Крик в считанные мгновения поднял на ноги дом. Вскоре в спальню ворвалась растрепанная мать. Никогда прежде он не видел ее такой взволнованной.
Как только появилась мама, Митя смолк. Одним своим видом она разогнала кошмар, вырвав его из цепких лап ужаса. Всхлипывая, он поднялся с колен и бросился к ней в объятья.
— Тише, тише, мой маленький, — нашептывала она ему на ухо. — Мама уже здесь. Я не дам тебя в обиду.
Митя искренне верил, что так и будет. Мама сумеет его оградить от всех невзгод. В том числе и от жуткой доски с треугольником, который двигается сам по себе.
В комнате зажегся свет. Митя оторвал зареванное лицо от плеча матери. В дверном проеме стояла бабушка Света. В запахнутом и подвязанном халате, с забранным в хвост волосами, в руках вечная спутница − трость со злобным грифоном – она выглядела так, словно тщательно готовилась к выходу из спальни. Лицо у нее было крайне недовольное.
— Что стряслось на этот раз? — бабушка окинула комнату взором схожим на взор грифона: стены, кровать Мити и, наконец, пол, где ее взгляд споткнулся о доску. — Как она здесь очутилась? Это ты ее принес?
Бабушка шагнула к Мите. Он спрятался за спиной мамы, которая выпрямилась в полный рост.
— О чем вы говорите? — мама преградила путь надвигающейся на него бабушке.
— Спиритическая доска, — та указала на пол. — Что она здесь делает?
— Я не хотел, — опережая материнский гнев, пробормотал Митя. Он осознавал, что поступил дурно, но как объяснить взрослым, что доска практически заставила взять ее с собой.
— Это ты принес доску? — теперь уже и мама повернулась к нему и смотрела строго-престрого.
— Я, — Митя повесил голову. Лучше признаться во всем и получить заслуженный нагоняй, чем увиливать и быть наказанным вдвойне: за проступок и обман.
— Зачем? — поразилась мама. — Где ты ее взял?
— На чердаке, — он проигнорировал первый вопрос. Ответ на него находился за гранью нормальности.
— Ты ходил на чердак?
Митя не понял, к чему переспрашивать. Как бы он мог взять доску с чердака, если не был там?
— Это все ваша хваленая няня, — мама обернулась к бабушке, и он облегчено вздохнул. Пусть она направит свой гнев на нее.
— Ни к чему сваливать с больной головы на здоровую, милочка, — парировала бабушка. — Если ты не в силах воспитать сына, винить надо только себя. Няня тут ни при чем.
— Митя – хороший мальчик. Просто он подвижен, как все дети. Я бы проверила, чем ваша няня занимается вместо того, чтобы присматривать за ребенком.
— Твой золотой мальчик – вороватый лгунишка. Это ты тоже спишешь на растущий детский организм? — бабушка указала на Митю концом трости, и он невольно съежился. Казалось, она вот-вот проткнет его.
— С меня довольно, — голос у мамы звучал обиженно. Мите было жаль маму, и он взял ее за руку, чтобы поддержать. — Идем, сынок. Сегодня ты будешь спать со мной.
Обрадованный этой новостью, он пошел вслед за мамой. Ни за что на свете он бы не остался на ночь в своей комнате.
— Прекрасно, — в спину им сказала бабушка, — ребенок нашкодил, а ты его поощряешь. Чудесный воспитательный ход.
Мама не ответила, она только ускорила шаг, едва ли ни насильно впихнула Митю в спальню и хлопнула дверью.
— До чего вредная женщина! — покачала она головой.
— Ты сердишься? — спросил Митя.
— Не на тебя, — она потрепала его по голове. — Хотя ты тоже был не на высоте.
— Как это понять «не на высоте»? Мы как раз на высоте – на высоте второго этажа.
— Я хотела сказать, что ты плохо себя вел. На кой тебе понадобилась эта доска? Зачем ты вообще полез на чердак?
— Мне было скучно, — признался Митя, прячась под одеяло. Постель была мягкой и удобной. А когда мама легла рядом с ним стала еще и непреступной.
— Ты убежал от няни?
— Она постоянно смотрит сериалы, а они такие занудные.
— Ну, хорошо, — мама подоткнула одеяло, чтобы ему слаще спалось. — Но зачем ты взял доску?
— Она меня об этом попросила, — шепотом признался Митя, наблюдая за мамой через полуприкрытые веки.
— Как так? — она озадаченно нахмурилась. — Словами?
— Нет, но я чувствовал, что она хочет пойти со мной.
— Почему тогда ты кричал?
— Потому что доска меня напугала, — Мите было неприятно вспоминать об этом, но ради мамы он сделал над собой усилие.
— Как именно она тебя напугала?
— Треугольник двигался сам по себе. Он показывал мне буквы.
— Какие буквы? — спросила мама и замерла в ожидании ответа.
— Это были буквы К, А, Б, И, Н, Е, Т, а потом я испугался и больше не читал. В конце доска сказала мне «да».
— А ты о чем-то ее спрашивал?
— Нет.
Мама наклонилась к нему и поцеловала в лоб. От прикосновения ее губ по телу разлилось тепло, словно он выпил чашку горячего какао.
— Спи, малыш, — она погладила его щеку. — Тебе приснился дурной сон, как и мне недавно. Но теперь все позади.
Митя хотел возразить. Сказать, что он не спал, и все было взаправду, но усталость дала о себе знать и он заснул.
* * *
Кто-то толкнул Веронику в спину. Будто холодная ладонь легла ей между лопатками. Всего на один краткий миг, но этого хватило для пробуждения.