В кабинете не было видно камер, но Кирилл решил допустить, что они есть, поэтому действовал строго по плану: раскрутил корпус ноута, снял нижнюю крышку и с умным видом уставился внутрь.
Руки чесались полазить по папкам, но он исправно чистил внутренности и не озирался по сторонам.
— Что делает?
— Чистит.
— Включал?
— Нет.
— Ладно. Дальше смотри.
Федор дождался, пока закроется дверь, и снял очки. Как же он бесит! Сделали своими руками, посадили себе на шею, везут. Вера, конечно, права, без него ничего бы не было. Но все равно бесит: слушаться и улыбаться. Федор ведь не злой человек, но все чаще ловит себя на том, что, кормя собак, представляет не говядину, а эти вот руки-ноги. И голову с неизменной улыбкой, да еще и поддает ногой, как футбольный мяч. Доведет до греха его этот святоша, ой, доведет…
— Посидишь, посмотришь. Поговорите. Вообще, подружись с ним.
— Ок. Подружусь.
Это старца совесть мучит, а этот — как будто так и надо — кивнул и снова в телефон уткнулся.
— А вдруг не получится?
— Получится.
Ни капли сомнений: если захочет — получится. Александр вон ходит, как на веревочке. А ведь не самый приятный тип, недоверчивый и упрямый.
— Ты не возносись! — прикрикнул старец беспомощно. — Больно будет падать!
— «И падение его было великое». Помню — помню.
— Вот и помни!
А чем его теперь удержишь, если что? Не ребенок. Иногда даже хочется, чтобы ушел. Снять ответственность. Не видеть, не слышать. Не пропадет. Но прогнать не мог, а сам келейник уходить не спешил. Да и куда ему?
— Кирилл, вы машину водите? — спросила на другое утро Даша.
— Вожу.
— А права есть?
Права были, он сбегал за ними в келью и был отправлен разогревать машину.
Марат дал ключи от КИА, посуетился вокруг для вида, махнул тряпкой по фарам и боковым зеркалам, и распахнул двери гаража.
Через черный ход из терема степенно вышел старец. Келейник бережно поддерживал его под руку и нес плоский, слегка потертый портфель. Оба были в гражданском: старец в костюме, Костик в огромной толстовке с какими-то покемонами. Кирилл на манер личного водителя открыл двери, дождался, когда оба устроятся, закрыл, сел за руль.
— Куда едем?
— В город, — ответил Костик. — Бушуева, семь.
Старец улыбнулся ему и задумался о чем-то своем, Костик уткнулся в смартфон недешевой модели. Общаться явно никто не хотел, поэтому ехали молча.
Бушуева, семь — адрес частной клиники. Кирилл крутил руль, а сам думал, удастся ли позвонить Руслану. В скиту его почти не оставляли одного, да и нечего было докладывать. Но вдруг у начальства есть новые распоряжения. Или передать чего, пока он в пределах досягаемости.
— А Марат не водит? — решился спросить он, когда старец зашевелился.
— Марату в городе лучше не показываться, — ответил тот.
— А Костик?
Костик вынырнул из сети и фыркнул:
— Он со мной не ездит.
— От греха берегу, — улыбнулся старец.
— От какого? — не понял Кирилл.
— От смертоубийства. Себя, меня, невинных пешеходов, а также гаишников.
— Гаишников-то почему?
— С ними удар приключается, когда он за рулем, — рассмеялся старец. — А вы, Кирилл, аккуратный водитель.
— Спасибо.
Костик скорчил рожу и снова нырнул в смартфон. Старец тоже замолчал, да и Кирилл уже не отвлекался: въехали в город.
Костик помог старцу подняться на крыльцо, и Кирилл опять задумался: как он в тереме по всем этим адовым лестницам лазит? Под размышления поудобнее припарковался, достал телефон, нажал вызов и сразу же отключился: в дверцу стучал Костик.
— Чего вернулся?
