На выходе во двор, Антона ждал сюрприз. Там уже стояли три кареты «Скорой помощи». В две из них грузили найденных в доме охранников. Они были без сознания, но живы. Сам сюрприз представлял собой Синяев. Третья команда «Скорой» возилась с его окровавленной головой.
— Мужик ловко вывернулся. — Уныло объяснился он. — Я даже не понял, что произошло! Дверь в «обезьянник» открываю и вдруг хлоп! Чернота в глазах…
— Изумительно… — Покачал головой следователь. — Я должен был предвидеть его ход. Эксперты предупреждали о том, что это очень сильный, ловкий и выносливый человек…
Дубильщик пропал! Сбежал из-под ареста! Теперь причина спокойствия убийцы легко объяснялась. Он знал, что уйдёт.
— Я провожу нашу даму в больницу и возьмусь за её охрану до тех пор, пока не подойдёт смена караула. — В большей степени Антон говорил сам с собой, нежели с дважды раненым прапорщиком. — Нужен кто-нибудь, кто пребывал бы в доме до трёх…
Ясное дело, Дубильщик уничтожил все следы убийства Данилова, но порядок ведения следствия должен соблюдаться. Надо было дождаться группу криминалистов…
— Я останусь. — Поморщился на это Синяев.
Договорились. Никакие резонные доводы медработников относительно здоровья прапорщика на его решение не повлияли.
— Упрямая башка! — Заключил дежурный врач, откланиваясь. — Вот почему в России закрепилось самое первое иностранное слово «дурак». Дура… а ля… Кабеза! С испанского, «непробиваемая голова». Все мы — дураки! Доброго дня…
Татьяну Моловец санитары быстро привели в чувства, наскоро устроив в машине. Бело-красные фургончики гуськом отправились во Всеволожскую больницу. Антон рванул за ними в задках. С полчаса авангард дымил по песчаной дороге, забрасывая лобовое окно его маленького Пежо щебнем и опилками. Вылетев, наконец, на бетонку, Антон опустил боковое окно. Отдышаться.
Брякнул телефон. Номер — «неизвестен».
— Ну тебя. — Проворчал он.
Но мобильник не сдавался. Один и тот же номер — НЕИЗВЕСТНЫЙ. Настырные телефонные спамеры — редкие гости сотрудника Следственного Комитета. Ладно, лучше ответить. К тому же, сейчас важна любая мелочь, слово, движение, мысль…
Антон нацепил гарнитуру Bluetooth на ухо и коснулся смартфона. Поначалу ему показалось, что он слушал шум собственного авто. Но нет. В бесстрастное рычание мотора ворвалась волна восходящего рёва. Взлетающий самолёт. Кто-то там, на другом конце «провода», тоже сидел за рулём, проезжая, вероятно, либо Ржевку, либо Пулково.
— Слушаю! — Рявкнул Антон. Ему было не до игр в молчальников.
— То, что вы хитрить умеете, я сразу понял. — Раздался знакомый насмешливо-приятный баритон Захарова… Дубильщика! — Собачью шерсть на брюках Соколова заметили, а Толику сказали, что очки забыли.
— Да, это я неудачно пошутил…
Голос Антона моментально охрип.
Тет-а-тет по телефону
— Мне сразу надо было обратить внимание на замечание Ужа о том, что он вас в первый раз увидел… — Антон сделал над собой усилие, поддерживая разговор.
— Обычная человеческая надменность сработала. — Раздался смешок Дубильщика. — Трудно всерьёз принять слова столь обтрёпанно-ничтожного существа…
— Да, но вы и сами на мелочах попались. — Нашёлся Антон.
— В самом деле? Просветите-ка меня!
— Я вас по «нашей бане» сразу усечь должен был. Когда вы о бабьей ругани рассказывали. Улица Гастелло есть у Московского в Питере. Это так называемое в народе «Купчино». А вы ведь вроде как из Всеволожска. По документикам Захарова… Нет в Лубьей деревне34 таких названий. Да и настоящий Захаров не то, что «почистить» звуковой файл не мог, но даже на телефончике что-либо записать. И ресторанчики вы Питерские взялись перечислять, не имея никакого понятия о близлежащих к Всеволожску…
— Весело! — Как-то сдавленно хохотнула трубка.
