Поплутин нервно вышагивал около милицейского Уазика в ожидании Ткачёва.
— Товарищ полковник! — он кинулся открывать дверь машины, увидев Андрея Викторовича. — Дежурный…
— Я знаю, Александр Владимирович, — Ткачёв с ходу сел в машину. — Поехали!
Этот Уазик был гораздо новее, чем тот на котором Ткачёв ездил в отделение банка. Двери не дребезжали, мотор гудел ровно, а в щели не дуло, и даже печка работала. Патрульный уверенно вел машину и немного сбавил скорость, когда они подъехали к лесополосе на восточной окраине города.
— Вон участковый, — показал Поплутин на человека, который подсвечивал себя фонариком. Уазик притормозил около него, и милиционер забрался в машину. Напрягся, увидев Ткачёва.
— Товарищ майор? — вопросительно поглядел на Поплутина.
— Это полковник Ткачёв из Москвы, капитан. Можете говорить.
Участковый снял шапку.
— Полчаса назад ко мне постучался Сенька Лохматый, сказал, что за дровами ходил и в лесу нашел машину с человеком. А человек не двигается. Вот я и позвонил дежурному.
— А сам Лохматый?
— У меня в доме, пока я вышел вас встречать. Налил я ему стакан, а то он трясся, как осиновый лист.
— Берите этого Лохматого и поедем на место, — приказал полковник.
Капитан выскочил на улицу и вскоре вернулся с маленьким мужиком в ватнике и валенках.
— Здравы будьте, начальники, — прохрипел Лохматый, загружаясь в Уазик.
— Сидел? — спросил Ткачёв.
— Было дело. Год за неуплату алиментов.
— Ладно. Показывай дорогу.
Пока Сенька руководил дорогой, Ткачёв незаметно присмотрелся к участковому. Конечно, так засветиться Главарю было рискованно, около дома убирать Шофёра. Но был ли в машине именно Шофёр из банды? Вдруг человек за дровами приехал, а у него сердце не выдержало.
— Лохматый — это кличка? — спросил Ткачёв.
— Обижаешь, начальник. Фамилия моя, — обиделся Семён.
Они подъехали к месту, и свет от фар милицейской машины выхватил из темноты «Жигули» с хромовыми полосками на бортах.
— Новая машина, — причмокнул Лохматый. — Даже муха не сидела!
— Так, сержант, — скомандовал Ткачёв. — Идите назад и ждите экспертов и дежурного следователя. А мы тут пока осмотримся. Капитан, а вы почему без планшета?
— Так это… я…
— Я — последняя буква в алфавите, — перебил полковник. — Как вы собираетесь записывать показания свидетеля?
— Сейчас… я быстро, — участковый выскочил из машины и побежал обратно к домам.
Ткачёв поймал на себе укоризненный взгляд Поплутина, но только поморщился.
— Так, Семён, — обратился он к Лохматому. — А теперь быстро и внятно расскажи, что тут произошло. Каким образом ты оказался здесь ночью? И я не поверю, что ты ничего не видел.
— Так это, начальник, — залепетал Лохматый. — Дрова нынче дорого стоят, а я же Люське своей отдаю четверть зарплаты. Вот ночью и хожу по дрова, чтобы никто не видел. Я же маленько беру, ну, сколько на санках увезти можно.
— Семён, не юли! Шарил в машине? Говори, как есть!
— Начальник, ну ты что? Я так… заглянул одним глазом.
— И что увидел?
Лохматый огляделся по сторонам, потом быстро зашептал:
— Двое их было, начальник. Приехали и встали здесь. Фары не выключали, а я вон под тем деревом бревном прикинулся, а сам одним глазом посматривал.
— Видел что?!
— Так это… говорили они вроде. Потом один в машине остался, а другой вон туда пошёл, — Семён показал в сторону домов тянувшихся в темноте снежными крышами. — Ходко так пошёл. А вона там, почти у столба, рукой ка-а-а-ак махнул в сторону леса. Будто кинул чего. И опять пошёл. А в машине-то фары и движок выключил. Разглядел я хорошо его. Снег-то уж белый.
— Машину открывал?
— Нет, — замахал руками Лохматый. — Я только к задней дверке подошёл, а смотрю, мужик там к рулю склонился, ну, я подумал, что лучше к участковому сбегать. Он тут же живет недалеко.
— Во что второй одет был?
— Куртка на нем была, как пальто, только короткая. Шапка роскошная, мех во все стороны.
— Лицо видел?
— Нет, начальник. Вот лица не приметил — темно. В машине тоже свет не горел.
