Я взял Toyota Fortuner у Avis в аэропорту Ниной Акино и совершил получасовую поездку по Маниле до отеля Grand Hyatt на 8-й авеню. Поездка была познавательной и напомнила мне строчку Тома Уэйтса из "Вальсирующей Матильды": "Все сломано, никто не говорит по-английски, и я сегодня на коленях". Тот факт, что английский был официальным языком, наряду с тагальским, казалось, не имел большого значения. Так же как и тот факт, что эта страна считалась одной из самых динамично развивающихся экономик на Востоке, не повлиял на крайнюю нищету, очевидную в разросшихся трущобах, разбитых тротуарах и запущенной инфраструктуре города.
Я забронировал номер в отеле Grand Hyatt, где все говорили по-английски и ничего не было запущенным, убогим или сломанным, и отнес свои вещи в номер. Вознаградив посыльного, я разделся и двадцать минут стоял под горячим душем, время от времени переключаясь на холодный. После этого я переоделся в свежий льняной костюм, заказал кофейник крепкого черного кофе и завтрак и уселся на террасе, снова просматривая досье и запоминая факты.
Похоже, последним, кто видел человека из ОДИНа в Маниле, был полицейский по имени Даниэль Алькантара, который входил в команду, возглавляемую инспектором Герардо Баккеем. Согласно досье, Баккей был таким же склочником, как продавец подержанных автомобилей, баллотирующийся в президенты. Я мысленно отметил, что Баккей - хорошее место для начала.
Очевидно, управляющий Джеймс Каноса был другом ОДИНа и был готов организовать любые необходимые мне интервью. Я снял трубку и позвонил ему. Его секретарь соединил меня с ним.
"Мистер Мейсон", - сказал он, как будто мое имя было для него забавным: "Я ждал вашего звонка только завтра. Это долгий перелет из Вашингтона. Большинству людей нужно хорошо выспаться после прилета".
"Никогда за счет компании, инспектор. Не стоит терять время".
"Очень достойно восхищения. Скажите, чем я могу вам помочь?"
"Как вы знаете, мы обеспокоены исчезновением американского гражданина..."
"Да", - сказал он, и в его голосе снова послышалось веселье: "Мы полностью осознаем вашу озабоченность, мистер Мейсон".
"Хорошо. Поэтому мне было бы очень интересно поговорить с инспектором Херардо Баккеем, а также с офицером Даниэлем Алькантарой. Вы можете организовать это для меня?"
"Конечно, мистер Мейсон. Я попрошу инспектора Баккея позвонить вам в течение следующего часа. Алькантара - один из его парней, так что он все устроит".
Мы немного поболтали о погоде и золоте, и он сказал мне, что я должен увидеть его перед отъездом на барбекю. Я сказал, что так и сделаю.
Звонок Баккея раздался не через час, а через пятнадцать минут, когда служба обслуживания номеров доставляла мне в номер кофе и круассаны. Я дал парню десять баксов и ответил на звонок, когда он уходил и закрывал дверь.
"Мистер Мейсон, это инспектор Баккей. Чем я могу вам помочь? Вы были другом доктора Хэмптона?".
"Инспектор". Я сел и налил себе демитассе очень крепкого черного пива: "Спасибо, что связались со мной. Уверен, вы поймете, что это не та тема, которую мне хотелось бы обсуждать по телефону. Может быть, мы могли бы встретиться где-нибудь? Я уверен, что это не будет пустой тратой вашего времени, инспектор".
Это было гладко, как шелк, и улыбка была заметна в его голосе, когда он ответил.
"Я уверен, что это будет выгодно для нас обоих, мистер Мейсон. Как насчет торгового центра Uptown Mall на 11-й авеню в двенадцать часов дня? Ресторан "Бургеры и пиво" очень хорош".
"Звучит неотразимо. Я буду там".
Я закончил читать файл за поздним завтраком, взял машину и проехал пятьсот ярдов до Uptown Mall. В этой части города не было ни одной лачуги, и большинство тротуаров выглядели вполне целыми. На самом деле, все казалось сделанным из блестящего стекла и стали. Возможно, именно здесь находился динамичный восточный рынок.