Костик неловко влез на переднее сидение. Портфеля с ним не было, зато в обеих руках — по стакану кофе. Одним он ткнул в Кирилла.
— На. Да там надолго. Скучно.
— А здесь веселее? Какая разница, где в телефон залипать?
— А ты тут молиться собрался? — Костик ткнул стаканом в телефон Кирилла.
— Думал жене позвонить, — соврал Кирилл, просто чтобы посмотреть на реакцию.
— Извини. Мне выйти?
Выгонять его совсем не хотелось. Вполне уютно сиделось тут, в теньке, с кофе, с собеседником.
— Да сиди! Это я так… Мимолетная слабость.
— А у вас совсем все? — поинтересовался Костик. — Или надежда есть?
В сочувственном взгляде и мягком тоне Кириллу снова почудился светлый инок, и, неожиданно для себя, он выложил то, что никому, в общем-то, не рассказывал: как застал с другом, как сразу после развода тесть-генерал позвонил куда надо — немедленно отыскались жалобы и вспомнились проебы. И поехал Кирилл в родные пенаты с понижением в звании за халатность. Остановил этот позорный поток нытья только тихий вздох:
— Да, хреново.
— Еще как, — пробурчал Кирилл, захлопывая пасть.
Вот это провел беседу с подозреваемым. Вот это молодец, профессиональный опер. И самое гадкое — он все еще чувствовал доверие к этому Костику. Тот смотрел с таким пониманием и сочувствием, что хотелось жаловаться дальше. И чистейшей голубизны глазищи немного напоминали верины, но были красивее, что ли? Больше? Ласковее? Да блядь, он что, серьезно пялится в костиковы гляделки?
Капец, усмехалось в мозгу, ну ты нытик. Дожил, первому, кто спросил, готов душу изливать. Вот, что теперь делать?
— Слышь, Костик? Тут в двух шагах ларек. Давай смотаемся? Что-то душа просит.
Душа просила выговор с занесением, но экспромт сработал: Костик перестал таращиться и покачал головой:
— Нам же еще обратно ехать.
— Так мы не сейчас. Вечером, после молитвы.
— У меня Федор не даст.
— Я один живу.
Костик посомневался, поглядел в телефон, на купюру в руке Кирилла.
— Только немного, чтоб не заметили. — И спохватился, — А ты не запойный?
— Нет.
Обернулся он быстро, припрятал бутылку в багажнике, ссыпал сдачу Кириллу в руки, нырнул в дверь центра и вскоре показался оттуда вдвоем со старцем, так же бережно придерживая его за локоть.
Обратно снова ехали молча.
В дверь поскреблись, когда Кирилл уже думал, что Костик не придет. Зажилил бутылку, или поймали и отобрали, а диверсанта высекли. Нет, просочился в комнату, задрал толстовку и вытащил из-за пояса плоскую бутыль коньяка.
— Стаканов нет, — сообщил Кирилл.
— Не страшно.
Костик шмыгнул в ванную, погремел там и вышел со стаканчиком из-под щеток.
— Помыл.
— А тебе?
— А я прямо так могу.
Умно, оценил Кирилл. Не видно, сколько отпил и пьешь ли вообще.
— Ладно. Закусь есть?
Костик вытащил из кармана пакетик с арахисом и шоколадный батончик.
— Ужремся, — констатировал Кирилл.
— Да с чего тут!
Разложили на тумбочке закуску, Кирилл налил в стаканчик, мельком заметив, что бутылку не открывали; можно надеяться, что никакой дури Костик туда не подлил.
— Ну, будем.
Коньяк оказался неожиданно приличным, прокатился по горлу, ухнул внутрь, согрел. Костик тоже выпил и машинально обтер горлышко рукавом. Прямо как в общаге, когда посуды нет и все пьют из горла. Опыт, значит, есть.
Помолчали. Кирилл спохватился и подвинулся на кровати.
— Садись, не торчи.
