Звонка из МИДа генералы ждали не долго — чай допить не успели.
— Слушаю, генерал Ткачёв, — представился Андрей Викторович.
— Из посольства Франции поступила нота на арест гражданки Франции Пордеро. Как вы это объясните?
— Гражданка Пордеро была задержана в связи с возбужденным уголовным делом. У нас к ней имеется ряд вопросов. Мы с генерал-лейтенантом Госбезопасности Трефиловым готовы встретиться с консулом, — спокойно объяснил Ткачёв под утвердительный кивок Трефилова.
— Я передам ваш ответ в посольство Франции…
Андрей Викторович поставил на стол чашку с недопитым чаем.
— Хорошо, — сказал, вставая, Трефилов. — Теперь ждите.
— Чего? — не понял Ткачёв.
— Обычно сотрудники спецслужб выходят друг на друга. Если атташе по культуре таковым является, то он выйдет на вас напрямую, без посредников. Советую вам, Андрей Викторович, записать разговор. Это послужит… неким аргументом на переговорах. А вот каким, и посмотрим. Удачи!
Трефилов ушёл, оставив Ткачёва наедине с мыслями. Правда, мысли были прерваны Елизаветой Сергеевной, приоткрывшей дверь кабинета.
— Товарищ генерал, вы домой не собираетесь?
— Нет, Лиза, — ответил Ткачёв устало. — У меня ещё полно работы. Да и машина на задании. А вы-то как доберётесь?
— Я позвонила отцу. Он за мной заедет.
— Хорошо, — Ткачёв углубился в чтение записок.
Но Лиза не спешила уходить.
— Я вам не нужна? — спросила она тихо.
Андрей Викторович вздохнул и отложил чтение. Протёр ладонями глаза, покрасневшие от напряжения.
— Вы мне всегда нужны, Лиза. Без вас я, как без рук. Но сейчас поезжайте домой. Отдыхайте, — он попытался ей улыбнуться, но не вышло.
Дверь закрылась, и вскоре Ткачёв услышал удаляющийся стук её каблуков в пустом коридоре.
Андрей Викторович только к часу ночи получил все необходимые документы и отправил сотрудников домой.
— Лейтенант, — обратился он к Жевнову. — Я могу прервать вашу командировку, и вы вернётесь в свой отдел.
Тот смущенно молчал, потупив взгляд.
— Что-то не так? — не понял Ткачёв.
— Всё так, — поспешно ответил Жевнов. — А вы можете, товарищ генерал, продлить время командировки?
— Понравилось? — усмехнулся Андрей Викторович.
— Да, — не стал скрывать лейтенант. — В вашем отделе я чувствую себя более… нужным. И старшина Трофимов ещё не закончил со мной стажировку.
— Уговорили. Я поговорю с полковником Авраменко, обещаю. Но решение за ним.
— Спасибо, товарищ генерал-майор, — вытянулся лейтенант.
Ткачёв вернулся в свой кабинет вовремя — телефонный аппарат мигал кнопкой с цифрой три. Это значило, что кто-то звонил из городского телефона-автомата. Он осторожно поднял трубку.
— Генерал, вас будут ждать через полчаса на смотровой площадке Ленинских гор. Кодовый знак — три раза моргнут фары машины…
Жевнов ещё не успел спуститься вниз, как его догнал Ткачёв.
— Берите диктофон и срочно в машину, — быстро выговорил генерал. — Оружие при себе?
— Так точно.
— Выполняйте!
Павел Павлович, получив указание, уже прогрел двигатель и встретил Ткачёва с Жевновым на ходу.
— На смотровую Ленинских гор, — скомандовал Андрей Викторович. — Успеем за двадцать минут?
— Успеем, — Трофимов уверенно крутил руль. — А не скажете, что за спешка?
— У меня встреча. Надеюсь, что очень важная.
Старшина незаметно достал из-за пояса пистолет и положил под сидение.
Доехали они быстро. На дороге возле смотровой площадки стоял лимузин «Рено». Машина мигнула три раза подфарниками.
— Встань рядом двери к дверям, — приказал Трофимову Ткачёв.
Старшина ловко выполнил маневр, и генерал приоткрыл стекло на двери. В «Рено» сделали так же. Машины стояли не под фонарем, тускло освещающим зимнюю дорогу, и собеседники не могли друг друга видеть.
— Господин генерал, — послышался голос из лимузина. — Признаю, что вы меня опередили. Чтобы вы хотели за освобождение Ники?
— Контракт не должен быть сорван, — жестко ответил Ткачёв.
— Это не адекватная цена, — не согласился его собеседник.
— Назовите вашу.
