Андрей Викторович был у памятника Пушкину ровно в два часа пополудни. Только он успел разглядеть обгаженные голубями и воронами голову и плечи изваяния, как за спиной Ткачёва кто-то тихо сказал:
— Добрый день, товарищ генерал…
Андрей Викторович резко обернулся. Лицо мужчины, державшего в руке газету «Совершенно секретно», показалось знакомым, но Ткачёв никак не мог вспомнить — кто это…
— Не узнаёте, товарищ генерал? — улыбнулся мужчина и представился. — Мы вместе работали в КГБ…
— Гришин?! — попытался вспомнить фамилию Ткачёв.
— Гришаев, — улыбнулся тот. — Евгений Арсеньевич…
— Простите, — смутился Андрей Викторович. — Я теперь вспомнил… Вы были майором, и благодаря вам…
— Не нужно, товарищ генерал, — Гришаев показал ему газету, и Ткачёв увидел надпись шариковой ручкой: «соглашайтесь со всем, что я предложу».
— Бывший генерал, Евгений Арсеньевич, — кивнул Ткачёв.
Гришаев взял его под руку и увлёк по аллее к кинотеатру «Россия». Они пошли не спеша.
— Андрей Викторович, я уполномочен своим руководством предложить вам работу в качестве консультанта-аналитика, — тихо говорил бывший подчинённый. — Работа по вашему профилю, так что, сложностей не должно возникнуть. Будете приезжать к нам два раза в неделю — вторник и четверг, и просматривать документы. Свои соображения записывать в рабочий блокнот, там же оставлять примечания, какие документы или публикации будут нужны, чтобы лучше понять суть вопроса.
— Евгений Арсеньевич, а куда я буду приезжать?
— Я скажу вам адрес, если вы согласитесь. Это квартира, снятая нами для вашей работы. В каждый свой приезд вы будете получать вознаграждение. Если ваша работа будет продуктивна, то и премию.
— Заманчиво, — Ткачёв сделал вид, что удивился. — Я согласен. Сами понимаете, лишняя копейка мне не помешает.
— Хорошо, — Гришаев остановился. — Вот вам пейджер. На него придёт сообщение, на какой адрес вам стоит подъехать, — он протянул Ткачёву газету. — Почитайте по дороге. Там информация для работы, ознакомьтесь внимательно.
Андрей Викторович взял газету. Он понял, что в ней есть что-то именно для него, и Гришаев не хочет, чтобы кто-то узнал об этом. И предполагал, что их разговор прослушивается.
— До свидания, товарищ генерал, — бывший майор развернулся и пошёл в сторону Кузнецкого моста. Ткачёв теребил свёрнутую газету и наблюдал за ним. Через какое-то время Андрей Викторович выждал, когда толпа ринется в подземный переход, и резво нырнул туда же.
Это место было ему хорошо знакомо. Прячась за спинами толпы, Ткачёв совершил несколько манёвров, и выскочил из перехода на Страстной бульвар, что тянулся справа от кинотеатра от Пушкинской площади. И тут же свернул в малоприметный закоулок. Петляя между домами, Ткачёв вышел на Большую Дмитровку и, посмотрев по сторонам, заскочил в кафе напротив.
В зале народу было немного, а за барной стойкой Ткачёву дежурно улыбнулась симпатичная девушка. Он застенчиво подошёл к ней, выложил тысячную купюру.
— Простите, мне нужно в туалет.
Девушка забрала купюру и кивнула на темный проход слева от стойки. Не теряя времени, Андрей Викторович прошёл туда, запер за собой дверь. Быстро пролистал газету и увидел лист бумаги. На нём было написано: «в 17.30 „Букинист“ на Кузнецком мосту. Пароль — мне нужно издание Достоевского 1927 года».
Ткачёв порвал листок и выдрал надпись Гришаева из газеты. Спустил обрывки в унитаз. Потом вышел на улицу, благодарно улыбнувшись девушке за стойкой.