Костик отклеился от подоконника и сел неприятно близко. У Кирилла даже волоски на руках встопорщились от ощущения чужого тепла. Не вызывала у него человеческая близость чувства комфорта, хотелось отодвинуться, но тут было некуда, и он откинулся к стене, уходя от контакта.
— Еще?
— Давай.
У Костика были маленькие аккуратные руки, тонкие пальцы твердо держали бутылку. Кирилл покосился на свои с обломанными ногтями и не успел остановить Костика, щедро булькнувшего ему полстакана.
— За здоровье?
— Ага.
Кириллу вообще-то было уже впритык, дальше — пьянка, но он же алкаш, нужно соответствовать. Тем более Костик тоже слегка расслабился и поплыл.
— Ты говорил, что здесь давно, — начал Кирилл. — А до этого чем занимался?
— В школе учился.
— А потом?
— В музучилище. Не доучился, выгнали.
— А меня чуть с работы не выгнали, — поддержал тему Кирилл. — А тебя за что?
— Практику не прошел. Давай!
Он выпил, не дожидаясь Кирилла, и тоже прислонился к стене, снова задевая руку острым локтем.
— А к старцу-то как попал?
— Как-как, — огрызнулся Костик. — Жить негде было, вот и попал.
— А старец, значит, всех бездомных подбирает?
— Нет, только молодых и красивых!
Костик опять выпил и, кажется, даже не жульничал: задрал голову и по тощей шее отчетливо прокатился глоток.
— А ты, значит, чем можешь за доброту платишь?
Костик прищурился и отставил коньяк на тумбочку. Кирилл напрягся. Он, конечно, бесил намеренно, но мало ли во что выльется: пока не виделось в нем ни лика, ни рыла, но Кирилл о них помнил. И ждал, что вылезет из пьяного. Не угадал.
— Ты это о чем?
— Ну, так. Слухи разные ходят.
— А, — протянул Костик. — Ты проверить решил? Без проблем, Кирюш!
И одним движением уселся Кириллу на ноги, а вторым — молниеносным — содрал с себя толстовку, прижался и зашептал:
— Ты же красивый такой. Гляди, глаза какие зеленые, брови вразлет. Губы луком изгибаются, родинка эта. Кто же тебе откажет, Кирюш? Только скажи!
Он был горячий и костлявый, а руки — холодные. Гладили Кирилла по лицу и по губам недрожащими пальцами, как будто расправляли на стекле препарат — четкими, продуманными движениями.
— Если тебя сейчас перекрестить, ты зашипишь или рассыплешься?
Костик расхохотался, мстительно поерзал, прежде чем слезть, и снова плюхнулся рядом.
— А у кого-то встал.
— У кого-то секса толком уже полгода не было. Тут и на Марата встанет.
Костик заржал еще громче, от избытка чувств тыкаясь лбом Кириллу в плечо.
— Что ж так? Обаяй вон Леночку, и вперед.
— Что ты тут местная оторва — я понял. Но все-таки — монастырь?
Костик перегнулся через него и ухватил бутылку.
— Монастырь — там, — неопределенно махнул он рукой. — Тут — община. Избранным все можно.
— Что, правда?
— Что Бог благословит — то не грех. Вон же Ростик живет со своей Венерой.
Кирилл допил коньяк и замотал головой на попытку налить ему еще.
— Что, прям Венера?
— Мне пофиг. Так что по Леночке?
Он все еще пил, и даже язык не заплетался. Силен мужик, а на вид — эльф эльфом.
— Не. Слишком мою бывшую напоминает.
— Ладно… А Вася тебе как?
Кирилл подавился зевком:
— Это дитё?
— Ей двадцать пять, между прочим. И она в разводе.
— Вася была замужем? — в голове не укладывалось. — Не за тобой, случайно?
— Нет, мое сердце совершенно свободно.
— То-то ты посторонним мужикам на коленки прыгаешь.
— Разве тут устоишь? — захихикал Костик, закручивая бутылку и пристраивая ее за пояс.
