Всё началось с того злополучного убийства «на Ждановской». Андропов, раскручивая это дело, страшно обозлился на Щёлокова. Собственно, они оба понимали, что Брежневу осталось немного, и кто-то должен будет вскоре занять его пост. А милиционеры из линейного отдела № 5, в ведении которого и была станция метро «Ждановская», ускорили противостояние, убив майора КГБ Афанасьева.
И чекисты стали рассматривать убийство товарища, как вызов.
Щелоков, немало сделавший для советской милиции, только усугубил положение, заняв позицию — своих не сдаём. Чекисты пошли в наступление «по всему фронту».
До Олимпиады-80 к Автондилу обратился очень известный «коллега». Человек прекрасно был осведомлён о связях «авторитета» и попросил взять под «опеку» очень талантливую аспирантку с финансового факультета. На время. Предложив немалый профит. Автондил ещё удивился столь неожиданной просьбе. Ещё больше он удивился, когда «коллега» из Геленджика попросил об одной услуге по линии Минторга. И тоже за очень приличный взнос в «общак». И эти «услуги» касались тихого и провинциального Зареченска.
Автондил решил узнать, что это за город такой и выяснил, что Зареченск тесно связан с Афганской компанией советской армии, и первый секретарь горкома один из ставленников Суслова — «серого кардинала» СССР. Город быстро расширялся. Причём темпы расширения были очень высоки.
Автондил хорошо разбирался в хитросплетениях кремлёвской верхушки того времени, и понял, что Зареченск стал ареной «битвы» за множество интересов самых разных людей. А когда его попросили помочь некой даме в Зареченске, да помочь аспирантке устроиться в созданное там отделение Госбанка, да направить туда полученный Минторгом груз из Геленджика, то сильно задумался о своём будущем. События «на Ждановской» подсказали путь, и Автондил тут же в большой тайне организовал себе встречу с генералом Трефиловым.
Уже потом, от генерала приходил человек и просил мнения по поводу оперов шестого управления МВД. Автондил назвал Ткачёва честным, опытным и наивным ментом. Больше ни с кем он дела не имел — остальные менты, по его мнению, продажны и нечестны.
Первое нападение на инкассаторов в Зареченске спровоцировал Гриша, подкинув заведомо ложные сведения местному «авторитету» Цыганкову. Старый чекист сделал это очень тонко и быстро, выбрав удачный момент. Цыганков вёл борьбу с Топтыгой за роль «смотрящего по городу». Тем более у Цыгана оружие было.
Гриша, получив задание от Трефилова — как можно сильнее натравить ментов друг друга, постарался. Дискредитация милиции в Зареченске была главной задачей местного чекиста. Но тут Андропов решил «унизить» в глазах уже мало что понимающего Брежнева, ещё одного его друга — Суслова. Напомнив Генсеку историю с покушением на него милиционера, сказавшего, что только Суслов может возглавить страну и партию, и, затаив на Суслова обиду, когда тот на пленуме ЦК отменил решение Андропова о признании виноватым советского посла в Канаде фразой: «А разве КГБ назначал посла в Канаду?», Андропов решил провести «пакость» в отношении сына Суслова — Револия. Поэтому когда из Зареченска инженеры ОКБ послали разработку в Москву, то по команде Андропова все учёные, работающие в области радиотехники, эту разработку признали неперспективной. Кроме Револия Суслова, руководившего тогда научным центром радиоэлектронных систем.
Внедрение группы агента Мария в Зареченск было на руку КГБ. О внедрении агента «Шмелёва» догадывались, но не могли понять цели этого внедрения, хотя Гриша и присматривал за ней.
После первого нападения на инкассаторов прибывшая из Москвы инспекция МВД только усугубила положение, уволив опытных работников и получив мзду от Гладышева и начальника ГАИ. Шмелёв и Поплутин, в силу своей неопытности, тыркались, как слепые котята, а прокурор Зареченска всячески им мешал, не желая расстраивать Козырева. А тот, возомнив себя неприкосновенным божеством, стал наглеть.
