После посещения инкассаторов полковник поехал на завод радиотехнических конструкций. Туда автобус его довёз гораздо веселее, или так показалось, поскольку Ткачёва накормили, и он отрешённо смотрел в окно ни о чём не думая. От остановки пришлось немного пройти до проходной завода, перед которой величественный бюст Ильича, установленный на постаменте, мудрым изваянием наблюдал за суетой Зареченска.
На проходной полковник подождал заместителя директора завода, которого вызвал сидящий на «вертушке» контролёр. Андрей Викторович пояснил цель своего визита и был сопровождён в двухэтажную пристройку, где и располагалось ОКБ разработчиков «секретной» антенны. Руководителем этой конструкторско-исследовательской группы оказался дерганый молодой человек, представившийся Вадимом Марковичем.
— Сколько можно нас проверять? — видимо, Вадим Маркович увидел в Ткачёве чиновника из министерства связи.
— Я не собирался ничего проверять, — удивился полковник. — На завтра запланированы учения по эвакуации сотрудников во время пожара, стихийного бедствия или какого-то непредвиденного случая. Попрошу предупредить всех работников ОКБ.
— Чёрт знает что! — взмахнул руками Вадим Маркович. — И когда уже в столицу переберёмся? Полгода мурыжат обещаниями… То дают секретность, то снимают… Бардак! Вот за границей бережно относятся к научным кадрам…
Он резко замолк, поняв, что сгоряча сболтнул лишнее. Ткачёв сделал вид, что этого не заметил.
— И что у вас тут такого научного? Подумаешь, детальки к транзисторам собираете…
Руководитель оценил реплику полковника, как оскорбление.
— Много вы понимаете, товарищ Ткачёв! Передача и приём сигналов имеют существенное значение!
Андрей Викторович наигранно отмахнулся, увлекая руководителя в его кабинет.
— Вот что, Вадим Маркович, я не буду заниматься научной демагогией. Лучше пригласите сюда всех инженеров-конструкторов. Я лично проведу с ними инструктаж.
Пока руководитель звонил, собирая сотрудников, Ткачёв из окна кабинета осмотрел двор перед ОКБ, грузовые ворота и забор, окружающий завод. Ему показалось, что бандиты вряд ли полезут через забор — тот был слишком высок. А вот через грузовые ворота вполне — стеклянная будка с одиноким сторожем преграды не представляла. Да ещё сторож не закрывал ворота до конца, оставляя для прохода щелочку, чтобы через его будку не шастали и не охлаждали каморку.
Наконец, в кабинете собрались конструкторы и стояли, внимательно изучая Ткачёва. Он приметил долговязого парня в очках, теребящего свой линялый свитер по синим рабочим халатом.
— Товарищи! — громогласно объявил полковник. — Завтра до обеда пройдут гражданские учения на вашем ОКБ. Просьба соблюдать спокойствие, даже если вы услышите странные звуки. Это в рамках учений.
— Сирену что ли?..
— Если даже и сирену. Попрошу ответственно к этому отнестись и выводить людей организованно. Где у вас бомбоубежище?
— Вход в бомбоубежище сразу слева на входе в наш корпус, — поспешил объяснить Вадим Маркович. — Ключи у меня.
— Отлично. Я дам сигнал руководителю ОКБ, а он известит вас. Прошу не отлучаться никуда с территории завода. Надеюсь, до обеда мы закончим…
— Завтра получка, — сказал долговязый. — Не хотелось бы потом стоять в очереди.
— Хорошо, товарищи. Я учту ваши пожелания. Вопросы есть?
— Нет, — забубнили инженеры и потянулись к выходу.
— Так, стоп! — Ткачёв сделал вид, что забыл о чём-то важном. — А у кого ключи от пожарного выхода на внешнюю лестницу?
— Вот они, — с готовностью протянул связку Вадим Маркович.
Ткачёв забрал связку и улыбнулся.
— Молодой человек, — окликнул он долговязого очкарика. — Вы не поможете мне, а то вы самый высокий?
