Древняя пятиэтажка на окраине столицы выглядела настоящей развалюхой. Только что окна были целы. На лестничной площадке пахло мочой и самогоном — «соседка», видимо, увлекалась его приготовлением.
Неряшливая полная женщина в застиранном халате без слов отдала Ткачёву связку ключей. Андрей Викторович покрутил связку в пальцах, открыл дверь и прошёл в чистую трехкомнатную квартиру с решётками на окнах. В гостиной он увидел стол с настольной лампой и большим блокнотом. Стопка газет и папок невысоким сооружением прислонилась к стене.
На кухне стоял чайник, заварка, сахар и большая чашка.
«Однако!» — подумал Ткачёв, заварил чай и сел за стол. Развернув блокнот, прошитый по всем правилам бухгалтерии, и усмехнувшись над оттиском «Совершенно секретно», прочитал задание.
Оно гласило, что Андрею Викторовичу надо было выяснить глубину влияния ОПГ на политическую жизнь страны. Ткачёв нервно захихикал. Его кураторы телевизор не смотрят?! В Государственной Думе каждый второй депутат, если хорошо капнуть, представитель какой-либо ОПГ.
Похихикав, Андрей Викторович задумался. Нужны факты. Неоспоримые аргументы. Вот только для чего? Какой из этих фактов будет иметь толк?
Если раньше вопросы решались из кабинетов партийных работников различного уровня, и борьба за власть среди «кланов» велась за высоту уровня, то что теперь? Каков нынешний структурный подход в противостоянии группировок? За что идёт борьба?!
Ткачёв погрузился в чтение предоставленных ему материалов. И почти сразу понял, что ему не хватает карты России и листа ватмана. И тут же решил, что и карту, и ватман он купит по дороге домой. Вместе с Хмелём ему будет сподручнее соображать, к тому же агент имеет некие навыки участия в ОПГ. Андрей Викторович до сих пор не жаловался на память и смог запомнить все ключевые моменты своей работы.
В блокнот он занёс выявленные им ОПГ по названиям, и очень удивился их обилию. Особенно в столице. В материалах он нашёл упоминания главарей ОПГ и приблизительную численность. А ещё подметил, что слишком много этнических группировок. Это было закономерно — шла военная операция в Чечне.
Ткачёв, читая материалы, приходил в тихий ужас. Чеченские ОПГ «прессовали» столичных предпринимателей, а деньги отправляли на войну против России. То есть, воевали с Россией на её же деньги! И как это происходило, Андрей Викторович не понимал. Вернее понимал, но отказывался воспринимать. А ведь средства были немалые. Да что там — просто огромные. Только доказанных переводов было около четырех миллиардов долларов.
От такой цифры у Ткачёва перехватило дыхание. А ведь кто-то контролировал эти финансовые потоки.
Андрей Викторович какое-то время ходил кругами возле стола и никак не мог вернуться к работе. Если материалы хоть наполовину были правдой, то в стране творилось непонятно что. Ткачёв прошёл на кухню, чтобы попить воды и успокоиться.
— Спокойно, Андрей, спокойно, — шептал он, наливая воду в стакан. — Нельзя так воспринимать непроверенную информацию.
Ткачёв вернулся в зал и снова принялся за работу. Только читал, отсеивая и откладывая в сторону те материалы, которые считал бесперспективными и требующими дополнительной проверки. Он увлёкся и оторвался от работы, когда за окном совсем стемнело.
Блокнот был исписан наполовину, и, прочитав заметки, Андрей Викторович решил, что на сегодня хватит. Голова слегка кружилась, и хотелось выйти на улицу вдохнуть свежего воздуха. Он выполнил инструкции по окончанию рабочего дня, потом подумал, и написал в блокноте: «Борис Березовский!!!».
Закрыв дверь в квартиру, Ткачёв взглянул на связку с ключами, не понимая, что с ними делать, но тут на пейджер пришло сообщение — «Ключи оставьте. Послезавтра в 9 утра».
— Ладно, — Андрей Викторович сунул связку в карман и вышел на улицу.
Он решил прогуляться до платформы пригородных поездов, благо она была недалеко, и заодно зайти в книжный магазин — купить карту и ватман.
