— Тот вечер у меня был свободным, — начала свой рассказ Розалин Харпер, — раз в три недели с шести до десяти часов вечера мне позволялось покидать особняк по собственному желанию, в такие вечера хозяйка сама укладывала маленького Анри. Она была очень привязана к мальчику, любила его с маниакальной привязанностью… — сочла нужным она пояснить. — Словно чувствовала подспудно, что потеряет его, и старалась не упустить его из виду, постоянно быть рядом.
— Сколько лет было мальчику, когда всё случилось? — спросил граф, подбадривая её.
— Семь. Но Анри был субтильного типа, хрупкий и нежный, воистину ангелочек. И выглядел младше года на два…
— Вы любили его?
— Его все любили! — запальчиво отозвалась мисс Харпер. — Мальчик был кроткого нрава, любил учиться, и со слугами всегда добр.
Выдав все это на выдохе, женщина замолчала, опустив голову, и старый граф, как бы сам назначив себя председателям их «тайного общества», снова понудил ее:
— Итак, вы собирались провести вечер вне дома и…
— … И посетить вместе с Энто… — она осеклась, бросив стремительный взгляд на инспектора, — с моим женихом, — поправилась Розалин, — доклад профессора Гальтона в Королевском колледже. Он должен был говорить на тему дифференциальной психологии и психометрики, а эта тема давно интересовала… — она снова запнулась, — нас. Начинался доклад в семь часов вечера, и мы условились встретиться сразу у входа, так как… мой спутник вел сложное дело и вынужден был задерживаться порой допоздна. До Королевского колледжа я могла бы дойти и пешком, всего-то получасовая прогулка по свежему воздуху, но, как нарочно, в тот день зарядил мелкий дождь, и мне пришлось кликнуть кэб. Задумавшись о предстоящем событии… — Розалин снова запнулась, имея в виду, наверное, скорую свадьбу, и продолжила торопливо, как будто бы устыдившись чего-то: — В общем, я слишком доверилась кэбмену, не глядя в окно на дорогу, и, когда поняла, что едем мы через чур долго, различила башни Сент-Джеймсского дворца, а значит, все это время мы лишь удалялись от цели, направляясь в противоположную сторону. Я всполошилась и окликнула кэбмена — он не ответил. Делал вид, я уверена, что не слышит меня… Так мы проехали еще минут пять или десять, я подумывала уже распахнуть дверцу и звать на помощь, но вечер был пасмурный, прохожих было немного, да и те семенили с зонтами, глядя под ноги. А я надеялась все же, что возница просто-напросто задремал или неверно расслышал названный мною адрес, вот-вот отзовется: мол, извините, мисс, бес попутал, сейчас возвратимся назад, но вместо этого бег кэба замедлился, и вскоре мы остановились. Точь-в-точь у ворот Сент-Джеймского сада… «Выходите, мисс, — пробасил кэбмен, распахнув дверцу. — Приехали». Я возмутилась, что это не пункт моего назначения, что все это время он вёз меня вместо Стрэнда в Вестминстер, а это полное безобразие, ведь я опоздала на важную встречу. Кэбмен, правда, не реагировал: глядел из-под черных бровей и хмурил лицо. Я, излив на него первый приступ негодования, ощутила вдруг, как неистово бьется сердце в груди и как пугает меня этот мрачный мужчина… Решив, что найму другой кэб, чтобы вернуться, сесть в этот снова я вряд ли сумела бы, я все-таки расплатилась с ним так, как если бы он привёз меня в Стрэнд, а потом торопливо отошла прочь, глядя, как кэб покатил по дороге.
Мисс Харпер, рассказывая об этом, стиснула руки, сминая тонкий платок, и теперь ненадолго задумалась, собираясь, наверное, с духом. Джек знал, что случилось потом из прочитанного некогда дела, и удивлялся, как сухо звучат голые факты, облеченные в официальный язык, когда на деле для человека значат так много.