Вечеринка явно заканчивалась, а Кирилл только начал входить во вкус.
— Помню, как же: брови, глаза…
— Родинка! Ну, ты выбирай пока, а то так и спятить недолго.
— Тебе не влетит?
— Мне? — расхохотался Костик.
Так с хохотом и вымелся за дверь, и ведь не ответил.
Ну, и что мы узнали? Кирилл бы сто лет так работал: кормят, поят, сказки рассказывают. Толку только чуть. У Костика пока получается лучше. Вон, как вербует в секту: и девушек на выбор, и еще чего — только попроси, все для тебя, дорогой Кирилл, обращайся.
Наутро голова, конечно, гудела, но в рамках. Хотя, помня, что он алкоголик, Кирилл «проспал» завтрак, не стал бриться и состроил задумчивое лицо.
Собутыльника не встретил: из трапезной вообще все уже разошлись. Ему выдали стакан чаю с хлебом, и то из жалости. Оказывается, опоздавших тут не кормили без благословения. Только Кирилл уселся почитать сообщения, как нарисовалась недовольная русалка Даша и заявила:
— Отдайте мне телефон.
— С чего это? — обалдел Кирилл.
Она сбавила тон и сочувственно защебетала:
— У нас тут не принято… Мирская суета и всякие искушения… Очень отвлекает от молитвы…
— А Костик из него не вылезает, я видел. Ему почему можно?
Кажется, девушку это тоже расстраивало. Она вздохнула и развела руками:
— Только тем, кому благословили.
— А вас благословили?
Даша поджала губы.
— Нет. И вас не благословили. Так что отдавайте.
— Еще чего! А где вы их храните? — завредничал Кирилл. — А сейф у вас есть? А вдруг пропадет, кто возмещать будет?
— У нас не пропадает!
— А вдруг…
— Знаете, что, — не выдержала Даша, — Искушение с вами! Или отдайте, или идите за благословением.
— А вот и пойду!
Кирилл на кураже взлетел по лестницам и ворвался в личную келью старца, забыв постучаться. И остановился в дверях: во-первых, поняв, что переборщил, во-вторых, испугавшись, что сейчас спровоцирует скандал. В келье было полутемно, и Кириллу сперва показалось, что любимый ученик лежит на груди учителя, но, когда оба обернулись, он понял, что они что-то смотрят, склонившись над экраном смартфона. Костик оглянулся и тихо сполз на пол, чтобы не перекрывать обзор.
— Кирилл? — удивился старец. — Что-то случилось?
Извиняться было глупо, сзади топталась Даша, и Кирилл решил продолжать, будь что будет.
— У меня тут Даша телефон хочет забрать.
Старец ждал продолжения.
— Мне не сказали, что нельзя с телефонами!
— Простите, это мой недосмотр.
— Я ей не доверяю!
— Мы тут все семья, — вздохнул старец. — У Дашеньки сложное послушание, но она с ним прекрасно справляется.
Даша расцвела. Старец с некоторым трудом сел прямо.
— Иди, Дашенька, иди. Кирилл…
Вот и первая выволочка от старца. Сейчас и за Дашу, и за кашу, и за пьянство попадет. Этот, небось, уже все выложил и уточнил, на чьи деньги был вчерашний банкет.
— А мне вы доверяете?
— Да, — не понял Кирилл. — А что?
— Можете оставить телефон мне? Вон, видите, полочка?
Кирилл огляделся. В келье было бедновато, узко, как у него. Кровать, стол у окна, шкаф у двери и полки напротив кровати. Под полкой с иконами — еще несколько, с какой-то мелочью и одна — с книгами.
— Положите туда своей рукой. Понадобится — своей же рукой возьмете. Никто не тронет. Там даже пыль никто не протирает, хотя просили.
Старец покосился на келейника. Тот закатил глаза.
— Так годится?
— А зачем вообще сдавать? — заупрямился Кирилл, уже выключая телефон.