Я оставил Toyota на подземной парковке и поднялся на эскалаторах на второй этаж. Пройдя немного, я обнаружил ресторан быстрого питания, который был оформлен как салун Дикого Запада, с большими красными пластиковыми буквами над распашными дверями, гласящими "Бургеры и пиво", а под ними - "Еда и напитки по-американски". Я так и видел Джефферсона, мирно улыбающегося в своей могиле, довольного тем, что его замысел стал реальностью.
Я пришел немного раньше, поэтому нашел столик у стеклянной витрины и заказал пиво, по-американски. Симпатичная официантка принесла мне его, и я спросил ее, знает ли она инспектора Баккея.
Она кивнула: "О да, он часто сюда приходит. Он любит встречаться здесь со своими друзьями".
"Когда он придет, скажите ему, что здесь мистер Мейсон".
Она кивнула и ушла. В течение следующих пятнадцати минут я играл в игру "угадай-ка" через окно, пытаясь заметить полицейского. Когда он наконец появился в двубортном блестящем сером костюме, который висел так, будто был на один размер больше, я уже не сомневался, что заметил его. Он прошел через распашные двери, и я был уверен, что в его голове звучит свист Эннио Морриконе. Симпатичная официантка поймала его взгляд и указала на меня. Он повернулся и пошел ко мне на маленьких хрустящих ногах. Я встал.
"Инспектор, как хорошо, что вы меня приняли".
Он улыбнулся тонкими губами и ничего не выражающими глазами: "Вы знаете, что на Филиппинах мы любим сотрудничать с США, когда это возможно, даже если потом мы попросим вас заплатить за это сотрудничество".
Я улыбнулся его косвенной ссылке на Соглашение о Силах Присутствия и кивнул, когда мы пожали друг другу руки и сели.
"Поверьте, я прекрасно понимаю, что у всего есть административные расходы, которые необходимо покрывать". Я выдержал его взгляд и добавил: "И я с радостью иду навстречу".
"Это всегда делает все намного проще. Знаете, многие филиппинцы беспокоятся, что если Соединенные Штаты бросят нас, то китайцы придут и захватят власть. Вон они сидят, - сказал он, жестом указывая на запад, - на рифе Уитсун. Все, чего мы хотим, - это жить дальше, чтобы никто не указывал нам, что делать".
"Политики создают беспорядок, инспектор Баккей; люди вроде нас с вами его убирают".
"Будем надеяться на это, мистер Мейсон. Итак, чем я могу вам помочь?"
"Наш друг, доктор Хэмптон, кажется, исчез. И я здесь, чтобы попытаться найти его".
Симпатичная официантка подбежала и поставила перед ним чашку кофе. Он не обратил на нее внимания, но протянул руку и коснулся блюдца кончиком пальца: "Ваш друг, доктор Хэмптон, - шпион".
Я позволил своему лицу превратиться в камень: "Это, - сказал я, - такие разговоры отбивают у друзей охоту помогать с административными расходами на операции, которые в итоге могут стать очень дорогими, инспектор Баккей. Давайте проясним ситуацию: доктор Хэмптон был консультантом по международной торговле и международному праву, специализировался на китайских делах и консультировал правительство США по Китаю. Он не был шпионом".
Он с усмешкой посмотрел на свою кофейную чашку: "Простите меня, мистер Мейсон. Я ошибся. Так что, возможно, китайцы устали от того, что он так много консультировал их. Китайцы могут стать довольно агрессивными, когда думают, что это сойдет им с рук".
Я отпил кофе: "Мы здесь в стране спекуляций, или у вас есть факты, которые могут иметь административные издержки?"
"У меня есть некоторые факты, мистер Мейсон. Не спешите выбрасывать свои деньги или осуждать филиппинскую полицию. Я действительно считаю, что мы должны сотрудничать с американцами. Я не в восторге от идеи заменить вас китайцами".
"Хорошо, теперь я исправился".
"Мы поговорим об административных расходах позже. Сейчас я могу сказать, что мы следили за доктором Хэмптоном, потому что наши китайские друзья попросили кого-то на верхнем этаже присмотреть за ним".
"Есть идеи, кто?"
"О." Он пожал плечами, опустил уголки рта и покачал головой: "Возможно, генеральный директор, но я думаю, по указанию из офиса президента. Китайскому посольству стало известно, что доктор Хэмптон следит за ними, и им это не понравилось. Поэтому они попросили полицию присматривать за ним от их имени и докладывать о его передвижениях".