Серый асфальт перрона прятался за шелухой от семечек, окурками и кляксами плевков. Уборщик в оранжевом жилете устало махал метлой, смахивая мусор на рельсы. В темноте показался желтый глаз экспресса. Приближаясь, он становился все ярче и ярче. Наконец, прожектор головного вагона рассек полумрак платформы, разгоняя плотный рой снежинок. На миг показалось, что снегопад — это косяк мелких рыбешек, выхваченный в толще мутной воды светом заходящего солнца.
Поезд лениво остановился и шумно выдохнул воздух, открывая двери. Словно не хотел пускать в свои нагретые внутренности уставших и замерзших людей, столпившихся в ожидании у края платформы. Толпа хлынула внутрь вагонов, громко обстукивая ботинками напольный пластик тамбуров.
Андрей Викторович втиснулся в толпу, и она затащила его внутрь гудящей, влажно-теплой атмосферы. Народ гудел о разном, но больше ругал президента и его правительство — за цены, скачущие вверх каждый месяц, за войну в Чечне, приватизацию и прочие шалости.
Домой Ткачёв заходил усталый от дороги и шума в вагоне электропоезда. Бросил в прихожей тубу с картой и листами ватмана. Хмель не стал его расспрашивать, только усадил за стол ужинать, а сам сел перед телевизором смотреть какой-то фильм.
Андрей Викторович вымыл посуду и, прихватив тубу, зашёл в комнату. Неспешно стал крепить на стене карту и раскладывать на столе ватман.
— Андрей, может, с утра начнём? — Хмель не хотел отрываться от телевизора.
— С утра само собой. Я должен сейчас закрепить свои размышления.
Агент выключил телевизор и внимательно взглянул на Ткачёва. Тот написал на ватмане сверху «Москва», а внизу начертил несколько кружков, вписав в них названия ОПГ.
— Да ладно?! — не поверил Хмель. — Так мало!
— Это самые авторитетные, — объяснил Ткачёв. — Всякую мелочь не рассматриваем. Ты что-то можешь сказать? Детали какие-нибудь…
— В любой уважающей себя ОПГ есть «старшие». Они контролируют все финансовые процессы, и поддерживают связь со «старшими» других ОПГ. Но пересекаются редко, только если надо решить сложный вопрос. Также встречаются с «ворами», «смотрящим» и прочими криминальным людом. Каждая ОПГ делает ежемесячный вклад в «общее движение», попросту — общяк. Хотя, общак — дело добровольное, но порой, принудительное, — Хмель улыбнулся. — По сути, каждый сам по себе. Вся эта «романтика» только для тупой молодёжи. ОПГ — это типа охраны предпринимателя от наезда другой ОПГ. Называется — «крыша». Саму ОПГ чаще крышует высокопоставленный мент. На той территории, где эта ОПГ «стрижёт овец». Менту хорошо платят за решение «вопросов». В общем, кутерьма страшная.
— Хм, — задумался Ткачёв. — Зачем тогда мне в этой кутерьме разбираться? В чём проблема? Пересажать все ОПГ и дело в шляпе…
— Не скажи, Викторыч, — заинтриговано сморщил лицо Хмель. — Это только вершина айсберга. Копай глубже.
Он взял карандаш и на ватмане посередине написал: наркотики, проститутки, мелкие предприниматели.
— Это для мелочи, типа, той группировки, в которой я был. Более серьёзные ОПГ крышуют банки, ибо через них идёт нескончаемый денежный поток. Но это пока.
— А что дальше? — вопросительно посмотрел на агента Ткачёв.
— Деньги — бумага. Для авторитета и влияния, я думаю, начнётся передел производства и добычи сырья. Рубли никому не нужны. Нужны доллары. Значит, выход за бугор. А что иностранцам больше всего надо в России?
— Нефть, газ, золото, металл, дерево…
— Правильно. И как можно дешевле. Поскольку этого добра у нас навалом. Вот туда и пойдут серьёзные ОПГ. А мелочь менты переловят, чтобы под ногами не крутились.
— Так, так, — Ткачёв крутил в пальцах карандаш. — И как бы ты поступил, будь главарём ОПГ?
— Нефть, Андрей. Самый быстрый доход с неё. Сколько сейчас она стоит?
— Не знаю, — растерялся Ткачёв.