Ткачёв взглянул на Поплутина. Тот сидел, ерзая от нетерпения.
— Выйдем, майор.
Они хлопнули дверями, выходя на снег.
— Александр Владимирович, приказать не могу, но если ты сейчас двинешь по следам этого в пальто и шапке, то есть вероятность, что догонишь. Время позднее. Даже если он такси поймал, то утром мы его вычислим. Знать бы где поймал…
— Я понял, Андрей Викторович, не беспокойтесь.
И он бегом бросился по той дороге, по которой уходил предполагаемый преступник. Ткачёв открыл дверь машины и сурово посмотрел на Лохматого.
— Так, Семён. Теперь запоминай. Всё то, что ты сейчас рассказал, участковому не повторяй, понял! Говори, да — шёл за дровишками, потом обратно, заметил, но никого не видел и ничего не слышал. Ты понял?!
— Да, начальник. Я так и сказал участковому. Про второго это я только вам…
— Вот и молодец. Если вдруг кто придёт и начнёт что-то выспрашивать, никому ничего не говори, а потом сразу звони в управление — майору Поплутину. Только от участкового не звони, подожди немного и в город беги к телефону. Усёк, Семён?!
— А то, начальник. Я же не дурак. Всё будет ништяк.
Послышался шум мотора и замелькал свет от фар. Ткачёв вышел из Уазика и присмотрелся. Это оказалась машина с экспертами и следователем прокуратуры.
— А вы кто? — недоверчиво спросил молодой следователь, которого Ткачёв в первый раз видел. Полковник показал удостоверение.
Следователь, похоже, сильно удивился появлению тут полковника аж из самой Москвы. Будто увидел динозавра из времен полинезийской эпохи. Тут подоспел и запыхавшийся участковый.
— Лохматый в Уазике, — показал ему Ткачёв. — А мы со следователем осмотрим «Жигули». Включите фары ярче!
«Жигули» стояли на съезде с просёлочной дороги, но на притоптанном снеге, будто на опушке леса отряд бравых пионеров усердно топтал место целый день. Эксперты, вооружившись перчатками и фонариками, открыли водительскую дверь «Жигулей».
Внутри сидел мужчина, склонившись телом на руль. Руки безвольно висели вдоль туловища, а голова повернута в сторону пассажирского сидения. Пришлось открыть остальные двери, чтобы рассмотреть лучше. Защелкали вспышки фотоаппаратов.
Следователь согрел ладони и стал записывать результаты осмотра. Мужчина был убит точным выстрелом в сердце, а в машине были обнаружены и документы водителя, и документы на машину. Тут подъехал Рафик из морга, и стало ещё светлее. Пока остальные занимались делами, Ткачёв обошёл края поляны и заглянул под дерево, под которым, по его словам, лежал бревном Лохматый. Действительно, снег был примят ровно под его рост. Значит, не врал.
Через полчаса полковник начал беспокоиться, поглядывая на дорогу вдоль домов — Поплутин не возвращался. И когда беспокойство стало превращаться в тревогу, фигура майора появилась. Пошатываясь и отдуваясь, Поплутин подбежал к полковнику:
— Не догнал, — прошептал он, с трудом восстанавливая дыхание. — Уф, запыхался…
— Завтра пойдёте сдавать нормы ГТО, — раздражённо сказал Ткачёв и крикнул. — Сержант, заводите машину!
Следователь и эксперты удивленно прервали работу.
— Товарищ следователь, заканчивайте сами, — буркнул полковник, залезая в Уазик. — Вы же знаете, что надо делать.
Уазик рванул с места, подняв облако снежной пыли.
— Туда, — направлял движение Поплутин. — Я шел по следу, но потерял его в трехэтажках. Шустрый оказался…
Машина выехала в черту городских построек. Трехэтажные панельные дома рядами тянулись вглубь города, а вдоль рядов проходили узкие улочки, соединяясь на площади у широкого здания с вывеской «Универсам». За ним виднелись силуэты ветвистых деревьев, а дальше маячили пятиэтажки Центрального района.
— Я потерял след около универсама, — объяснил Поплутин, вытирая пот.
— Розыскники с собаками есть в управлении?
— Нет, — с сожалением ответил майор. — Были две собаки, но их списали по старости, а новых не взяли.
— Стой, — скомандовал Ткачёв, когда Уазик выскочил на площадь перед универсамом.
Полковник вышел из машины и осмотрелся.
Город был словно неживой, только потрескивала неисправными лампочками буква «У» над входом в универмаг, да тускло светили пару фонарей на площади.