— Помимо освобождения, беспрепятственный выезд во Францию. И вы передадите мне показания Слепака на третьего секретаря посольства. Понимаю, что не вы один это решаете, но ваш ответ мне нужен сегодня — в восемь утра. В случае согласия вы выпускаете Нику.
— Показания Слепака я передам ей в Шереметьево во время отлёта. И только после подписания контракта.
— Ну, господин генерал. Будет подписан только протокол о намерениях. Сам контракт намечен подписанием в Женеве, в июле. Вы видите, я ничего от вас не скрываю.
— Я бы отдал протокол допроса Слепака сейчас, будь в моих руках «Королевская лилия».
Из лимузина громко хохотнули.
— Брошь не принадлежит вам, господин генерал. И не принадлежит мадам Толстой. А она отказалась продать её.
— Вы не правы. Толстая продала бы украшение. Вам нужно было сорвать контракт, только и всего. Но участие гражданки Франции Пордеро в грабеже доказано. И это не лучший аргумент для вас, согласитесь? Хотя, давайте Пордеро посидит в Лефортово до июля. Так будет всем спокойнее. А вашего третьего секретаря мы возьмём на границе, предъявив крайне неприятное обвинение. Думаю, до утра она напишет заявление об изнасиловании…
— Грубо работаете, господин генерал!
— Зато эффективно, раз вы занервничали. Пордеро вам нужна, и нужна завтра на свободе.
— Я не могу допустить, чтобы Ника у вас просидела до июля!
— Тогда пусть торговые представители подпишут сегодня предварительный контракт. А объёмы поставок уточнят в Женеве. И актом доброй воли будет беспрепятственный выезд из СССР вашего третьего секретаря после подписания. А через месяц уедет и Пордеро. Ничего, посидит для страховки.
— Тогда вы будете допрашивать её только в присутствии нашего консула. И измените условия содержания.
— Это возможно. Я буду ждать подписания контракта сегодня.
Ночь стояла тихая, морозная. Но слова из открытых окон машин не были слышны, только негромкое урчание моторов тревожило тишину.
— Я очень надеюсь, что вы сдержите слово, господин генерал.
Стекло на двери лимузина поднялось, и «Рено» плавно уехал с Ленинских гор.
Ткачёв из машины позвонил Трефилову и передал содержание разговора.
— Будем ждать утра, Андрей Викторович, — подытожил Трефилов.
Ткачёв так устал, что попросил старшину отвезти его домой. На вопросительный взгляд лейтенанта Андрей Викторович ответил, что Жевнов переночует у него на даче. Ткачёв был уверен, что Хмель остался в доме его тестя со своей группой, а лейтенанта стало жалко — жил он далеко от Ленинских гор, и такси ловил бы до утра.
— Пал Палыч, если хотите, то тоже оставайтесь. Места для всех хватит.
Трофимов благодарно кивнул и прибавил газ, но, выехав на шоссе, ведущее от Москвы к дачному посёлку, заволновался.
— Товарищ генерал, я, конечно, не знаю о чём был разговор. Но ЦРУшнику я бы не стал верить.
— Почему вы подумали, что он из ЦРУ?!
— Французы так не работают, Андрей Викторович. Они большей частью бестолково действуют. А ЦРУшники разговоры разговаривают и действуют исподтишка — подло.
— Откуда такие познания, старшина?! — не переставал удивляться Ткачёв.
Трофимов молча держал руль, и «Волга» мчалась по слегка заснеженному шоссе.
Откуда взялся самосвал «ЗиЛ» генерал не понял. Рёв мотора, промелькнувшая навстречу темная громада.
— Ложись, генерал! — крикнул Трофимов, выворачивая руль.
Старшина мог и не кричать — от резкого манёвра «Волги» Ткачёв упал на сидение и удерживал себя, чтобы не упасть на пол. «Волга» скользила боком, и Андрей Викторович уперся макушкой в заднюю дверь слева, привычным движением пытаясь нащупать пистолет. Удар в дверь справа был силён, но недостаточно, чтобы тяжелая «Волга» опрокинулась с шоссе. Старшина каким-то непостижимым образом вывел её из-под ЗиЛа, и прибавил газа. Форсированный двигатель позволил генеральской машине рвануть вперёд, оставляя сзади неповоротливый самосвал.
— Лейтенант, стреляй! — Трофимов резко остановил «Волгу».
Двери распахнулись, и морозный воздух шевельнул волосы Ткачёва — папаха валялась где-то между сидениями.
Раздались частые выстрелы, хруст снега и, наконец, напряженная тишина. Ткачёв осторожно открыл дверь и вывалился на шоссе. В тусклом свете задних подфарников «Волги» разглядел неподвижную фигуру, лежащую возле переднего колеса самосвала.
