— Там не написано. Но…
— Если у нее был ребенок, то, возможно, найдутся родственники, — закончил Бен мою мысль. — Которых можно найти.
— Точно.
Я улыбнулась.
— Позвоню Барб. Она работает в отделе завещаний. Там всегда можно отследить людей.
Мы чокнулись бокалами.
— Что-нибудь нащупаем, — приободрил меня муж.
***
— Тебе нужна не я, — объясняла Барб по телефону на следующий день.
— У тебя есть коллеги, которые могли бы помочь?
В трубке раздался смех.
— Нет, дорогая. Позвони отцу. На этом этапе он сможет помочь. Как только ты выяснишь, есть ли у этой Фрэнсис живые родственники, я обязательно найду их.
Я пришла в замешательство.
— Папа?
— Он составляет родословную, не так ли? А значит, обожает все эти: «как вы думаете кто вы?»
— Правда?
— Да и довольно много выяснил. Позвони, он тебе все расскажет.
Я смутно вспомнила, как отец распространялся по поводу Первой мировой войны, но тогда мне было неинтересно. Стало стыдно.
— Я позвоню.
— Пожалуйста, милая. Он с радостью поможет.
Я набрала папин номер. Его радостный голос вызвал улыбку. Я поделилась всем, что узнала в архиве. Отец задал много вопросов.
— Забавно. Не верится, как в прошлом могли происходить такие ужасные преступления. Так чем помочь?
— Женщина из соседнего дома — Фрэнсис, была замужем за Эдвином, парнем, которого убили. Фрэнсис же только ранили, но не убили. Она ждала ребенка на тот момент.
— О, потрясающе. Семья. Неудивительно, что ты заинтригована. Подожди-ка, я запишу.
Я слышала, как отец положил трубку, зашуршал бумагами на столе и вернулся ко мне.
— Расскажи все, что знаешь про Фрэнсис.
Глава 45
1855
Вайолет
На следующий день, воодушевленная завязавшейся дружбой с Джоном («Джону Эверетту Милле нравятся мои работы», — твердила я. — Мои работы!»), крепким сном и сытным завтраком, я покинула отель, намереваясь направиться прямо к Лондонскому мосту и к поезду в Сассекс.
Зная, что легко поймаю экипаж на Пикадилли Серкус, я вышла на улицу Джермин и остановилась. Здесь находился клуб Эдвина. Клуб, где по его словам, выставлены мои картины.
«Он солгал о том, что знаком с Джоном, — ворчал внутренний голос. — Наврал о встрече с Раскиным…»
Но опять же, вранье не было абсолютным, ведь так? Джон знал Эдвина, правда поверхностно, и даже Милле согласился признать, что возможно Эдвин разговаривал с Раскиным. Я не знала, кому и во что верить.
«Так иди и посмотри, — бурчал голос. — Иди и посмотри, там ли твои картины.
Я постояла на перекрестке еще минуту, раздумывая кому верить: внутреннему голосу или Эдвину. Затем медленно пошла прочь от Пикадилли Серкус вниз по улице Джермин.
Без особых проблем я нашла высокое, светлое здание с двумя каменными колоннами. Не раздумывая, поднялась по лестнице и толкнула тяжелую парадную дверь.
В холле за широким деревянным столом сидел мужчина и что-то писал в гроссбухе. Когда я вошла, он поднял голову.
— Мисс?
Его тон подвергал сомнению само мое присутствие в этом мужском храме.
Я скинула капот с напускной уверенностью.
— Добрый день. Меня зовут Вайолет Харгривз. Я дочь Маркуса Харгривза.
Мужчина промолчал, но в его глазах промелькнул блеск смутного припоминания имени отца.
— Мы с папой близкие друзья Эдвина Форреста, который, полагаю, является членом клуба.
На этот раз на его лице читалось полное и абсолютное признание, но он все еще хранил молчание.
— Мистер Форрест не так давно отдал в дар клубу некоторые картины. — Я слегка улыбнулась. — Прекрасные картины.
Мужчина кивнул.
Воодушевленная, я продолжила:
— Интересно, могу ли я их увидеть?
— Вы?