До кафе доехали быстро — на улицах почти не было транспорта. Припарковались. Ткачёв хотел вылезти из машины, но Хмель остановил его и протянул небольшой бинокль. Полковник взял, подумав, что будет лучше рассмотреть кафе издали, чем крутиться у дверей.
Здание кафе выглядело безжизненным, на двери висела табличка «закрыто». Ткачёв не знал, радоваться ему или огорчиться. Табличка, возможно, доказывала, что бандиты готовятся к нападению и расчёты полковника верны, а с другой стороны — это и пугало.
Он вернул бинокль Хмелю:
— Поехали на завод.
Агент не спеша вырулил на дорогу и быстро набрал скорость. Теперь машина неслась по тихим улицам Зареченска к выезду из города. Ткачёв не понял такой манёвр.
— Проедем к заводу «огородами», — пояснил Хмель. — Вдруг они поставили кого-то наблюдать за входом. На завод пройдём через грузовые ворота. Со сторожем я договорюсь.
Ткачёв согласился с доводами агента. Сейчас можно одним неосторожным шагом испортить выполнение операции. Он нажал кнопку передатчика:
— Четвёртый, я — третий… как у вас дела?
Рация зашуршала, и послышался голос Поплутина.
— Не мешайте, третий. У нас развод. Гладышев инструктирует, правда, очень нервничает…
— Принял, четвёртый…
Хмель усмехнулся.
— Полковник, ты прямо «коммандос». Не засоряй эфир. Рано ещё…
Какое-то время ехали молча, потом агент озаботился:
— Не нравится мне этот Гладышев. Какой-то он скользкий…
Ткачёв отключил рацию.
— Я тоже подозреваю, что неким боком он во всем этом деле. Рвения к расследованию никогда не проявлял. Я даже и видел то его всего пару раз. Но на Главаря он тоже не тянет. Тот, наверняка, ненавязчиво контролировал бы…
— Очень плохо, Андрей Викторович, что мы не вычислили Главаря. Если уйдёт, то мы и не найдём его никогда.
— Найдём, — убеждённо сказал полковник. — Без связи он просто никто. А связи у него есть, значит найдём.
— У тебя есть соображения? — насторожился Хмель.
— Есть. Вот закончим… тогда расскажу. Непросто всё это. Много людей увязло в Зареченске. А выход из лабиринта только один.
— Тебе виднее, — Хмель сбавил скорость заезжая на неприметную лесную дорогу, ведущую к заводу радиотехнических конструкций. Машина поехала медленно, подпрыгивая на ухабах.
Агент остановил Жигули, не доезжая до грузовых ворот с полкилометра, немного проехав в лес. Они вышли из машины и Хмель, прежде чем пойти к воротам, внимательно осмотрел в бинокль стоянку перед ними и дорогу, идущую из города.
— Тихо всё, — он махнул Ткачёву, и они пошли к воротам.
— И как ты будешь договариваться со сторожем? — ехидно поинтересовался полковник.
— Увидишь, — так же ехидно ответил Хмель.
Сторож сидел в небольшой кирпичной будке с большими окнами и закрытым дверьми проходом на территорию завода. Посереди прохода стояла металлическая «вертушка». Огромная створка ворот отодвигалась в сторону электрическим приводом, но вплотную к стене будки не подвигалась, оставляя щель. В такую щель мог протиснуться человек, издали предъявив сторожу пропуск.
Так поступил и Хмель. Он достал удостоверение и, помахав им, стал протискиваться в щель между стеной будки и воротами. Ткачёв сделал так же. Похоже, сторож вообще не обратил на них никакого внимания, читая разложенную на столе газету.
— Вот видишь, Андрей Викторович, всё не так сложно, — усмехнулся агент. — Предприятие не режимное, красть здесь особо нечего. Давай-ка осмотрим тут всё…
Они остановились. Хмель показал рукой на ворота.
— Попрут они здесь. Но на всякий случай ты с крыши присматривай за правым флангом. Вдруг через забор полезут. Я же займу место напротив ворот — вот тут, у люка разгрузки.
— Может быть, чуть левее, — подсказал полковник. — Вот там, на втором этаже — туалет. Так они будут под перекрёстным огнём и не смогут уйти под козырёк люка.
— Шаришь, — одобрительно кивнул агент. — Если чего, то и второй этаж я им перекрою. А на первый им и заскочить негде, только со стороны пожарной лестницы. Пойдем, взглянем на неё.
Пока они шли вдоль стены цеха, ожил передатчик Ткачёва.
— Третий, я — четвёртый. Выдвигаемся к отделению Госбанка.
— Принял, четвёртый, — походя, ответил полковник.
Увидев пожарную лестницу Хмель присвистнул.
