Парад искажений - читать онлайн бесплатно полную версию книги . Страница 14

1981 Глава 14

— Викторыч, а пошёл ты нахер со своим милосердием. Там, сука, два дебила взяли в заложники двадцать пять детей. И ради чего?!

Орал Хмель, брызжа слюной. Капитан Орехов удивленно смотрел то на генерала, то на агента с коротким автоматом, в бронежилете и каске.

— Ради того, чтобы смотаться в США, Викторыч! Это какое к ним надо применить снисхождение?! Да их убить мало! Их надо четвертовать, а поганые куски отдать волкам на съедение! И снять это на пленку, которую показать потом их родителям!

Капитан из Сарапула схватился за голову.

— Да не кричи ты! — осадил Ткачёв Хмеля. — Чего людей пугаешь?!

Агент махнул рукой, развернулся, и, скрипя снегом под тяжелыми шагами, пошёл к своей группе.

Они все вместе прилетели в Сарапул специальным рейсом, организованным Андроповым. Никогда ещё в СССР не было случая захвата детей в заложники и, понятное дело, КГБ и милиция поначалу растерялись. Не было для таких случаев ни переговорщиков, ни специально обученной команды. Андропов решил доверить операцию группе Ткачёва — на данный момент она была единственным боеспособным подразделением, имеющим хоть какой-то опыт силовой работы.

Хмель, Шмель и Пантера стояли чуть поодаль от любопытных глаз и выглядели инопланетянами в своих костюмах и с пуленепробиваемым щитом. Где сумел достать этот щит Хмель, Ткачёв так и не узнал — есть снаряжение, значит, может пригодиться.

— Я пойду с вами! — крикнул Ткачёв Хмелю вдогонку.

— Товарищ генерал! — пролепетал капитан Орехов.

— Не обсуждается, — Андрей Викторович пошёл за Хмелем. За ним побежал и капитан.

Пока Ткачёв нацеплял броник, каску и проверял оружие, капитан рассказывал.

— В классе осталось восемь мальчиков. Дезертиры усадили их у стены. Один держит ребят под дулом автомата, другой нервничает — кругами ходит по классу. Мне притащили из воинской части ящик с дымовыми гранатами. Можно попробовать их кинуть, а потом ворваться в класс…

Ткачёв взглянул на три окна на втором этаже школы.

Там два солдата срочной службы, утром ушедшие из караула с оружием, зашли в класс к десятиклассникам и потребовали загранпаспорта с разрешением на въезд в США. И самолет, который их туда доставит. Один срочник был родом из Туркмении, но казах по национальности. Второй — русский. Пока летела группа Ткачёва, капитан Орехов вступил с ними в переговоры и вывел из класса девочек. Заложники-мальчишки держались бодрячком.

По истечении десяти часов, террористы стали проявлять беспокойство. Орехов тоже нервничал, хоть и командовал операцией Ткачёв. Генерал-то улетит в Москву, а капитану оставаться, да ещё потом ворох документов писать.

— Нет, — сказал Андрей Викторович, подумав. — Мы не будем применять дымовые гранаты. Террористы могут начать палить во все стороны и перебьют детей. Надо их обмануть. Кто там? Полуграмотный казах, да слабовольный русский. Их надо брать живьем, чтобы потом узнать причины такого поступка. Они нервничают, растеряны… Прошло уже много времени, а их надо как-то успокоить.

— Я знаю, товарищ генерал! — возбужденно заговорил Орехов. — Я зайду в класс и скажу, что паспорта для них готовы. Пусть отпускают детей, а я останусь вместо них. Когда выйдет из класса последний ребёнок — вы врываетесь… А я лягу на пол.

— Дельно, — кивнул Хмель. — Только захотят ли они выпускать детей?

— Наибольшую угрозу представляет казах — Колпакбаев. Он старше и мощнее. Второй — Мельников, худой и нервный, но нерешительный. Постоянно сидит под окном, автомат стоит у стены. Я подойду к Колпакбаеву, и если он вздумает поднять оружие, то брошусь на него.

— Не проще вытащить обоих к незащищенному окну и убрать? — усмехнулся Шмель. — А то мы развели тут антимонию.

— Я же сказал, что будем брать живьём, — строго взглянул на него Ткачёв и повернулся к Орехову. — Капитан, я так понимаю, что террористы вам доверяют.

— Вроде, да…

— Дожидаемся паспортов и тогда делимся на две группы. Я и Шмель подойдём к двери с одной стороны, Хмель с Пантерой — с другой. Сыграем на доверии, капитан. К казаху не подходите — встанете у двери. Как только последний мальчишка выйдет в коридор, вы небрежно скажете — я пошёл за паспортами. И тут же быстро уходите. Тогда вступаем в дело мы…

— А если они не поверят? — засомневался Шмель.