— А в чём?
— Сопроводите меня на крышу, я хочу осмотреть там систему оповещения. А потом отдам вам ключи, чтобы не беспокоить ваше руководство.
— Хорошо, — кивнул инженер, — только пальто накину. Ждите меня у выхода на лестницу.
Вдвоём они вышли на крышу через пожарную лестницу.
— Вам привет от Хмеля, — произнёс Андрей Викторович, чувствуя себя идиотом. В своей стране, на крыше какого-то завода называть пароль для связи! Бред какой-то!
— Я так и понял, что вы от него, — сказал инженер. — К чему эти учения?
— Завтра, возможно, здесь произойдёт операция по поимке очень опасного преступника. Нам нужно, чтобы вы увели людей в бомбоубежище как можно организованнее и быстрее.
Инженер подставил лицо холодному ветру.
— Знаете, как это всё надоело? Мы старались… работали ночами… А никто даже не понимает, что мы сделали!
— А что вы сделали? Если это никто не понимает!
— Лет через сорок поймут… когда поздно будет.
Ткачёву надоела недоговорённость.
— Так расскажите коротко. Может быть я сумею как-то вам помочь.
— Да мы уже всё объясняли! И длинно, и коротко. Нам случайно попали материалы об исследованиях двадцатилетней давности. В Москве, в начале прошлого года проходила научная конференция, и один специалист из Швеции подарил нам журнал по нашей тематике. В нём была статья об исследованиях… ну, вы не поймёте, и были приведены формулы. Мы нашли в них маленькую ошибку. А когда посчитали по новой, то родилась конструктивная идея. Мы её отослали в Москву с выкладками. Но в Москве нам не поверили, сказав, что такого не может быть. А мы собрали конструкцию, и даже провели испытания. Но нам опять не поверили! Тогда мы опубликовали свои выкладки и расширили гипотезу в применении. Нам помог один товарищ в продвижении статьи в журнале «Наука и жизнь». Вот после этого и раздался телефонный звонок…
— Что за звонок?
— Междугородний. Какая-то женщина просила нас продать наши разработки и материалы за очень хорошую сумму. Мы подумали и отказались поначалу. Но когда нас в Москве послали в очередной раз, то задумались. Если эти разработки не нужны нашей стране, то можно и продать.
— Но ваши разработки не принадлежат вам. Они принадлежат стране!
— Но стране-то они не нужны!..
Ткачёву нечего было сказать. Он с таким уже сталкивался не раз, когда старые «грибы» — академики, дрожащие за свои персональные пенсии, высокие зарплаты и всевозможные льготы, цепляются за свои места, как крабы, не желая их уступать более молодым и по-хорошему амбициозным учёным. Да что там говорить, если в управлении МВД сидят генералы шаркающие ногами по коридорам здания на Петровке.
— Знаете, в войну был такой случай, — улыбнулся инженер. — В Сталинграде первому секретарю горкома какой-то умелец принёс необычный аппарат. Вот, говорит, мой вклад в борьбу с фашистами — электрический пулемёт. Аппарат повертели, а ни дула, ни патронов нет. Только коробка с маленькой антенной и провод с вилкой. Умельца спрашивают — а как стрелять из этой штуки. Тот гордо воткнул вилку в розетку. Сначала ничего не случилось, а потом со стен штукатурка полетела, и стекла из окон посыпались. Первый секретарь, кажется, Чуянов была его фамилия, отправил умельца в Москву с этим пулемётом. Но ни умелец, ни пулемёт до столицы не доехали. А ведь идея была очень прогрессивная. Но, ладно, тогда война была страшная, не до прогрессивности было. А сейчас то, что мешает?! Американцы, вон, эти разработки с шестидесятых годов ведут. А это даёт большое преимущество — кто первый, тот и будет «на коне». В роли догоняющих очень сложно выдумывать что-то принципиально новое…
— Я понимаю вас, — сказал Ткачёв. — Но постарайтесь принять данность осознанно, а не с обидой. Насколько мне известно — ваше ОКБ все же переводят в Москву. Кстати, а вы бы сумели узнать голос женщины, просившей продать ей разработки ОКБ?