Почуяв слабость ГУВД, и тоже обнаглев, Цыганков провёл второе нападение. Его подначивала Шмелёва. Тогда Григорию стало понятно, что цель внедрения Шмелёвой — это дискредитация Зареченска, как «форпоста» перед Афганистаном. А ещё чекист догадывался, что Шмелёва надолго не задержится. И её отход должна прикрыть группа Марии своей деятельностью вокруг ОКБ. И вот тут, будто сошлись неведомые планеты — цели группы Марии и Андропова пересеклись в одной точке — в ОКБ. И тогда в Зареченск срочно была послана группа Хмеля с копиями чертежей.
И вот тут всё и у всех пошло наперекосяк.
Шмелёва заподозрила неладное и сообщила Марии. Мария почувствовала провал, и срочно связалась с Автондилом, не подозревая, что «авторитет» уже сдал всех чекистам. В свою очередь, Автондил подумал, что было бы неплохо, если его случайные связи с иностранными разведками так и останутся случайными. КГБ умело когда надо работать быстро и жестко.
Иностранная разведка не была заинтересована в возвращении группы Марии, и не оставила ей никаких связей, кроме Автондила. Перебежчики из СССР рассматривались ЦРУ как расходный материал. И настоящая Шмелёва тоже. При отходе агента её бы попросту снова поменяли.
Но Мария об этом не знала, и организовала операцию по нападению на инкассаторов. Организовала и провела очень умело, страхуясь на тот случай, если инкассаторы были под наблюдением. После этой операции между женщинами-агентами произошла разборка. Агент Шмелёва ждала своей эвакуации, а не бандитского нападения. Она не знала, что её личный связной в Москве получил семь суток ареста за хулиганство, случайно повздорив в ресторане с двумя милиционерами в штатском, отмечающими увольнение из МВД.
Приезд Ткачёва в Зареченск не остался незамеченным. Если бы полковник сразу не поехал бы к Топтыге, то, возможно развитие событий поменялось. Фраза «Мне выделено три дня на поимку преступников», сказанная Гладышеву, повергла последнего в шок. Слова «Мне Автондил…», сказанные при встрече Марии, были расценены ей, как помощь Автондила. Ведь она ему позвонила до этого. А уголовники, поставленные перед фактом, что надо отдать что-то после третьего налёта, чуть ли не впали в ступор, наслушавшись про «зверства» КГБ.
Серафима немедленно сообщила Гладышеву, а тот — тут же Шмелёвой, позвонив в кафе. Мария быстро сориентировалась и, заметая следы, убрала Цыганкова буквально перед приходом Топтыги. По её задумке Ткачёв должен был «повесить» все разбойные нападения на Цыгана и закрыть дело. А Топтыга выдать ему того, кто что-то не поделил с Цыганковым. Никто из них не знал об истинной цели приезда полковника, хотя он при первой встрече сказал это авторитетам открытым текстом. Но Серафима об этом Гладышеву не сказала, поскольку знала, что Топтыга не при делах.
Ткачёв не повелся на «подарок» Марии, а почему-то стал копать под отделение Госбанка, прислав туда Румянцева. Агент Шмелёва поставила условия Марии по своей эвакуации, и женщины опять устроили разборки. Мария поняла, что Шмелёва на грани провала и сдаст всех скопом. О чём аккуратно, через Андрюху и намекнула Гладышеву, приукрасив особенными «зверствами» КГБ. Гладышев, не раздумывая, Шмелёву убрал, подставляя своего заместителя.
Но дотошный Ткачёв начал копать ещё глубже, и Гладышев перестарался, убрав таксиста и потеряв оружие. Кстати, таксист был особо не замешан — он видел только исполнителей убийства Цыганкова. В эпизоде с третьим нападением он только подвозил «барменов» до определённой точки, где они выходили. Но эта точка была лишь недалеко от места засады.
Гладышев сделал непозволительную ошибку, послав Серафиму на поиски пистолета. Он это осознал, когда увидел Румянцева, поймавшего мальчишку. И совсем потерял разум.