Хрен вы в него залезете без пароля.
— У нас так принято, — мягко пояснил старец. — Чтобы не смущать ближнего. У нас и спиртное запрещено, а ведь запои бывают разные.
— А, понял.
И вот, вроде, ни словом не укорил, а все понятно. Больше не пей, Кирюша, козленочком станешь.
Кирилл положил телефон рядом с короткими плетеными четками и коробочкой с ладаном, мазнул взглядом по корешкам книг. Библия, Добротолюбие, Лествица, Настольная книга… кого? — буковки с корешка стерлись. О, Достоевский.
— Любите Достоевского?
— Особенно «Братьев Карамазовых», — тихо засмеялся старец. — Это понятно, да? Ладно, идите, Кирилл. Нужно будет позвонить, скажите Костику, он проводит.
Костик угукнул. Он так и просидел на полу весь разговор, головы не поднял, и Кирилл внезапно испугался: а вдруг ему за вчерашнее влетело так, что он теперь и смотреть в сторону Кирилла боится? Кириллу что старец сделает? А вот своему подчиненному… Бля, что ж тут все не как у людей? Нет бы вызвать всех, допросить нормально, откатать пальцы; нет, изволь изгаляться и дурачком себя выставлять, чтобы разговорить свидетелей. Да у них тут через одного мозги протухли, только старца своего слушают да аминькают и кланяются на всё, а у него, между прочим, три трупа. Некогда ему тут молитвы петь и замки чинить.
Даша поджидала его внизу.
— Простите меня, Христа ради, я вас смутила.
Кирилл думал, она на него обиделась, и теперь растерялся.
— Да ладно. Я просто не знал. Меня простите. Мне сегодня куда?
Дашенька выдохнула, видно тоже хорошего от него не ждала, и радостно улыбнулась:
— Вы газонокосилку когда-нибудь видели?
По календарю уже наступила осень, но погоде об этом никто не сказал — днем солнце жарило, как в июле. Газон пер со страшной силой, косилка была хлипенькая, даже не бензиновая, а электрическая, вместе с ней Кириллу выдали целую бухту оранжевого провода и удлинитель.
Пока он прикидывал, как будет морочиться, с крыльца сбежала Леночка и удлинитель отобрала.
— Я помогу.
В стену была хитро вделана розетка. Леночка размотала удлинитель, а Кирилл провод; воткнули, проверили и пошли на первый газон. Помощь оказалась кстати: Леночка ходила следом, придерживая или отпуская провод, следила, чтобы он не лез под косилку и даже сделала попытку носить короб с травой на компостную кучу, но тут Кирилл, как джентльмен, не позволил, и как-то так вышло, что прогуливались до кучи они вместе.
— Леночка, а вы давно тут?
Кирилл сомневался, что давно: наращённые ресницы и маникюр требуют коррекции, да и в шоколадного цвета локонах не было непрокрашеных корней.
— Полгода, наверное, — она задумалась, подсчитывая. — Да, восемь месяцев.
— Вы тут живете постоянно? А кем раньше работали?
— Я не работала, — отмахнулась Леночка, лихо прилаживая короб на место. — Видите ли, Кирилл, у меня очень богатый муж.
Пока косили следующий участок, Кирилл обдумывал информацию. В принципе, это многое объясняло. Красота Леночки выглядела натуральной, что говорило об очень дорогих косметологах, а одежда — дорогой. Юбки в пол подчеркивали, а не скрывали фигуру, платочки и блузы — с длинными рукавами, но невесомые и игривые. Кирилл споткнулся о бордюр и понял, что уже пару минут возит косилкой по одному и тому же месту, рассматривая отвернувшуюся от солнца Леночку.
— А муж тоже здесь?
— Нет, он остался в Москве. У него партнеры, бизнес.
Как бы спросить?
— Но вы не…
— Не развелись. Зачем? Все эти адвокаты, раздел имущества, суды…
— Понятно.
