Уходил Кирилл с отчетливым чувством «жучка», прицепленного к загривку, а еще было немного приятно от заботливости сектантов. С ним прощались как с родным, его обещали ждать, скучать, желали всего хорошего. Даже Александр выкрутился из хватки Костика и протянул руку.
— Вернешься?
— Попробую, — не стал обещать Кирилл. — А ты не хочешь домой? Или не пускают?
Александр, пришедший со свиданки намного раньше, чем обычно, нахмурился, но спорить не стал, только помотал головой и отошел обратно к Костику, который немедленно вцепился в его рукав и что-то зашептал на ухо.
Рыжая уже сидела за рулем и была очень расстроена, поэтому Кирилл не решился расспрашивать, а молча влез на заднее сиденье и пристегнулся. Поехали.
Минут через десять она все же не выдержала.
— Я закурю.
Кирилл кивнул, хотя его и не спрашивали. Рыжая достала электронную сигарету, по салону поплыл запах яблок.
— Я была в скиту, — заговорила она. — Год назад, с мэром и журналистами. Мне показалось, там больше сестер, чем братьев.
— Ну да.
И каких сестер! Видимо, Рыжая тоже их разглядела.
— Саша говорил, вы жили в одной комнате?
— Жили.
— И чем занимались? Я имею в виду, что можно делать в скиту? Там уже год назад было все очень мило устроено.
Кирилл думал: ревнуешь? И правильно. Вот понравится твоему Сашеньке у старца — и останешься с носом.
— Не хотите сами там пожить?
Холеными своими ручками полы помыть и тряпье с насельников постирать? А то мужика можно сбагривать в любую помойку. Хотя мужик тоже хорош. На вид боевой, а как до Настеньки доходит — веревки вить можно.
— Я? — рассеянно переспросила она. — У меня работа.
— Вот и у меня работа, — вздохнул Кирилл, но, выходя, все-таки посоветовал: — Заберите его оттуда. И поскорее.
— Думаете? — отозвалась Рыжая. — Так что он там делает?
— Поет.
Хлопнув дверью, Кирилл перебежал дорогу и пошел к магазину. Дома точно есть нечего, да и пузырь купить надо для конспирации. Алкаш он или не алкаш? Завтра к начальству, потом обратно в скит, лучше подышать перегаром для правды жизни. А сегодня Кирилл предвкушал нормальный сон в удобной кровати. Как же все-таки дома хорошо!
— Интересно, вернется?
Старец пожал плечами.
— Что гадать? Скоро увидим.
Келейник скрутился в ногах кровати. Не спится ему. Опять будет всю ночь в телефоне торчать. Лучше бы у себя лег.
— Леночка ему тут глазки строила, чуть не окосела. А лучше бы все-таки Веру.
— Без тебя разберутся, что лучше. Нашелся вершитель судеб! Иди отсюда!
— Наташка придет — и уйду.
Ну что с ним сделаешь? Так и будет полночи сидеть. Перепугался тогда, после больницы первое время вообще не спал, все боялся инфаркт проглядеть.
— Тогда не мешай. И слезь уже.
Старец не сдержался, легонько пихнул ногой. Келейник, конечно, просто слезть не мог, целое представление устроил: свалился на пол, заохал, изобразил возмущение. Ну, хоть хмуриться перестал.
— Святый отче, не стыдно малых сих обижать?
— Обидишь тебя. Свет выключай, спать хочу.
На самом деле давно что-то не спится, а вроде не старый еще. Заботы, заботы… И этот Кирилл… Если вернется, значит точно по службе. И что с ним делать тогда? Еще один грех на душу, где уж тут спать.
— Живой — и хорошо, — встретил его Руслан. — Узнал что-нибудь? Планы какие?
Тут не поспоришь: живой — всегда хорошо. Жаль, ненадолго, лет восемьдесят от силы. Кирилл уселся и посмотрел на часы.
— Думаю, дня три еще «попью», потом вернусь. Чего-нибудь новенькое нарыли, пока я прохлаждался?
Руслан развернул к нему монитор.
— Оказывается наш старец уволился не просто так. Там очень некрасивая история была, но школа замяла. Смотри.