— Поверят, — убежденно сказал Ткачёв. — Поверили один раз, поверят ещё…

Обувь пришлось снять, чтобы не топать по пустому коридору.

Орехов из школьного радиоузла предупредил террористов, что он идет к ним и теперь он стоял перед дверью в класс. Постучал и зашёл.

Ткачёв с агентами тут же подошли к двери с двух сторон. Из класса послышались голоса.

— Ваши паспорта готовы, поэтому незачем держать в классе мальчишек. Ребята, а ну давайте на выход.

Дверь приоткрылась и в коридор стали выходить десятиклассники. Ткачёв показал им стволом автомата, чтобы не задерживались. Первый кивнул и заспешил на выход с этажа. За ним пошли другие.

— Ну, вот. Я за паспортами…

Из класса вышел капитан и спокойно пошёл вслед за десятиклассниками.

Хмель поднял руку, растопырив пальцы. Пока Ткачёв силился понять значение этого жеста, из класса раздался крик:

— Где Орехов?! Он обманул нас!

Дверь распахнулась, и в коридор выскочил парень в армейском ватнике и валенках. Увидев агентов, на миг застыл, а потом бросился обратно в класс, отбросив автомат.

— Пошли! — крикнул Хмель и прыгнул за ним.

Ткачёв последовал за Хмелём и увидел, как другой парень — черноволосый и темноглазый, стоявший в трех шагах от двери, поднимает автомат.

Рефлекс бывшего опера сработал мгновенно. Генерал кувырнулся по полу, схватил автомат парня за рожок, быстро отщелкнул его, одновременно ударив ногой в пах террориста. Тот, падая на спину, выпустил оружие. И тут Ткачёв понял значение позывного «Пантера». Из-за спины Хмеля на упавшего солдата прыгнула кошкой агент. Придавила коленом шею, заломила руки за спину, шустро перевернув на живот террориста. Хмель уже «пеленал» испуганного второго солдата.

— Ты вот что, Колпакбаев, — Ткачёв поморщился от боли в спине. — Лучше скажи, кто вас надоумил на такое?

Андрей Викторович подумал, что уже не такой прыткий, как в Зареченске.

«Кабинетная работа — ети её мать!»

— Поздравляю, генерал, с отлично проведённой операцией! — Трефилов крепко сжал ладонь Ткачёва. — Юрий Владимирович подал на вас наградной лист.

— Капитан Орехов заслуживает награды. А я что?

— Не скромничайте, Андрей Викторович, — улыбнулся Трефилов. — Ваша группа сработала очень оперативно. Да так, что об операции даже в соседних городах не знают. И десятиклассники молодцы. Говорят, пришли на уроки, как ни в чём не бывало.

— Их выдержка и поступок тоже заслуживают награды.

— Несомненно, — Трефилов внимательно взглянул на Ткачёва. — Думаю, что у вас есть ещё что-то…

— Да, Анатолий Романович, — кивнул генерал. — До прибытия милиции мы успели немного «поработать» с террористами… И выяснили несколько неприятных деталей.

Трефилов указал Ткачёву на стул.

— Слушаю.

Андрей Викторович присел и тяжело вздохнул.

— Колпакбаев рассказал нам, что до призыва в армию он вступил в националистическую организацию. Ему там хорошо промыли мозги. И он целенаправленно шёл на преступление. Не в результате неуставных отношений, или ещё какой-то личной беды, а именно по настоятельной просьбе своих «товарищей». Интересен тот факт, что руководитель его организации встречался с неизвестным человеком, говорящим с заметным акцентом. Но человек не был русским.

— Пока это ни о чём не говорит, кроме того, что имеется наличие некой антисоветской организации, — задумчиво возразил Трефилов.

— Да, но руководитель и неизвестный общались на туркменском языке. Вряд ли европейцу нужно знание этого языка в туристических целях. К тому же, разговоры шли о возможном проведении терактов.

— А вот это уже интересно, — Трефилов достал блокнот. — Что-то ещё?

— Да. У нас была возможность после ареста Колпакбаева составить фоторобот неизвестного.

— И?

— Это бывший помощник атташе по культуре посольства ФРГ. Мы подняли данные оперативного наблюдения и выяснили, что помощник был в то время в Туркмении, но местные «топтуны» его прозевали почти на полдня. И ещё… Этот же человек полгода назад был в Литве по туристической путёвке.

Трефилов покачал головой и повернулся к окну.

