Комната преобразилась: стены в дальнем углу были покрыты темно-красными обоями. Мольберт был разобран и сложен возле двери. Не видно следов ни одной моей картины. Шезлонг стоял под окном, где когда-то красовался мольберт. Мне стало плохо от увиденного. Филипс стоял на четвереньках и подклеивал обои. Он оглянулся, затем вскочил на ноги и ухмыльнулся.
— Не знаю, почему ты так светишься, — грубо бросила я.
— Сейчас поймете.
Он подвел меня к стене, пахнущей обойным клеем.
— Видите разницу?
— Все картины пропали.
— Нет. То есть, да. Но есть еще кое-что. Посмотрите внимательно.
В полном замешательстве я посмотрела на стены, перевела взгляд на окна, потом опять на стены.
— Что ты сделал с маленьким окошком? — спросила я. — Куда оно делось?
Филипс, казалось, вот-вот лопнет от возбуждения.
— Оно за стенкой! — Он похлопал по обоям. — Вот за этой.
Я, все еще не понимая, пожала плечами:
— И?
— Как и все ваши картины.
Мои губы растянулись в улыбке.
— Ты возвел новую стену?
— Сначала я подумал, что мог бы просто замуровать нишу и оставить там ваши картины, чтобы однажды вы могли их снова достать. Но потом, я придумал, что надежнее будет сделать тайник.
Он дотронулся до губы. Только сейчас я заметила, что они распухли, а нос разбит.
Я протянула руку, но он отмахнулся.
— Все в порядке. Смотрите.
Филипс отодвинул шезлонг от стены и наклонился.
— Здесь маленькая дверь.
Он прощупал стену и нашел ее.
— Вам нужно просто нажать, и дверца отворится.
Он тихонько нажал на стену, и вдруг маленькая, не больше метра, дверь открылась.
— Даже я смогу поместиться внутри. Ну а уж вы — тем более. Попробуйте.
Я посмотрела на него, он кивнул. Я опустилась на колени и с трудом протиснулась в маленькое пространство крошечной комнатки, похожей на узкий шкаф. Почти два метра в длину, а может чуточку больше. Полностью вытянуть руки у меня не получилось. Значит, скорее всего, метр в ширину. Потолок нормальной высоты, я спокойно встала. С одной стороны стены находилось маленькое окошко.
— Ну как? Вам нравится?
Филипс смог пролезть в комнатку лишь сжав широкие плечи. Он встал и стряхнул пыль с брюк. Места почти не осталось, и мы вынуждены были встать очень близко друг к другу.
— Чудесно. И необычно. Это действительно часть моей комнаты?
Филипс усмехнулся:
— Я всего лишь замуровал нишу. С другой стороны дома ее не видно. Там трубы. Но все выглядит хорошо. И потом я поменял цвет стен, поэтому кажется, что все другое.
Я в изумлении оглянулась:
— Так это настоящая тайная комната. Как у священников.
Филипс посмотрел на меня.
— Я знаю, у вас неприятности. И знаю, что у мистера Форреста бешеный нрав.
Он снова дотронулся до губы.
— Так это дело рук Эдвина? — Я не могла поверить.
— Лучше, если он ударит меня, чем вас, — ответил Филипс. — Похоже, он бьет свою жену?
Эта мысль никогда не приходила мне в голову. Я испугалась, что Филипс прав.
— О, не думаю.
Необъяснимо, но мне почему-то хотелось защитить Эдвина.
— Это было только один раз, и тогда был плохой день, ну а потом я сама виновата — разозлила его…
Филипс недоверчиво смотрел на меня. Я умолкла.
— В любом случае. Неважно, — спохватилась я. — Посмотри на эту комнату.
Но Филипс не отводил от меня взгляд.
— Как и сказал, сначала я хотел спрятать ваши работы, чтобы однажды вы смогли взять их. Но после подумал, что вам нужно место, где вас никто не найдет.
Под его проницательным взглядом мне стало неловко.
— То есть мои работы…