«Допрашиваемая сообщила, что в районе Сент-Джеймского парка неизвестный вырвал из ее рук сумку и стремительно скрылся…»
— Едва он скрылся за поворотом, как я подумала было остановить другой кэб, хотя, видит бог, мне сделалось страшно снова довериться кэбмену, — продолжила женщина, — но было уже начало восьмого (я опоздала на встречу), и на улице становилось совершенно темно, а трехчасовая прогулка по темным улицам, надо признаться, пугала сильнее, чем мрачный, неразговорчивый кэбмен, устроивший для меня то ли шутку, то ли намеренное коварство.
— То есть вы полагаете, кэбмен увез вас в Вестминстер намеренно? — спросил Джек.
— В тот момент я склонялась скорее к тому, что кто-то незнающий Лондона, может быть, лишь недавно прибывший в город и подвязавшийся кэбменом, по ошибке завез меня не туда, но на следующий день, когда я узнала о случившемся с мальчиком… Да, мне кажется, это сделали неспроста, — ответила Розалин.
Джек кивнул, признавая ее правоту, он и сам думал о том же, знакомясь с протоколами допросов мисс Харпер.
Инспектор Ридли сказал вдруг:
— Этого кэбмена, описанного мисс Харпер (к слову, многие из их братии черноволосы, с густыми бровями), искали потом долгое время. Инспектор Брандер проявил в этом плане завидное рвение… Но даже когда этот поиск не дал результатов, я сам познакомился чуть ли не с каждым кэбменом в Лондоне, но даже после месяцев поиска не обнаружил нужного человека. — И заключил, не глядя на бывшую возлюбленную: — И выходит, что: либо кэбмен тот был подставным, намеренно отыгравшим роль, дабы удалить гувернантку из дома на как можно более долгое время, либо… мисс Харпер придумала всё, оправдывая отсутствие в доме на момент похищения и смерти мальчика.
Мисс Харпер сдавленно ахнула, Джек же с удивлением поглядел на старого друга, так жестоко озвучившего подобную мысль. И ведь Джек знал, что Ридли ничуть не считает мисс Харпер виновной, но, оскорбленный в своих лучших чувствах, жалит, повинуясь эмоциям, а не логике.
Он сказал:
— Но разве не было бы логичней, желая мисс Харпер действительно заручиться уверенным алиби, провести вечер с вами, своим женихом, к тому же инспектором местной полиции, нежели просто ссылаться на неизвестного кэбмена и воришку, укравшего ее сумку? К чему подобные ухищрения?
Ридли сжал губы да так плотно, что те превратились в едва различимую линию. Взгляд был холодным и безучастным…
— Как знать, — сказал он, — женская логика не всегда поддается разумному осмыслению.
— И все-таки вы несправедливы к мисс Харпер, — не выдержала Аманда. — Я абсолютно уверена, что Розалин не причастна к случившему у Моранвиллей… И вы тоже знаете это, просто… — инспектор воззрился на нее упреждающим взглядом: мол, давайте, миссис Уорд, только посмейте сказать, что я предвзят к этой леди, — … просто вы, — поняла она этот взгляд, — по привычке рассматриваете историю со всех сторон разом и допускаете две возможности, вместо одной, тогда как мы, друзья мисс Харпер, точно знаем, на какие из версий не стоит размениваться напрасно.
— Я стараюсь быть непредвзят, — возразил девушке Ридли, — и смотреть на события отстраненно, как человек не причастный к ним, а значит, ни в ком лично не заинтересованный.
Аманда дернула плечиками.
— Я вас понимаю. И все-таки полагаю, что мы, в нашем особенном случае, должны отталкиваться от идеи о том, что мисс Харпер оговорили безвинно!
Джек расслышал, как Ридли прошептал едва слышно: «Безвинных людей не бывает», но в их маленький спор вмешался Фальконе, и этих слов, к счастью, никто, кроме него, не услышал.
— Друзья, давайте не будем спорить напрасно, — произнес граф, — лучше дослушаем рассказ мисс Розалин до конца. Я, в отличие от некоторых из вас, совершенно не знаю, о чем идет речь… Мисс Харпер, — обратился он к компаньонке, — расскажите, что было дальше. Как вы вернулись домой после случая с кэбом…
Мисс Харпер, по всему, глубоко пораженная словами бывшего жениха, дышала взволнованно, часто и, казалось, вот-вот изорвет шелковую тряпицу до дыр, так сильно теребила ее в своих пальцах.