Кирилл вчитался. История, действительно, была. В школе, где работал Вайс, учились дети из детского дома, к одному учитель литературы, по слухам, относился слишком внимательно.
— Дополнительно занимался? Готовил к олимпиадам? И что?
— Ты дальше читай, — посоветовал Руслан. — Одежду свою отдавал, кроссовки купил, подарил телефон. А потом парень вообще сбежал и ночевал у нашего старца несколько дней. Как тебе?
— Уже хуже. А почему сбежал?
— Ну, был там какой-то конфликт, не суть. Не к директору же побежал, не к однокласснику.
Тут Руслан поморщился, понимая, видимо, что сказка, в которой детдомовцу есть куда пойти, в жизни встречается редко. А у Кирилла что-то забрезжило.
— А его не Костиком случайно звали? Где тут вообще про него поподробнее?
— Нет, вроде не Костиком. Посмотри в деле. Там фамилия какая-то заковыристая, не помню.
Парня звали Ярославом Баяринцевым. До фото Кирилл не долистал, снова отвлекся на Руслана.
— Мы про него и не копали. Говорю же, замяли все. Вайс уволился по собственному, парень через пару месяцев выпустился. Там все на уровне слухов. А что за Костик?
— Да так, есть там один. Особа, приближенная к императору. Но он взрослый уже. Это все в каком году было? И я, наверное, не смогу оттуда часто сбегать. По телефону будем, ну или если какой форс-мажор.
Руслан отправил его домой, пообещав держать в курсе расследования.
Кирилл вылез из такси, не доехав пару километров. Решил прогуляться и посмотреть на место, где нашли московича, с которого все и началось. Ну, мало ли? Вдруг там еще один подарочек подвезли, или убийца, по классике, вернулся на место преступления. И погода прекрасная, солнышко, не жарко, почему бы и не пройтись.
В подлеске ничего крупного не валялось, да Кирилл и не надеялся. Брел, загребая ногами начавшие опадать листья, пытался вернуться к образу алкоголика. За спиной, как в плохих детективах, хрустнула ветка. Ох, Кирюша, огребешь ты сейчас по кумполу, и коллеги нескоро найдут. Он быстро обернулся.
В пяти шагах, прислонившись к единственной среди осин березке, красиво стоял Костик. Черный прямой силуэт на белом фоне, как брызгами покрытый солнечными пятнами, был таким ярким, что резал глаза. Чистый Васнецов, хоть ставь в рамочку.
— Возвращаетесь? — улыбнулся Костик. — Отец будет рад, он за вас молился.
— А ты? — ухмыльнулся Кирилл.
Костик не ответил. Оттолкнулся от березки, шагнул в тень, сгорбился, потух, так что Кирилл удивленно заморгал. Как можно из светлого инока за пару шагов превратиться в скользкую нечисть? Не видел бы сам — не поверил.
— Ты чего тут бродишь? — слегка надавил он.
Нечисть дернула подбородком и угодливо улыбнулась:
— Гуляю. Вы сейчас в скит? Желаете, провожу?
Именно этого Кирилл и желал. Хотя беседа не складывалась. Но, может быть, по пути разговорится?
— Ты как в скит попал?
— Уверовал.
— И давно?
Костик задумался, то ли подсчитывая, то ли прикидывая, как соврать.
— Давно.
— Кто у вас там вообще с самого начала? — настаивал Кирилл. — Старожилы?
— Я.
Это немногословие уже начинало бесить. С Александром он молол языком без многозначительных пауз.
— Один ты?
— Вася еще.
Ух ты. Вася? Неожиданно.
— И давно у вас это все? Ну, община ваша?
Монастырь они заселили года полтора назад, но ведь откуда-то приехали, уже организованным роем. Где-то же начинали.
— Пять лет. А вас правда жена бросила?
Спрошено было легким тоном, Костик изображал наивность, но в глазах отражалось любопытство совсем не невинное, сродни экспериментаторскому «а попробуем-ка вот так»
— Правда. А тебя кто бросил? Родители? А старец подобрал?
Опять не пробил. Костик сорвал ветку и принялся методично обрывать листочки.
— Отец нас всех подобрал.
— И вы его во всем слушаетесь?
— Конечно.