— Ну, не важно, — махнул рукой Хмель. — Она будет дорожать — факт. Особенно, если прибрать к рукам добычу. Тут многое взаимосвязано, но это быстрые деньги. И очень большие. А ещё через нефть можно влиять на общую экономику страны. Это же после переработки топливо — бензин, дизель, керосин… Машины на бензине, самолёты на керосине, корабли на солярке.
— Откуда ты это знаешь?!
— Читал, когда делать было нечего. Недаром нефть называют чёрным золотом.
— Ладно. Что ещё? — наклонился над ватманом Андрей Викторович.
— Да много чего. Металл, энергетика, оружие, транспорт… Когда поделят, тогда успокоятся. Крупные банки сядут на государственные потоки и всё закончится. Каждая ОПГ будет при своём гешефте. А самая сильная — заходить туда, где выгодно, но… кто-то один будет решать, — хохотнул Хмель. — Как на аукционе. Кто больше занесёт, того и тапки. И этот один будет крутить ментами, ФСБэшниками, прокуратурой и всякими фискалами. А то, и армией. Все к этому идёт…
— Хрень какая! — Ткачёв швырнул карандаш на стол.
— Тут, Викторыч, — многозначительно сказал Хмель, — неприятность в том, что придут иностранцы. Им пофиг на Россию. Они и СССР разваливали, чтобы издержки свои снизить дармовым сырьём. Народу-то у нас, с гулькин нос, а территория здоровая. И если этот кто-то продаст Россию за доллар, то нам всем придёт…
— Не продолжай, — нахмурился Ткачёв. — Понятно.
Хмель поднял ладони, выражая этим, что замолчал, а Андрей Викторович ушёл на кухню заваривать чай.
Спустя сутки Ткачёв приехал на рабочую квартиру в Москве и застал там полковника Гришаева.
— Евгений, что-то случилось?
— В общем, нет. Я только хотел уточнить два важных момента. По пейджеру этого не сделать…
— Чаю?
— Благодарю, не нужно. У меня не так много времени.
Андрей Викторович сел на стул.
— Конечно. И какие моменты?
Полковник кругами стал ходить по комнате, напоминая бывшего начальника Ткачёва — генерала Трефилова. Тот тоже в задумчивости ходил взад вперёд.
— Вы говорили с агентом о его хм… активации?
— Да, — Андрей Викторович вынул из кармана заранее подготовленный листок с написанной суммой. Он догадывался, что Гришаеву решение этого вопроса было необходимо. Агентов такого класса и уровня, как Хмель, было немного. Новых, естественно, готовить никто не хотел — было жалко денег, да и подготовка требовала специфических специалистов. А они явно не за дешево хотели продавать свои знания. Тут же был уже готовый агент, причём со своей «базой», временно на него не работающей. А работающей неизвестно на кого.
Цифра на листке Гришаева не удивила.
— В следующий ваш приезд мы подробно поговорим об этом. Проработайте с агентом возможную связь в нынешних реалиях. И легенду для активации. И сколько времени она займёт.
«Что-то подгорает у „государственной службы“», — усмехнулся Ткачёв, не подавая вида.
— Вы написали в блокноте фамилию с тремя восклицательными знаками. Что это значит? — быстро спросил полковник.
— Я пока не уверен, но по этой фамилии я намерен работать очень плотно. У меня возникли подозрения на участии фигуранта в работе западных спецслужб.
— Это серьёзно, Андрей Викторович, — остановился Гришаев. — Откуда такие подозрения?
— Я исходил из того, что фигурант, не обладая достаточными знаниями и опытом, вдруг оказался вхож в высший эшелон власти.
— У него учёные степени, — неуверенно возразил полковник.
— По вашим же материалам видно, что степени он получил, работая в Институте проблем управления АН СССР. Сначала кандидатскую, а потом докторскую. А закончил он… Московский лесотехнический институт. Каким образом, абсолютно рядовой инженер не только попал в структуру АН СССР, но и добился степени доктора за столь короткий срок? При каких контактах? В материалах фигурировала записка, что фигурант попросту купил степени. А на какие, простите, деньги, если степень доктора стоила как три машины «Жигули»?
— Одолжил, удачно женился, да много ли…
— Евгений, вы сами в это верите? Вы же бывший майор КГБ — аналитик. Составьте психологический портрет фигуранта, карту его контактов.