— Я его видел, — прошептал вышедший из машины Поплутин. — Когда выскочил к трехэтажкам из леса. А когда сюда добежал, его уже и след простыл.
Ткачёв бессильно понимал, что драгоценное время бежит и преступник уходит всё дальше и дальше, но сделать ничего не мог. Крутил головой по сторонам и топтался на месте, дергаясь то туда, то сюда.
Послышался звон стекла и на первом этаже ближайшего к Уазику дома, открылось окно. В темноте раздался голос:
— Эй, милиционеры, ходьте до меня. Скажу чаво.
Ткачёв с Поплутиным подбежали к окну и увидели старушенцию, закутанную в платок. Редкие седые волосы выбивались из него неряшливыми прядями.
— Пробежал тут странный мужчина, — зашептала старушенция. — Эвон туда забежал… за магазин. И нырк в лес. Я исчо думала, а чавойто он в такую поздноту шастаеть?
— А как выглядел-то он, бабушка? — спросил полковник.
— Как? Как? Обнокновенно. Высокий такой… Шапка на нём уж дюже странная, аки лохматая. Вот перед входом магазина потыркался, а потом и припустил в лес.
— Лицо его, бабушка, разглядели?
— Да какой там! Спиной ко мне был…
— Ладно, ба… Спасибо!
— Да чего уж там, — старушка закрыла окно.
Ткачёв посмотрел на лес за магазином. Соваться туда сейчас было опасно.
— Майор, у вас оружие при себе?
— Нет, конечно. Я не успел из оружейки взять.
— Плохо, — сказал Ткачёв, возвращаясь к Уазику. Рисковать не хотелось, хотя, наверняка преступник уже ушёл и его не догнать. Но проверить всё же надо.
— Пойдемте, майор, осмотрим лесок за магазином. Вдруг найдём чего-нибудь…
Оставив Уазик с сержантом, который тоже не успел получить оружие по причине спешного выезда за майором, Ткачёв с Поплутиным, рассчитывая на то, что беглец не примет их за милиционеров, зашли за магазин.
— И что мы найдем в такой темноте? — прошептал майор, взглянув на лесок из-за угла здания.
— Не знаю, — прошептал в ответ полковник. — Вы присмотрите за мной. Вон, хоть палку возьмите…
Так они и пошли: впереди Ткачёв, посматривая под ноги, а сзади метрах в двух Поплутин, держа подхваченную толстую и голую ветку. Пройдя немного, Андрей Викторович заметил четкие следы, оставленные на рыхлом снегу. Следы вели через лесополосу к пятиэтажкам.
Ткачёв с Поплутиным осторожно двинулись вдоль следа, и вышли к невысокой, в четыре ступени, лесенке, покрытой снегом. Лесополоса от пятиэтажек начиналась в низине, а лесенка была сделана, видимо, жителями, чтобы через лес ходить в универсам. Ткачёв глянул на пятиэтажки и заметил, что в некоторых окнах ещё горел тусклый свет. Но больше его заинтересовали ступеньки. Снег был смят наполовину их ширины.
— Что-то тут не так, — Ткачёв внимательно осмотрел лестницу.
Поплутин присоединился к осмотру, не выпуская палку из рук.
— Андрей Викторович, так он упал здесь, — высказал предположение майор. — Вот смотрите… Ступеньки в темноте особо не видно под снегом. Преступник думал с разбегу прыгнуть на третью и не попал. Наступил на край носком, поскользнулся и стал падать на грудь. Но вовремя подставил руки и потом вскарабкался наверх…
— И при этом должен был сильно ударить колено. Молодец, майор! А давай порыщем рядом, вдруг он чего уронил…
Поплутин палкой стал ковырять снег у лесенки и немного погодя на что-то наткнулся.
— Опа! — он поддел из снега пистолет. — Вот это находка!
— Да уж, — поддакнул полковник, соображая, что с этим теперь делать. По-хорошему надо отдать следователю, а тот пусть сам разбирается. Но как объяснить ему — почему опера пошли по следу, да ещё в такой дали от места преступления? Как скрыть показания Лохматого? Ведь Главарь потом убьёт мужика ни за что. Ладно, как-нибудь и что-нибудь придумаем.
— Александр Владимирович, берём оружие и отдадим следователю. Пусть он разбирается. А к Лохматому хорошо бы приставить кого. У вас есть надёжный человек?
— В каком смысле, Андрей Викторович? — Поплутин аккуратно завернул пистолет в большой клетчатый носовой платок и положил во внутренний карман куртки.
— В прямом. Такой человек, которому можно доверять.