— А если он прикажет… что-нибудь ненормальное?
Костик снисходительно улыбнулся и затормозил, вынуждая Кирилла повернуться к нему. Глаза снова не улыбались, но каким-то образом сквозь хтонь просочился пресветлый инок.
— Не беспокойтесь, Кирилл, вас никто не обидит. Бог всех любит и всем желает добра. Не нужно бояться.
Он отбросил ветку и быстро пошел к забору. Оказывается, они подошли к задним воротам скита, а Кирилл, раззява, и не заметил.
Пискнул электронный замок — Костик открыл калитку. Кирилл негромко позвал:
— Ярослав!
Келейник медленно обернулся. Сквозь благостную улыбку явственно просвечивал острый оскал нечисти.
— Я Константин. Вы перепутали, Кирилл.
— Да. Наверное. Простите, — машинально извинился Кирилл, даже не заметив, как потерял вальяжное «ты».
— Если вы принесли с собой спиртное, лучше вылейте здесь, — посоветовал Костик через порог. — Отберут.
И пропал за дверью.
Кирилл притормозил, раздумывая. Его что, обыскивать станут? Может быть не явно, но в вещах пороются. Спасибо, Костик, предупредил.
Кирилл взял с собой пару стограммовок коньяка, он же алкаш, должен был запастись. Отберут — так только на пользу легенде.
За калиткой по-прежнему цвел райский сад, посреди него сидела Леночка и пропалывала клумбу.
— Кирилл, вы вернулись!
Даже ее кудряшки выражали радость от встречи, как будто Кирилл был пропавшим родственником или давно потерянным женихом.
— Я же обещал.
На крыльце мелькнул Костик, исчез, больше кругом никого не было. Только он и она — как и полагается в настоящем раю.
— Вас все ждали.
Кирилл присел на корточки рядом с Леночкой и потянул из земли ближайший сорняк.
— А вы?
— И я.
Она засмущалась. Прядь вьющихся волос выбилась из-под платка и упала на нос. Леночка чихнула и тихо рассмеялась.
— Помогите, пожалуйста.
Кирилл чистой рукой заправил волосы за аккуратное леночкино ушко и уселся поудобнее.
— С удовольствием помогу.
Сорняки закончились как раз перед обедом. Кирилл подобрал рюкзак и пошел туда, где его так ждали. Придержал двери Леночке и окунулся в водоворот братской и сестринской любви по самые уши.
Ему радовались, сияли восторженными улыбками, мужчины хлопали по плечам, девушки обнимали. Он вернулся в любящую семью. И только каким-то седьмым чувством, как музыкальным слухом, улавливал даже не фальшь — отсутствие нужной ноты то в одном, то в другом месте радостного хора. С ним как будто играли отточенную мизансцену, в должную секунду перемещаясь, меняя места, подавая реплики, обнимая и уступая следующему. «Бомбардировка любовью» — так это называлось в сводке по сектам. Прекрасный метод. Кириллу хотелось вытряхнуть из головы зудящего комара интуиции и рухнуть в этот поток доброты и радости с головой.
— Спасибо! Спасибо! Да, на месяц точно…
Александр еще не успел изучить здешние течения и пробился к нему, нарушая всю стройность танца.
— Хорошо, что получилось вернуться! Привет!
Он тоже выглядел по-другому. Уже не супился, не играл желваками, ожидая подвоха, а радостно улыбался Кириллу и остальным сектантам.
Всего-то пять дней прошло, парень. Вот это терапия, всем бы такую. Ладно, главное самому не протечь крышей. Любовь, это, конечно, прекрасно, но в голову к себе Кирилл предпочитал никого не пускать.
Наверх они с Леночкой поднялись вместе, там разошлись по комнатам, умыться перед обедом.
В келье поменяли постель, остальное осталось. Видимо, на его возвращение надеялись. Кирилл пристроил рюкзак в тумбочке, огляделся, прикидывая, чем бы заняться, как в комнату постучали.
— Войдите.
Старец скромно прикрыл за собой дверь. Он выглядел бодрее, и все так же сиял глазами сквозь дорогие очки.
— Вы вернулись. Я рад.
— Я тоже, — выдавил Кирилл, внутренне собираясь.