— Товарищ генерал, вы не ранены?!
Пал Палыч присел возле генерала, похлопал его по груди и бокам.
— Что ты как девку меня щупаешь? — Ткачёв слегка разозлился. Но не на старшину, а на себя. Что стал такой неповоротливый. — Нормально всё. А где Жевнов?
— С той стороны у машины сидит. Зацепило его…
— А что за труп у «Зилка»? — генерал ткнул пальцем в сторону самосвала.
— Милиция приедет — дактилоскопируют. Там ещё один, с другой стороны. Выскочил, как чёрт…
— Понятно. Вызывай скорую и наряд.
Почти под утро Ткачёв попал домой. Лейтенанта отвезли в больницу, а Трофимов уехал в гараж ремонтировать машину.
Подполковник из главка МВД и следователь быстро записали показания у всех оставшихся в живых участников перестрелки, и за Ткачёвым приехал Кудрявцев на своей машине. Он и привёз Андрея Викторовича на дачу.
Ткачёв ещё на дороге после перестрелки сообщил об инциденте дежурному по КГБ и Трефилову.
— Я всё проконтролирую в МВД, — сказал генерал-лейтенант. — А ты, Андрей Викторович, давай-ка к десяти утра ко мне.
В восемь утра, когда только светало, на дачу Ткачёва «заскочил» Хмель.
— Викторыч, прекращай! — сказал агент, наливая себе коньяк. — Куда ты опять влез по самые уши?
Генерал счёл нужным всё ему рассказать.
— Ты привычки свои ментовские забудь, — Хмель снял куртку и сел в кресло, наблюдая за улицей через окно. — В спецслужбах не знают, что у тебя есть мания говорить не то, что на самом деле. Вот они и засуетились. Зачем ты ляпнул, что протокол смог бы обменять при встрече на Королевскую лилию? Вот они и подумали, что документы у тебя с собой. Да, оперативно сработали.
— Ты думаешь, что это ЦРУшники?
— Тебя «прощупывали», Андрей, — кивнул Хмель. — Ты человек новый, к тому же наглый и жесткий… Да-да, не спорь, — засмеялся агент. — Вот и послали к тебе пару… неизвестно кого. Могу спорить, что они даже по базе не пройдут. Ещё хуже, если это по отпечаткам давно умершие люди. Спецслужбы работать умеют. Ладно, — он вздохнул. — Скажу Шмелю, чтобы присмотрел за тобой. А сам займусь поиском этого Беса… Или Беца.
— Так он, наверняка, уже слинял за кордон, — высказал мысль генерал.
— Вряд ли, — мотнул головой Хмель. — Это оперативный агент. Конечно, он мог соскочить и без санкции куратора, но что-то подсказывает мне, что он ещё в союзе. Я узнаю и сообщу. Вот тебе телефон, Андрей. Запомни его, а бумажку сожги. Если я буду срочно нужен, то позвонишь и скажешь — мне нужно заказать столик на такое-то время. А тебе в ответ скажут место. Кафе или ресторан. А то у тебя я уже примелькался…
Ткачёв удивился и неосознанно налил себе рюмку коньяка. Выпил залпом.
— Меня узнают по голосу?!
— Нет, блин! — Хмель развел руки в стороны. — По фамилии! Сказал же — если будет срочность встречи. Сообразишь, короче…
— Ладно, ладно. Чего ты всполошился, — успокоил Ткачёв агента, наливая ещё в рюмку.
— Андрей, хватит пить! Будто в тебя никогда не стреляли! Мы не в Зареченске…
В десять утра, слегка хмельной Ткачёв зашёл в кабинет к Трефилову.
— О, Андрей Викторович! — поднялся из-за стола генерал-лейтенант. — А вот раскисать не нужно. Есть для тебя три новости…
— Я бы коньячку шлепнул, вместо новостей, — пробурчал Ткачёв.
— Это ещё успеешь, — рассмеялся Трефилов. — В общем, первая новость — подписали предварительный контракт. Вторая новость — трупешники на дороге, оказывается, померли ещё лет десять назад. Не думал, однако, что ты умеешь оживлять трупы.
— Шутите, товарищ генерал?
— Нисколько, — уже расхохотался Трефилов, глядя на мрачное лицо Ткачёва. — И последнее — нас ждёт Андропов… Прямо сейчас.
— Наделали вы шороху, генерал, — Андропов снял очки и устало протёр глаза. — А ведь в конторе без году неделя…
— Виноват, товарищ Председатель…
Юрий Владимирович махнул ладонью, прерывая Ткачёва.