До половины шестого времени было достаточно, и Андрей Викторович решил прогуляться по Москве и съесть гамбургер в «Макдональдсе», благо денег у него хватало. Ко всему прочему, Тверской бульвар был очищен от снега, и погода располагала к прогулке.
Дойдя до памятника Сергею Есенину, Ткачёв решил присесть на лавочку и подумать.
Всё, что сейчас происходило, было, по меньшей мере, странным. Андрей Викторович отвык от всяческих интриг, но та игра, в которую он попал по самые уши, его заинтересовала. Гришаев явно что-то скрывал, и рассказать прямо не рискнул, выбрав конспиративный путь к очной встрече. Скорее всего, на ней Ткачёв и узнает много интересного… и опасного.
Видимо, какая-то «сила», организовав государственную службу, вышла на Ткачёва с Хмелём не просто так. «Наверху» государства проходят какие-то процессы, и понадобился взгляд на них из «прошлого». Только так можно объяснить заинтересованность Ткачёвым и его агентом. Конечно, Хмель, как агент, допустил ряд промашек. Но, оказывается, бывшая «тайная структура» не умерла, а вполне функционирует на коммерческих рельсах. И «новым» хозяевам нужно не допустить, чтобы эта структура выдавала свои секреты направо и налево за деньги. Это может создать для хозяев реальную угрозу. Особенно, если эта структура начнёт работать на криминалитет. В нынешних условиях уничтожения какой-либо государственной идеологии сеть тайных агентов с обеспечением может нанести колоссальный ущерб. А если эта сеть попадёт в руки западных спецслужб?
Ткачёв вздрогнул и вытер выступивший на лбу пот. Какой же он был раньше недальновидный! Его же сам Андропов предупреждал об этом ещё в восемьдесят втором! Через Хмеля взять под контроль всю эту «тайную» службу и затаиться. Чтобы потом, в нужный момент…
Но Андропов «ушёл», так и не оставив Черненко связи с агентами. А может быть, сам Гришаев по прямому указанию Андропова вывел Ткачёва из-под удара Федорчука? Чтобы сохранить структуру «тайных агентов». И потому бывший майор так конспирируется? В любом случае разговор с Гришаевым многое прояснит…
Андрей Викторович не стал заходить в «Макдональдс» и по Тверской улице спустился к Охотному ряду, разглядывая по пути витрины магазинов. Ткачёв не скрывал своего удивления переменами, что произошли в Москве за последний десяток. Особенно его удивило наличие иностранных машин.
До магазина «Букинист» он добрался до назначенного времени и ещё недолго простоял, разглядывая выставленные на витрине книги. Потом зашёл внутрь. Пожилой продавец беседовал за прилавком с женщиной в норковой шубе, и лишь мельком взглянул на Ткачёва. Андрей Викторович посмотрел на часы, висевшие на стене, и поморщился — оставалась минута, а женщина никак не желала уходить. Ровно в пять тридцать вечера за прилавок вышел ещё один продавец и склонил голову в вопросительном поклоне.
— Что-то хотели спросить? — услышал Ткачёв.
— Да. Мне нужно издание Достоевского 1927 года…
Продавец любезно улыбнулся.
— Хорошо. Мы не держим такой раритет на витрине. Прошу за мной… Я покажу.
Ткачёв зашёл за прилавок, и потом за продавцом к двери «чёрного» входа.
— Парадное второе, квартира десять, — шепнул продавец, выпуская Андрея Викторовича на улицу.
Ткачёв увидел перед собой слева два подъезда старого дома. Быстро пересёк двор и поднялся на второй этаж. Высокие двери с табличкой под номером десять открыла немолодая, но крайне ухоженная дама в сиреневом платье. Карие глаза женщины с любопытством разглядывали бывшего генерала. Тот немного растерялся.
— Я… я спросил в магазине издание Достоевского.
— Проходите, вас ждут, — нежно улыбнулась женщина и грациозно отошла в сторону, впуская Ткачёва. — Вторая дверь направо. Ботинки можете не снимать.
— Ещё раз, здравствуйте, Андрей Викторович, — услышал Ткачёв, переступив порог комнаты. Приглядевшись, увидел в полумраке круглый большой стол. За ним сидел Гришаев в добротном костюме и ещё один мужчина — средних лет, с круглым волевым лицом.
