Быстро приняв душ, я переоделась в шорты и футболку, прежде чем сменить стирку. Вернувшись, я обнаружила, что главная комната пуста, но снаружи слышались крики. Я прошла на крыльцо и увидела, что Оливия сидит рядом с моим грузовиком на другой стороне грунтовой дороги. Она прижимала руку к груди.
Я бросилась к ней, заметив, что Айзек поливает огонь из шланга, пытаясь ослабить ревущее пламя. Стоун держал в руках канистру с зажигательной жидкостью и в гневе метался в нескольких футах от нас.
Я присела на корточки перед Оливией, покрытой грязью. Потянула ее запястье к себе, чтобы увидеть руку. На тыльной стороне ладони у нее появился жуткий красный рубец, который начал покрываться волдырями.
— Кто-нибудь еще ранен? — обратилась я к Стоуну и Айзеку, помогая Оливии подняться на ноги.
— Нет, — ответил Айзек. — Как она?
— В порядке. — Я направила Оливию по гравию, торопя зайти в дом.
Усадив ее на одну из скамеек, я сходила на кухню, чтобы намочить полотенце прохладной водой. Вернувшись к столу, прижала мокрое полотенце к ее руке.
Достав телефон, я написала сообщение Ноа. Он ответил, что находится в своем домике, так что будет здесь через несколько минут.
Я положил телефон и сел рядом с Оливией.
— Как ты?
— Больно, — хныкнула Оливия. По ее щеке стекала слеза. — Болит хуже, чем когда я сломала запястье в школе.
— Я знаю. Ожоги жгут просто ужасно. Болеть будет долго.
— Но шрамов не будет?
— Боюсь, это покажет только время. — Я уловила запах зажигательной жидкости. — Оливия, что случилось?
Оливия ничего не сказала, просто смотрела на стол. Судя по всему, прохладное полотенце помогало, но в чем бы подруга ни оплошала, признавать это она пока не готова.
— Дай угадаю, ты решила помочь сжечь ковер?
Оливия пожала плечами.
— Это был мой ковер. Я подумала, что это моя работа — сжечь его. Я просто пыталась помочь.
— Я понимаю, Оливия, но лучший способ помочь — это спросить, что нужно сделать. Для того чтобы сжечь ковер, не требовалась зажигательная жидкость. И мы не поджигали его сразу, чтобы контролировать огонь. Ты могла сжечь весь лес.
— Если жидкость для розжига не нужна, то зачем она там стояла?
— Потому что Айзек, вероятно, облил небольшой уголок ковра, чтобы разжечь огонь. Но он знает, что делает. А ты — нет.
Оливия посмотрела на меня.
— Я залила этой жидкостью огонь.
— Ты залила уже горящий огонь жидкостью для розжига?
Оливия кивнула, по ее щекам катились свежие слезы.
— Ну, — усмехаясь, проговорила я, — больше ты так делать не будешь, правда?
Она покачала головой. Уголок ее рта приподнялся в небольшой ухмылке.
Я поднялась и намочила еще одно полотенце, сменив старое. Затем присела, чтобы составить ей компанию, пока Ноа не забежал внутрь, неся свою аптечку.
— Думаю, с ней все в порядке, — сообщила я ему, отступая назад, чтобы дать место, — но я хотела, чтобы ты взглянул.
— Хорошая идея. Ожоги могут доставлять массу хлопот, — отозвался Ноа, вставая перед Оливией. Он отнял полотенце от ее руки, чтобы осмотреть кожу. — Да, я должен это перевязать. Но я чувствую запах бензина?
— Жидкость для розжига, — уточнила я. — Как думаешь, она сможет принять душ, прежде чем ты перевяжешь ей руку?
— Прохладный душ, но да. Только быстро. Я думаю, что волдырь будет…
Я закрыла рот Ноа рукой, чтобы он не сказал, что кожа сойдет. Оливии лучше этого не знать.
— Я провожу ее в душ. Дай нам пять минут.
Ноа повернулся к нам спиной, пытаясь удержаться от смеха. Я провела Оливию по лестнице в свою ванную. Включив прохладную воду, помогла Оливии снять рубашку, не задев руку. Она попыталась посмотреть на ожог, но я притянула ее подбородок к себе и покачала головой.
Оливия расправила плечи и закончила раздеваться. Когда она вошла в душ, то пискнула, но ничего не сказала.
— Я возьму для тебя чистую одежду. Используй мыло, чтобы удалить жидкость, но не трогай руку.
Я собрала ее одежду и понесла к стиральной машине. В спальне покопалась в комоде в поисках нижнего белья, потом в стопках чистой одежды и нашла простые брюки цвета хаки и белое поло. Оливия не одобрила бы такой не слишком стильный наряд, но это лучше, чем ходить в легковоспламеняющейся одежде.
К тому времени, как я разложила одежду на тумбе в ванной, Оливия уже выключила воду и потянулась за полотенцем.
— Мне так холодно, — пожаловалась Оливия, стуча зубами, и выходя из ванной.
