Куда, черт возьми, она его засунула? Она была в шоке, когда открыла его, прочитав лишь частично. Она была уверена, что порвала его и выбросила в мусорное ведро. Но, возможно, она этого не сделала. Или он каким-то образом извлек его, прочитал. В таком случае, он уже знал, что она солгала ему… лгала все время, пока они были вместе. Она должна была попытаться спасти это.
— Я не уверена, что случилось, Дом, но, конечно, я могу поговорить с тобой. Хотя, может быть, сейчас не самое лучшее время. Я думаю, нам нужно поговорить лично…
— Возвращайся домой, Лиззи. Сейчас. Покидай Мейплдон и езжай домой. Мы можем поговорить сегодня вечером.
Лиззи колебалась. Как бы сильно она и отчаянно хотела поговорить с Домом и ограничить ущерб, она должна была довести это дело до конца сейчас. Нужно было встретиться с Билли, узнать, что он хочет сказать. Затем продолжить собирать воедино разбитые осколки ее детства. Докопаться до сути того, что произошло здесь тридцать лет назад.
— Я не могу вернуться сегодня, Дом. Я действительно хочу поговорить с тобой как следует… мне нужно тебе кое-что сказать. Но сначала мне нужно закончить здесь. Боюсь, это что-то вроде «я начала, так что закончу». Я продвигаюсь вперед в этой истории. Мне просто нужно еще немного времени.
— Прекрасно. Потрать столько времени, сколько нужно. Думаю, я буду здесь, когда ты решишь вернуться домой. Когда ты решишь, что хочешь довериться своему чертову мужу.
Звонок оборвался.
Лиззи почувствовала слабость. Опустошение. Последнее, чего она хотела, — это испортить свой брак. Она вела себя безответственно. Она была обязана своей жизнью Дому; она не должна была отгораживаться от него. Она, конечно, не должна ставить своего отца-убийцу выше него. Что она говорила себе перед тем, как приехать в Мейплдон? Она не собиралась позволять мужчине, который разрушил ее жизнь тридцать лет назад, сделать это снова.
И все же она была здесь, предоставляя ему именно такую возможность.
Глава 54
1989
Начальная школа Мейплдона
Понедельник, 19 июня — за 1 месяц до
— Я собираюсь поиграть в резинки с Эмбер, нам нужен третий человек, так что ты должна прийти и поиграть, — сказала Джони, таща Беллу за плечо на игровую площадку. Белла пролепетала несколько слов в споре — она собиралась пойти в холл на обед, — но быстро поняла, что зря тратит время. Если Джони решила, что она играет, значит, так оно и было. С едой придется подождать.
— Я сломала свою. У тебя есть? — спросила Эмбер у Джони, когда они добрались до площадки на краю поля. Они всегда играли там в резинки, чтобы мальчики, игравшие в футбол на траве, могли их видеть. Это тоже была идея Джони; Беллу ни в малейшей степени не интересовали грязные, отвратительные мальчики в их школе.
— Да, — сказала Джони, вытаскивая белую резинку из своей школьной сумки. — Я стащила ее вчера вечером из маминой корзинки для шитья. Думаю, она достаточно длинная.
Девочки растянули ее, затем связали концы вместе.
— Отлично, — сказала Эмбер. — Хорошо, я начну; вы двое встаньте с каждого конца.
— Отойди! — крикнула Джони. — Это моя резинка. Я скажу, кто пойдет первым. — Она хмуро посмотрела на Эмбер. Белла опустила голову, не желая встречаться взглядом с Эмбер, чтобы увидеть ее смущение. Джони иногда была такой коровой. Всегда нужно быть боссом. Но, по крайней мере, она не выкрикивала требования в адрес Беллы. Пока что.
— Тогда давай, — сказала Эмбер, надевая резинку и обматывая ее вокруг лодыжек. Белла сделала то же самое.
— Надеюсь, вы готовы потерпеть поражение. Вы же знаете, что я могу добраться до галстуков, не так ли? — Голос Джони звучал так уверенно, что это разозлило Беллу. Она поймала себя на том, что желает, молится, чтобы она споткнулась. Потерпи неудачу хоть раз. Но когда они скандировали: — Англия, Ирландия, Шотландия, Уэльс, внутри, снаружи, внутрь, вперед! — на лодыжках, затем на коленях, бедрах, талии, затем подмышках… каждый этап становился для Беллы и Эмбер скучнее следующего, они поняли, что Джони не подведет. Конечно, она доберется до шеи и завершит игру.