— Снимайте пальто, присаживайтесь, — Евгений Арсеньевич указал на стул с высокой спинкой. — Я принесу чай и бутерброды.
— Спасибо, — кивнул Ткачёв и присел.
— Зовите меня Иван Иванович, — сказал мужчина с круглым лицом. — Полковник Гришаев посвятит вас в некоторые тонкости работы, которая вам предложена. Со мной встречаться вы будете только в том случае, если будет острая необходимость.
Андрей Викторович усмехнулся. Ничего не меняется. Он вспомнил, что тоже называл себя так, когда вербовал группу аналитиков по работе над проектом «Горби». Но так и не узнал, кто сдал его группу Свердловским чекистам.
— Хорошо, Иван Иванович.
Дверь открылась, и в комнату зашёл Гришаев. За ним принесла поднос с едой и чаем та женщина, что встречала Ткачёва. Ставя поднос на стол, она мимолётно улыбнулась Андрею Викторовичу. Даже игриво, как ему показалось.
«Иван Иванович» попрощался и ушёл, а Гришаев, проводив его, вернулся за стол.
— Простите, товарищ генерал, за такие меры предосторожности, но ситуация этого требует. Здесь мы можем поговорить спокойно. Вы кушайте, не стесняйтесь, а я вам изложу то, что нам нужно от вас.
Ткачёв уминал бутерброды с вкусной копчёной колбасой, запивал ароматным чаем и слушал.
Нынешний президент России, по мнению многих людей, был политиком неважным, но большую часть «элиты» устраивал. Были и недовольные им. Но особенно надоедал Борис Березовский — человек, полностью подчинивший себе «семью» президента. Он лез туда, куда ему было и не надо, особенно в дела военных. И его деятельность в отношении «Чеченского конфликта» зачастую переходила все допустимые рамки. То документы со стола президента исчезнут, то боевики узнают о планах Генерального штаба России. Но самое главное было в том, что Березовский каким-то образом влиял на внешнеполитическую ситуацию, и метил на пост Секретаря совета безопасности. У руководства России есть планы по объединению с Белоруссией и Украиной в союзное государство, и эти планы стали известны западным спецслужбам.
— Простите, Евгений Арсеньевич…
— Просто — Евгений, товарищ генерал.
— Хорошо, — улыбнулся довольный едой Ткачёв. — Зачем надо было доводить до отделения республик, если потом снова объединяться?
— Этого мне неизвестно. Кстати, ответ на этот вопрос и будет вашей работой, в том числе. Существует масса противоречий в руководстве страной, а единого курса так и не обозначено. Кто-то ратует за объединение с Европой и США. Кто-то хочет независимости. На данный момент нужно понять, что будет со страной в первом случае, и во втором. Этого хотят не только политики, но и люди, завладевшие огромным состоянием за эти годы. Ещё одна проблема — это разгул криминала. Многие инвестиционные структуры крайне недовольны этим. А денег стране катастрофически не хватает. Как устранить, или приручить преступность — это тоже в плане вашей работы.
— Это понятно, — нахмурился Андрей Викторович. Он ждал подобного. Криминалитет, явно обрастал не только деньгами и, соответственно, влиянием, но и вооружёнными формированиями. Такова цена за переход к капитализму. — Однако, работы много. Я могу и не потянуть.
— Ваше мнение и выводы будут одними из… Какими бы они не будут. Нам нужен сценарий развития событий при определённых воздействиях.
— Кому это — нам?
— Пока не могу сказать, Андрей Викторович, простите. Но скажу так — это государственная структура, и она озабочена бесконтрольностью происходящих процессов. В этой структуре, как вы успели понять, тоже есть различные противоборствующие стороны при своих интересах. Тот, кто во главе структуры, хочет интересы объединить. В противном случае, страна может упасть в пропасть. Да и вы сами всё чувствуете по инфляции.
— Да уж! — вскинулся Ткачёв. — Цены растут, как на дрожжах.