— Быстро одевайся. Нужно намазать руку кремом от ожогов. Прическу можно сделать позже.
Она принялась одеваться, когда я выходила из ванной. Я сбежала вниз по лестнице и позвонила Брейдону.
Рассказав Брейдону, что произошло, я передала трубку Ноа, чтобы он объяснил, как ухаживать за ожогом. Ноа, покачав головой, с ухмылкой смотрел на меня, разговаривая с Брейдоном. Мы знали, что если бы кто-то из нас обжегся, то, возможно, немного похныкали бы, но потом просто перестали обращать на это внимание. Но в случае с Оливией требовалось немного больше поддержки.
Когда Ноа отсоединился, сверху спустилась Оливия с глазами, залитыми свежими слезами.
— Кожа…
— Я знаю, знаю, — успокоил ее Ноа, подводя к креслу и стараясь при этом не рассмеяться. — Просто не смотри. Мы намажем ее кремом от ожогов.
— Как пациент? — спросил Айзек, возвращаясь в дом.
— Жить будет, — ответила я. — Огонь потушен?
— Почти. До углей, — кивнул Айзек. — Мне нужно вернуться на дежурство. Стоун проследит за этим.
— А разве Стоун сегодня не работает?
— Он в режиме ожидания. Действует, только если появится что-то с одним из дел.
— Ладно, я признательна тебе за то, что ты позаботился о пожаре и… — Я указала на Оливию: — Ну, знаешь, присматриваешь за всеми.
— Мы действовали сообща, — подмигнул Айзек, поворачиваясь к двери. — Хорошо, что Стоун так быстро схватил Оливию. Добрался до нее прежде, чем загорелась ее рубашка.
Мое сердце заколотилось при мысли о том, как сильно могла пострадать Оливия от ожогов. Я вышла вслед за Айзеком на улицу. Когда мы оказались на крыльце, я не забыла спросить о системе безопасности.
— Вы нашли что-нибудь на видео?
— Мы просматривали запись на большой скорости, но не заметили Бернадетт после того, как она ушла в субботу вечером. Оливия сделала копию видеозаписи и сказала, что просмотрит ее еще раз сегодня днем в своем офисе. В перерыве между утренней и дневной встречей у нее будет время.
— Когда Бернадетт уходила в субботу вечером, у нее были какие-нибудь сумки? Какой-то багаж?
— Нет, только ее сумочка. И время совпадает с тем, когда она пришла к Остину на сбор средств.
Я нервно теребила свой кулон, размышляя.
— Мне это не нравится, Айзек. Ни капельки.
— Вот что я тебе скажу, — Айзек, положил руку мне на плечо. — Я позвоню и узнаю у соседей, не видел ли ее кто-нибудь. Пока ничего официального сделать не могу, но это не значит, что я не могу сунуть нос не в свое дело.
— Спасибо. Я ценю это.
Айзек кивнул мне и помахал рукой, после чего пошел к своему джипу. Я направилась к стоящему на другой стороне дороги Стоуну и потыкала палкой в горячие угли. Никто из нас ничего не сказал, но мы оба повернулись, чтобы посмотреть, когда услышали, как открывается входная дверь.
Вышла Оливия с перевязанной рукой. Она помахала нам, сбегая по ступенькам крыльца и сворачивая к «Хонде». Проехав мимо нас, она обогнула угол сарая и махнула рукой на прощание через открытое окно.
Я помахала ей в ответ, не понимая, откуда такая смена настроения.
— Куда она едет? — спросил Стоун.
— Там есть скрытая дорога. Хорошая и ровная, но ее трудно заметить с Пайпер-роуд.
Ноа подошел к нам, хрустя ботинками по гравию.
— Ты дал Оливии наркотики или что-то еще? — спросила я его, когда он оказался достаточно близко, чтобы слышать. — Она снова весела.
Ноа покачал головой.
— Нет. Но помнишь, когда тебе было девять лет и ты грохнулась с велосипеда?
— Когда ты сказал мне, чтобы я перестала вести себя как маленькая плакса? Да, помню.
— Ну, я подумал, что Оливии пора сказать ту же самую речь. Сработало чудесно.
— А кто скажет ей речь о том, что нельзя поджигать себя жидкостью для розжига? — проворчал Стоун себе под нос.
— С Оливией часто случаются несчастные случаи, потому что она и правда не знает, как лучше, — встала я на защиту подруги. — Но она достаточно умна, чтобы не повторять свои ошибки.
— Кроме готовки, — усмехнулся Ноа. — На кухне надеяться на успех Оливии не приходится.
— Хорошо, да, кроме кухни. Она твердо намерена когда-нибудь приготовить съедобное блюдо.
— Кстати, о несчастных случаях, — заметил Ноа, убирая волосы с моего лица и изучая лоб. — Что, черт возьми, ты сделала теперь?
Я подняла руку к своей шишке размером с гусиное яйцо.
— Дурацкий велосипед «Пелотон», — пробормотала я, поворачиваясь и шагая обратно к дому.
Не обращая внимания на смех за спиной.