Инженер задумался, потом с готовностью кивнул.
Полковник облегченно выдохнул.
— Хорошо. Так мы договорились насчёт завтра? Вы поможете сотрудникам быстро уйти в бомбоубежище?
— Конечно. Не беспокойтесь.
Ткачёв отцепил ключ от связки и, попрощавшись с инженером, когда они спустились с крыши, направился к выходу.
«В банде есть ещё женщина», — размышлял полковник, сидя в автобусе. — «Кто это может быть?»
Старая и некрасивая была похожа на Серафиму — сестру Топтыги. Только зачем она послала мальчишку на поиск пистолета? Удостовериться, что его там нет? А вот это очень возможно. Преступник не мог знать, где потерял оружие и подозревал, что обронил у лестницы. Значит, он настолько был занят мыслями об уходе с места преступления, что не сразу обнаружил пропажу пистолета. Высокий, в лохматой шапке…
Надо навестить «малину» местных уголовников и поговорить с ними. Хорошо бы ещё мальчишку на опознание вытащить.
Но одному шагать в дом к Серафиме было боязно.
«Надо Хмеля попросить составить компанию», — решил полковник.
По дороге к дому Андрей Викторович зашёл в булочную и гастроном. Купил хлеба, сосиски, чая и полкило сахара. Подумал, и добавил двести грамм конфет.
Войдя в дом, Ткачёв не удивился, увидев Хмеля, Румянцева и Нодия. Агент по обыкновению дремал в кресле, закинув ноги на подоконник, а опера раскладывали привезённые с собой «игрушки» — автоматы, пистолеты, бронежилеты и рации.
— Андрей Викторович! — тараща глаза, восхищенно прошептал лейтенант. — Тут такое!
— Привет, полковник, — сонно пробормотал Хмель. — Извини, броневик не дали — революция отменяется…
— Это почему?! — не понял Нодия, но смеющийся Румянцев хлопнул его по плечу.
Ткачёв окинул взглядом арсенал, изумлённо двинув бровями.
— Вместо броневика дали два гранатомёта, — капитан показал пальцем на две короткие трубы с ремнями для ношения. — А мне понравились. Жаль, у нас таких не было…
— Всё, конечно, здорово, но где Александр Владимирович? — поинтересовался полковник у капитана. — Вы звонили ему?
— Ещё нет, — ответил Румянцев. — Вас ждали.
Ткачёв выложил на стол покупки и попросил лейтенанта поставить варить сосиски и вскипятить воду для чая, а сам позвонил майору. В управлении трубку взял дежурный и сказал, что майор вечером не появлялся. Полковник позвонил ему домой, но там никто не брал трубку.
— Так, Сергей Сергеевич, берите Георгия и найдите майора, — приказал Ткачёв, обеспокоившись. — Он должен был встретиться со своим знакомым в ГАИ…
Андрей Викторович тут же подумал, что Поплутин мог попасть в какую-нибудь неприятность:
— Возьмите оружие… на всякий случай.
— Броники напяльте, — поддержал его Хмель. — Не дай вам бог попасть в перестрелку.
Румянцев и Нодия стали набивать патронами автоматные магазины, озабоченно посматривая на полковника. Снарядили, надели бронежилеты и прицепили оружие под куртки.
— Рации тоже возьмите, — посоветовал Хмель. — Я показывал вам, как с ними обращаться. Будем все время на связи. Первый канал будет общим…
— Ага, и мы по городу, как пришельцы, — усмехнулся Румянцев, — обвешенные оружием и при наушниках с микрофоном…
— Машину мою возьмите, — буркнул агент, кинув капитану ключи. — Выходите через сарай…
Нодия с сожалением посмотрел на кухню, наполняющуюся запахом вареных сосисок. Но Румянцев мягко подтолкнул его к выходу.
