь Аманда, убедить ее так легко вряд ли бы вышло. И он порадовался, что она сейчас у себя, в безопасности… Мало ли что ждет их на Кросс-стрит, тридцать шесть, в Ислингтоне.