“Вот те раз, вот те два”, — полковник Брагин повторял бессмысленную считалку, не в силах переварить ужасную новость — его лучшего сотрудника сегодня утром обнаружили мёртвым, с пробитой головой и в пустом гробу второй жертвы серийного убийцы.
“Вот те раз, вот те два, отвалилась голова”, — продолжал он нести несуразный бред и пытался принять необратимое.
Новость потрясла не только весь полицейский отдел, но и каждого горожанина, уже выходя за пределы, расползаясь с невероятной скоростью слухами, обрастая ужасающими подробностями.
Брагин погрузился в своим мысли и подпрыгнул чуть ли не до потолка, испугавшись звонка телефона.
— Алё, Ваня? — раздался голос в трубке.
— Слушаю, товарищ генерал, — сразу же узнал вышестоящее начальство полковник.
— Что у вас там случилось? — зачем-то спросил генерал, хотя и без того знал суть происшествия.
— Случилось, — Брагин не до конца понял вопрос и быстро исправился. — Товарищ генерал, сегодня около восьми утра было обнаружено тело следователя Панина на городском кладбище в разрытой могиле убитой прежде Киреевой Карины.
После небольшой паузы начальство удосужилось хоть как-то отреагировать.
— Это пи**ец, Ваня.
— Так точно, товарищ генерал! — крикнул невпопад Брагин и мигом осекся. — То есть, по-другому не скажешь.
— Ладно, я понял, — всё-таки генерал отличался сообразительностью и мог представить в каком шоке сейчас находится его подчиненный. — Труп Киреевой нашли?
— Ищем, — находчиво ответил Брагин.
— Сразу же сообщи, если будут новости.
— Так точно!
— Ну держись, Ваня, — обреченно вздохнул в трубку генерал, — канитель скоро начнется, мама не горюй.
На этом разговор закончился. Полковник заторможенно опустил трубку и снова повторил свою бессвязную считалку: “Вот те раз, вот те два”.
И он, и генерал и каждый в этом городе остро ощущал эту самую канитель, которая буквально ворвалась ураганом и сметала всё на своем пути.
Конечно, такая новость не то что в голове не укладывалась, вообще с ног сбивала.
Теперь убийца не выглядел каким-то эфемерным призраком, перемещающимся в воздухе невидимкой и убивающий каких-то там непонятных молоденьких девиц, таинственный и загадочный, как граф Дракула из Трансильвании. Нет, — это уже был реальный человек из плоти и крови, разгуливающий беспечно по городу и убивающий капитанов полиции лопатами.
Кстати, на счет капитана: все без исключения в отделе естественно находились под воздействием шока, бродили бестолку туда-сюда, испуганно переглядывались и безмолвно соглашались в одном — Виталя Панин вечно совал свой пятак куда не надо, вот и схлопотал лопатой между глаз. Жестоко, но справедливо, а справедливость бывает только такой.
Остывший труп следователя привезли в городской морг. Сан Саныча мягко говоря отодвинули, не допустив к вскрытию. Из области прислали целых двух экспертов. Астахова, будучи практически профессором криминалистики, также присутствовала и фиксировала каждую деталь. Вещи, обувь, все что можно было срезать, смыть — повезли в областную лабораторию. Лариса Георгиевна сама лично вызвалась доставить материал. А чтобы остальные не слонялись без толку, пока ее не будет, приказала изучить последние дела следователя и подключить к работе Валюшкину, она все-таки должна быть в курсе занятий непосредственного начальника. Перегудов команду принял и мигом побежал исполнять.
Дорошев закончил допрашивать сторожа кладбища, когда майор неожиданно спросил: “А где стажерка?”.
Тут они заметили, что оказывается Валюшкина отсутствовала, причем с самого утра. Впрочем, это не удивительно, стажерку могли просто не заметить. Обыскали весь отдел — нигде не нашли, наконец-то догадались спросить в отделе кадров личный номер. Позвонили — гудки идут, не отвечает.
Совершенно случайно столкнулись со Светланой из этого же отдела, таким образом выяснилось, что стажерка с сегодняшнего дня ушла на больничный.