И заговорила не сразу…
— Оставшись одна в наступающих сумерках, я, как уже и сказала, собиралась остановить другой кэб, пусть мне этого и не хотелось, и добраться до Стрэнда, — наконец, продолжила рассказ женщина. — Торопливо шагая по Барн-Крофт, я, кутаясь в плащ, высматривала такой, но, как нарочно, ни одного экипажа рядом не проезжало… К тому же, не успела я толком опомниться, мимо пронесся какой-то мужчина и, выхватив мою сумку, скрылся в ближайшем же переулке. Кажется, я закричала и попыталась за ним побежать, но вовремя остановилась: мало ли что ждало бы меня в том переулке… Подумаешь, деньги. Я бы и не жалела о них, кабы не полная невозможность расплатиться с возницей, попадись мне такой на пути.
— Вы могли расплатиться с кэбменом, прибыв на место, — вставил в ее рассказ Ридли. — Я был там, у Королевского колледжа, и ждал вас битый час кряду. Но, поняв, что вы не придете, решил, что хозяйка вас почему-то не отпустила и тоже ушел. Кроме того, — продолжал он, — карманника с Барн-Крофт я тоже пытался найти… В то время в Сент-Джеймсе промышляли два ловких парня: Скрюченный Джо и Милашка. Первый, как выяснилось впоследствии, сразу после случившегося у Моранвиллей был убит в уличной драке, а второй… просто пропал с лондонских улиц. Как бы я ни старался, отыскать его не сумел… И таким образом, подтвердить алиби мисс Харпер, как вы понимаете, не получилось! А потому инспектор Брандер вполне ожидаемо усомнился в рассказе подозреваемой…
Мисс Харпер вскинула голову.
— Он изначально, и вам это прекрасно известно, вознамерился сделать меня виноватой! — с достоинством провозгласила она. — Вам ли не знать, как это бывает: находишь мало-мальски подходящего человека и подводишь все к его сопричастности и вине.
— Я так не работаю, — возразил Ридли, глядя в глаза собеседнице.
— Быть может, вы, сэр, но остальные именно так и поступают. — Розалин Харпер стиснула злополучный платок в кулаке. — Брандер спал и видел, как найти виноватого в столь громком деле, всколыхнувшем весь Лондон. Вы сами тогда говорили: он готов носом рыть землю, лишь бы выслужиться перед суперинтендантом, ожидавшим от него быстрого результата. А тут я…
— … С подозрительно неправдоподобным рассказом о странном кэбмене и карманнике. А еще… с кровью на платье…
Они с Ридли уперлись друг в друга холодными взглядами.
— Кровь была на подоле и только, — процедила мисс Харпер неподатливыми губами. — И взяться она могла откуда угодно… Сами знаете, я три часа кряду брела к дому по темным лондонским улицам. Через лужи… Обессиленная и испуганная, я подчас позволяла себе присесть на скамью или просто опереться о стену. Мало ли что могло оказаться на юбке в такие моменты…
— И все-таки вы попытались скрыть этот факт.
— Я просто-напросто испугалась. И не напрасно, как вы могли убедиться: едва Брандер нашел мою юбку, как для себя все решил — я виновна. И даже не удосужился хорошенько подумать о том, что убивший Анри не пролил ни капли крови ребенка…
— У него был порез на руке.
— Посмертный, насколько мы знаем. Вы сами просили доктора Меррита осмотреть мальчика, разве забыли? Но инспектор Брандер не принял свидетельство доктора к сведению, о нет, он заявил, что тот ошибается. Мальчику якобы пригрозили ножом и вывели в сад, где после… и удушили… Этим ножом и поранили. Вот чем он объяснил появление крови на подоле моей верхней юбки.
Мисс Харпер так сильно разволновалась, что утратила свойственное ей обычно спокойствие. Казалось, вот-вот испепелит инспектора взглядом…
— Аманда, будьте добры, налейте мисс Харпер чашечку чая, — попросил Гаспаро Фальконе, с интересом наблюдая дуэль бывших возлюбленных. — Ромашка и бергамот благотворно влияют на растревоженные нервы.