— На работе проблем не было? Нет? Вот и хорошо. Кирилл, чем бы вы хотели заняться тут?
А действительно, чем?
— У вас же вроде послушания… Куда пошлете, туда и пойду.
— А что вы умеете делать?
Обыски, отчеты, допросы. Не надо? Кирилл все-таки сдержал смешок. Ему тут тоже нервы подрасшатали своей любовью. Одна Леночка чего стоит. Нежный цветочек.
— Вы в компьютерах разбираетесь?
— Немного. — Ну, соврал чуток, а к чему такие вопросы? — Могу собрать — разобрать, почистить. А что? Нужно?
— Да у меня ноутбук барахлит, — пожаловался старец. — Вроде не старый еще.
— Посмотрю. Только я в программах не понимаю. Чисто железо. В мастерской подрабатывал, пока учился.
— Вот хорошо! Тогда сегодня уже отдыхайте, а завтра с утра…
— Хорошо, батюшка.
Старец поднялся со стула, всмотрелся Кириллу в глаза, и тому почудилось, что видно его насквозь со всем содержанием черепушки.
— Кирилл, вы ничего не хотите мне сказать?
После пары секунд ступора, Кирилл вытянул из тумбочки рюкзак, порылся в нем и протянул старцу обе бутылочки коньяка, не забыв громко выдохнуть. Пусть думает, что от сожаления, не показывать же, как перетрухнул от неожиданного вопроса.
Старец светло улыбнулся и благословил свободной от выпивки рукой.
— Господь с вами.
— Спасибо, — неловко ответил Кирилл и, дождавшись, когда дверь закроется, присел на кровать. — Вот же, блин.
Интересно, старец у нас пьющий? И вообще — вменяемый? С какой стати подпускать Кирилла к компьютеру? Тупой? Хитрый? Там ничего нет?
С трудом успокоив скачущие мысли, Кирилл поднялся и пошел вниз. Надо к Марату заглянуть, поздороваться. Хоть этот не будет обниматься и лыбиться. Приятное разнообразие.
— Молитвами святых отец наших…
— Аминь! — проскрипел Кирилл, просыпаясь.
Как быстро оно стало привычным. Еще чуть-чуть — и он тут будет совсем своим.
Александр не зашел и Кирилл провозился дольше, чем надо. Коридор был пуст, пришлось поспешить и тут же затормозить: на лестнице разговаривали.
— А ты, значит, уверен, что все под контролем, — давил незнакомый мужской голос.
— Абсолютно, — спокойно подтвердил невидимый Костик.
— Ну-ну.
Кто-то ушел вниз, кто-то остался. Заговорила женщина, и Кирилл заслушался: глубокий грудной голос лился, будто она пела:
— Опять ругаетесь. Ну ты-то умней, перестань с ним зацепляться.
— Для Феди это вопрос престижа, — возразил Костик.
Неожиданно. Кирилл был уверен, что она говорит про Костика. Так кто тут умней? Он вышел из-за угла.
На лестнице чуть выше него стояла обыкновенная и не слишком эффектная, женщина. Не то училка, не то бизнес-леди из средних. Вроде ничего особенного — русые волосы до плеч, острый профиль, очень прямая осанка. Почему-то Кирилл ее раньше не видел ни на молитвенных собраниях, ни в трапезной.
— Здравствуйте.
— Доброе утро. Вы, наверное, Кирилл? — спросила она и улыбнулась. — Я Вера.
Кирилл кивнул, краем сознания отметил, что Костик тихо слинял, и засмотрелся в светло-голубые глаза, обведенные темными ресницами как косметикой. Вера казалась обычной — на первый взгляд, со второго же притягивала внимание, завораживая.
— Очень приятно, Вера! Я… а, да, вы уже знаете…
Вера молча улыбалась, не делая попыток уйти, но тут за спиной Кирилла раздались еще шаги. Сегодня, похоже, все дружно проспали утреню.
— Ой! — воскликнула Леночка, и глаза Веры словно отпустили Кирилла, опустив ресницы, как шторы.
— Доброе утро.
В молельню они спустились втроем и там разошлись: Леночка — читать молитвы, Кирилл — слушать, а Вера просто куда-то исчезла, словно привиделась.