Мисс Харпер десять — тысячу! — раз пожалела, что согласилась на авантюру с возвращением в Англию и расследованием преступления де Моранвиллей. А ведь давала зарок к прошлому не возвращаться — и вот она здесь, на Брэдфорд-сквер, в самом центре аристократического Лондона, одевается к ужину с неизвестным количеством гостей и вздрагивает от каждого звука. Все мнится, это инспектор Брандер явился по её душу… Вот-вот постучит во входную дверь и механическим голосом отчеканит: «Мисс Розалин Хемптон, вы арестованы по подозрению в убийстве Анри де Моранвилля! Будьте добры проследовать без промедления в полицейский участок для выяснения всех обстоятельств».
Внизу раздался стук в дверь, и женщина вздрогнула, прижав к груди стиснутые в кулаки руки. Приоткрыв дверь, она расслышала голоса супругов Баррет и выдохнула от облегчения…
Нет, она этого просто не выдержит! Зря и надеялась, глупая.
Слишком смелой она когда-то была, слишком верила в собственную неуязвимость — и жизнь ее проучила так круто, что теперь она больше тень самой себя прежней, нежели настоящая Розалин. Той егозы, что доводила мать своими проказами, давным-давно нет…
— Розалин. — В дверь просунулась голоса Аманды Уорд. — Мы с Барретами одновременно приехали. Ты спускаешься?
— Граф уже там?
— Нет, nonno (дедушка) еще не спустился. Мне позвать его?
— Я сама, — откликнулась Розалин. — Ты пока гостей развлекай.
— С ними Джек.
— Все равно.
Аманда кивнула; радостная и возбужденная, она не уловила настроения Розалин, а та, едва Аманда сбежала по лестнице, постучала в дверь комнаты графа Фальконе.
— Войдите, — откликнулся тот, и женщина замерла на пороге. Камердинер как раз колдовал над замысловатым узлом на шейном галстуке графа, и Розалин замерла в нерешительности.
— Вы что-то хотели сказать, сеньорита? — обратился к ней граф. — Наверное, сообщить, что прибыли первые гости. Я слышал, как подъехали экипажи, но сам немного замешкался. Благо, это наши друзья, и можно позволить себе толику нерасторопности, не страшась осуждения местных кумушек. — Камердинер закончил с галстуком и отошел, прибирая одежду графа, сам Фальконе подошел к Розалин. — Что с вами, моя дорогая? Вы словно призрак увидели.
— Мне не здоровится, — чуть слышно прошептала она. — Могу я сегодня не спускаться к гостям?
Граф помолчал, внимательно изучая ее осунувшееся лицо.
— Розалин, дорогая, — он взял ее за руку и подвел к оттоманке, — я будто не к ужину прошу вас спуститься, а подняться на эшафот. — Женщина стала белее на тон, и старик понял, что сравнение оказалось не лучшим. — Простите.
— Мне не здоровится… — вновь начала было она, но Фальконе прервал ее.
— Розалин, дорогая, — произнес мягко, но не терпящим возражения тоном, — все мы отчасти собрались здесь ради вас. И это даже не ужин — военный совет, понимаете? Вы должна быть внизу, а не прятаться в своей комнате.
— Я вовсе не…
— Именно прячетесь. И уже долгое время! Хватит, моя дорогая. Мы разорвем этот порочный круг — и вы снова выйдете на свободу. И именно вы, поймите же, должны нам помочь сделать это… — Гаспаро Фальконе сжал ее ледяную, как кусок льда, безвольную руку. — Без вас нам не справиться. Так вы спуститесь к ужину?
Нет!
— Я попытаюсь…
— Вот и славно. Тогда поднимайтесь и направляйте меня! Я еще не освоился в этом доме и постоянно теряюсь.
Конечно, граф говорил так только затем, чтобы взять ее под руку и держать не выпуская, вести вниз, как под конвоем. Розалин усмехнулась в душе, но взяла его под руку и последовала из комнаты вскинув вверх подбородок…
Была не была.
Авось самого страшного не случится…
И поняла, что ошиблась, когда, приближаясь к гостиной, различила среди гомона голосов один особенный для себя… Ее решимость мгновенно истаяла, ноги налились свинцом — Розалин сбилась с шага и замерла посреди холла.
— Что с вами? — осведомился Фальконе, хотя знал, ясное дело, что она сейчас чувствует. Вернее, не знал, только отчасти предполагал, ведь ощутить всю бурю чувств, всколыхнувшихся в ней, он вряд ли сумел бы.
— Вы говорили, на ужин прибудут только самые близкие… — неподатливыми губами отозвалась она.
— Так и есть, — как ни в чем ни бывало, наверное, просто делая вид, что не замечает ее состояния, подтвердил спутник, — только самые близкие и посвященные в нашу миссию люди: Барреты, мистер Джонсон, Джек с сеньоритой Уорд, ясное дело, и, конечно же, хмурый инспектор.
Хмурый инспектор…
Ну конечно, как она могла полагать, что старый сводник обойдет Энтони стороной?
Да и не полагала, по сути, потому и страшилась спускаться, а теперь некуда отступать…
Или есть?
Она дернулась, но рука графа крепко держала ее.
— Пойдемте уже, Розалин, иначе меня обвинят в невоспитанности. Вы ведь этого не хотите?