Перегудов и Дорошев пытались сами разобраться с делами Панина, вскрыли сейф, там кроме начатой бутылки конька, хранилась еще палка копченой колбасы, кусок воблы, эротический роман и записная книжка. Осмотрели всё в кабинете, проверили каждую бумажку, каждую запись, про урну не забыли — ничего не выяснили. Единственное, что вызывало интерес, так это облачное хранилище, к которому доступ был закрыт, как и к почтовому ящику.
Майор принял решение все-таки вызвать Валюшкину в отдел, пусть и больную, похоже без нее никак, поэтому отправил за ней Дорошева. Тот сначала воспротивился, мол, человеку плохо, возможно грипп, не надо беспокоить. Перегудов проигнорировал протест и велел привезти стажерку в любом состоянии, на месте подлечат.
Максиму ничего не оставалось, как исполнить приказ. У той же Светочки он взял адрес Валюшкиной и поехал.
Стажерка жила в мрачном районе, где сплошной стеной тянулись старые многоэтажки и все бы выглядело куда более приглядно, если бы не портящая абсолютно весь постсоветский антураж заброшенная высотка, которую то ли начали строить, то ли вообще снести забыли.
В лабиринте одинаковых человеческих муравейников, он сумел отыскать нужный подъезд. Кнопки лифта кто-то нехороший выжег, внутри воняло мочой. Максима передернуло от отвращения, какая мерзость. И как они здесь живут, подумал столичный капитан и решил подняться по лестнице. По всей стене лестничной клетки кто-то такой же нехороший охарактеризовал какую-то Верку из семидесятой квартиры, как гулящую женщину. Дорошев хмыкнул и пошел дальше.
Будучи помешанным на спорте и зоже, он с легкостью проскочил шесть лестничных пролетов и не мешкая, позвонил в затертый дверной звонок. Прошла минута — тишина, позвонил еще раз. Наконец-то из-за обшарпанной, обитой войлоком двери послышался слабый голосок: “Кто там?”.
— Привет, Аленка! — бодро воскликнул Дорошев. — Я к тебе по делу срочному, открой пожалуйста.
Щелкнул замок, на пороге стояла вовсе не Аленка, просто голос похожий. Внешнее сходство не ускользнуло от глаз следователя. Это мать, как пить дать, стажерка ее точная копия. Женщина выглядела уставшей, замученной и старше своих лет однозначно, горбилась, как старуха и сжимала плечи.
— Здравствуйте, а можно с Аленой поговорить? Я ее коллега.
— Она так сильно заболела, — тихо ответила ее мать, скорбно качая головой. — Со вчерашнего вечера, как вернулась, сморило ее, температура тридцать девять, даже бредить начала.
— Ай-яй-яй, как не вовремя! — сокрушался Дорошев, почесывая затылок.
Всё же команду старшего коллеги надо выполнить.
— Я только пару вопросов ей задам, можно? Дело очень срочное.
Женщина пожала маленькими плечами и пустила его, провела в комнату к дочери.
Стажерка спала, бледная, точно мертвая. Максим дотронулся до ее холодной руки. Веки девушки вздрогнули, приподнялись. Она попыталась встать с постели, опершись на локти.
— Не надо, не надо! Не вставай! Ты как себя чувствуешь?
— Извините, — прошептала Валюшкина и все-таки сумела приподняться и сесть на кровати.
Она неловко поправила сбившиеся в паклю волосы, понимая, что выглядит просто ужасно, дрожащими пальцами пыталась заправить их за уши.
— Это точно грипп? Может надо в больницу?
— Нет-нет, мне уже лучше. Что-то случилось?
— Вчера кто-то жестоко убил капитана Панина. Нужна твоя помощь, чтобы разобраться с делами, которые он вел в последнее время.
Валюшкина не стала жалостливо вздыхать по своему бывшему, ныне покойному руководителю, лишь попросила дать ей десять минут, чтобы привести себя в порядок.
Максим вышел из спальни, осмотрелся. Вид, конечно, удручающий: оборванные местами обои, выцветшие от времени, старая мебель, к которой страшно притронуться — вдруг развалится.
— Может-быть чаю? — вежливо поинтересовалась хозяйка.
— Нет, спасибо.
Как-то не хотелось в этой унылой убогой квартире ни пить, ни есть. Уйти бы отсюда и никогда не возвращаться.