— Растяжку бы здесь поставить, но опасно. Вдруг какой-нибудь рабочий подорвётся… Смотри, Андрей Викторович. Твоя задача не дать им зайти внутрь. Если они пройдут на первый этаж, сразу говори мне — я спущусь. Но тогда, боюсь, бой затянется.
— Может подпереть дверь на первый этаж изнутри? — предложил Ткачёв, немного подумав.
— А ты хорошо соображаешь! Так и сделаем — всех загоним в убежище, дверь запрём наглухо, а ты на крышу через второй этаж.
— Хорошо. У меня и ключ есть…
— Тогда, пошли…
Время летело — счёт велся на минуты. Это подтвердил Поплутин, связавшись с Ткачёвым:
— Третий, я — четвёртый. Стоим у отделения Госбанка — ждём инкассаторов. Подошёл экипаж ГАИ. Ребята в нём совсем молодые…
Рация хрипнула, и голос майора прошелестел еле слышно: — Жалко…
К разговору подключился Хмель.
— Отставить сопли, четвёртый. Потом разберёмся. Не забудь передать инкассатору посылку.
— Не забуду…
Рация стихла.
— Чёрт, как трудно работать! — агент стукнул кулаком об стену. — Андрей Викторович, может, ты объяснишь майору?
Ткачёв щелкнул кнопкой канала:
— Четвёртый, я — третий… Ничего не выдумывай, так только себя подставишь и их не сбережёшь. Мы потом отыграемся… Обещаю!
— Принял…
Полковник сжал губы от злости. Попадись ему сейчас начальник ГАИ Зареченска, он бы не раздумывая врезал бы ему по толстой и наглой роже. Хотя он и не знал, какая рожа у начальника ГАИ.
— Ну, что? — Хмель взглянул на свой хронометр. — Пора людей собирать в убежище. Через минуту конвой выходит. До планируемой нами точки первой засады им ходу пятнадцать минут.
Они поднялись на второй этаж. Хмель подставил ладонь и Ткачёв хлопнул по ней. Агент быстро пошёл по коридору в сторону туалета.
— Наушник в ухо вставь, так удобнее, — послышался его голос. — И переключи на общий канал. Майору тоже передай…
Полковник зашёл в кабинет Вадима Марковича.
— Объявляйте всем сбор в убежище, — сказал Ткачёв удивленно смотревшему на него руководителю. — Быстрее!
— Что за спешка?! — Вадим Маркович явно не желал торопиться.
— Мне повторить?! — грозно надвинулся полковник.
Раздражённо хмыкнув, руководитель ОКБ стал обзванивать отделы с просьбой собираться в бомбоубежище.
— И вы тоже, — указал на дверь Андрей Викторович.
Вадим Маркович послушался, и Ткачёв решил его проводить. В этот момент рация ожила в наушнике голосом Поплутина:
— Третий, мы начали движение. Всё по плану. Посылка передана.
— Принял, — Ткачёв подтолкнул оглянувшегося руководителя ОКБ. — Переходите на общий канал связи.
Вадим Маркович, услышав эти слова, с подозрением спросил:
— А с кем это вы разговариваете?!
— Не ваше дело, — ответил полковник. — А как руководитель лучше проконтролируйте эвакуацию людей.
— Полковник, где вас черти носят?! — возмутился Хмель. — Тут за воротами какое-то странное движение. Подъехала машина ГАИ. Мне из окна не очень видно.
— Вадим Маркович, — любезно обратился Ткачёв, — пожалуйста, поторопитесь. И поторопите сотрудников!
Руководитель, наоборот, почему-то встал истуканом.
— Вам что-то не ясно? — Андрея Викторовича крайне раздражало поведение руководителя.
— Я начальник на этом предприятии. И я должен знать, что тут происходит!
— Викторыч, твою за ногу! — надрывался Хмель. — Врежь этому научному дебилу, иначе я его пристрелю к ядреной матери!
— Вадим Маркович, — сохранял любезность Ткачёв. — Пройдите, пожалуйста, в убежище. Вам всё объяснят потом…
Неожиданно в наушнике полковника раздался сдавленный хрип, больше похожий на человеческий.
Поплутин подошёл к машине ГАИ. Два молодых инспектора посмотрели на него так, будто встретили в лесу бродячую беспородную собаку — брезгливо и надменно. Александр Владимирович постучал костяшкой пальца о стекло водителя.
— Тебе чего?! — молодой сержант скривился, опустив стекло.
— Майор Поплутин, — представился опер, показывая удостоверение.
— И что вам нужно, майор Поплутин? — сидевший рядом с водителем лейтенант, такой же молодой, как водитель, слегка наклонился, разглядывая начальника УГРО Зареченска.
— Лейтенант, вам сообщили кто начальник конвоя?
Оба инспектора были как с картинки — новые выглаженные шинели, заломленные по моде шапки, и белые ремни портупеи.