— Вот-вот, — поддакнул Гришаев. — Это тоже неприемлемо в нынешних реалиях.
— Мне, в принципе, всё понятно, — хлопнул ладонями о стол Ткачёв. — Как будет осуществляться непосредственно процесс моей работы?
— У вас есть пейджер. На него будет приходить адрес, где вы будете работать. Это могут быть разные места, но все в пределах доступности. Для вас разработан позывной — Джоуль…
— Джоуль?! — выпучил глаза Андрей Викторович.
— Да, — сделал невинное выражение лица Гришаев. — Вы приходите на точку, работаете с блокнотом, потом оставляете его на столе и при уходе оставляете сообщение на пейджер — Джоуль работу закончил. Всё. На другой день работы, помимо блокнота и заказанных материалов вам будет оставлен конверт с деньгами. Кстати, вот аванс. Думаю, что вам не помешает, — Евгений достал из кармана пиджака конверт, положил на стол перед Ткачёвым. — Пейджером пользоваться умеете?
— Увы, — развёл руками Ткачёв.
Гришаев объяснил, потом рассказал, как пользоваться блокнотом.
— На первой странице будут написаны вопросы, с которыми нужно работать. Вы заносите в блокнот все мысли, вплоть до бредовых, по их решению. Вопрос может быть и один. Это будет означать важность. Вам всё понятно?
— Да. Как держать с вами связь?
— Никак. Если надо будет, то запросите куратора по пейджеру, и я вас сам найду. Кстати, как поживает ваш агент Хмель?
— А вы откуда про него узнали?!
Гришаев нахмурил тонкие брови.
— Это ещё одна серьёзная проблема. Базу данных по тайным агентам КГБ изъяли их архивов на Лубянке сотрудники ЦРУ. Их туда допустили в рамках «прозрачности» в отношениях с США по прямому указу нынешнего президента. Но один из сотрудников ЦРУ вышел на меня и передал документы, касающиеся вас. В них упомянут позывной «Хмель». Позже, в одной милицейской разработке я нашёл такое же упоминание. Оказалось, что не зря.
— Стервец, — прошипел Ткачёв. — Так проколоться.
— Пусть пока не отсвечивает, — серьёзно сказал Гришаев. — За ним установлено наблюдение. Не плотное, но рисковать не стоит.
— Хмель — агент своеобразный.
— Потом, Андрей Викторович. О нём пока не беспокойтесь. Пусть какое-то время поживёт у вас. Всем будет спокойнее.
— Ладно, — согласился Ткачёв. — Но если он решит вести свою игру, то я не смогу его остановить.
— Вам это и не нужно, — Евгений поднялся и стал мерить шагами комнату. — Хотя… Было бы неплохо, если бы Хмель сорвался с места. Он бы проверил старые «точки» на предмет их функционирования. Желательно понять, что ЦРУ унесло из архива КГБ. Вы же понимаете, что в нынешние времена за деньги, особенно доллары, можно купить любого человека. Учитывая, что секретные «точки» КГБ имели целевое финансирование, то сейчас его нет. Специально обученные люди могли пойти на любой шаг ради выживания. Пусть ваш агент подготовиться и начнёт работать. Через неделю я с вами встречусь, а вы подготовьте необходимые расчёты для его активации. Да! И пусть это останется только между мной и вами.
Ткачёв не стал расспрашивать Гришаева о том, что его беспокоило — о прошлом. Всему своё время. К тому же, Андрей Викторович понял, что бывший майор, а теперь полковник Гришаев, не прочь вести некую собственную игру. Какую? А там будет видно. У полковника, видимо, есть ресурс, и он не прочь им воспользоваться.
Для Андрея Викторовича было важно только одно: чтобы его усилия пошли на пользу государству — России. Пусть социализм остался в прошлом, но разорвать Россию на кучу мелких государств позволить никому нельзя. А тем более допустить её разграбления иностранцами. И пусть это звучало довольно пафосно, но Ткачёв думал именно так. А там, кто знает… Социализм может и вернуться.