Какой интересный муж. Сбагрил жену в секту, а у самого бизнес. Но деньги явно переводит — и неплохие. Только вот Леночке или старцу?
— А как вы узнали про общину?
— Подруга привела. Господь еще жил в Москве.
— А подруга тоже здесь?
— Нет, она не смогла уехать, у нее дети. А у меня нет.
Вот, значит, в чем дело. Каждого можно на что-то поймать. У кого-то детей нет, у кого-то — дома.
Леночка отвернулась и помахала рукой. Кирилл посмотрел туда же, куда и она, и увидел идущую к ним Васю.
— А вы не боитесь жить так далеко от города? Я слышал, тут кого-то нашли в лесу. Бомж какой-то. Не знаете?
— Нет, — покачала головой Леночка.
— Он не бомж, — возразила Вася, подойдя. — Леночка, тебя Даша зовет. Кирилл, если вы закончили, дальше работаете со мной.
Кирилл совершенно не возражал.
Пока они собирали и отвозили косилку, Вася озвучивала задание:
— Клумбы нельзя поливать из шланга, цветы ломаются. А лейки тяжелые, Костик велел самой не таскать. Поможете?
— Конечно, Васенька. А вот что вы говорили про бомжа?
— Он не бомж.
— А вы его раньше видели?
Он чуть не спросил «живым», но побоялся спугнуть первый звоночек.
— Ага. Он приходил к Господу.
— Они ссорились?
— Господь ни с кем не ссорится! — искренне удивилась Вася.
Кирилл покивал, соглашаясь: действительно, трудно представить благостного старца ругающимся или орущим проклятья. Но это не значит, что он этого не умеет.
— А вас полиция опрашивала?
— Нет.
Вася показала ему кран, притащила лейки, и разговор затух. Следующий час Кирилл бегал туда-сюда и поливал клумбы, а Вася наливала воду и говорила, куда тащить.
А пока бегал, думал. Что было в материалах? Крылова нашли как раз на той полянке, где Костик позировал у березки. Труп провалялся примерно сутки, при жизни был в дупель пьян, а в спине вшита ампула с дисульфирамом. Классическое «алкаш зашился, а потом не выдержал», но почему в лесу, а не дома в городе? Старца вызывали к следователю, он признал, что потерпевший к нему приходил, жаловался на алкоголизм, но остаться в монастыре отказался.
Нашел его как раз Костик — К. Биевский. На вопрос, что сам делал в лесу, отговорился свиданкой. Девушка, якобы, не пришла. А была ли девушка?
Кирилл не запомнил фамилию предполагаемой пассии, его тогда больше интересовал вопрос, можно ли в монастыре напиться до чертиков. Теперь проверил — можно, главное, знать, с кем пить.
— Надо что-то делать!
Федор прямо сейчас бы что-нибудь сделал. Например, встряхнул бы эту спокойную улыбающуюся скотину, чтобы слетела вся наглая уверенность. Чтобы задумался и почувствовал, что тащит их всех не туда.
— Не нервничать.
— Ну конечно! Наш юный герой все берет на себя!
— Как обычно. А ты бы занялся делом. Праздник на носу, ничего не закуплено. Опять еды не хватит.
— Один мужик как-то двумя рыбами целую толпу накормил.
— Он плохо кончил.
Вера молчала все это время и заговорила только когда закрылась дверь:
— Успокойся.
Федора передернуло. Хорошо ей говорить. Ей эта дрянь не указывает, чем заниматься, не тыкает в промахи.
— Бесит. Какого хрена ты всегда за него?
— Привыкла ставить на фаворита. А он сейчас однозначный фаворит, согласись. — Она поправила волосы и поднялась. — Действительно, займись лучше закупками. Чудеса, конечно, случаются, но лучше подстраховаться.
Кирилл наткнулся на Костика утром, причем на их этаже. Тот летел по коридору и чуть не врезал Кириллу в живот пластиковой бутылкой с водой.
— Ох, извини. Привет!