— Не нужно так официально. Я, вообще-то, вас похвалил. Присаживайтесь, товарищи.
Генералы сели за стол, напоминающий взлетную полосу аэродрома, хотя кабинет Председателя КГБ выглядел достаточно аскетично. Над столом Председателя висели портреты Ленина и Дзержинского, а полумрак огромного кабинета создавала единственная лампа с оранжевым абажуром.
— Анатолий Романович, — обратился Андропов к Трефилову, надев очки. — Как вы думаете, что могут предпринять спецслужбы стран НАТО после того, как газовый контракт все же подписан?
— Если коротко, Юрий Владимирович, то трансатлантические корпорации будут предпринимать решительные шаги для уничтожения СССР как государства. Имеются множественные доказательства того, что они давно реализуют такие планы.
Было видно, что Андропов недоволен таким ответом.
— Разверните немного свою мысль, Анатолий Романович.
Трефилов встал, и председатель не обратил на это внимания, открыв личный блокнот.
— После подписания контракта СССР забирает хорошую долю на рынке газа в Европе. Не великие деньги в целом, но в частности это своего рода вызов. Такой вызов нам не простят. С помощью санкций результата им не добиться — коммерсанты ищут выгоду, и санкции обходить научились. СССР — страна самодостаточная, обладающая людскими и промышленными ресурсами, а страны Варшавского Договора, наполовину от нас зависящие, могут восполнить то, чего не будет хватать. СЭВ, правда, не работает так, как нужно. Эта организация неповоротлива, да и нет у нас единой валюты, чтобы соперничать с долларом. Это существенный недостаток, но не критичный.
— Вывод? — нетерпеливо дернул плечом Андропов.
— Подключение стран Западной Европы к газовой системе СССР и интенсивная разработка нами новых газовых и нефтяных месторождений вынуждают спецслужбы во главе с ЦРУ приступить к активной фазе плана Альфреда Розенберга, известного ещё с тысяча девятьсот сорок первого года. Конечно, этот план изменён под сегодняшние реалии, но суть остается такая же — расчленить СССР на независимые республики по территориальному признаку, а потом расчленить оставшуюся в одиночестве РСФСР.
— Не слишком вы сгущаете? — нахмурился Юрий Владимирович.
— Генерал Кудрявцев тоже считает, что страну тихо дербанят, — встрял Ткачёв, не извиняясь. — Спецы западных служб действуют нагло и уверенно, будто уголовники, которые считают территорию своей.
Андропов резко развернулся к Андрею Викторовичу.
— Объясните?!
— Без проблем, Юрий Владимирович. Я впервые сталкиваюсь с тем, что махрового уголовника, по которому давно плачет тюрьма, я должен допрашивать с разрешения замминистра МВД. Это как можно понять?!
Ткачёв сердито взглянул на свои руки.
— А женщина, которая всего лишь, близкая родственница Генерального секретаря, ставит мне какие-то условия! А чтобы встретиться с информатором, мне нужно сбросить наружку из МВД! Налицо уже раскол… внутренний.
Трефилов выпучил глаза после этих слов, а Андропов, наоборот, внешне казался спокоен. Только сжимал и разжимал в кулак пальцы правой руки.
— Ещё до событий в Зареченске, — продолжал Андрей Викторович. — Я заметил, что люди… простые и обыкновенные люди, начали вести себя по-другому. Нет того романтизма пятидесятых, когда мы работали на всеобщее благо. Резче стал индивидуализм, собственничество и желание выделиться. Да вы и сами знаете, стоит вспомнить дело на «Ждановской».
Тут Ткачёв наступил на «больной мозоль» Андропова. Председатель резко стукнул ладонью по столу.
— Хорошо, Андрей Викторович. А что вы предлагаете?
Ткачёв растерялся — он не был готов к такому вопросу. На помощь пришёл Трефилов.
— Юрий Владимирович, разрешите?
Андропов кивнул.
— В связи с тем, что западные спецслужбы ведут активную разработку наших партийных функционеров второго и третьего звена, а также чаще стали действовать через главарей криминала, предлагаю начать оперативную работу в направлении выявления связей…
— Вы предлагаете, — усмехнулся Андропов. — Ввести тридцать седьмой год? Объявить нынешних партработников врагами народа?!
— Было бы неплохо, — буркнул Ткачёв. — И воров в законе присовокупить. Слишком часто на них выходят из-за бугра с различными предложениями. И ведь не отказываются!
Юрий Владимирович опять хотел ударить по столу, но сдержался. Только нажал кнопку интеркома и тихо сказал:
— Принесите коньяк и закуску. Меня ни для кого нет…