— Нет, — ответил лейтенант. — У нас указание провести инкассаторскую машину. А кто начальник конвоя — мне без разницы, я ему не подчиняюсь. Такого приказа у меня нет.
Майор скрипнул зубами — субординация у этих юнцов явно хромала.
— Вас чем там в ГАИ кормят? Пофигизмом?
Но лейтенант, видимо, не отличался сообразительностью.
— Товарищ майор! Отойдите от машины и не мешайте выполнению задания! Я повторяю ещё раз — мы вам не подчиняемся. У нас чёткий приказ — двигаться по маршруту со скоростью пятьдесят километров в час и держать в поле зрения инкассаторский автомобиль. Можете позвонить начальнику ГАИ и уточнить.
Поплутин стукнул кулаком по крыше автомобиля инспекторов. Ему стало жаль этих самоуверенных молодых парней, но с другой стороны он не мог им выложить всё — они просто возьмут и сбегут тут же. У них и оружия нет.
Он побежал к патрульному Уазику, раскрыл дверцу водителя. Старшина-водитель удивленно подскочил на сидении.
— Вылезай! — крикнул ему майор. — Остаёшься здесь до особого распоряжения. К воротам инкассации никого не подпускать. Если кто-то спросит — скажешь, я распорядился. Понятно?!
Испуганный гневной речью майора, старшина выскочил из машины.
— Есть!
Поплутин сел за руль Уазика, включил двигатель и рацию.
— Шестой, заводи! Поехали!
— Принято, — отозвался инкассатор.
Конвой тронулся. Машина ГАИ догнала их чуть позже — юнцы проспали начало движения, но лихо объехали конвой и пристроились спереди на значительном расстоянии.
Нодия и Румянцев расстегнули куртки, сняв с крепления автоматы. Капитан похлопал по карманам, проверяя гранаты. Трубы гранатомётов лежали между ним и лейтенантом на заднем сидении.
— Сань, а ты не погорячился, убрав старшину? — Румянцев посмотрел назад.
— Нет, — твердо ответил майор. — И переключайтесь на общий канал — приказ полковника.
Опера щёлкнули кнопками раций и застыли, всматриваясь в пробегающий за окном городской пейзаж.
Вскоре конвой проехал мимо перекрёстка с одинокой машиной ГАИ. Инспектор расслабленно прижимался задом к боку машины и только проводил их взглядом. Через пять минут три машины конвоя зашли на участок дороги, тянущийся по лесу.
— Приготовились! — сказал Поплутин и взглянул на спидометр. Стрелка едва достигала цифры пятьдесят. — Шестой, прибавь чутка скорости…
— Сань, не нервничай, — Румянцев спустил вниз предохранитель автомата. — И ты оружие не приготовил.
— Сейчас уже некогда. Вот проскочим этот участок, тогда…
Он не успел договорить. Машина ГАИ, идущая спереди, вдруг пошла юзом по дороге, покрываясь дырками и роняя разбитые стёкла. А из машины инкассатора полетели искры.
— Нападение! — прокричал Поплутин, забыв, что не вставил в ухо гарнитуру. Он нажал на тормоз и, открыв дверь, стал вываливаться на снежно-грязную дорогу. По Уазику противно зашлепали пули, проделывая дырки и рикошетя. Но майор заметил, что задняя дверка уже открыта и Румянцев откатывается на обочину дороги. С грохотом лопнуло переднее колесо Уазика.
— Саня, не спи! — крикнул Румянцев, поднимая автомат. Затвор заходил взад-вперед, выплевывая отстрелянные гильзы.
Майор перевернулся к Уазику, стараясь спрятаться за колесо и отстегивая автомат. Пара пуль с грохотом вонзились в железо над головой. Он оттянул затвор и дал короткую очередь в ту сторону, куда стрелял капитан.
— Саня, очнись! Возьми чуть правее! Там за деревом…
Погрохотал взрыв гранаты и горячая волна царапнула лицо Поплутина…
Ткачёв оторопел. В наушнике слышались звуки боя и крики Румянцева. Он открыл было рот, чтобы спросить его, что происходит, но тут в руке Вадима Марковича что-то блеснуло…
Удар в бок был чувствителен. Полковник отшатнулся и сделал два шага назад. Руководитель ОКБ, до этого выглядевший неким научным «пнем», вдруг изменился лицом — оно стало страшным, перекошенным от злости. В руке он сжимал заточку.
— Ах, ты — падаль, — зашипел Вадим Маркович, наступая и занося руку для следующего удара, но не успел. Раздался хлопок, и затылок руководителя брызнул кровью.
— Андрей, на крышу! — Громко крикнул Хмель. — Началось!
Вадим Маркович со стеклянными глазами сначала упал на колени, а потом ничком на пол. Заточка выкатилась из его пальцев, звякнув о кафель.