— Пиджак вы с плеча Данилы смахнули. Он висел у него на спинке стула в спальне, наверху. Девчонки сразу заметили безвкусицу, да я был слишком занят болтовнёй о машинах! Джинсы вы свои два дня не снимали, хотя пиджак свеженький. Бархатный. Ну разве можно так себя преподносить разборчивым дамам?
— Почему вы взяли, что пиджак не мой? Может у меня с детства плохой вкус…
— Не отрицаю. Только вот, журнал мод на кровати молодожёнов увещевал меня в том, что они запаслись всеми необходимыми для вечеринки деталями. Там же значился рыжий бархатный пиджак к темным брюкам. Последнее я видел, но пиджак исчез… Как вы журнальчик-то просмотрели? Надо было и брючки стянуть!
— Прокололся… Согласен.
— Ага, и сигару из Татьяниного бара свистнуть не поленились. Очень приметно получилось. Ведь до этого вы отрицали ваше присутствие в верхних покоях… И между прочим, эта вредная привычка, как-то тащить сигары у своих жертв, встречается у вас с завидным постоянством.
— Очень поверхностное обвинение.
— Тогда ещё. На предложении Анны Николаевны сделать кофе, маху дали…
— Это как же?
— Ай, такая мелочь! Вы на кухне-то пошукать не успели, вот и понятия не имели, что массовик-затейница имела в виду, когда дорогую керамическую турку в шутку назвала «кофемейкером». Между тем, если бы мне такое «сравнение» дали, я бы очень обиделся!
— Вот ведь дура накрашенная! — рыкнула трубка.
— А как вы со своим «гольём» проскочили?
— Когда Елену успокаивал после встряски с захватом Давыдова?
— Точно! Только зацикленный на работе кожевник красивые женские ножки «гольём» назовёт, от того, что привычен к профессиональному термину, определяющему шкуру, после удаления с неё волосяного покрова…
— Тоже неудачно! Сам дурак.
— А кто говорит о внешнем виде родственника ссылаясь на фотографию?
— Эх, это вы о том, как я о Саше сочинял, когда вы о её отношениях с матерью спросили?
— В целом, не плохо получилось. — Поддакнул Антон, вписавшись в поворот на скорости сто шестьдесят километров в час. Машина резко развернулась и, в дрифте, чуть не угодила в навстречу ехавший грузовик. Антон самокритично оскалился. — Сашу Моловец вы видели лишь раз, при её приезде в дом… и то из окна. Она была в положении и выглядела полноватой в свободном платье. О беременности вы не знали. Татьяна, видно, забыла оповестить вас о столь счастливом повороте дел в её «святом семействе»…
— Вот я об обжорстве девки историю-то и сляпал…
— И очень правдиво! Но Соколов давеча бросил фразу о Сашиной привычке «клевать» еду, а не нажираться… Весьма расхожая характеристика!
— Ошибся… А Соколова этого тоже убрать надо было!
Следователь резко выдохнул. Получился довольно гадкий смешок. В ответ Дубильщик прошипел нечто невнятное, но Антон уже выходил из себя.
— Да, я-то думал, что этот Соколов за вами хвостиком ходит, а в действительности…
— Я его пас! Сука за вами в туалет шмыгнул… думал втихаря вам обо мне настучать… И у стола вокруг вас начал активничать. И…
— Не думаю, что он в действительности желал раскрыть мне ваше прикрытие. — Вновь перебил Антон. — Он просто держал вас в напряжении, чтобы самому расслабиться. Видно, думал, что Татьяна разыгрывает некую комедию… Но, вы хорошо держались в качестве хозяина. Кстати, само ваше присутствие в доме Татьяны казалось неуместным. Ключи-то она от своей виллы работникам «Лучшего времени» передала, а значит какого чёрта ей понадобилось приглашать Захарова «следить за домом»? И ещё вопрос: откуда у неё столько ключей коль живёт она одна?!