Мария находилась в цейтноте. Вся работа группы по вербовке Вадима Марковича стала бесполезной. К тому же он запросил за свои сведения по разработке большие деньги, которых просто не было. И она отправила Андрюху к Гладышеву. И начальник ГУВД решил сыграть в свою игру. Он умолчал о своих накоплениях и выдал «наводку» об инкассаторах, которые повезут крупную сумму денег, но с хорошим прикрытием.
Мария не сомневалась в успехе — её группа была отлично вооружена и подготовлена. Она знала на что способны зареченские милиционеры, и была только одна загвоздка — как пройти в ОКБ и потом быстро выйти из города. Если бы Ткачёв и Хмель знали бы, что у Марии только одна цель вывезти Вадима Марковича и дать ему денег, то быстро бы собрали необходимую сумму и положили бы деньги перед ней в пакетике с бантиком. Нужен был факт вербовки иностранными разведками начальника ОКБ. Тогда переезд в Москву инженеров был бы привязан чекистами к сыну Суслова. Что было истиной.
Начальник ОКБ ждал Марию с деньгами, а вместо неё увидел Ткачёва и Хмеля с автоматами. И пошёл напролом, почуяв, что пришли за ним. Мария этого не знала. Два инспектора ГАИ и начальник были куплены Андрюхой для беспрепятственного выхода из города. Потом ГАИшников всё равно бы убрали. Мария, попав с группой в засаду, просто решила идти до конца. Зачем она взбиралась на крышу под пули Ткачёва, так и осталось неизвестным.
Ткачёв сломал вторую линию чекистов — Револия «зацепить» не удалось. Но всё остальное было очень кстати. Плюс чекисты обвинили в саботаже прокурора Зареченска, чем спровоцировали некое волнение в следственном комитете СССР. Но зареченское милицейское руководство и Козырев были весомой каплей в понижении авторитета Щелокова и Суслова, а разоблачение и уничтожение агентуры иностранной разведки в Зареченске — большим плюсом для КГБ и Андропова.
Трефилов понимал, что после этого Ткачёву не будет места в структуре МВД. Само расследование полковника было явно против принципа «своих не сдаём». Собственно, понимал это и сам Андрей Викторович. В управлении он бы встретил глухое презрение коллег. А умолчать об инициации зареченским чекистом нападения на инкассаторов тоже не мог.
Он бы смог выпросить себе немного времени, если бы подал в отставку, но его бы всё равно убрали. Оставлять его живым чекистам не было смысла. На Ткачёва вышли бы люди Щелокова, а он бы всё им рассказал. А Андропов должен был оставаться чистым в этой истории.
Прошел без малого час, пока Ткачёв выстроил в уме всю цепочку «Зареченского дела». Гриша терпеливо ждал, посматривая на оружие полковника. Андрею Викторовичу оставалось только выбрать…
И тут он догадался. Его умозаключения так и останутся ими, если убрать из папок Гладышева кое-какие документы и данные экспертизы по первому нападению. Он итак уже в этом деле перешёл несколько граней. Так почему не перейти ещё одну?
Козырев, Гладышев, Шмелёв, начальник ГАИ, прокурор и второй секретарь горкома сделали из Зареченска лабиринт, исказив его под цветущий город. И сами же в нём запутались. Так почему полковник должен об этом молчать? Даже если КГБ и спровоцировало войну в лабиринте. Не было бы его, нечего было бы и провоцировать.
— Гриша, вы знаете телефон Топтыги? — Ткачёв нарушил молчание.
Чекист написал на листке цифры.
Полковник позвонил.
— Начальник? — удивился Мишин.
— Ты, Топтыга, сделай для меня ещё одно… Помоги семьям убитых инкассаторов. Сделай, пожалуйста.
Мишин помолчал, потом с горечью произнёс:
— Жаль, начальник, что ты уезжаешь.
Почему он так сказал, Ткачёв не понял, положив трубку. Он подошёл к столу, молча открыл одну из папок и достал не подшитый к делу протокол изъятия у Цыгана оружия. Подумал и предложил:
— Гриша, возьмите из документов то, что вам нужно.
