Глава 2
С тех пор у меня едва хватало времени на передышку, что было очень кстати. Если бы я спокойно села и обдумала наши планы, то отказалась бы от них. Потому что, положив руку на сердце, переезд меня пугал.
На бумаге дом был идеальным, и я доверилась мнению Бена. Мои волнения по поводу того, что выбор нового жилья прошел без меня, и я в нем даже не приняла участие, всплыли на поверхность. Я успокаивала себя тем, что первая заметила дом, осмотрела его интерьер по «Фейстайм», и после на странице агентства недвижимости. Я с самого начала участвовала в принятии решения. Сейчас я сосредоточилась на поиске арендаторов нашего лондонского жилья с неприличной поспешностью. Примеряла размеры старого потрепанного дивана под новую гостиную, выясняла, понадобятся ли мальчиками новые кровати, и мечтала о собственном рабочем кабинете — убежище, запрятанном на чердаке.
Единственной ложкой дегтя был отец, но нужно все рассказать ему. Поэтому примерно за неделю до нашего переезда, как раз перед тем, как закончить работу, я освободила полдня и поехала в Кент, чтобы увидеться с ним и мачехой Барб.
— Хорошо бы пойти на поздний ланч в паб, — предложила я им, подумав, что, если папа услышит новость в публичном месте, все пройдет мирно.
Я вздохнула с облегчением, когда они кивнули, и мы направились в местную забегаловку. Честно говоря, без понятия, какой будет реакция, потому что никогда до этого дня я не делала что-то без предварительного одобрения отца.
— Нормально он отреагирует, — заверил Бен. — Ты слишком накручиваешь себя. Он просто желает тебе счастья.
Но я не была так уверена. Боюсь, мои взаимоотношения с отцом были хорошими до тех пор, пока я поступала так, как хотел он. Я знала, он будет нервничать, говорить, что мы рискуем, будет надеяться, что я прислушаюсь к его доводам, потом признаю его правоту и откажусь от затеи. Но на этот раз я собиралась поступить по-своему и была настроена решительно.
Я выросла в Танбридж Уэллс, отец больше не жил в этом доме. После моего поступления в университет, он с женой Барб, которую я обожала, поселился недалеко от меня, но все-таки достаточно далеко, если вы понимаете, что я имею в виду.
— Как дела у Бена на работе? — поинтересовался он, когда мы устроились за столом.
— Хорошо. Очень хорошо.
— Дорога на работу утомляет?
— Ужасно, — согласилась я. — Поэтому мы приняли решение.
Папа и Барб посмотрели на меня, и я, вздохнув, посвятила их в семейные планы.
— Прекрасный дом. Мы пока арендуем, хотя Бен сказал, что хозяин готов продать, если нам понравится.
— Замечательно. — Барб улыбнулась мне. — Но теперь тебе придется ездить на работу, не так ли?
Повисла пауза.
— Ну, — начала я, — вообще-то…
Папа снял очки и потер переносицу. Я почувствовала, как уверенность покидает меня.
— Вообще-то? — поторопил он меня.
— Вообще-то, я подала заявление об уходе.
Залпом осушив стакан с газировкой, я пожалела, что не заказала джин. Барб и папа посмотрели друг на друга.
— Важное решение, — осторожно произнесла мачеха.
— Так и есть, — ответила я. — Мы уверены, что поступаем правильно. Зарплаты Бена хватит на проживание, а я буду писать.
Папа кивнул, словно приняв решение.
— Лучше взять годичный отпуск, — сказал он. — Что они сказали при увольнении? Если отказали, надо заставить их передумать. Могу переговорить с Питом со старой работы, если хочешь. Он эксперт в трудовом праве…
— Папа, я не просила годичный отпуск, потому что мне он не нужен. Я ухожу с работы и собираюсь заниматься писательством на постоянной основе. Мы все спланировали.
Отец внимательно посмотрел на меня.
— Нет, Элла, — сказал он. — Слишком рискованно. Что если у Бена не сложится с работой? Или у мальчиков? Ты была в школе Оскара? Он умный паренек и ему нужна соответствующая обстановка. И даже не думайте продавать дом в Лондоне. Как только уедете из столицы, уже вряд ли сможете вернуться к прежнему уровню. С нынешними ценами на дома.
— Папа, все хорошо. Мы знаем, что делаем.
— Я сейчас позвоню Питу. Куда я дел этот треклятый телефон?
— Папа, — на этот раз резким тоном перебила его я. — Прекрати!
Отец поморщился.
— Тише, Элла. Что не так?
Я покачала головой.
— Знала, что ты так поступишь. Знала, что будешь против нашего переезда, против моего ухода с работы.
— Я лишь волнуюсь за вас.
Проблеск сочувствия мелькнул в душе. Конечно, он волновался. Когда я была маленькой, мы цеплялись друг за друга, словно боялись утонуть. Но я выросла, больше нет смысла так себя вести.
— Не надо, — строже, чем хотела, произнесла я. — Не волнуйся. Мы в порядке: я, Бен, мальчики.
Барб накрыла своей рукой папину руку, будто уговаривая оставить тему. Но отец есть отец. Он не понял намека.
— Позвоню Питу. На всякий случай.
Я резко отодвинула стул и встала.
— Нет! — сказал я. — Не смей!
Папа и Барб выглядели ошеломленными — и неудивительно. Я никогда раньше не повышала голос на отца. Никогда не возражала даже против его выбора еды на вынос перед вечерним просмотром фильмов.
— Элла, ты слишком бурно реагируешь.
Но это лишь подстегнуло мою решительность.
— Я не реагирую бурно. Но хочу, чтобы ты понял, что происходит. Я ухожу с работы, и мы переезжаем в Сассекс и, между прочим, будем ближе к тебе. Думала, ты обрадуешься.
Мой голос срывался на крик, я чувствовала, что вот-вот разревусь. Папа молча смотрел на меня, потрясенный.
— Да, рискованно, но мы решили рискнуть, — продолжила я. — Потому что все может измениться в одно мгновенье. И тебе это известно лучше всех, папа.