— Вот откуда у вас, Андрей Викторович, такое свойство, что из законченного эпизода вы начинаете тянуть ещё массу нитей?

— Анатолий Романович, но не может быть, чтобы вот так — с бухты барахты, молодой человек, комсомолец, выросший на идеологии равенства и братства, вдруг взял в заложники детей, ради того, чтобы ему дали уйти в США! Это как надо поменять что-то в сознании?!

Трефилов как-то обречённо взглянул на собеседника.

— Да правы вы, Андрей Викторович, — он устало махнул ладонью. — Что намерены предпринять?

— Думаю, что эту организацию в Туркмении необходимо ликвидировать. Но для начала я бы за ней понаблюдал. Правда, найти агентов для наблюдения довольно сложно. Нужны местные, а связей там у меня нет.

— Зато есть у вашего секретаря… И ещё. Я вам дам человека в ГРУ. Он найдёт среди местных нужных вам людей. Вот с Прибалтикой сложнее, но там много русских. Думаю и в Литве мы найдём нужные нам контакты.

Лиза обрадовалась приходу Ткачёва. Болезнь отца и угроза полного одиночества измучили женщину, а моложавый генерал ей очень нравился. И она подумала, что сейчас ей просто необходима его поддержка, его присутствие рядом с ней.

Ткачёв выглядел усталым и обессиленным.

— Андрей Викторович, я вас сейчас накормлю, — засуетилась Елизавета.

Генерал попытался протестовать и хотел сказать, что он пришел не ужинать, а по делу. Но вскоре запахи горячего мяса и свежих овощей вытеснили мысли о работе. А предложение выпить коньячку — вообще, отодвинули эти мысли на самый задний план.

Пока Ткачёв утолял первый приступ голода, она решила переодеться, но закрыв дверь и вынув из шкафа одежду, поняла, что кроме деловой одежды, свитеров и брюк у неё ничего нет. Даже простого домашнего халата. Женщина устало опустилась на диван, с минуту смотрела на разбросанные вещи, а потом легла и разрыдалась.

Ткачёв, утолив голод, не сразу сообразил, что хозяйка что-то долго отсутствует. Он вытер губы, руки и прислушался. В доме было тихо, как в склепе. Генерал, старясь не скрипеть половицами, поднялся на второй этаж и взглянул на приоткрытую дверь, видимо, в спальню. Из спальни доносились едва слышные рыдания.

Он осторожно постучал. Рыдания сменились на всхлипывания.

— Да, заходите, — сдавленно сказала она, не поднимая головы и пряча лицо.

Ткачев открыл дверь шире, заглянул.

— Лиза, почему вы плачете? — генерал подошел к дивану, неловко опустился на колени. Медленно дотронулся до её руки. — Что-то случилось с Сергеем Ивановичем?!

— Нет, — она села на диване, громко шмыгнув носом. Но руку не убрала. — С папой пока всё так же… Не лучше, но и не хуже.

Ткачёву стало неудобно на коленях, и он сел на пол рядом с диваном. Лиза вытирала слезы ладонью, негромко всхлипывая. Волосы растрепались, большой свитер сполз с одного плеча, обнажив шею и ключицу. На шее билась тонкая жилка, и ему захотелось прикоснуться к ней губами, будто это смогло бы успокоить плачущую женщину. Она заметила его взгляд и тихо прошептала:

— Не смотрите на меня. Я зарёванная и некрасивая.

Но он продолжал смотреть, поглаживая её руку. Улыбнулся уголком губ. И эта улыбка, и этот взгляд, и прикосновение словно прорвали в ней какую-то плотину…

Через три дня Елизавета улетит в Туркмению по просьбе Ткачёва. Туда же улетит и группа Хмеля. Больше никому генерал доверять не мог, а только она знала Хмеля и могла выйти с ним на связь. А ещё у неё там были знакомые, обретенные за время службы её погибшего мужа. Андрей Викторович надеялся, что с их помощью группа Хмеля выйдет на националистическую организацию, пустившую корни по всей Средней Азии.

Советский Союз, находящийся в стадии «локальной» войны в Афганистане имел довольно протяженную границу с этой страной, и не мог позволить становления националистических идей в республиках, граничащих с Афганистаном. Война шла с переменным успехом, но наркокартели, имеющие производства на границе с Пакистаном, вынуждены были просить помощи у своих покровителей из ЦРУ. И в Пакистан были переброшены нанятые разведчиками наёмники из разных стран, а в самом Афганистане была развёрнута целая компания по дискредитации присутствия СССР в этой стране.