— Вряд ли мне дадут это сделать, — понурил голову Гришаев.
— Вот и ответ, — развёл руками Ткачёв.
— Это не аргумент…
— Верно. Вернёмся в 1989 год. Фигурант создаёт фирму «ЛогоВАЗ» под предлогом программного обеспечения. А на деле — дилерская продажа легковых автомобилей. Кто ему подал такую идею? Инженер-лесотехник продаёт легковые автомобили. Причем при полном дилерстве «АвтоВАЗа». Откуда у фигуранта связи по продажам машин за рубеж? Ведь «АвтоВАЗ» как раз занимался именно продажей на экспорт! Зачем они отдали свой гешефт какому-то неизвестному дилеру? И последнее — каким образом фигурант познакомился с дочерью президента? Вспомните дело Галины Брежневой… Очень похожий почерк внедрения агента влияния в окружение первого лица государства. У западных спецслужб фантазии никакой — они работают по проверенным схемам. Кстати, по продажам легковых машин в США оценивается индекс покупательской способности. Фигурант явно курируется спецслужбами США и Великобритании. Об этом говорит и ещё один мелкий факт — в материалах указано, что он готовит встречу с Джорджем Форосом. А этот старый интриган, на секундочку, один из составителей плана «цветных революций». Его имя я помню ещё по разработке…
Тут Ткачёв замолчал. Гришаев мог и не знать о том, над чем работал Андрей Викторович с прямого указания Андропова. Но полковник только улыбнулся.
— Я знаю, — и, будто прочитав мысли Ткачёва, сказал. — Тогда я встречался с Андроповым. Мне, молодому майору КГБ, было лестно, что Юрий Владимирович поручил присматривать за вами, и в случае опасности подготовить вам конспиративную консервацию. Это от меня Хмель получил для вас новый паспорт и ключи от квартиры. Так что, Андрей Викторович, я знал, где вы находитесь.
— Неожиданно, — выпучил глаза Ткачёв.
— Да, — усмехнулся Гришаев. — Вы многого не знаете, но речь не об этом. Вы хорошо поработали в прошлый раз, и все наши опасения по поводу фигуранта только подтвердили. Задача вот в чём… Нам нужно понять, какой шаг он сделает следующим. И даже не один, а несколько. И направить эти шаги в нужное нам направление. Чеченская компания очень негативно сказывается на экономической и политической, я бы сказал, «ауре» России, а фигурант очень настырно лезет туда, куда ему не нужно.
— А в чём проблема? — хитро улыбнулся Андрей Викторович. — Физическое устранение никто не отменял.
— Это не решение проблемы. Мы не знаем все его связи и способы влияния. И думаем, что он тщательно охраняется, как вы заметили, западными спецслужбами. Физическое устранение фигуранта, если такое случится, они могут преподнести, как крайне негативный процесс. Важно фигуранта скомпрометировать в глазах его западных кураторов.
— То есть, его руками подсунуть им явную дезинформацию?
— Не только, — качнул головой Гришаев. — Хотелось бы, чтобы он повлиял на решения президента в нужном нам русле.
Ткачёв решил спросить о том, что его давно интересовало:
— Евгений, а кому это — нам?
— Мне, вам и ещё группе людей. Конечно, у всех есть какой-то свой интерес, было бы глупо это отрицать, но в нынешних реалиях их интерес касается больше сохранения страны, нежели её тупого разграбления. Но эти люди решили, что нужна конспиративная структура, которая может сдерживать непомерные аппетиты. Всё ведь, хорошо в меру, не так ли?
— Согласен, но отчасти…
— Я понимаю вас, Андрей Викторович, но реальность уже другая. Менять её, значит влезть в гражданскую войну. Такая ситуация моделировалась, но ни к чему хорошему не приводила. Слишком глубоко общество влезло в капитализм.
Гришаев достал из внутреннего кармана пиджака футляр с микроплёнкой.
— Здесь по фигуранту ещё материалы. Осторожней с ними, товарищ генерал.
— Евгений…
Гришаев поднял раскрытую ладонь, прерывая этим жестом Ткачёва.
— Вы для меня были и будете генералом, Андрей Викторович. Передайте агенту, чтобы готовился к работе.