"И поэтому вы приставили к нему офицера Дэвида Алькантару".
"Среди всего прочего, да".
"В какой степени они были осведомлены о характере работы?"
"Совсем нет. Им сказали докладывать обо всех передвижениях, и все".
"Так когда вы впервые поняли, что он пропал?"
Он достал из кармана пачку "Кэмел", вытряхнул одну и прикурил от зеленой пластиковой одноразовой зажигалки. Он засунул пачку обратно в карман и сильно затянулся, втянув щеки. Вынув сигарету, он сделал глубокий вдох и выпустил дым маленькими затяжками, пока говорил.
"Алькантара был на дежурстве. Это была несложная работа. Доктор Хэмптон - человек привычки. Выходил из дома в восемь утра. Утром на работу, потом в американское посольство, вечером домой. Как часы. Но две недели назад он стал непостоянным. Все началось с того, что он договорился встретиться с доктором Хоффстаддером в баре под названием "Скайро".
Это название пощекотало края моей памяти: "Доктор Хоффстаддер?"
"Профессор международного права в Филиппинском университете".
Я кивнул. Он был в досье, один из известных членов ячейки, завербованных доктором Хэмптоном. Баккей снова заговорил.
"Он договорился встретиться с ним в "Скайро" на Калаян-авеню рядом с мемориальным кругом Кесона".
"Это было необычно?"
Он сделал уродливое лицо и пожал плечами: "Нет, доктору Хоффстаддеру нравится делать вид, что они едва знали друг друга. Но дело в том, что они встречались более или менее регулярно, либо случайно на каком-нибудь университетском мероприятии, либо незаметно в городе. В этот раз они встретились, наверное, на полчаса, и доктор Хоффстаддер ушел немного раньше доктора Хэмптона. Но Хэмптон не пошел домой. Это было очень необычно. Он вернулся в посольство. Затем он отправился в несколько отелей, где пробыл около пятнадцати минут в каждом - "Хилтон", "Гранд" и "Континенталь". После этого он пошел в ресторан..."
"Он пытался потрясти хвостом".
"Возможно."
"Что за ресторан?"
Вопрос, казалось, удивил Баккея. Он уставился на меня на мгновение, затем повторил: "В какой ресторан? Ресторан, в который он обычно ходил: дешевый, филиппинский, не вычурный, как те рестораны, которые есть в "Гранд Хаятт"".
"Где? Как называется ресторан?"
"Это кафе в Шестом районе, Кесон-Сити. Улица называется Road One. Ресторан - "Голодный Сэм"".
"Отличное название".
"Да."
"Значит, он там ужинал. Ваш человек тоже туда заходил?"
"Нет, ему было приказано ждать снаружи".
"Значит, мы предполагаем, что он там ужинал, но мы не знаем, что произошло".
Баккей покачал головой: "Мы ничего не знаем, потому что это было последнее, что мы знаем о нем. Насколько нам известно, это последнее, где его видели".
"Значит, он ушел через кухню..."
Он перебил меня: "Не обязательно. Туалеты находятся на заднем дворе. Мы предполагаем, что он пошел в туалет, затем по задней аллее и на вторую дорогу. Мы, конечно, опросили работников кухни, но они ничего не знают, ничего не видели, ничего не слышали, ничего не говорят".
Я тихо хмыкнул: "А что насчет его дома?"
Он пожал плечами: "А что с ним?"
"Вы там смотрели?"
"Нет. Прежде всего, у нас нет доказательств того, что было совершено преступление, поэтому у нас нет оснований для ордера на обыск. Мы не можем просто войти в чей-то дом, потому что не видели его тридцать шесть часов, особенно если это американский гражданин, и особенно в это дипломатически чувствительное время".
"Вы имеете в виду, что китайцы сказали, что не хотят, чтобы вы шпионили в доме?"
Он пожал плечами: "Китайцы ничего не сказали. Нам нужна причина, чтобы войти в чей-то дом", - повторил он: "Особенно американца, работающего в посольстве".
"Справедливо. А как насчет меня, могу я пошнырять в доме?"