Когда опера вышли, Хмель встал с кресла, подмигнул Ткачёву:
— Нам больше достанется…
Вдвоём они наскоро перекусили, и агент стал обучать полковника.
— Смотри, Андрей Викторович, вот это автомат Калашникова модернизированный облегченный. Глушитель накручивается вот так. Три магазина сам набьёшь. Броник тоже подбери с рацией. Гранатами умеешь пользоваться?
— Доводилось. Разберусь.
— Тогда пару запихнешь в карманы на жилете. А вот тебе пестик… ПБ называется.
— Твою мать! Я теперь как диверсант — с гранатами, глушителями…
Хмель улыбнулся.
— А ты как хотел…
Пока Ткачёв разбирался с оружием, агент настраивал рации.
— Слушай, — Ткачёв посмотрел на Хмеля, набивая магазины, — мне тут надо на одну «малину» сходить. Прикроешь?
— Не вопрос. Только надо амуницию куда-нибудь спрятать, а то, не дай бог, зайдёт твоя соседка, а тут…
— Да, ты прав. И свяжись с Румянцевым, что там у них…
Полковник неторопливо перетаскал «арсенал» в сарай и спрятал между поленницами.
— Майора пока не нашли, — сообщил Хмель, пристегивая автомат. — Я сказал, что когда найдут, то пусть приезжают сюда, но в дом без нас не входят.
Полковник помнил дом Серафимы, и они с агентом прошли к нему переулками, прячась от неожиданных прохожих.
— А это что?! — Ткачёв показал на «Волгу», стоящую на заднем дворе дома сестры «авторитета». — Не припомню, чтобы у Топтыги была такая машина.
— Может быть, он её купил, пока ты бандитов ищешь, — выдвинул версию Хмель, разглядывая двор сквозь щель в заборе. — Как заходить будем?
— Зайду я один, — подумав, ответил полковник. — А ты у окошка посиди. Видишь, форточка открыта — там накурено так, что хоть топор вешай.
— Добро. Ты на вход, я к окну, — согласился агент.
Полковник подбежал к углу забора, выпрямился и спокойно, как на прогулке, подошёл к калитке. Она была не заперта. Ткачёв взошёл на крыльцо дома, стукнул в дверь несколько раз. Через минуту она открылась и на крыльцо вышла Серафима, закутанная в шерстяной платок.
— Что надо, мент? — она пыхнула папиросой.
— С Топтыгой поговорить.
— Занят брательник. С другим человеком разговаривает. Приходи позже…
Серафима хотела закрыть дверь, но Ткачёв поставил ногу на порог.
— Это машина на дворе не того человека?
— Глазастый, — прошипела воровка. — Погодь здесь…
Но полковник не стал ждать, а нагло зашёл в дом вслед за Серафимой. И остановился, не входя в комнату. Прислонился к дверному косяку, чтобы его не было видно.
— Топтыга, — сказала воровка, — тут мент пришел. Тот опер из Москвы.
Послышалось громкое шуршание.
— Мишин! — незнакомый голос брызгал злостью. — Мы же договаривались!
Ткачёв быстро зашёл в комнату и увидел незнакомого человека в костюме, галстуке и начищенных до блеска ботинках.
— Кто вы?! — грозно спросил полковник, нащупывая под курткой ПБ.
— А вы кто, чтобы задавать мне вопросы? — скривил губы незнакомец.
Но Топтыга вдруг встал на сторону Ткачёва.
— Ты это, гражданин второй секретарь, с ментом не спорь. Мне в доме не нужны неприятности.
— Второй секретарь?! — удивился Андрей Викторович. — И что вы тут делаете?
— Ладно, Мишин… Разговора не получилось, — поднялся секретарь горкома. — Пойду я…
— Идите, товарищ второй секретарь, — усмехнувшись, напутствовал Андрей Викторович.
