Мужчина мягко вытянул из моих рук свернутые в рулон картины. Внезапно меня охватила паника. Уверенность, и без того дышащая на ладан, разом покинула. Я поняла, поняла абсолютно точно, что не смогу наблюдать за тем, как Милле оценивающе разглядывает мои работы. Всучив ему картины, я развернулась и бросилась прочь из таверны.
Глава 43
Я не знала куда идти. Чувствуя злость, стыд, пустоту, шла по улице, отчаянно ругая себя за то, что мне в голову пришла безрассудная идея приехать в Лондон. Я хотела вернуться в отель, а на следующее утро первым же поездом вернуться в Сассекс. И остаться там навсегда.
Дойдя до угла улицы и не зная куда повернуть, я остановилась, чтобы перевести дух. Опускались сумерки. Скоро зажгутся фонари. Я смотрела перед собой в надежде увидеть знакомые здания, чтобы понять в какую сторону пойти.
Окрик позади заставил меня вздрогнуть.
— Мисс!
Живот скрутило от страха. Как же глупо с моей стороны было приехать в незнакомый, безлюдный район, да еще поздно вечером! Я поспешила прочь, но голос следовал за мной.
— Мисс, подождите! Я лишь хочу поговорить о ваших картинах.
Картинах? Я остановилась и повернулась. В темноте разглядела Милле.
— Вы торопитесь?
Я пожала плечами, не смея смотреть на него, боясь услышать насмешки.
— Не желаете кофе? — Он качнул головой в сторону освещенных окон кофейни. — Пожалуйста?
Я кивнула.
Мы устроились за столиком. Я стянула перчатки, капот и встряхнула волосами, стараясь выглядеть так, словно частенько пью кофе со знаменитыми художниками. Но видя, как Милле непринужденно перебрасывается шутками с официанткой, заказывая мне кофе и пирожное, почувствовала себя молодой и неопытной.
— Простите меня, — сказал Милле, когда официантка исчезла за дверями кухни. — Я даже не знаю, как вас зовут.
— Вайолет. Вайолет Харгривз.
Мужчина вежливо кивнул.
— Приятно познакомиться. Я — Джон.
— Знаю, — улыбнулась я.
Джон положил на стол мои свернутые в рулон картины и провел по ним длинными пальцами.
— Мне понравились картины. Надеюсь, ваши?
Невероятно! Меня бросило в дрожь. Неужели он похвалил мои работы?
— Так и есть. Кроме Марианны. Она ваша.
— Но в вашем стиле.
Улыбаясь, я теребила салфетку на столе, стараясь подобрать слова, чтобы объяснить связь с героиней «Марианны».
— Я тоже долго жду.
Джон понимающе кивнул.
— Я знаю все об ожидании. — Его взгляд унесся куда-то далеко. — Как и моя жена.
Он замолчал, потом собрался с мыслями.
— Почему вы пришли ко мне?
Задумавшись о его жене, я вспомнила, что читала кое-что о его супружестве, но деталей не помнила.
— Так зачем вы пришли ко мне? — повторил он.
— Потому что хочу стать художницей, — просто ответила я. — И мой друг Эдвин сказал, что вы или мистер Раскин можете помочь.
Джон удивился.
— Эдвин?
— Ваш друг — Эдвин Форрест.
Я рассказала ему о встрече с Эдвином на пляже, о его связях с миром искусства, о дружбе с мистером Раскиным. Упомянула о его поездке в Лондон, откуда тот вернулся с удручающими отзывами от мистера Раскина. Но поскольку Эдвин не успел встретиться с ним, я решила приехать сама. Конечно же, я опустила подробности наших с Эдвином отношений.
— Эдвин Форрест? — повторил Джон.
Его брови сдвинулись.
— Форрест? — Он сделал глоток кофе. — Высокий парень? Блондин? Самодовольный тип?
Я улыбнулась точной и лаконичной характеристике.
— Да.
Джон кивнул.
— Видел его лишь однажды. На каком-то мероприятии в Академии. А Раскин в Венеции, так что сомневаюсь, что ваш друг мог его видеть, хотя сейчас мы говорим о…
И тут я вспомнила: невеста Джона — Эффи Раскин, много лет была в браке за критиком, а потом развелась. Неудивительно, что Милле выглядел изможденным — его роман обсуждал весь Лондон, а Эффи вытерпела всевозможные унизительные вмешательства в личную жизнь перед тем, как разрешили развод.
— Ваш друг наплел небылиц.
Я покачала головой.
— Нет, только не Эдвин. Он рассказал, что видел Раскина, но тот не сможет стать моим покровителем, потому что потратил много денег на Лиззи Сиддал.
Джон без стеснения расхохотался.