Она промолчала, но шаг за шагом проследовала к гостиной за графом. По сути, вся ее воля сосредоточилась в этих немногих, но таких сложных шагах…
Шаг за шагом, Розалин…
Шаг за шагом.
— А вот и вы. — Подхватившаяся с дивана Аманда совершенно по-свойски расцеловала Фальконе в обе щеки. Для чопорных англичан, свято блюдущих границы личного пространства, подобное поведение посчиталось бы оскорблением, старый же граф расплылся в широкой улыбке.
— Моя девочка! — похвалил он Аманду, возвращая ей поцелуи. — Сразу видно твою горячую итальянскую кровь, струящуюся по жилам.
— Только маме моей не говорите об этом, — улыбнулась Аманда. — Она будет в ужасе.
И мисс Харпер подумала, что состояние перманентного ужаса свойственно многим из них: она, например, старательно не смотрела в сторону Ридли, но ощущала его здесь присутствие, кажется, каждой клеточкой тела.
— Мисс Харпер, рад новой встрече! — произнес мистер Баррет, целуя ей руку.
— Взаимно, благодарю.
— Мисс Харпер…
Ее дыхание остановилось, и даже через перчатку горячие губы раскаленным клеймом ожгли руку. Она отдернула ее и спрятала за спину…
— Как приятно снова вас видеть, дорогая моя миссис Баррет! — между тем, приветствовал гостью Фальконе. — Вижу, ваше семейство ждет прибавление. — Анна смущенно зарделась, а Чарльз вскинул голову. — Поздравляю от всего сердца! В детях все наше будущее. Мистер Баррет, мое почтение. — Граф похлопал по плечу молодого мужчину. — Инспектор Ридли, рад видеть вас в добром здравии!
— Взаимно, сеньор. Вы выглядите цветущим!
— Все только благодаря заботе сеньорите Рид… Ой, простите, никак не привыкну звать ее по-другому: сеньорите Харпер. Дырявая моя память!
Хитрый лис оговорился намеренно, Розалин даже не сомневалась, и её кипятком обдало с головы до кончиков пальцев. Хмурый взгляд неулыбчивых глаз будто розгой ударил по коже…
Она против воли вцепилась в Аманду — та шепнула:
— Все хорошо? Я понятия не имела, что Ридли тоже здесь будет.
— Я в порядке. Все равно бы пришлось снова увидеться… Я привыкну.
Вскоре позвали за стол. И граф, будто нарочно над ней измываясь, разместил Розалин рядом с Энтони… Всю долгую трапезу она просидела с мыслью о том, чтобы сбежать из-за стола, и с трудом сдерживала себя, казалось странным, что две ложки бульона все же протиснулись в ее сжатое от напряжения горло.
— После ужина, господа, предлагаю перебраться в библиотеку и выпить чаю за обсуждением нашего дела, — оповестил всех Фальконе. — Полагаю, к этому времени мистер Джонсон почтит нас визитом. — Он поглядел на часы. — Нынче он что-то запаздывает.
Джонсон явился как раз к чаепитию: раскланялся, умоляя простить его за опоздание. И выглядел крайне таинственно. Впрочем, насколько успела изучить его Розалин, он всегда выглядел так, словно знал некую важную тайну, о которой прочие не имели понятия, и крайне этим гордился.
— Итак, наше тайное заседание детективов-любителей объявляю открытым! — провозгласил Гаспаро Фальконе, когда все затихли в ожидании его речи. — Мы собрались здесь не ради забавы или праздного любопытства, нами движет искреннее желание помочь дорогому для нас человеку, мисс Розалин Харпер, несправедливо обвиненной в совершении страшного преступления, на которое, как мы все верим, она не способна. Мисс Харпер, — обратился он к самой компаньонке, неподвижно сидевшей на стуле подле него, — полагаю, дабы нам поделиться имеющейся информацией и быть в курсе дела, начать следует с вас: расскажите, что именно произошло в доме на Кинг-стрит, восемнадцать, в ночь с пятнадцатого на шестнадцатое сентября шестьдесят пятого года.
Розалин ощутила, как семь пар внимательных глаз с любопытством глядят на нее и окончательно стушевалась. Вспоминать о событиях того вечера и последующего утра ей совсем не хотелось, мало того, она постоянно желала о них позабыть, но они, как проклятие, снова и снова приходили во снах… и наяву.
Как сейчас.
— Я не уверена, что смогу… — произнесла она тихо. — Прошло столько лет. Я…
— Конечно, вы сможете, — подалась к ней Анна Баррет, накрыв сцепленные ладони своими. — Вот увидите, все получится… Воспоминания эти, мы понимаем, болезненные для вас, но, чтобы разобраться в произошедшем, вы должны рассказать, что случилось тогда… Из газет, которые я прочла, — она смущенно пожала плечами, — я знаю лишь, что в тот вечер вас не было в доме и вернулись вы поздно, когда мальчик уже был…
— … Убит, — обреченно закончила за нее Розалин. И вздохнула: — Служанка, впустившая меня в дом, рассказала о том, что я поздно вернулась Брандеру, и тот вцепился в сей факт, как терьер, и…
— Расскажите всё по порядку, — кивнул ей Фальконе. — Что случилось тем вечером?
И Розалин, помолчав и собравшись с мыслями, начала так…