Чекист не глядя в папки, взял их и сунул в печь. Потом стоял и смотрел, как огонь лижет коричневый дерматин на корешках. Ткачёв тоже пихнул протокол в огонь.
— Можете ехать домой, полковник.
Гриша пошёл к выходу, махнув молодым сотрудникам, не проронившим ни слова за всё время.
— Я позвоню Трефилову…
Москва зажила нормальной жизнью, оправившись после проведённой олимпиады. Ткачёва на Казанском вокзале встретили цыганки и два человека в черных пальто.
— Андрей Викторович, пройдёмте с нами…
Ткачёва повезли по улицам Москвы, потом «Волга» выехала за город, и водитель прибавил скорости. Лесная дорога была длинной и безлюдной, пару раз Андрей Викторович заметил лося, пробирающегося по глубокому снегу. Наконец, подъехали к двухэтажной даче.
Полковника провели на второй этаж, и к нему вышел сам Андропов — спокойный, но в то же время немного напряженный. Кивнул в ответ на приветствие. Подождал, пока сотрудники, привезшие Ткачёва спустятся на первый этаж, а потом спросил:
— Вы играете в домино?
Полковник честно признался, что не любит эту игру. Юрий Владимирович пристально взглянул на Ткачёва и провёл его в небольшую комнату со столом и двумя креслами. Щелкнул выключателем, но свет не зажегся. Но это совершенно не расстроило Андропова.
— Изложите коротко ваши выводы по делу в Зареченске, — попросил председатель КГБ.
Полковник думал с минуту, потом сказал:
— Руководство города не справилось со своими обязанностями. Халатность, малодушие и карьеризм, недостойные советского руководителя, привели к тому, что в городе образовалась сеть иностранной агентуры, которая тесно взаимодействовала с уголовными элементами. Но сотрудники КГБ, несмотря на малочисленность, сумели не только уничтожить агентуру, но и выявили проблемы в руководстве…
— И вы им в этом помогли, — улыбнулся Андропов уголком губ.
— Не только я. В результате операции погибли два сотрудника уголовного розыска Зареченска.
Юрий Владимирович сверкнул стеклами очков.
— Андрей Викторович, у нас не так много времени, поэтому буду краток… Комитету нужен следственный отдел, который будет заниматься расследованиями преступлений в рядах МВД и в высших эшелонах партийных ячеек. У следователей КГБ нет соответствующей практики работы и их методы далеки от совершенства. Предлагаю вам занять место начальника отдела. Должность генеральская, вы будете подчиняться только председателю комитета.
Ткачёв ожидал такого предложения. Об этом ему ещё говорил Гриша в Зареченске. Значит, Андропова устроили выводы полковника по «Зареченскому делу».
— Генерал Трефилов положительно отзывался о вашей работе, — подначивал Андропов. — И я тоже думаю, что вам следует принять моё предложение.
«А куда мне деваться?» — подумал Ткачёв. — «Пожить-то ещё хочется»
— Я согласен, — кивнул он. — Благодарю за доверие.
Андропов открыл ящик стола и, взяв оттуда погоны генерал-майора КГБ, удостоверение и орденскую коробочку, протянул Ткачёву.
— Поздравляю, товарищ генерал. Сегодня отдыхайте, а завтра… приступайте к работе. Генерал Трефилов введёт вас в курс дела. В управление МВД можете не заходить…
Ткачёв понял, что Андропов щёлкал выключателем установки помех от прослушивания.
Жена встретила полковника холодно. Тряся обвислыми щеками, только пробурчала:
— Приехал?
Как будто это было непонятно.
Андрей Викторович зашёл в комнату, скинул одежду и побрел в ванную. Ему стало грустно. Стоя под душем, Ткачёв вспоминал Надю, Хмеля, Поплутина, Марию, Топтыгу, оперов и беседу с Гришей. Для него командировка в Зареченск как-то незаметно изменила взгляд на многие вещи, будто он нашёл свой выход из лабиринта.
