— Трусишка зайка серенький!
Муж нахмурился.
— Подожди. Серьезно, это небезопасно. Что если вся стена обрушится?
— Она стоит здесь больше века. По-твоему, дом внезапно рухнет только потому, что ребенок пнул стену? Чувствую, это как-то связано с Вайолет. Что если найду ответ, который так долго искала?
Бен снова передернул плечами.
— Хорошо. Но только будь осторожна, пожалуйста.
Лежа на животе и извиваясь всем телом, я проползла в узкое отверстие. Оказавшись внутри, поднялась на ноги, стряхнула с себя пыль и потрясенно выдохнула:
— О, боже!
Невероятное зрелище предстало перед моими глазами: крошечное пространство с единственной нишей дымохода. Всю ширь противоположной от входа стены покрывала великолепная картина. Я остолбенела от изумления. Огромная копия «Марианны» со вновь измененными деталями. Теперь нарисованная девушка изображала саму Вайолет, а комната, в которой она ждет своего суженного — эту самую клетушку, в которой сейчас находилась я. Работа молодой художницы, нет сомнений. На картине в комнате на заднем плане горела свеча. Я прищурилась, оглядываясь: и на самом деле из угла исходило странное неземное сияние. В форме женщины. У ног Вайолет на картине вместо листьев — скомканные клочки бумаг.
— Элла, — позвал муж. — Элла?
— Бен. Ты должен увидеть сам.
— У меня плечи широкие. Я не смогу.
Я хмыкнула:
— Если уж я смогла протащить свою задницу, твои плечи — просто детский лепет. Пролезай!
Послышался стук. Появилась голова мужа. Медленно, ругаясь и ворча, он вполз в комнату, поднялся на ноги и уставился на стену.
— Твою же мать! Это Вайолет!
— Вайолет! Невероятно! Она застряла в этой крошечной комнате. Думаю, той злополучной ночью девушка бежала от Эдвина Форреста и скрылась здесь.
— Возможно. Хотя, не могу представить, чтобы кто-то мог тут добровольно прятаться.
Я прошла в угол. Там громоздились несколько коробок и свернутые холсты.
— Художественные принадлежности, — сказала я, вытаскивая из кучи одну из картин. — Работа Вайолет. Наверное, лучше не разворачивать. Боюсь повредить. Может здесь была не тайная комната, а ее рабочая студия. Своего рода убежище?
Бен покачал головой:
— Не думаю. Смотри!
Он указал на стену напротив: над отверстием, которое мы прорубили, неровным почерком было выведено «Вайолет Харгривз», снизу перечеркнутое толстой черной линией имя «Эдвин», и, наконец, в самом низу «Прости, Фрэнсис».
Я прижала руку ко рту:
— О, нет!
Бен подошел к другому углу, где лежала куча тряпок, жестких и обесцвеченных от времени. Он склонился над ними и отодвинул верхний слой. Муж резко отпрянул, выронив тряпку. Я подпрыгнула.
— Что там? — Хотя уже знала ответ. Все мои худшие опасения подтвердились. — Это Вайолет? Вайолет?
Бен обнял меня. Он дрожал.
— Мне кажется, да.
— Я хочу видеть.
— Нет.
— Я хочу увидеть ее.
Бен уступил. Мы склонились над тряпьем.
— Готова?
Я кивнула, сжимая кулаки, чтобы унять волнение.
Бен приподнял верхний слой, под которым лежали кости. На удивление маленькие, сложенные в позе эмбриона.
— О! О, бедная девочка!
— Не прикасайся, — предупредил Бен. — полагаю, теперь это место преступления или вроде того.
— Вайолет, мы нашли тебя. Мы позаботимся о тебе.
— Идем. Надо уходить. Позвони Прие. Она подскажет, что делать дальше.
Муж протиснулся к выходу, я следом за ним. Мы вместе спустились в гостиную.
— Не могу поверить: она была здесь все это время. — Меня била дрожь. — Думаешь, девушка попала в ловушку по ошибке? Должно быть, так и было. Какой ужас застрять там, в таком крошечном пространстве и не иметь возможности выбраться.
— Наверное, она не смогла открыть дверцу, — предположил муж.
Его бледное лицо выглядело потрясенным. Он все еще дрожал. Я понимала, что выгляжу так же.
— Или Эдвин Форрест запер ее, — добавил он.
Мне стало плохо.
— Бедная Вайолет, — прошептала я. — Бедный Маркус. Почему он не проверил весь дом, прежде чем закрыть его?
— Вероятно, проверил. Но даже если он заглянул в каждую комнату, ему не пришло в голову проверить все шкафы. А если к тому времени прошло несколько дней, и даже недель, то все равно было поздно.
Настоящая жизнь оказалась еще более непредсказуемой и жестокой, чем мои худшие опасения.