— Привет.
После пьянки они окончательно перешли на «ты», но почти не встречались, а поговорить было нужно. Кирилл шагнул, тесня Костика в открытую дверь своей комнаты.
— Кого ты ждал в лесу, когда обнаружил труп?
— Васю, — не моргнув глазом ответил Костик.
— А почему в лесу?
— Чтобы жена не узнала.
— Ты что, женат? — оторопел Кирилл.
Костик посмотрел на захлопнутую Кириллом дверь и вопросительно приподнял брови.
— Уже нет.
— То есть?
— Мы развелись.
— Когда?
— Да вот сразу, как она узнала про Васю — подала на развод.
— Погоди. Биевская Наталия Александровна — это Наташа?
— Да. Но мы совсем-совсем развелись, ты не думай.
— Сядь!
Костик послушно плюхнулся на кровать, не выпуская из рук бутылку, и сочувственно улыбнулся:
— Кирюш, я понимаю, тебе невтерпеж, но я сейчас никак не могу. И у отца надо благословение взять.
Кирилл помечтал, как перекидывает паразита через колено и лупит веником. Костик как будто прочитал мысли и пакостно заухмылялся.
— Ты алкаша, которого в лесу нашел, знал?
— Видел один раз. О чем они с отцом говорили — не знаю.
Разговор можно было заканчивать. Костик отвечал слово в слово то, что говорил в прошлый раз. Придется опять приставать к Васе. Кириллу было неловко ее допрашивать: как будто ребенка маленького дуришь. К Наташе, что ли, сходить?
— Ты Александра давно не видел? Он куда-то пропал.
— Не пропал. — Костик встряхнул бутылку и встал с кровати. — Он у себя, к посвящению готовится.
— К какому посвящению?
— В избранные. Соблюдает пост и молится, два дня уже. Посвящение в субботу. Я, вообще-то к нему шел. Хочешь, пойдем вместе.
Разумеется, Кирилл пошел с ним.
В комнатке Александра все было так же аскетично и пустенько, как у него самого. Хозяин сидел на кровати и читал толстую книгу. Костик приветственно потряс бутылкой:
— Я тебе водички принес! Есть точно не хочешь?
Александр покачал головой:
— Нет, не хочу. Я ту еще не допил.
Кирилл обошел Костика и присел рядом с Александром.
— Ты как сам?
— Все хорошо. Готовлюсь вот.
Показал книгу. Молитвы какие-то.
— Не торопишься?
— Нет. Тут хорошо. Мне даже жрать теперь не хочется, представляешь? Всю жизнь смотрел на еду и страдал, а теперь — не хочу, и все.
— Класс. — Тебя бы, парень, проверить на препараты. — А Настя сегодня ведь должна приехать?
— Я написал, что пока не надо приезжать.
— Расстроится.
— Она поймет. Рассердится, но поймет.
Кириллу очень не нравилось то, что он видел: счастливая улыбка, слегка заторможенная реакция, чуть плывущий взгляд.
— А что за водичка?
Костик повернул ярлыком: «Шишкин лес», открутил крышку и сделал глоток.
— Будешь?
— Спасибо, не хочу.
И залип на руки Костика: как пальцы левой крепко держат бутылку, как он натягивает рукав на правую и машинально протирает рукавом горлышко. Он поднял голову и заметил, что Костик поймал его взгляд, тоже посмотрел на бутылку и поспешно закрутил крышку.
— Так, мне надо… — Кирилл выскочил за дверь.
Александр снова уткнулся в книгу. Костик зажмурился и потряс головой. Глотнул всего-ничего, но мало спал последнее время.
— Сань, ты пить не забывай, ок?
— Ок.
— Паш, бутылку трупа отправляли на экспертизу? Понятно. А на наличие посторонних волокон не проверяли? Ну, если кто-то с ним пил и потом протер. Паш, надо. Особенно горлышко. Да есть тут одна идея. Все. Давай. Пока.