Но что-то ему подсказывало, что станет только тяжелее. Если лабиринт искажал действительность, то дальше Андрей Викторович будет сталкиваться только с её негативными проявлениями.
«Ну, и ладно», — подумал Ткачёв. — «Дерьмо тоже надо кому-то выгребать. В белых перчатках этого не сделать».
Когда он вышел из ванной, Людка уже переоделась в какой-то красный балахон и короткие шорты в обтяжку, накрасила губы и теперь выглядела, как самка бегемота в период брачных игр. Из его портфеля она достала погоны генерал-майора и коробочку с орденом.
— Люд, а я тебя просил копаться в моём портфеле?
До неё не сразу дошёл смысл вопроса. Она вытаращила глаза и гневно нахмурила лоб.
— Ты чего на себя напялила? — опередил жену Ткачёв. — Хоть бы по утрам бегала что ли …
Он пошёл на кухню, чтобы налить чай и съесть чего-нибудь легкое. Но увидел только жирный борщ и толстенные котлеты в сковородке под слоем сала. Трехлитровая банка с огурцами загораживала заплесневелый кусок сыра и попу от батона колбасы. Ткачёв вспомнил Надины пироги с картошкой и творогом, постоял немного у открытого холодильника, а потом резко ушёл в комнату собирать вещи.
Жена кричала, умоляла, плакала и опять кричала. Ткачёв не слушал. Он понимал, что во всём этом есть доля и его вины, но последней каплей в переполненный сосуд был вопрос жены, брошенный сквозь перекошенные от злобы красные губы:
— Что, нашел себе другую бабу?!
Андрей Викторович выпрямился и взглянул на Людку. Она испугалась и даже попятилась от него.
— Баба — это ты, Люда, — сказал он спокойно. — Зачем мне менять шило на мыло? На развод я подам…
И уехал.
Трефилов не ожидал увидеть Ткачёва.
— Андрей Викторович, что случилось? — спросил генерал, попросив секретаря сделать кофе. Ткачёв с удовольствием понаблюдал за её походкой. Трефилов всё понял.
— Сходите в отдел обеспечения, я позвоню. Вам теперь полагается генеральская дача и автомобиль. Они должны были подготовить всё к завтрашнему дню, но, думаю, что уже подготовили. Юрий Владимирович лично распорядился. Ваш кабинет рядом с моим, чуть дальше по коридору. А ваши сотрудники этажом ниже. И зайдите в отдел кадров — там вам дадут более подробные инструкции.
Секретарь Трефилова принесла кофе с бутербродами и едва заметно улыбнулась Ткачёву.
«Жизнь налаживается», — подумал Андрей Викторович, глядя на её покачивающиеся бедра.
— Кстати, Андрей Викторович, вы сможете себе подобрать секретаря, — хихикнул Трефилов и серьёзно добавил. — А агент Хмель теперь работает только на ваш отдел, и подчиняется только вам и председателю. Его дело можете просматривать только вы.
И уже поздно вечером Ткачёв зашёл в свой кабинет. Осмотрел большой стол и здоровый диван в углу. Закрыл шторы и включил круглую настольную лампу.
На столе стояли три телефона и массивный интерком с кучей кнопок. Трефилов нажал кнопку «дежурный по управлению».
— Слушаю, майор Родин.
— Это генерал Ткачёв. Майор, не подскажете, как мне позвонить по межгороду?
— Товарищ генерал, подождите минуту. Я пришлю вам сотрудника — он все подскажет.
— Спасибо, майор.
Через минуту в кабинет постучались, и вошёл молодой капитан. Он быстро показал Андрею Викторовичу как пользоваться связью. Генерал поблагодарил и отпустил его, а сам набрал номер в Зареченске.
— Аллё, — раздался женский голос.
— Надя, здравствуй…
— Андрей?! Ты где?! Что-то случилось?! Я сейчас приеду!
— Приезжай, Надя. Только в Москву. Я встречу…
Больше книг на сайте - Knigoed.net