Следователь Панин был очень недоволен. И это мягко сказано. Он крыл трехэтажным матом всех подряд без исключения, проклинал тупых людей, малолетних проституток, их нерадивых родителей, безалаберных учителей, в целом всех, кто причастен к разгульной жизни покойной.
— Конец квартала! — жаловался Панин на превратности судьбы младшему по званию коллеге. — Ёп твою мать! Да как так-то?! Я уже отчет подготовил, раскрываемость выше среднего, показатели растут и на тебе! — прихлопнул он в сердцах.
Лейтенант согласно кивал, сожалея, что именно ему поручили доложить об убийстве на Привокзальной.
— Это ж висяк! — перебрасывал бумаги бешеный капитан и продолжал материться.
К обеду он всё же немного притих, продумывая в уме алгоритм дальнейших действий. Честолюбец Панин не мог допустить плохих показателей, нераскрытое преступление в корне портило картину, поэтому кровь из носа, а убийца будет найден. Правда перед началом расследования решил заехать в морг и еще раз убедиться в самом главном — действительно ли убийство?
— Ну Сан Саныч, — взмолился следователь, — может она сама упала?
Сан Саныч тоже совсем не трудоголик, прекрасно понимал желание капитана скосить дело под несчастный случай.
— Виталя, — обратился он к просящему, — ты, вообще, дурак? Какое “сама”? У девчонки мозг наружу!
— Блин! — досадовал Виталий Егорович, не прокатило.
Следователь Панин терпеть не мог кропотливую работу. Все эти улики, доказательства, сиди высматривай чуть ли не с лупой иголку в стоге сена. Фу! У него были иные методы работы, в простонародье это называется “рубить с плеча” и “на авось”. И ленивый сыщик собирался взвалить вину на какого-нибудь бомжа с помойки, выдвинув версию разбойного нападения. Как вдруг, привезли записи камер наблюдения.
“Кому бы поручить столь нелегкое задание?” — гадал Панин и ткнул пальцем в притихшую в углу стажерку.
— Ты, как там тебя! — забыл он имя и защелкал пальцами.
— Валюшкина, — тихо представилась девушка.
— Ага, да! — ему всё равно, через минуту снова забудет. — Значит, ищи на записях эту самую! Да ёп твою мать! Короче, убитую!
Раздав поручения и команды, Виталий Егорович с чувством выполненного долга отправился обедать.
Вернулся в хорошем настроении, потому что любил снимать стресс рюмкой коньяка.
— Нашла что? — спросил с порога стажерку, не успевшую даже перекусить толком.
— В 23.46 убитая последний раз попала в обзор камер видеонаблюдения, затем ушла с перрона с каким-то неизвестным, — доложила Валюшкина.
— С каким-то неизвестным, — передразнил ее Панин. — С каким неизвестным? Куда ушла?
Девушка потупила глаза в пол.
— Чем ты тут занималась? — продолжал нападки капитан. — Два часа прошло, а ты мне “ушла с каким-то, куда-то”. Где факты, стажер?
— Валюшкина.
— Чего?
— Моя фамилия Валюшкина.
Следователь презрительно окинул говорившую взглядом. Без году неделя в отделе, а уже смеет дерзить.
— Мне посрать какая у тебя фамилия! Мне доказательства нужны, факты! Чему вас учат в этих институтах, а? Штаны просиживать?
Стажерка Валюшкина уже не смела возразить и молча терпела оскорбления.
— Давай показывай своего неизвестного!
Раскрасневшийся Панин упал в кресло и утирая платком пот со лба, внимательно уставился в монитор.
На записи действительно промелькнула фигура Анжелы, остановилась неподалеку. В самом конце перрона вырисовывался силуэт, но разглядеть черты лица не представлялось возможным — запись некачественная.
— А ну увеличь, — потребовал капитан.
Девушка клацнула мышкой, изменив масштаб, но четкости не было.
— Ну ближе, сказал же! — раздраженно потребовал Панин.
— Всё, — промямлила Валюшкина.
— Что всё? — гневно выпалил мужчина.
— Ближе нельзя.
— Тьфу! — плюнул на нее раздосадованный следователь. — Так, а где они уходят включи!
Девушка послушно выполнила команду.
Этот фрагмент был и вовсе с помехами. Яркое расплывчатое пятно, по всей вероятности Анжела, двигалась вглубь перрона. И за кем следовала девушка — не разглядеть.
Панин откинулся на спинку стула и тяжко вздохнул.
— Ну вот что ты мне тут наплела? — отчитал неопытную стажерку. — Кто, куда уходит? Ничего же не видно! С чего ты взяла, что девчонка пошла за кем-то, а не сама?
— Я просто предположила, — пробормотала Валюшкина.
— Что? — Виталий Егорович чувствовал бешеное раздражение.
Эта мямля, у которой молоко на губах не обсохло; глупая малолетка, будто искавшая смерть — всё это нарушило душевное равновесие лучшего работника отдела.
— Пошла…работать! — он хотел сказать другое, но сумел сдержаться.
— А как же запись? Приобщать к делу?
— Что там приобщать? Ничего не видно!
Он бы снова разорался, к счастью, в кабинет вовремя постучали.
— Виталий Егорович, пришли родители убитой с Привокзальной, — доложил дежурный.
Панин почесал лысеющую макушку, подумал-подумал — кому бы доверить опрос. И решил занятся этим делом сам — поговорить он любил.
— А кто такие? — спросил у дежурного, тот сразу понял, что начальник имеет в виду.
— Да обычные работяги.
“Еще лучше”, — с такими можно построже, сделал вывод следователь и пригласил убитых горем родителей в личный кабинет.
Битый час он с ними беседовал, отец еще более менее адекватно реагировал на жесткие вопросы, а мать рыдала безутешно. В конце концов пришлось ее вывести. Оставшись с папой Анжелы наедине, Панин попытался войти в доверие и выведать все секреты покойной дочери: с кем дружила, ссорилась, встречалась. Отец рассказал всё как на духу. Он и сам желал больше всего на свете справедливости. Тот, кто убил его девочку, должен понести суровое наказание.
— Анжелка, конечно, не подарок была, — делился переживаниями грустный родитель. — Но так девка хорошая. Чего ей не хватало, хрен его знает.
Следователь печалился и кивал головой.
— Эх брат, — махнул он рукой, — как я тебя понимаю. И у меня тоже дети.
Мужчина проникся симпатией к капитану: “Вроде и мент, а человек неплохой”.
— Говоришь, поссорилась Анжелка с парнем накануне убийства? — Панин крепко вцепился в наметившуюся версию.
— Да, — подтвердил отец убитой. — С Андрюхой из соседнего дома. Чего-то не заладили, ревновал он что ли.
— Ага-ага, — Виталий Егорович уже нарисовал в голове всю картину преступления.
“Парень убил девушку из-за ревности. Всё сходится: мотив налицо, поэтому и орудие преступления — первое, что под руку попалось. Испугался, следы замел и притаился где-то, гаденыш”.
В общем-то, дело считай раскрыто. Следователь быстренько сварганил ордер на задержание, собрал оперативников и в прекрасном настроении ждал служебное авто.
— Колмаков, чего такой кислый? — пристал он к коллеге, бредущему по коридору.
Колмаков протянул руку для приветствия.
— А ты чего радостный такой?
— А потому что без пяти минут майор, салага! — заявил радостно Панин и загоготал. — Учись, студент!
Все знали веселый нрав Виталика, поэтому никто не обижался на дурацкие шутки. “Кислый” Колмаков равнодушно поздравил коллегу и пошел своей дорогой, ему сейчас своих проблем хватало.