Правда, Ткачёву верилось в это с трудом. Страна пошла, что называется, вразнос, почувствовав вкус к довольно непонятной свободе и не видя для неё берегов. Андрей Викторович это чувствовал. По разговорам людей, по их отношению друг к другу, по их стремлениям.
Домой Ткачёв ехал в переполненной электричке. В вагоне было душно и холодно. Мужики резались в карты, и пили водку, а женщины громко и пьяно смеялись. Двери тамбура практически не закрывались, и оттуда в вагон заплывал едкий табачный дым. Андрею Викторовичу было противно. От криков, запахов и мрачных лиц пассажиров.
— Ты чего такой опущенный, Викторыч? — встретил его в квартире Хмель. — Я котлет нажарил с картошкой. Давай к столу, пока не остыло.
— Хреново всё, — ковырял вилкой в тарелке Ткачёв. — Много непонятного…
— Забей, Викторыч, — посоветовал Хмель. — Чтобы понять, надо погрузиться в процесс. Тогда и видно будет — что слишком хреново, а что не очень, а так — хреноватенько. Излагай диспозицию.
Андрей Викторович рассказал Хмелю обо всём, что произошло за день.
— Шустрый какой, этот бывший майор, — покачал головой агент. — Андрей, а давай попробуем! Что мы теряем?
— Да мы-то ничего не потеряем, кроме жизни. Хотелось бы, и след какой-то оставить. Мало ли…
— Чтобы оставить след, надо зайти туда, — Хмель указал пальцем на потолок. — И стать посредником между первым лицом и структурой. Но структуру подготовить к новым реалиям.
— Думаешь, это возможно? — сощурился Ткачёв.
— Думаю, да. Ты сам сказал, что у Гришаева есть ресурс, так воспользуйся им. Подготовь из полковника будущего посредника.
Андрей Викторович забарабанил пальцами по столу. Хмель предложил дело, и Гришаеву оно должно понравиться. Надо только преподнести готовое решение в нужное время, и в нужный момент.
— Хмель, сколько тебе надо денег, чтобы стать незаметным, как прежде?
— Именно сейчас, в ближайшее время?
— Да. Чем скорее, тем лучше.
— Миллиона баксов, думаю, хватит.
Ткачёв от неожиданности чуть не выплюнул не разжеванную котлету.
— А что? — удивился Хмель его реакции. — Сейчас это копейки. Если у полковника действительно есть ресурс, то он не пожалеет. Намекни ему, что есть альтернативный вариант, но уже без него.
— У меня нет такого варианта…
— Есть, Андрей. Ты просто его ещё не осознаёшь, а Гришаев точно осознаёт.
— И как это? Я не знаю того, что у меня есть? А он уже знает?!
— Да. Иначе не предложил бы тебе работу.
Будто подтверждая слова агента, пейджер пропиликал сообщением.
Сообщение гласило, что Ткачёву завтра надо прибыть к девяти утра в Москву на такую-то улицу, номер дома и номер квартиры. Ключ взять в соседней квартире, сказав, что племянница попросила покормить кошку. Племянницу зовут Оля, и она сейчас в командировке по работе.
— Нормально, — усмехнулся агент. — Вот бы взглянуть на эту Олю.
Ткачёв только отмахнулся. Потом достал конверт с авансом и протянул Хмелю.
— Возьми. И давай укладываться — мне вставать слишком рано…
Хмель заглянул в конверт.
— Ты, Андрей, за бабки не думай. Для тебя мне не жалко. Ты лучше спрячь их куда-нибудь — времена нынче изменчивые.
— А как же ты? — удивился Ткачёв.
— У меня пока есть немного. На еду нам хватит. А ты не затягивай с бизнес-планом для полковника. Серьёзно говорю.
Андрей Викторович себе поражался. Свалившийся на его голову агент, которого он не видел более десяти лет, прижился в его доме за пару дней. И нисколько не мешал. Ткачёв даже подумал — и как он всё это время жил без Хмеля? С ним и квартира стала уютнее…
— Викторыч, завтра поедешь в Москву — мусор захвати…