Ткачёв развернулся и бросился к выходу на крышу. Он не стал открывать дверь ключом, а ударом ноги выбил её наружу. И тут же нырнул обратно в коридор — взвизгнули пули, выбивая в стене штукатурку, несколько попали в железо лестницы, громко обозначив попадание.
Андрей Викторович споро вытащил гранату и, сдернув чеку, метнул её вниз. Дождавшись хлопка взрыва, выскочил на лестницу, мельком посмотрев вниз. Странная фигура в черном метнулась к стене цеха и попыталась забежать за угол. Ткачёв не отстегивая автомат, а лишь распахнув куртку, сноровисто передёрнул затвор, и выстрелил короткой очередью. Человек в чёрном резко изменил траекторию движения и выстрелил в ответ, но Андрей Викторович спрятался за толстое основание лестницы. Пули звонко щелкнули.
Ткачёв выбрал момент, когда противник стал переносить центр тяжести с одной ноги на другую, чтобы постараться забежать за угол, и выпустил длинную очередь, стараясь стрелять на опережение. Противник резко вскрикнул странным тонким голосом, выронил автомат, но снова моментально ушёл с линии огня. Правда, слегка пошатываясь. Ткачёв не растерялся — достал ещё гранату и прицельно бросил…
Майор перекатился под днищем на другую сторону Уазика и уткнулся в чьё-то тело. Рядом с телом валялись гранатомёты, схваченные за ремни мёртвой рукой засыпанной снегом. Поплутин приподнял голову и увидел человека в чёрном невдалеке за деревом. Тот стрелял из непонятного оружия по инкассаторской машине, но пули лишь высекали искры из металла и с треском ломали усиленные стёкла. Александр Владимирович не слишком раздумывая, выдернул из заснеженных пальцев один из гранатомётов. Вспомнил, чему учил его Серёга Румянцев. Открыл заднюю крышку и до упора раздвинул трубы. Затем быстро прицелился в противника, стреляющего по инкассаторской машине, и надавил спуск. Грохнул взрыв и чёрный человек, вскинув руки, отлетел от дерева метров на пять. Его оружие полетело в другую сторону.
Но тут страшный удар в бок заставил майора вздрогнуть и стиснуть зубы. Тело тут же налилось тяжестью и в глазах резко потемнело. Боль пришла чуть позже и Поплутин протяжно закричал…
Взрыв отбросил противника назад. Его тело перевернулось на земле несколько раз, сбившаяся с головы шапочка обнажила серебряно-русые пряди.
— Андрей, меня прижимают! — орал Хмель. — Быстрей на крышу!
Полковник шустро забрался по пожарной лестницы, пригнувшись подбежал к краю крыши с той стороны, где было окно в туалет. Осторожно выглянул.
Во дворе, рядом с воротами стояла машина ГАИ. Два инспектора и ещё один человек в странной черной форме стреляли поочередно в окно туалета. Пули щелкали по кирпичу, разбрасывая красную крошку. Гранат у Ткачёва больше не было. Он встал на колено и поднял автомат. Прицелился. Длинная очередь изрешетила крышу автомобиля, но один из инспекторов ткнулся лицом в землю, вывернув ноги. Второй инспектор попытался убежать за ворота, но, срезанный короткой очередью Хмеля, кувырнулся на спину. Оставшийся противник на мгновение растерялся, задергался за машиной, а Ткачёв, заменив магазин, уже нажимал спусковой крючок. Пули зашуршали вокруг противника, взметая снег вперемежку с асфальтом, автомат дергался в руках Ткачёва, но все решил одинокий выстрел Хмеля. Тщательно прицелившись, агент попал противнику в голову.
— Андрей, живой?! — интересовался по рации Хмель.
— Да, — ответил полковник, вставая.
И тут же услышал стук по железу. Ткачёв не стал раздумывать, в автоматном магазине уже не было боеприпасов. Привычным движением выдернул ПБ и выстрелил на звук три раза…
Румянцев, оглушенный взрывом, мотал головой, выплевывая снег и землю. Голова гудела, как чугунный колокол. Вытаращив глаза, капитан попытался рассмотреть поле сражения, но видел только разлетающиеся искры от машины инкассатора. Затем на дорогу вышел человек в черной одежде. Удерживая на боку необычный автомат с длинным глушителем, он медленно приближался к инкассаторской машине. Автомат дергался, разбрасывая гильзы. Капитан провел рукой по снегу, но не нашел своё оружие. Тогда выдернул из кобуры свой ТТ и поднявшись, сделал шаг, поднимая пистолет. Человек в чёрном будто почувствовал и, не прекращая стрелять, резко повернулся к Румянцеву… Тяжелый пули попали в грудь капитана, но, падая, он сумел выстрелить…