"Я же говорил вам, что в наше дипломатически чувствительное время мы стараемся не вмешиваться в дела американцев, если только они не торгуют наркотиками. Тогда мы их просто расстреливаем. Но если вы близкий друг доктора Хэмптона, и он сказал вам, что вы можете входить и выходить из его дома, когда вам заблагорассудится, мы не станем поднимать шум. Только не выходите с двумя килограммами героина под мышкой".
"Я сомневаюсь, что Хэмптон увлекался наркотиками".
"Это не то, что сказал мне доктор Хоффстаддер. По его словам, Хэмптон регулярно употреблял марихуану. Не мог заснуть без него".
"Вы ему верите?"
Он принюхался и некоторое время смотрел в окно. Затем он покачал головой: "Нет". Он повернулся и снова встретился с моими глазами: "Нет, он расстроил китайцев, и ему либо пришлось спешно покинуть Манилу, либо они его нейтрализовали". Он сел вперед: "Мое мнение, у него был друг, который ждал на Второй дороге, он подкупил персонал "Голодного Сэма", чтобы тот ничего не говорил, вышел в туалет во дворе, прошел по узкой улочке и вышел на Вторую дорогу. Там он забрался в машину и исчез. Если его убили, то это должно было произойти в ресторане, а такой возможности не было. Значит, он сбежал, потому что испугался китайцев".
"Могу ли я поговорить с Алькантарой? Иногда есть какая-то маленькая деталь, которая ничего не значит для них, но может что-то значить для меня".
Он покачал головой: "Нет, Алькантара находится в бессрочном отпуске на крайнем севере страны. С ним невозможно связаться. Сейчас он думает, что доктора Хэмптона подозревают в торговле наркотиками. Если вы поговорите с ним, он поймет, что это международный шпионаж".
Я вздохнул, говоря себе, что если Алькантара этого еще не знает, то я не удивлен, что Хэмптон так легко от него отделался. Я сказал:
"Хорошо, начнем с визита к нему домой. Посмотрим, что я найду. А потом будем действовать дальше".
Он кивнул, снова уставившись в окно. По его отсутствию выражения лица и по тому, что он не пошевелился, не встал и не пожал мне руку, было ясно, что ему все еще есть что сказать. Я ждал. В конце концов он глубоко вздохнул.
"У Филиппин есть одно большое преимущество. Это большое преимущество также является большой проблемой". Я продолжал ждать, а он продолжил: "Наше положение. Мы, как и Япония, являемся воротами в Тихий океан. Большая разница с Японией в том, что у нас не было ни Хиросимы, ни Нагасаки. Когда вы, американцы, забрали нас от Испании, у нас не было атомных бомб. Когда началась Вторая мировая война, мы уже принадлежали вам. Не было необходимости подавлять нас. Поэтому мы никогда не были по-настоящему уничтожены. Япония умерла в Хиросиме и возродилась в американском образе. Но Филиппины, мы остались частично испанскими, частично индо-китайскими. Так что сегодня мы не столько верный союзник Америки, - он коротко, сухо, без юмора рассмеялся, - мы скорее поле битвы, где Америка и Китай ведут свои сражения".
"Что вы пытаетесь мне сказать, инспектор Баккей?"
"Я не собираюсь мешать вам расследовать исчезновение доктора Хэмптона. На самом деле, если вы не потянете за большие дипломатические нити, я сделаю все возможное, чтобы больше вас не видеть. Но я не знаю, что будут делать китайцы. И я буду честен с вами, мистер Мейсон, я не могу контролировать то, что собираются делать китайцы. Как я уже сказал, это поле боя. В Маниле царит хаос. Вы стреляете в китайцев. Китайцы орудуют против вас. Вы оба хотите контролировать Филиппины, а что делаем мы? Стреляем в женщин и детей, которые продают марихуану". Он покачал головой: "Не просите меня о помощи. Лучшая помощь, которую я могу вам оказать, - это не мешать вам, и именно это я и собираюсь сделать".
Я смотрел, как он встает. Он сделал небольшую паузу, опираясь на спинку стула: "Сегодня никаких административных штрафов, мистер Мейсон. Скажите своему боссу. Никаких административных расходов сегодня".
По тому, как он это сказал, было ясно, что это не очень хорошо. Филиппины больше не подлежали продаже. Он вышел через двери бара-салуна в торговый центр, тот маленький кусочек Манилы, который все еще был Америкой.