Майор задумался, а потом осторожно спросил:
— Андрей Викторович, а вы не хотите мне что-то рассказать? Я же не волшебник, и у меня нет щуки, которая достанет всё, что я пожелаю. Простите, но я вас не понимаю. Если вы мне доверяете, то скажите, как есть. Если не доверяете…
— Извини, Александр Владимирович, — Ткачёв взял горсть снега и протёр лицо. — Но тут такое закрутилось… Короче, в городе не банда уголовников, а вполне себе небольшой отрядик спецов-террористов из-за кордона. И руководит этим отрядом очень умный и хитрый Главарь под личиной кого-то из наших.
— Каких наших?! — не понял Поплутин, падая задом в снег. — И зачем в Зареченске террористы?
— Взрывать тут всё нахрен! — вспылил Ткачёв. — А то вы тут хорошо живёте.
— Да объясни всё толком, не горячись, — майор забыл про субординацию.
— Объясню чуть позже. Есть мнение, что Главарь — это один из руководителей ГУВД. Или другого ведомства. Он постоянно в курсе нашего расследования. Вот этот, — полковник махнул на лестницу, — который от тебя удирал, уже не жилец. Тем более и пистолет потерял. Но с ним пофиг. А вот Лохматого жалко. Мужик явно не при делах, но если о нём узнают, то убьют. Чуешь, как Главарь следы заметает? Спешит. Действует второпях. А на оружии, — Ткачёв кивнул на карман Поплутина, — отпечатки явно есть.
— Как думаешь, беглец вернётся за оружием?
— Если разум потеряет, то придёт. Видишь, народ уже вставать начал. А мужик, копающийся в снегу, внимание точно привлечёт. Посади-ка, ты, Румянцева вон на том чердаке с биноклем. Пусть сутки посидит.
— А почему не Нодию?
— Беглец непростой. А Румянцев говорил, что служил в морской пехоте. Кстати, ты давно его знаешь?
Поплутин поморщился.
— Андрей Викторович, половина ГУВД из новеньких.
— Понял. Потом расскажешь. Давай по квартирам торцевым пройдёмся, вдруг кто беглеца рассмотрел.
Они поднялись по лесенке и увидели паутину дорожек окутывающих дома. Под зажигающимся светом в окнах дорожки было хорошо видно.
— Вон там он ушёл, — Ткачёв показал на тропинку в снегу, уходящую вдаль под окнами первого этажа дома, стоящего слева от них. — Пять минут быстрым шагом и тебя не видно. А потом под деревьями и на восточную окраину. Ладно, — он вздохнул с сожалением, — пойдём по квартирам.
Опрос жильцов ничего не дал. Да, в трех квартирах проходящего мужчину видели мельком, но описать внешность детально никто не смог.
Опера вернулись к Уазику и застали спящего сержанта. Ткачёв устал и не выговаривал патрульному своё неудовольствие. Ему хотелось спать, да пустой желудок болезненно напоминал голодными спазмами.
— Александр Владимирович, давай со следователем потом поговорим. Утром обсудим наши планы, и поговорим. А сейчас отвези меня к булочной…
Добравшись до дома, Ткачёв кинул полено в печку, наскоро перекусил и упал на диван, сбросив пальто и ботинки. И уже засыпал, как его толкнули в плечо и над ухом раздался шёпот Хмеля:
— Полковник, не спите. У нас ещё много дел.
Ткачёв открыл глаза и зажмурился от света лампы.
— Какого чёрта?..
— Не ругайтесь, Андрей Викторович. Я тоже не спал.
Агент грузно опустился в кресло, кинув на стол огромный конверт.
— Здесь результаты экспертизы по сравнительному анализу фотографий Шмелёвой. Да, вы правы. На фото две разные женщины.
— Я и не сомневался, — вздохнул полковник и потер глаза ладонями. — Вы хоть установили личность убитой?
— К сожалению, нет. Но начальство приказало службам сделать это в течение дня. Хотя толку будет мало…
— Почему?
— Если это агент западной спецслужбы, то только случайность позволит это выяснить. Или вы думаете, что у нас есть досье на всех жителей планеты Земля?
— Ладно, — Ткачёв помотал головой, чтобы развеять остатки так и не начавшегося сна. — Зачем вы тогда срочно меня будили?
— В конверте есть несколько любопытных документов и разрешение самого Андропова на предоставлении вам на время следствия допуска четвёртой категории. А также разрешение Прокурора СССР на опрос первого секретаря горкома Зареченска. Вы документы почитайте, потому что дать вам их «на вынос» я не могу.
Пришлось полковнику вставать, умываться холодной водой и садиться за чтение.