Началось все с того, что «шурави» были объявлены, как злостные попиратели законов шариата, особенно в обращении с афганскими женщинами. Что они пришли в Афганистан, чтобы установить беззаконие и распущенность, хотя ещё до прихода Советских войск в Афганскую демократическую республику на пляжах Кабула можно было встретить афганских красоток, позирующих фотографам в купальниках и разгуливающих по набережной в коротких юбках.

Пропагандисты из ЦРУ знали своё дело, и в дальних от столицы районах, особенно на границе с Пакистаном, местные афганцы объявили себя «моджахедами», ввергнув половину территории в гражданскую войну.

Советникам из СССР пришлось несладко. И в Генштабе, совместно с ГРУ был разработан план развёртывания в Афганистане значительной группировки Советской армии, дополнительно к той, которая уже базировалась там, начиная с одна тысяча девятьсот семьдесят девятого года. Особое значение придавалось развёртыванию войск в районе Кандагара, куда по горным перевалам из Пакистана проходили довольно многочисленные силы наёмников. Они сосредотачивались на горных базах и должны были нанести мощные удары по колоннам Советских войск. Но первый, превентивный удар, ЦРУ планировало нанести по развернутым базам в Средней Азии силами боевиков из националистических объединений. Это, по расчетам аналитиков из ЦРУ, должно было деморализовать дух, как солдат, так и местного населения.

Узбекистан славился своими хлопковыми полями. В «Белом» золоте Советский Союз с его огромной территорией и многочисленным населением сильно нуждался. Это было поистине стратегическое сырье, растущее из земли каждый год. Еще в середине семидесятых скорый на язык глава компартии Узбекистана Рашидов дал невыполнимое обещание повысить урожай хлопка в полтора раза. Рашидова поддержал Суслов, а Брежнев поверил.

Не поверил Рашидову Андропов и дал указание проконтролировать его деятельность. Но КГБ республики очень быстро свернул контроль — в Узбекистане главенствовал менталитет подчинения уважаемым людям, коим несомненно являлся первый секретарь компартии советской республики Узбекистан. А ещё он был большим другом Леонида Ильича. И КГБ Узбекистана стало личной охраной Рашидова.

Трефилов встретился с Ткачёвым, можно сказать, неформально. Машина генерал-лейтенанта обогнала «Волгу» Ткачёва и просигналила остановку. Дело было ночью и машин на шоссе не наблюдалось, но, вспомнив недавнюю перестрелку, Трофимов снизил скорость и достал оружие.

— Пал Палыч, погоди, — Андрей Викторович удивился такому способу контакта.

— Вы, товарищ генерал, пока не выходите, — напрягся старшина. — Я проверю вначале.

Машины остановились на обочине в нескольких метрах друг от друга. Трефилов сам подошёл к «Волге» Ткачёва и попросил Трофимова:

— Старшина, посидите немного в моей машине.

И когда Пал Палыч вышел, сел рядом с Ткачёвым.

— Что-то случилось, Анатолий Романович?! — обеспокоился Ткачёв.

— Случилось, Андрей Викторович, случилось… Много чего. Час назад в клинике скончался генерал Кудрявцев.

— Ох ты! — вырвалось у Ткачёва. — Как же теперь Лиза?!

— Когда у вас контакт со связным?

— Только через неделю.

Трефилов взглянул на темный лес за окном автомобиля.

— Дадите ему указание о скорейшей ликвидации главарей националистических организаций. До тех, до кого дотянутся.

— Но времени было мало! — удивился Ткачёв. — Данные не подтверждённые!

Трефилов сжал кулак и положил руку на изголовье сидения водителя.

— В конце марта Брежнев запланировал поездку в Узбекистан. Есть мнение, что там на него планируется покушение. Срок у вашей группы до марта. Это личное распоряжение Андропова. Так что, придётся ускорить работу. Пусть обратят пристальное внимание на окружение Рашидова, и будут осторожны. КГБ республики у него в полном контроле.

— Понял. Я подготовлю шифровку…

— Это не всё, — Трефилов вздохнул и достал из шинели сложенный лист бумаги. — Это донесение моего личного агента из… Канады. Изучите внимательно. Скорее всего, я переориентирую агента на связь с вами. Люди Суслова стали слишком серьёзно мной интересоваться.

— А причем тут…

— Суслов? Прочитаете донесение и очень, очень аккуратно достанете материал по фигуранту. Для этого вам придется выйти на генерала Чебрикова. И учтите, с того момента за вами начнут пристально наблюдать. Наблюдение за собой пресекайте жестко. И это не совет…

Трефилов резко вышел из машины, оставив Ткачёва размышлять над его словами.