Джони стояла спиной к Белле, когда она начала песню, ее прыжки были высокими, ее ноги освобождали резинку — но когда она собиралась оседлать резинку, на слове «снаружи» — Белла незаметно отодвинула резинку дальше. Правая нога Джони промахнулась, ее ступня тяжело приземлилась на внутреннюю сторону резинки. Она быстро повернулась, ее сердитый взгляд остановился на лице Беллы.
— Зачем ты это сделала, сука? — Лицо Джони было темно-красным.
У Беллы отвисла челюсть. Джони никогда раньше так не ругалась, и особенно в адрес Беллы.
— Ну? Ты настолько жалкая, что тебе приходится жульничать? — Джони бросилась к Белле, ее искаженное лицо почти касалось лица Беллы, ее палец ткнулся в грудь Беллы.
— Это был несчастный случай, — солгала Белла. — Извини. Давай еще раз, если хочешь.
— Я так и сделаю! И на этот раз я смотрю на тебя. Тебе нельзя доверять.
— Это всего лишь игра, Джони, — вмешалась Эмбер, пытаясь разрядить обстановку.
— Так говорят только неудачники, — парировала Джони. А затем, ее глаза остановились на Белле, и она сказала: — И только неудачники обманывают.
— Я даже не хотела играть. Я просто хотела пообедать. — Белла слышала слезы в своем голосе и знала, что Джони тоже заметит тот факт, что она вот-вот заплачет.
— Ты такая скучная, Белла. — Потом она рассмеялась. — Скучная Белла, скучная Белла, — пела она. — Может быть, нам следует сделать это новыми словами, вместо Англия, Ирландия. — Ее широкая улыбка была наполнена злобой и делала лицо уродливым. Белла почувствовала, как ее собственное лицо вспыхнуло. В своей голове она кричала: «Ты уродина, Джони. Вспыльчивая Джони, вспыльчивая Джони». Она действительно считала себя чем-то особенным и могла безнаказанно плохо обращаться с людьми. Но Джони, вероятно, была права, она была скучной. И она была слабой. Она никогда не выстоит перед Джони Хейз. Что заставило Беллу ненавидеть себя почти так же сильно, как она ненавидела Джони.
Глава 55
Анна
2019
Вторник, 16 июля
— Почему бы тебе не пойти в соседнюю комнату и не выпить утренний кофе с Сэнди, мам? Это пошло бы тебе на пользу.
— Я чувствую себя не очень общительной.
— Вот почему это хорошая идея. Заставь себя, иначе ты закончишь жизнь отшельником. — Она мысленно добавила: «как Билли Коули». Мюриэл покачала головой.
— Серьезно, пожалуйста. Теперь ты меня по-настоящему беспокоишь.
— Я в порядке. Просто потому, что я не хочу ходить к соседям, это не значит, что я становлюсь затворницей, Анна.
— Извини, я всего лишь пытаюсь помочь. Этот дом, кажется, душит нас обоих, вот и все.
— Ну, тогда иди в соседнюю дверь, — сказала она.
Анна была так же хороша, как если бы разбила голову о стену.
— Может быть, я так и сделаю, — ответила она пронзительным голосом. Она вернулась к своим подростковым, детским вспышкам гнева, когда они с Мюриэл регулярно ссорились, особенно когда Анна пыталась по вечерам выходить за пределы Мейплдона. Подростком было скучно расти в крошечной дартмурской деревушке, за много миль от любых развлечений. Конечно, все они хотели — были в отчаянии — сбежать и устремиться к более ярким огням ближайшего города. Хотя на самом деле они были не такими уж яркими. В Бови-Трейси было больше пабов, но на этом все. Ближайший клуб находился в двадцати милях, и пока они не подрастут — не смогут успешно попасть туда по поддельному удостоверению личности — не было смысла организовывать транспорт, чтобы добраться туда; было слишком много хлопот, чтобы их просто прогнали и заставили чувствовать себя глупо. В любом случае, все было лучше, чем «Плуг» в Мейплдоне, пабе, где часто выпивали все их родители, так что, по крайней мере, Бови давал им что-то.
Мюриэл бросила на Анну полный отвращения взгляд.
— Что? — крикнула Анна, закатывая глаза на мать.
— Ты начинаешь меня раздражать.
Анна прикусила губу, подавляя желание огрызнуться: «Не так сильно, как ты меня раздражаешь», но знала, что это ни к чему ее не приведет. Она встала и ушла, больше ничего не сказав. Она зайдет к Сэнди — это действительно может дать ей хорошую возможность выяснить, как вела себя Мюриэл в последние недели и месяцы. Она расспрашивала ее о том, не видела ли она чего-нибудь странного по соседству.
Анна отперла входную дверь. Выйдя на улицу, она оглянулась, и ее сердце упало, когда она заметила, что было приколото к ней. Еще одна конечность.