Когда партийный чиновник вышел из комнаты во двор, то Ткачёв подумал, что Хмель вытрясет из него всё, о чём даже тот не подозревает.
— Ну, Топтыга, рассказывай, и о чём ты тут разговаривал, — полковник присел за стол. Пистолет немного мешал, но Ткачёв счёл не лишним держать его наготове.
— Дурак он, — «авторитет» прикурил папиросу и выпустил клуб дыма. — Он думает, что я такой лихой «джентльмен удачи», а я — просто вор. Это большая разница.
— И что он тебе предлагал? — поинтересовался полковник, оглядываясь на затаившуюся Серафиму.
— Знаешь, я не скажу тебе… А там думай, чего хочешь.
Андрей Викторович подумал, что не стоит терять время на пустую болтовню.
— Тогда скажи мне, Топтыга, как Антон Цыганков оказался в Зареченске.
— Мне позвонили и сказали принять Цыгана, — уклончиво и не называя имен, ответил «авторитет». — Как в твоём случае.
Теперь полковник сложил почти все части сложной конструкции под названием «зима в Зареченске», и решил прояснить один маленький штрих.
— Тут мальца задержали, а у него в куртке пистолет. Не знаешь — чей?
— Врешь, мент! — не сдержалась Серафима. — Не нашёл пацан пистолет!
Она тут же сообразила, что совершила большую ошибку. Но, судя по реакции Топтыги, последний был не в курсе того, что сделала его сестра.
— Серафима, — проревел «авторитет», — чего я не знаю?!
Воровка молчала, со злостью поглядывая на полковника.
— Тихо, — махнул рукой Ткачёв. — Вы потом сами разберётесь в своих семейных делах. Мне нужно: первое — сейчас Серафима скажет, с кем она связалась; второе — завтра вы все сидите на попе ровно целый день. И своим корешам это передадите. Кто высунет нос на улицу, того буду считать врагом. Уяснили?
Дождавшись подтверждающего кивка Топтыги, полковник выжидающе посмотрел на его сестру. Та, под злобным взглядом брата пробурчала:
— Он взял меня на базаре — на кошельке. Сказал, что посадит…
— Да кто — он?! — рыкнул Топтыга. — Говори!
— Гладышев…
Андрей Викторович встал, кивнул Топтыге в знак благодарности.
— Я через задний двор выйду, — и оставил брата и сестру выяснять отношения.
«Волга» все ещё стояла у дома. Полковник подошёл и открыл дверь водителя. Второй секретарь сидел, прижав к носу ком снега, а сзади него Хмель самодовольно улыбался.
— Полковник, я не думал, что в этом городе столько желающих получить полмиллиона. Что будем делать с этим? — он кивнул на второго секретаря горкома.
— Грише надо позвонить — пусть он разбирается.
— Я не хочу к Григорию Михайловичу, — гнусаво пробормотал партчиновник. — Он страшный человек!
— Может его прямо здесь пристрелить?
Вопрос агента привел второго секретаря в ужас, и Ткачёв понял, что тот не может быть Главарём. А приехал предложить уголовникам напасть на инкассаторов за долю в этом деле. Видимо почувствовал, что Козыреву «светит» понижение и ссылка в места не столь отдалённые. А место первого секретаря горкома останется вакантным. Оставалось только занести некую сумму первому секретарю областной организации, и вопрос с назначением на вакантную должность был бы улажен. Ткачёв не был далёк в своих предположениях, с единственной разницей, что второй секретарь приехал к Топтыге выменять компромат на него, взамен информации об инкассаторах. Но Топтыга не был круглым идиотом и отказался. Идиотом стал второй секретарь, посчитавший, что «авторитет» с легкостью согласится на такие условия. Да ещё некстати объявился Ткачёв.
— Надеюсь, товарищ второй секретарь горкома, что теперь мы будем сотрудничать? — полковник незаметно подмигнул Хмелю.
— Да, да, да, — поспешил согласиться чиновник.
— Тогда поехали. А по дороге вы нам всё расскажете о Гладышеве…